Связь.

Я шла по заснеженным улицам Токио, уставшая, после долгой тренировки с ребятами, ведь завтра у нас игра со старшей школой «Сейрин». Черт, как болит голова. Такое ощущение, что меня сегодня весь день насиловали, хотя так оно и было. Эти стадо баранов не могли запомнить простых вещей. Пить, очень хочется пить. Я достала еще не начатую бутылку воды. Ох, этот глоток прохладной воды. Как же он прекрасен. Вот оно на данный момент моё счастье, оно находится в руке, больше мне ничего не надо. -Эй, дай глотнуть, - услышала я голос. Я обернулась. Рядом со мной стоял парень в одной толстовке, холодный ветер растрепал его и так растрепанные синие волосы, а его смуглая кожа была покрасневшая от мороза. - Держи. Я без интереса смотрю на него. Аомине – кун – мой лучший друг делает вид, что ничего не произошло, но это не так. Тецу – кун бросил меня недавно, и я все еще не могу выйти из депрессии. - Спасибо. Ты не замерзла? Сегодня необычно холодно, а ты надела какую – то весеннюю ветровку. - Замерзла. И вообще, какая тебе разница, - огрызаюсь я. Он усмехается, ясно понимая, чем я, расстроена. - Боже, Сацуки, и ты до сих пор по нему сохнешь? Забудь. Из моих глаз потекли слезы, я начинаю вытирать глаза, размазывая черную тушь. - Не реви, - безразлично кидает он. - Отвали. - Пошли, хватит мерзнуть, - говорит он, хватая меня за рукав. - Никуда я с тобой не пойду, бесчувственный дурак, – пытаюсь вырваться. Он продолжает вести меня в сторону видневшегося дома. Я перестаю сопротивляться, но и желания идти не проявляю. Он молчит все время, что очень раздражает, пока мы едем в лифте, он молчит, и даже, когда он открывает двери квартиры. - Ванна там. - Я знаю, - бурчу я. Зайдя в ванную, и раздевшись догола, я стала принимать душ. Теплая вода приятно согревала и снимала усталость, возникшую за весь день. Я наслаждалась, продолжая мыться под теплыми струями воды. Закончив и вытеревшись насухо, я вышла из душа, надев свою спортивную школьную форму. Выхожу из ванны комнаты и… Тишина? Это подозрительно. Не думаю, что он там телевизор смотрит. Выходить не хочется, но и оставаться не вариант. О, придумала! - Я сейчас выйду, но…но я вооружена! – господи. Что я только, что за глупость сказала? - Ха-ха, чем же это? Шампунем или может «смертоносной» мочалкой? – действительно. Боже, я идиотка. - Ну, я имела в виду, что готова защищаться, конечно, если будет от кого. - Ну, раз так ты подготовлена, то могу заверить, что нападать не буду. А то мало ли, что ты со мной сделаешь, - хоть я его и не вижу, но прекрасно слышу, этот идиот ржет, ненавижу его. - Я серьезно, Аомине – кун, - я сама засмеялась от нелепости ситуации. - Да, я верю, - да-да, конечно, верит он мне. - Ну, так, что? Ты и дальше будешь сидеть в ванной? - Нет, все выхожу. Но только отойди, - услышав шаги в сторону, я приоткрыла дверь и вышла. - Ну, что? Настроение улучшилось? - его голос раздался у меня за спиной. - Ах, боже, нельзя же так пугать. У меня инфаркт чуть не случился. Ну, а если ты про настроение, то немного улучшилось. - Хех, знаешь Сацуки, что я понял? - И что же? - Ты немного не уверена в себе, строишь из себя всю такую правильную, но на самом деле та еще развратница. - Да? Ой, я о тебе тоже кое – что поняла. Ты самовлюбленный, упрямый, напыщенный и хоть чертовски привлекательный, ты не видишь и не обращаешь внимания на чувства других людей, - какой же он заносчивый, просто невыносимо. - Это не упрямство, Сацуки, а принципиальность. Просто у меня в отличие от тебя есть моральные рамки. - Что? Ты…ты вообще кабель! - Успокойся, истеричка, - спокойно произнес он, показывая свою ухмылку. - Да с чего… Не успела я высказать свои претензии, как он поцеловал меня в губы, подхватывая меня на руки и, неся к кровати. Я сопротивлялась, но недолго. Его поцелуи были страстными и жаркими, о любви конечно, речи и могло не быть, но это было восхитительно. Его прикосновения мягкие, приятные и возбуждали до невозможности. Сняв с меня мастерку, он начал спускаться с поцелуями вниз по шее, груди, обхватил губами сосок. Я не могла дышать, чувствуя движения его языка, по своей груди. Так хочется зарыться руками в его волосы обхватить голову и прижать сильнее к себе. Да, ты оказался прав, насчет того, что я развратна. Его дерзкие поцелуи быстро покрывали мой живот, спускаясь все ниже. Я даже не заметила, что на мне уже больше ничего нет, как и на нем. Тело больше не принадлежало мне, оно стало телом распутницы, которая желала мужчину, именно этого мужчину. Неожиданно для меня, он взял свой член в руку, медленно, осторожно ввел его в меня. Он проникал все глубже, с каждым толчком погружаясь в мое тело еще на сантиметр. Аомине – кун опустился на меня, придавив своим весом, и мой пульс сбился с ритма. Мои руки легли ему на ягодицы. Сжимая крепкую, мускулистую плоть, заставляя его проникать глубже. Я обхватила ногами его движущиеся бедра, дыхание мое участилось. Потом мое сознание утратило контроль полностью, и я кончила. Аомине – кун, выйдя из меня, прислонил член к моим губам. Я несколько раз лизнула головку, пробуя ее на вкус. Затем я стала потихоньку облизывать его уздечку, и наконец взяла его член себе в рот. Я брала член на всю длину, так что на глаза наворачивались слезы и появлялся рвотный рефлекс. Я отстранилась, и, сжав его член в кулак, принялась водить руками вверх и вниз, постепенно ускоряя движения. Его бедра вскинулись и, застонав, он на миг замер в напряжении, прикрывая глаза от нахлынувшего экстаза. И испустив струю, такую, что я чуть не захлебнулась. Когда я проглотила все порции жидкости, он навалился на меня, тяжело дыша от недавнего оргазма. - Все хорошо, развратница? – приподнявшись, спросил он. - Придурок… - Значит все хорошо. Уронив голову мне на плечо, и восстановив дыхание, он провалился в сон. А я, полежав еще немного, уснула с улыбкой на лице.