Сегодня было красным небо.

Сегодня было красным небо. Словно кто-то вскрыл себе вены и пустил струйку крови по горизонту. Но нет, это всего лишь рассвет, прекрасный незабываемый рассвет. Мужчина стоял в пальто, накинутым поверх пижамы, облокотившись на хлипкие перила. И так бледная кожа на ветру превращалась в фарфоровое подобие: так и гляди треснет. Но на эту бледность ложился слабый румянец - отблеск просыпающегося солнца. Как жаль, что сейчас оно совсем не греет, но в момент кажется, что так даже лучше. Просто ни к чему сейчас согреваться. Хочется замерзнуть, превратиться в ледышку, чтобы устало бьющееся от повседневной жизни сердце наконец замерло, перестало гнать такую же алую, как сейчас горизонт, кровь по венам. - Кидалово. Недовольное сонное бурчание в подушку. Блондин кувыркается в кровати к её краю и, лениво свесив ноги на пол, садится. Трясет светлой головой, чтобы отогнать остатки сна, и вытягивает руки вверх до хруста в позвонках. Разлепляя глаза, пытается всмотреться в огни будильника, что стоит на тумбочке - ярко красные цифры показывают без четверти шесть. - Так рано? Ынхёк вымученно морщится, осознавая безумность идеи этой сумасшедшей Вселенской звезды, и просто падает обратно на кровать. Сон забирает свои законные минуты, утягивая блондина в свое прекрасное безумное царство. Нос уже покраснел, и пальцы почти не шевелятся. Но оторваться от горизонта нет сил - он гипнотизирует. Столь прекрасное зрелище удается увидеть не каждый день, и, право, грех уходить, не налюбовавшись. Но разве можно на это насмотреться? - Восхитительно. Алый диск чуть оторвался от края земли, и небо вокруг чуть меняет цвет, добавляя в краски немного оранжевого. И кажется, будто весь мир сходится там, в самом пекле. Но каково же удивление, на минуту оторвав глаза от него, увидеть сзади ледяное синее еще ночное небо. Хичоль вглядывается в черный еще не проснувшийся горизонт, опираясь за спиной локтями на всё те же еле дышащие перила. На секунду сердце останавливается, вместе с разумом переживая то секундное мнимое падение с многоэтажки. Как жаль, что для этого перила слишком крепки. А над головой до сих пор можно рассмотреть бледные звезды. - И даже солнце над вами не властно. И даже солнце не может вас затмить. Брюнет вытягивает хрупкую руку вверх, пытаясь дотянуться до одной из еле видных светящихся точек на небе. И казалось, вот-вот она окажется в его ладони, и он сожмёт её в кулаке. И он согреет её своим оставшимся теплом, а та взамен отдаст свой леденящий холод, чтобы устало бьющееся от повседневной жизни сердце наконец замерло. Но нет, это всего лишь секундное заблуждение. Они всё так же далеки друг от друга. Звонок мобильно раздается откуда-то из-под подушки. Блондин обиженно жмурится, ведь он не успел досмотреть такой прекрасный сон, и от этой обиды заворачивается в толстенное одеяло с головой. Но он правда надеялся так спастись? Проигнорировав два входящих, Ынхёк слегка улыбнулся, слыша третий. - Ну чего тебе, неспящая красавица? - Поднимай свою задницу и тащи на крышу. Мне плевать, что сейчас начало седьмого и ты хочешь спать. Я жду. - Стерва! Ну что делать? Блондину приходится встать с теплой, мягкой, так и тянущей к себе кровати, надеть теплый свитер, по пути заскочить в ванную и смыть с лица остатки прерванного сна. Накинуть свою теплую куртку и захватить свои перчатки и шарф, потому что точно знает - Хичоль в одном пальто нараспашку. И поднявшись на крышу, подойти к нему тихо-тихо, чуть дыша, напугать своим неожиданным появлением и завернуть с головой в шарф. - Ты слишком долго шел, я успел заждаться. - Будешь ворчать, вообще уйду. - Почему ты не хочешь хоть раз встретить со мной рассвет? - Потому что надо вставать чуть ли не в пять утра и тащиться на такой мороз? - Не аргумент, Хёкки, не аргумент. Поцелуй меня. И он целует бледные, как у фарфоровой куклы, губы, краем глаза замечая алый рассвет и невольно проводя сравнение с текущей по их общим венам кровью. - Может, прямо здесь? Хичоль зарывается замерзшими руками в блондинистые волосы, притягивая младшего для ещё одного поцелуя. - А вдруг за нами какой маньяк в бинокль подглядывает? Усмехаясь своим собственным глупым мыслям, Ынхёк делает шаг назад. - Его проблемы, - фырчит Хинним, но делает шаг вслед за блондином. - Не думаю. Проблемы будут как раз нашими, хён. Младший делает еще один шаг назад, смотря прямо в глаза Хичолю и одним взглядом прося пойти за ним. Когда же Хинним, сдавшись, в свою очередь делает за блондином шаг вперед, Ынхёк с полной уверенностью разворачивается и тянет брюнета за собой. Тот, напоследок обернувшись, пытается до мельчайших деталей запомнить горизонт, уже не так сильно кричащий красками. Уже более спокойный, утихомиривший свой пожар рассвет плавно перетекает в обычное, повседневное утро. - И всё-таки он был восхитительным, - одними губами шепчет Хинним. - Ваш кофе в постель, моя неспящая красавица, - наигранно улыбается Хёкджэ, ставя на кровать поднос перед своей принцессой. На подносе две кружки с дымящимся напитком, одна тарелка с несколькими тостами. Хичоль усмехается и отворачивается к зашторенному окну, где в щелку между шторами видно соседние дома. И смотрит так, будто там, за окнами, оставил то ли свою мечту, то ли свою любовь. А то и совсем своё сердце вместе с ними. - Я влюбился в этот рассвет, Хёкки. Блондин лишь краем губ улыбается, снова упрекая себя за свою легкомысленность - влюбиться в такого странного человека. Он по привычке бесшумно ложится на кровать, подложив согнутую руку под голову, свободной рукой скользит под ночную рубашку Хиннима. - И что же было в этом рассвете такого, что ты влюбился? - Не подвластная описанию страсть, - шепчет в ответ тот и усмехается, почувствовав легкую дрожь пальцев младшего у себя на боку. - Такая, что подобную я видел лишь у тебя в глазах. Брюнет наклоняется к лицу Ынхёка и, заглянув на мгновение в искрящиеся счастьем карие глаза, невесомо касается губами скулы. - Я надеюсь, ты не станешь ревновать меня к нему? - Только если ты вдруг не решишь попробовать на вкус его страсть, вместо моей.