001

Я все еще тут, стою в этом коридоре, нужно все обдумать. Что обдумать? Видимо, я пытаюсь отвлечь свой разум на мыслительный процесс от сомнительной реальности. Говорю себе: Вспомни, сколько там было ступенек. Голос отражается от стен, глушится ими; плохая акустика. Светом фонаря петляю по стенам коридора. Сам же и отвечаю: Так, где-то около восьмиста, если быть точнее… Глубокий вдох. Восемьсот пятьдесят. Медленный выдох. Восемьсот сорок пять, тридцать два этажа и еще половина пролета. Мне значительно спокойнее. Берусь за ручку следующей двери. Рука, кстати, понемногу начинает уставать от громоздкого фонаря. Это так, к слову. Открываю. Стена, прямо перед дверью. Положил на нее руку – нет, не фантомная. Хорошо. Отметил на плане. Следующие несколько комнат не были ничем примечательны. Вы не против, если я не буду их описывать? Несколько комнат и два коридора. Разве что в одной из них я нашел небольшой табурет, который решил носить с собой и подпирать двери комнат, в которые захожу. Да, если двери нужно будет исчезнуть, наверное, табурет этому не помешает, но мне так все равно спокойнее. В середине комнаты в воздухе плавает разноцветная субстанция, похожа на старую заставку вечного двигателя на 2000-ой винде. Завораживающее, я вам скажу, зрелище. Выключаю фонарь. Дымчатое, разноцветное, является самим по себе источником света, перетекающее состояние. Это не константа. Замечаю,что движения не совсем хаотичны. Красивая вещь, или не вещь. Что, если оно живое. Эй. Аккуратно подвел руку, как если бы я проверял, греет эта штука или нет. Ты живое? Любопытство. Интересная вещь, даже паника ушла на второй план. Эта абстракция – назову ее так, – изменила траекторию колебания. Возможно, это совпадение, а возможно – реакция на мой вопрос. Я, как молодой ум, стремящийся к поиску чему-то нового, очень заинтересовался. Учитывая то, что эта вещь, похоже, неопасна. Мне очень захотелось узнать природу ее сущности. Тем более, что она явно успокаивала. Я присел на тумбочку рядом, любовался и немного отдыхал. Это было очень кстати после долгого пребывания в состоянии психологического напряжения. Я посмотрел на свой план – по идее, пока хило. Не могу не отметить явное превосходство количества коридоров за дверьми, чем комнат. Видимо, пространство тут не находится в состоянии покоя. Я смотрю на цветную успокаивающую абстракцию. Возможно, оно просто накладывается само на себя или же как-то изменяется, хаотично или систематизированно. Я смотрю на цветную абстракцию, и мысли становятся яснее. Я снова приобретаю возможность думать и рассуждать. Нужно будет проверить теорию насчет изменения пространства. Изменение, деформация, искажение, искажение. Фантомные стены – это явно искажение. Я надеюсь, вы поняли, почему я подумал о том, что пространство тут НЕ в норме? Я смотрю на цветную метаморфирующую абстракцию, и физическое состояние приходит в норму: дыхание, пульс. Хех. Первое правило клуба тавтологии – это первое правило клуба тавтологии. Я забыл обьяснить один из ключевых моментов, из-за которого я подумал, что с коридорами что-то неладно. Каждая дверь, которая вела в коридор, не была боковой. Как бы правильнее выразиться? Ты открываешь дверь и видишь коридор, уходящий в темноту, а не его стену, и так с каждым. Судя по тому, как часто они встречаются, они не могут не накладываться друг на друга. Понимаете? Это ведь очевидно. Аномальное местечко. Я еще долго сидел и перебирал всевозможные варианты того, что это за место и что у него с пространством. Но это все догадки. Я не буду рассказывать вам об этих размышлениях, тем более, они все равно оказались неверными. Теории теориями, а сидеть и дальше тут – не вариант. Мэджик