Прости меня, Алиса.

«Меня – Джоанну Шейн Вуд, чистокровную волшебницу, не знающую бед до этого, повергла глупая маггловская болезнь. Еще месяц назад я презирала магглов, а сейчас я их просто ненавижу. Дорогая Алиса, за последнее время я очень полюбила читать. Это отвлекает. Особенно, когда читаешь про ту боль, которую испытывают при самых страшных заклинаниях. Ты посчитаешь меня психом, но это помогает выдержать все эти меры лечения… и боль. Ужасную головную боль. Говорят, что лучшим способом от боли являются наркотики и алкоголь, ну, или же удалить место боли. В моем случае ни один из этих способов не поможет. К счастью, или, к сожалению, без головы мое существование прекратится, а пить не могу ради тебя Лонгботтом. Сейчас, читая это, ты захлебываешься слезами, дорогая? А плакать не стоит, все же будет хорошо. Спросишь, почему тебя не пускают ко мне? Прости, но запретила я. Я не смогу выдержать того, как ты будешь меня утешать, и плакать, смотря на меня. Мне говорили, что ты стала другой. Из жизнерадостной гриффиндорки, ты превратилась в нечто другое. А я прошу тебя – не пророни ни единой слезинки больше, ради меня. И не скучай по нашему общению. Письма буду писать чаще. А через пару месяцев мы будем наверстывать упущенное. Раньше мы планировали свадьбу. Я решила, что после выписки из лечебницы мы поженимся, Лис. Не удивляйся. Ведь у нас все будет хорошо, как я и обещала. А теперь мне пора. Не скучай, и помни одну вещь – я люблю тебя.» Дописав последние строчки, блондинка приложила исписанный лист бумаги к губам и тихо повторила последнюю строчку. Джо очень скучала по Суон, но даже в такой ситуации не могла себе позволить такую роскошь, как разговор вживую. Встав с койки, она направилась потрепанному окну больницы Святого Мунго, и, недолго задумываясь, всунула сверток почтовой сове. Снова девушка будет тихо рыдать ночью, хотя раньше не позволяла себе такой роскоши. Может, так на нее повлияла Лонгботтом, или чертова болезнь? Скорее – первое. Хотя раньше она и не понимала, насколько ей важна эта гриффиндорка, сейчас Шейн жалею о каждой упущенной секунде без Алисы. И все-таки она любит ее. Не так как все, а иначе. *** Это был еще один день, как и все предыдущие. Последнее время Лис больше смахивала на умалишенную, ведь соленые слезы ручьями лились из ее глаз, Вуд не покидала ее мыслей. - Все будет хорошо, доченька, - Мистер Лонгботтом был очень обеспокоен состоянием дочери. Он знал, почему она в таком состоянии, но помочь Джоанне не мог. Даже с помощью таких связей, как у него, помочь Шейн было невозможно. Только потому, что она не хотела помощи. Не шла на контакт. Невилл догадывался, почему слизеринка себя так ведет, но боялся сказать об этом дочери. Это бы добило ее. - Уйди, папа, - возмолилась девушка, на ее глазах стояли слезы. Минута за минутой, день за днем гриффиндорка, не вставая с кровати плакала. От боли, от безысходности положения, от любви. После того, как она узнала об диагнозе любимой, она пыталась быть рядом с ней каждую минуту, чтобы не упустить ни секунды. А Джо.... Она избегала любого контакта с Лис. Это очень обижало ее. Сколько писем осталось без ответа остается лишь гадать. Раз в два дня Лонгботтом отсылала письмо любимой, рассказывая о том, что все будет хорошо, о том, как она ее любит и о том, как брюнетка провела свой день. Очень часто брюнетка высиживала под дверью палаты Вуд, не решаясь войти. А если и решалась, то остервенелая и истомленная блондинка выгоняла ее прочь. Суон знала боязнь Анны - та боялась унижения. Жалость - унижение. И попробуй доказать что-то иное слизеринке. За последнее время Алиса не могла думать не о чем, кроме Шейн. Та заполнила ее мысли. И сейчас, лежа на кровати в своей комнате, она снова думала об Джоанне. Словно мантру читала ее имя. Перед сном, после сна, весь день. - Джо, Джоанна, любимая, Ву-у-у-уд, - на последнем слове ее голос сорвался и Алиса залилась плачем. Родители все это слышали, все знали, но сделать ничего не могли. Даже психолог ей не помогал. - Джоанна! - всхлипнула брюнетка, и в этот момент в окно постучали. На это она даже не обратила внимания, ведь там точно не было ничего важного. Но назойливая почтовая сова заставила Лонгботтом подняться с кровати и впустить чертову птицу. Как только окно приокрылось, сова впорхнула в комнату, выпустила письмо и, облетев круг по помещению, выпорхнула. Брюнетка неспешно подошла к свертку и прочла адресата - Больница Св. Мунго. Джоанна Вуд. - Джо.... - на этих словах Суон потеряла сознание.