***
Ночь или день, Сларку без разницы – жертва будет настигнута и убита, а то, что ему нужно, в конце концов, достанется ему. Конечно, без жертв может не обойтись, но он – Крадущийся в ночи, Тринадцатый беглец из Тёмного Рифа. Да и потом, слизерины способны быстро отращивать потерянные конечности, если травма особо опасна и имеется риск для жизни... Быстрая пробежка и вот жертва уже в зоне видимости. - Готча! – мощный толчок ногами, и совершив несколько кувырков в воздухе, Сларк, словно топор палача обрушивается на голову жертвы. Мощная рубка застаёт её врасплох и жертва, перепуганная до смерти, держась за рану, пытается сбежать. - Куда-то собрался, а? – ехидно спрашивает Крадущийся в ночи, когда его жертва в ужасе замирает: её попытки сбежать разбиваются о факт, что Сларк буквально "привязался" к ней. Силы жертвы тают на глазах – конечно, ведь с каждой атакой по противнику, Сларк все больше узнает о его слабостях, крадёт жизненную сущность своей жертвы. И кромсает своим клинком, потрошит, словно рыбку, разразившись смехом, полным ненависти и злости... Ему кажется, что его собственные лапы едва его слушаются; и всё же он пытается улыбаться. Нагло, коварно, да хоть как-нибудь – хоть бы не просто скалиться. И пытаться сохранить блеск, этот странный огонёк в грязно-желтых глазах, в непростой попытке дойти до неё... Какая жалость – осталось совсем немного, но гулкий топот многочисленных сапог спутал все карты. Кажется, жертва попыталась защитить себя при помощи золота, растаявшего в бездонных карманах наёмников. Что ж, Сларк не прочь поиграть... если игра не затянется и не станет для него смертельной. Их много и бросив не выпотрошенную до конца жертву, он бросается в самую гущу, введя врагов в ступор. Пятьтесь глупцы, чувствуя странную пульсацию вокруг Крадущегося в ночи и кровь, которой он обагрил о свой клинок. Мгновение, вспышка и слизеринец упивается криками обескураженных врагов. Можно безнаказанно карать беспомощных глупцов, всаживая в горячую плоть холодный и острый клинок, выточенный из скального коралла. Острый как бритва, разрежет всё... Но топот и гул не стихают и псов, что сторожат теперь пускающего в луже собственной крови кровавые пузыри несчастного всё больше. Оскал становится шире и дотягивается до краешков капюшона. Что ж, самое время устроить веселье... Вода хорошо смывает кровь; и всё же он с ног до головы покрыт ей. Своей, чужой, какая разница – ему нет до этого дела. Но покрытый затянувшимися ранами, шрамами и коркой засохшей крови он едва ли не падает в её объятья, сделав несколько неуверенных шагов. Как это странно и голова, что спрятана в изорванном капюшоне с прорезями для его ушей, не может найти ответ – почему эти тонкие, изящные, мягкие и нежные руки такие сильные? Не грубые, не покрыты стёртыми, иногда зудящими, а то и вовсе болящими мозолями. Как у него... Не сразу может найти ответ в глубине памяти, ибо усталость берёт своё. А он порядочно вымотался за сегодня... Мгновенно вместо немного сутулой фигуры, чьи задние лапы всегда полусогнуты, готовы для прыжка, образуется тёмная туча густого тумана, где растворился Сларк. Именно за это его и зовут Крадущимся в ночи. Конечно, с Баланаром ему не сравниться вовсе – ведь это и не ночь вовсе, в которой Ночной Охотник как рыба в воде. Это кратковременный эффект, что заберёт множество жизней и скроет его тело от ненужных глаз и острых орудий. Лишь сияние грязно-желтых глаз мерцает в Танце Теней. Враги обескуражены, повержены, сбиты с толку и раздавлены – тень, чёрная туча мечется от одного к другому, забирая их жизни. Сколько не руби мечом, не тыкай – лишь тень пронзает сталь, но не мокрое и холодное тело. Неизвестный тринадцатый — это очень коварный враг. Об этом знают все, но вспоминают лишь тогда, когда становится слишком поздно. Кровь брызжет во все стороны, вываливаются кишки из распоротых животов, стоны не могут заглушить смех. И вот, поверженные враги заливают грязный пол своей кровью. Танец окончен, джентльмены, складывайте кресла... Тонкие пальцы держат его, осторожно гладят по макушке, убрав изорванный, дырявый, потрёпанный временем капюшон. Ему неведомо, почему она не убьёт его, не пронзит маленькую тушку своими клинками? Ведь он – ублюдок, убийца, мразь, не заслуживающий ничего кроме презрения и ненависти. Или нет?.. - Снова убивал? – в изумительном, нежном и прекрасном голосе, кажется, нет