набрал, ману восстановил. Пора двигать. Пора двигать дальше, несмотря на достаточно дружелюбный, как мне кажется, объект. Я снова подошел к нему. Или к ней. Меня все еще волнует, разумно ли ты. Я указал на абстракцию пальцем – она изменила спектр цветов и траекторию колебаний. Она реагировала, даже жалко было оставлять ее тут. Ладно, нужно посмотреть, что есть в тумбочке. Только один ящик, макулатура, справки, рецепты, и под кучей этого хлама – фонарь среднего размера. Стоп. Я знаю это фирму, и даже эту модель. Я включил свой фонарь, чтобы получше разглядеть этот. Точно знаю. На одном из форумов паренек хвастал, что он работает около пятидесяти часов подряд без передышки. Правда, неудобно таскать с собой два фонаря, но в таком месте лишним не будет. Я засунул фонарь за пояс. Достаточно неудобно, но других вариантов, как его унести с собой, не вижу. Кажется, в этой комнате – всё. Пошел на выход, перед этим попрощавшись с абстракцией. Хах , она милая, и – нет, у меня адекватные понятия о милом. По ощущениям я отдыхал в этой комнате полчаса минимум. Через приоткрытую дверь выхожу обратно в коридор. Мне заметно лучше, к тому же я пополнил свой инвентарь полезным предметом, который теперь сильно натирает бедро. Нужно найти Мелло. Открываю следующую дверь – кто бы мог сомневаться, там коридор. Прохожу в него, так же по десять дверей на каждой стороне, проверяю каждую. Во всех до единой – коридоры. А, может, это один и тот же коридор, замкнутый или зацикленный? Я не буду описывать однообразные блуждания; комнат мне не попадалось очень долго. Это не радует, я хочу найти ту комнату со следом на полу, рядом с ней – Мелло. Там свет, там хоть какое-то подобие реальности. Я стараюсь все отмечать на плане, но это уже походит больше на абстрактный рисунок, чем на карту. Как я и думал, коридоры накладываются друг на друга. Эти коридоры как живой лабиринт. Мыслю вслух, вполголоса: Хочешь спрятать тело – спрячь его тут, даже если его найдут, выбраться и рассказать не смогут. Тихо вздохнул. Не хочется мне быть этим телом, ох как не хочется. Дышать немного тяжело, воздух спертый. Источник свежего воздуха явно не близко. Берусь безо всякой надежды за очередную дверь. Комната. Я почти рад, что нашел ее. Только не рад телу, которое лежит в углу, из разодранной шеи которого вытекает коричневая субстанция, точнее, вытекала. Надеюсь, этот окончательно мертв, я не хочу разговаривать с трупом. Запаха разложения нет, странно. Зато очень отчетливо чувствуется запах сладкого. Осторожно подхожу к телу, касаюсь пальцами его – или ее, различить сложно, – шеи, пачкая их в крови, подношу к носу понюхать – сладкое. Пробую на вкус. Шоколад. Человек с шоколадом вместо крови, это уже не человек выходит. К черту эту комнату, тут ничего нет. Полезного, по крайней мере. Нужно уметь уходить со скучного фильма, закрывать неинтересную книгу и оставлять комнату, в которой нет ничего полезного... так вроде та фраза звучала, ну, я подправил. Ха-хах, я пытаюсь шутить. Неудачно, как видите. Похоже, я начинаю верить в происходящее вокруг, я все еще говорю себе, что это все нереально, но это самовнушение теряет эффективность. Я отдаю себе отчет в том, что это может быть галлюцинацией. Я приготовился снова блуждать по коридорам. Я пытаюсь отмечать их на бумаге, что стало, по сути, бесполезным занятием. Я начинаю испытывать навязчивое чувство страха. Меня преследуют. Меня хотят убить. Выхватываю пистолет из-за пояса. Клянусь, я чувствую это. Я не вру. Держу пистолет наготове, ускоряю шаг. Мания преследования или паранойя, скорее первое; второе – это продолжительная болезнь, симптомов у меня не было. Быстрым шагом я заворачиваю в первые попавшиеся