тенденции.

Астматическое дыхание подземки подстроено под собственный пульс. Я выключаю свет в своей голове и опускаю забрало звука. Все меня нет. Маленькая оливка мозга плещется в грязном, разбавленном маслянисто-салатовом нойзе. Слов нет. Хорошо. Таких как я здесь много, с виду закрытых и пустых. Но под притворно сомкнутыми темными веками у каждого рушится свой микрокосмос, рождаются, вспыхивают и рассыпаются ломким пеплом мириады вселенных. Их угасающие искры отражаются в стеклах непроницаемых очков, вместе с остывающими осколками детских мечтаний, разбитых о реальность и распадающихся от времени. Но на гладких лицах невозмутимость. Мы все так похожи – молодые и измотанные. У всех на плечах предчувствие беды, оно окутывает каждого душным смогом тягостного ожидания, превратившегося в пандемию. Синдром отсутствия надежды на завтрашний день. И нельзя сказать, что он не оправдан. Усталость и печаль – тенденции нового времени. И страх. Мы боимся смотреть друг другу в глаза, даже прижимаясь вплотную. Из древних, растворенных памятью в жидкой крови, суеверий, не говорим настоящих имен, и стараемся скрыть ото всех, свою сочную нежную, пока еще живую сердцевину. Толпа урбанистических близнецов. Бесчувственных, одинаковых. Одиноких. И не по кому не скажешь, что пальцы, затянутые в перчатку, совсем недавно касаясь горячей кожи, дрожали от вожделения, его запах, запах персиков и дохлой рыбы, забился под ногти и осел в носоглотке. На бледных щеках не осталось дорожек от слез. Все хранят молчание и держат свою тоску на коротком узорчатом поводке, ласкают и треплют ее лоснящуюся шкуру холодными руками. Это тоже модно, еще одна тенденция времени – у каждого своя Тоска. И мы подбираем для нее ошейники подороже и покрасивее, хвалясь ими друг перед другом. И у всех в сердце вбит гвоздь, на который мы вешаем эти ошейники, приходя домой. Но у меня – нет. Моя печаль выпросилась погулять, сорвалась с поводка в дождливую ночь…и больше не вернулась. Хотя я и ношу свои черные очки, под ними не тлеют воспоминания, зимний ветер не трогает разноцветные перья моих райских птиц. Любовь не дала мне крылья, но в опутанном проводами мегаполисе они ни к чему. В подарок от нее я получил сильные крепкие ноги, которые может и не прокормят волка, но точно осилят пару блудных собак. Таких как ты и как я. И хоть я выгляжу таким же усталым и запыленным, закрывая за собой дверь, я оказываюсь в своем персональном Эдеме, бессрочно снятом на две персоны. Твое гибкое податливое тело – мой приют. Красные мягкие губы – мой покой. Твое хриплое дыхание – музыка, которую мне никогда не записать и не спеть, только запомнить и наслаждаться. Прямо сейчас. Только сейчас. Вся твоя сила перетекает в меня, выплескивается на кожу и просачивается в горло. Ровно столько, сколько необходимо для того, что бы цветы не завяли, оперение моих птиц оставалось ярким. Что бы краски не меркли. Что бы мое солнце не начинало чадить. Снова дождь. С той стороны окна он черный, там где мы – радужно переливающийся. Маленькая канарейка, примостившаяся на твоем плече, поворачивает к двери свою лимонно-желтую головку – как будто кто то скребется. Нет. Показалось…