ничего нового. Но он чувствует тонкую нотку недовольства. С её голосом можно научиться различать любые ноты... - Прости, но это же я... – Вздыхает он, словно оправдывается. – Меня не изменить. Ведь я... Тонкий пальчик касается того, что можно назвать губами, говоря о том, что ему стоит помолчать. И не стоит об этом говорить вовсе... Он поднимает глаза и встречается с взглядом её прекрасных, бирюзовых с золотой радужкой глаз. Глядя в них, он тает, растворяется в них. Чувствует себя жалким, ничтожным и раздавленным. Тонкая линия губ – нет, уже улыбка, тёплая и мягкая. Оскал исчезает, а в глазах замирает затаённая надежда... Однако врагов слишком много. Столь много, что ему приходится сражаться как никогда раньше – прыжки, скачки, танец стали и теней кружит голову и злобный смех заполняет пространство. Но их слишком много. Даже для него. И ему приходится отступить. - И-е-ах! – маленькая тушка взмывает в воздух и летит вперёд, благодаря мощному толчку задних лап. Это можно называть как угодно – победоносное отступление, побег во имя спасения или просто трусливое бегство – Сларку наплевать. В конце концов, в этом нет ничего зазорного. В конце концов, он ведь и вправду спасает свою шкуру, а тратить жизнь впустую он не намерен. Не для того он бежал из Тёмного Рифа! Да и жертва уже захлебнулась собственной кровью... Снова начинается Танец теней, но уже не для того, чтобы убивать – чтобы спастись. Ведь пока он спрятан от взгляда недругов, его раны зарастают быстрее, а движется он стремительнее. Крадущемуся в ночи ничего не стоит уйти от погони, но тени не вернут сил, как вернут они его здоровье. Он пойдёт туда, где его ждут, так или иначе. Да-да, его ждут, ждут даже такого негодяя, мерзавца и подлеца. По крайней мере, он так думает... - Не слушай критиков, Нага. Я всегда буду любить твой голос... – Он всегда говорит эту фразу, зная, что это правда. Сларк замирает в руках Слисис, когда веки сирены немного опускаются, а улыбка расплывается и губы складываются, вот-вот начиная сладкую песнь. Лицо её такое прекрасное, этот взгляд, за это прекрасное выражение лица и не менее прекрасное лицо он готов отдать все награбленные сокровища или украсть и поднести к её плавнику столько же или ещё больше; убить тысячи тысяч и убивать денно и нощно, не смыкая глаз, ради неё... - Спой мне, Сирена. Дай мне услышать твой прекрасный голос. Услышать и насладиться им, - выдыхает он, когда его веки начинают тяжелеть и наплывать на глаза, а уши ласкают первые ноты её колыбельной. И через мгновение Сларк проваливается в сладкий, полный мечтаний, грёз и покоя сон, очарованный её великолепным голосом. Туда, где нет сражений, где нет крови и убийств, где нет боли и разочарования. Где он, ранее вовсе не ведая добра и лишенный любых радостей, скрытный и безжалостный, всегда хранил свои планы и замыслы при себе, наконец-то откроется, и получит то, чего его так лишили. Чего его лишили, чего не дали за время пребывания в Тёмном Рифе Неизвестному тринадцатому, Крадущемуся в ночи. Где он будет с той, чьи плавники редкого цвета жёлтые и серебристо-синяя чешуя. Чья красота и голос пленили его, связали не хуже той сети, что кидает она в своих врагов. Он готов пить, напиваться и захлёбываться из этой бездонной чаши, чьё содержимое неудержимым потоком выплёскивается на него подобно тем волнам, что призывает она и её иллюзии...***
Слитис, свернув хвост кольцом, гладила по шершавой, чешуйчатой голове тихо сопящего Сларка. Мятущийся мятежник, мстящий всему миру, неугомонный, наконец-то успокоился. Многие его считают не привлекательным, даже уродливым, но что им ведомо о красоте? В его грязно-желтых, больших глазах есть место не только ненависти и злобе... по крайней мере, если заглянуть гораздо глубже. Этот рот может не только злобно скалиться окровавленной улыбкой и рядом острых как заточенные водой кораллы зубов, но и мягкой, милой, пусть и невольной улыбкой. Он научился их скрывать – Тёмный Риф учит многому своих обитателей. Но сейчас проклятая, тёмная каторга позади, а он в блаженном сне, крепко держа руку Слитис, рассекает водную гладь, стараясь плыть так же быстро, как и она сама. С её-то плавником с этим не может быть проблем, в отличие от его лапок. И она не оставит его... ни во сне, ни наяву. В конце концов, она ведь страж. Так почему бы не сохранить покой того, кто готов слушать и наслаждаться её песнью?..