двери, коридоры. Если подумать, это страшно – то, что со мной происходит. Эти коридоры в кромешной тьме, с зацикленным маршрутом. Пульс набирает обороты. Но лучше об этом не думать. Мыслями тут ничего не изменишь. Я ускоряю шаг. Я не трус, почему мне так страшно? Бывали ситуации пострашнее в нашей с ним жизни. Черт. Это не смешно. Открываю очередную дверь. Коридор. Прохожу одиннадцать шагов, открываю пятую дверь справа. Коридор, в этом на полу ковер – шаги приглушаются, – изрядно пыльный, к слову. Я вспоминаю, как забрел в подвалы Вамми-Хауса, естественно, не случайно, и потерялся, как сильно испугался тогда. Был бы рядом Мелло – мне бы не было так страшно, я шел бы и шутил о том, как мы шкодили. Тогда мне все это казалось смешным. А теперь я понимаю, что мы с Мелло организовали детские травмы минимум десятку приемников Вамми, может, больше. Я проторчал в том подвале больше суток, и после этого инцидента на время притих. Тогда у меня не было даже фонарика, он сел после первого часа прогулки по подвалу. Я прохожу семь шагов и открываю четвертую дверь слева. Комната. Тиканье, громкое и хаотичное. Комната просто забита часами: настенные, напольные, настольные, винтажные и электрические – их тут уйма, и главное – они идут. Я начал рыться по тумбочкам в поисках наручных часов. Они, кажется, мне необходимы. Женские, маленькие, на цепочке, мужские, швейцарские с металлическим ремешком, с кожаным, прорезиненные, пластиковые, с тряпичным ремешком. Боже, блядь, да любые. Выудил наугад. Розовые, с Хэлоу Китти. Нет, не любые... Со второй попытки черные с большим циферблатом надел на руку, немного выше своих. Теперь я могу отталкиваться от времени, хоть и оно на всех часах тут разное. 09:33 Я выхожу из комнаты; от этого тика гудит голова, хотя как знать, что лучше – убийственная тишина или комната, полная часов. Я пополнил свой инвентарь часами… Я не знаю... Странно, что вы всё еще слушаете меня. Я к тому, что это ведь и правда похоже просто на выдумку. Чувство тревоги снова резко накрыло, как будто кто-то искуственно вызвал его у меня. Я оглянулся. Мне нужно уходить. Подальше. Уфф... Поглядываю на часы. Идут, отлично. Руки потрясываются. Организм физически паникует, но слабо. Меня хотят прикончить. Тут ведь кто-то есть. Я уверен. Это меня преследует. Я снова оглядываюсь – ничего. Да быть не может, тут кто-то точно есть. Лучше пойти дальше, прохожу еще шесть шагов, дверь слева. Коридор. Семнадцать шагов седьм… нет.нет.нет.нет.нет. Боковое зрение выхватывает приближающийся объект. Резко разворачиваюсь на движение. Кровь в жилах стынет, я вижу это нечто. Оно замерло, не двигается в полумраке, только стоит и смотрит, хотя только что рвалось ко мне. Ни звука, оно стоит достаточно далеко. Пульс ускоряется, меня сильнее окунуло в панику. нет.нет.нет.нет.нет.нет.нет.нет. Боже, нет – полушепотом. Открываю первую попавшуюся дверь, спиной вперед захожу в комнату, боковым зрением вижу рывок твари ко мне, успеваю на момент зацепить ее... его взглядом. На этот самый момент оно почему то резко замирает. Меня снова окатывает страхом, я еще секунду всматриваюсь в пустые глазницы – или они в меня, – и захлопываю дверь, уткнувшись в нее лбом. А-а-а-а-а-а, дыхание дрожит, да я сам весь – тоже. Что это было, кто это был? Я же говорил, тут кто-то есть. Я был прав. Отхожу от шока и испуга, пока просто утыкаясь лбом в дверь. Все хорошо, все хорошо, Мэтт. Жаль, на двери нет глазка, чтобы проверить – тут оно или уже пропало. Часы. 9:40. Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, выходит прерывисто. Что тут происходит, где я, что за бред?! Когда это пройдет? Это должно пройти. Зажмурился, потер глаза, все будет хорошо... Уф. Разворачиваюсь, наконец, чтобы посмотреть, куда я попал на этот раз, я на девяносто процентов уверен, что это коридор. Я ошибся, это комната. Нагнетающая. Все стены исписаны синими чернилами, словами не очень цензурного содержания, обращенными, как видимо, к одному человеку, мне даже показалось, что ко мне. Обилие матерных слов было и на потолке, на стенах и на полу. Напомнило почему-то комнату душевнобольного, во всей этой писанине очень отчетливо выделялся светлый прямоугольник на противоположной стене. Я решил подойти, но с первым шагом в голову ударило болью, вся решимость подойти к светлому участку резко улетучилась, точнее, это нельзя назвать решимостью, любопытство, своего рода. Я сделал еще один шаг с трудом, звон в ушах нарастал, видимо, дело в давлении. Хотя, почему – видимо? Я в этом уверен. Еще несколько шагов, хмурюсь, немного держась за голову. Теперь я вижу, что это фото, похоже семейное, кто на нем, пока не разобрать. Еще пару шагов. Кажется, что комната яро против того, чтобы я разглядел это фото. Голова раскалывается, но ничего, после нескольких суток без сна и не такое бывает. В смысле головной боли, коридоры мне не мерещатся. Боже... да что с этим местом? В ушах начинает шуметь, как помехи радиоприемника – громко и резко, я даже вздрагиваю. Подхожу к фото на расстояние вытянутой руки, я вижу, теперь вижу. На ней – Мелло, еще ребенок, и его родители, видимо. На фото его мать выглядит разложившимся трупом, а на лбу отца написано жирными буквами – "сука". В этот момент все звуки стихают, и я слышу, как колотится мое сердце. Я срываю фото со стены, под ней еще одна надпись. Я не успеваю ее прочитать; голос над моим ухом, голос Мелло произносит: Пошел нахуй из моей головы, Мэтт. На стене под фото написано то же самое. Блядь, его голова? Я в его голове? Разворачиваюсь, ожидая увидеть его. В уши ударяет мощный ультразвук. Я не помню, то ли вскрикнул я, то ли просто прохрипел, но это заставило меня упасть на колени. Мне кажется, еще немного – и я отключусь. В тот момент я не мог думать, мысли застилал этот ультразвук и боль в голове, я почти пополз на коленях к выходу. Его голова. Руки пачкались в чернилах, как и джинсы, я задыхаюсь, нужно выйти из комнаты срочно, надеюсь, за ее пределами это прекратится. Это его сознание. За дверью может ожидать та тварь. Плевать, лишь бы это прекратилось. Еле встаю на ноги, открываю дверь и вываливаюсь из комнаты в коридор. Ультразвук с болью тут же отступает. Нет, это не может быть его разумом, с таким разумом люди лежат в лечебницах для душевнобольных, при том – в палате для буйных, это, скорее всего, подсознание. Понемногу восстанавливаю показатели здоровья. Поднакопить бы мэджика, присесть отдохнуть в безопасном месте. С одной стороны, меня радует перспектива посмотреть на состояние психического здоровья Мелло изнутри, с другой – все хуже, чем мне казалось. Это короткая фраза объясняет многое. Склад информации, оно все хранится в нашей голове, но запрятано и забыто; все ,что с нами было, та лестница к пожару, запутанные коридоры, хорошая самозащита, или попытка что-то спрятать. Да, черт! Что я тут делаю? Какого хрена, а, Мелл?! Ты должен меня слышать, это ведь твоя башка! Хорошо, я верю. Это его башка, все относительно сходится. Итак. Комната с пожаром очень глубоко под основным уровнем. Он не забыл, не оправился, хотя говорил, что все уже давно в порядке. И так оно и было, я проверял. Создавал ситуации, напоминающие... точнее, которые должны были напомнить. Они не могли ему не напомнить тот пожар, который сделал его, как он часто говорил, уродом и дал толчок к проблемам с психикой. Иду до конца коридора, где тупик, сажусь на пол. Он и бровью не поводил на те ситуации, в мимике даже не менялся, хотя первые дни после пожара он шарахался от моей зажигалки, но реакции на проверке у него не было, и я решил, что травмы больше нет. Труп с шоколадом изо рта и шеи. Поднимаюсь на ноги, расхаживаю по коридору взад-вперед. Неужели его уже тошнит от шоколада? Зачем он тогда его ест? Замечаю бумажку на стене слева с надписью: "привычка". Вот сука. Как он может отвечать на мои размышления, да еще и подобным образом? Чувствую, что меня начинает злить ситуация. Гнев. Хороший друг, да, плечом к плечу, конечно! Берусь за дверь справа от записки. Открываю резко, осторожности никакой, еще бы, я редко злюсь. Но осознание того, что этот тотальный пиздец устроен другом... А я ему еще записку писал, чтобы не растерялся, когда проснется. Чувствую себя идиотом. Уверенным шагом иду по коридору, справа на стене вижу записку, срываю, не останавливаясь: "Ты и есть идиот". Пошел ты нахуй. Отбросил бумажку. Продолжаю уже вслух, какой смысл думать про себя? Так хоть какая-то разрядка: У тебя многоуровневое сознание, ты не идиот, все тут должно иметь четкую систему. А эти коридоры, хорошая самозащита, что ты хочешь спрятать тут? Записка. Срываю: "твое тело". хаха, пошел к черту. Проверяю каждую дверь, встречающуюся на пути. Заперты. Ты что, блядь, издеваешься? Пошел в единственную открытую, отопнув дверь. Она со стуком ударилась о стену. Злость прибавляет сил, но усыпляет бдительность. Как в игре бросаться в атаку, забывая о защите, чревато. Мне было плевать на защиту, я был зол – на Мелло, на себя, на все это дерьмо, что происходило вокруг. Снова записка, я тебя почти ненавижу: "беги не оборачиваясь, в следующую дверь справа". Пошел ты. Прошел еще двери три и свернул налево. Пнул дверь и остановился. В следующем коридоре была лампа, впервые мне встречается освещенный коридор. Полу оторвавшаяся от потолка лампа висела посередине коридора. Подобного плана изменения, например, в играх, ничего хорошего не означают. Осторожно, держась возле правой стены, прохожу вперед. Это все из-за него, какого хрена он это устроил? У меня начинается легкое волнение. Дверь слева от лампы. Комната. Моя. С ума сойти. Вся моя техника, точь-в-точь, взгляд падает на диван. Аээ.. Там – я... Копия меня вжимает кого-то в диван, тощие ноги обхватывают его – или мою, – талию, а копия в ответ двигает бедрами – неважно, что в джинсах, я тоже так часто делаю, если не сказать постоянно, это входит в состав моих прелюдий. Кажется, они меня не замечают. Вижу сигареты на тумбочке рядом с диваном. Зажигалка, скорее всего, в пачке. Прохожу, крадучись, в комнату, немного неудобно, конечно, но срать я хотел, мне нужен никотин. Подхожу почти на расстояние вытянутой руки к тумбочке и с долей отвращения понимаю: под тем мной – Мелло. Лежит, жмется бедрами и всем телом. Где были руки, простите, я не приглядывался. Мне бы только сигареты забрать. В тот момент, когда я беру пачку, рука моего двойника хватает меня за запястье, крепко фиксируя меня на месте. Он смотрит в мои глаза, как будто в зеркало смотрюсь... Он отчетливо произносит: Смотри на меня. Не отпуская моей руки, он утыкается носом в шею Мелло. Меня передергивает. Проводит языком по его шее, отчего Мелло издает хрипловатый стон. Мне в жизни не приходили такие мысли в отношении Мелло, мне противно, это пошло. Идите к черту. Голос подвел. Я высвободил рывком руку и рванул из комнаты, захлопнув дверь. Он мой друг. Я, конечно, всегда знал, что он извращенец, но не в отношении меня ведь... Смотрю на повисшую лампу в коридоре, пол под ногами вздрогнул, с потолка осыпалась штукатурка, лампа покачнулась и потухла. Черт, опять чувствую страх. Смотрю на часы. 10:05