Сказка Белокаменного замка

      Говорят, что когда-то среди холмов в долине «Погибших цветов» жил юноша, которого еще в детстве прокляли. Не был он ни кривым и ни косым, ни увечным. Высокий, стройный, да сильный воин, ликом пригожий, а глаза такие черные, как все грехи людские. Да только туго ему приходилось, не было в его сердце любви, толстый холодный лед как панцирь покрывал его - и не растопить.       Но хуже всего иное было, каждый, кому люб был юноша, рано или поздно уходил к праотцам. Кто сам умирал, а кому и помогали. Самый первый жених не дожил до брачной клятвы семь дней, провалился под лед, а вытащить не успели. Второй скончался, подавившись вишневой косточкой за пять дней до дня бракосочетания. Третьего в лесу растерзали дикие звери, когда он охотился. Лишь три дня оставалось до свадьбы. Тогда-то и пошла молва: проклят Обхан, видать, когда мать-то помирала от горячки, прокляла дите неразумное.       Ночами молил Обхан богиню Мать-Землю сжалиться, защитить его и дать того, кому не страшно будет смертельное проклятие. Смиловалась над ним Мать и велела идти в сторону заката, пока не увидит он стены замка белокаменного, только там найдет того, кто принесет тепло в его сердце и покой в истосковавшуюся душу.       - Как же я узнаю его, Мать-Земля?       - Узнаешь, мальчик мой, ибо страшен будет его образ для всех детей земли, один лишь ты сумеешь заглянуть глубоко в сердце и заставишь мертвый кусок плоти вновь забиться.       - Как же так, неужто мертв он?       - Не задавай лишних вопросов, иди, мой мальчик. Время не ждет, оно убегает как вода сквозь сжатые пальцы. Главное, помни - не верь сплетням. Люди всегда ненавидели лишь то, чего не понимали.       Ушла Мать-Земля, а юноша не спал всю ночь, одолевали его думы тревожные. Уж больно страшно идти туда, где все ему чуждо. Но только не было у него особого выбора, и, собравшись поутру, когда еще даже солнце сонное и неряшливое вяло выглядывало из-за горизонта, покинул Обхан отчий дом и пошел, куда велела ему Богиня. Сердце от страха замирало в груди и обрывалось вниз, но не повернул он назад, упрямо шел по своему длинному и нелегкому пути. Юноша твердо решил: или он найдет того, кто растопит его сердце, или навсегда бросит попытку стать счастливым.       Много дней минуло с начала его пути. Они сложились в недели, а те в месяцы. Долог был путь Обхана, казалось, нет ему конца, а само начало осталось далеко позади. Проходил он мимо деревень и больших городов, и всюду, где бы не спросил о белокаменном замке, получал ответ: «Нет тут такого, путник, нет». Отчаялся Обхан, устал от дороги, да и одежка поизносилась, обувка поистопталась. И все же не повернул назад, не было ему возврата. Никто не ждал в родной деревне, а люди лишь вздохнули спокойнее - беды нес он им, смерти.       На закате трехсотого дня с того момента, как начался нелегкий путь Обхана, увидел он город, а в центре него возвышался огромный белокаменный дворец. Украшали его гигантские статуи чудовищ невиданных, а три башни были настолько высоки, что казались бесконечными. Прекрасен был замок, но и пугающ, до дрожи проняло Обхана, аж живот скрутило. Все чувства воинские в нем кричали: «Уходи отсюда! Брось эту затею! Никто не ждет тебя в таких хоромах!»       И вновь он не повернул назад, а вошел в город и узрел, как спешат люди, бегут по домам, накрепко закрывают ставни и двери. В последний момент успел Обхан проскользнуть на постоялый двор. В самом зале, где располагался трактир, толпился народ, и все в тот момент смотрели на пришлого. Не по себе стало Обхану, неуютно, никогда до этого не знал такого внимания. Стараясь не смотреть на людей, сел он за стол. Тут же подле него возникла сама хозяйка, миловидная и немного полноватая, с яркими глазами цвета бирюзы. Мило она улыбнулась страннику, а смотрела так внимательно, пристально, словно в душу хотела заглянуть. Обхан покраснел от такого взгляда и тихо попросил принести ему ужин.       Даже когда он ел, люди продолжали на него смотреть, поэтому юноша не выдержал и решил продолжить путь, до самого замка не так долго идти, нужно лишь миновать странный лес, что окружал его. Не мог понять Обхан, как так вышло, что посередине города уцелел такой густой и почти непроходимый лес.       Встав, юноша положил несколько серебряных монет на стол и, низко надвинув капюшон плаща, двинулся к выходу.       - Не ходи туда! - услышал он за своей спиной.       Развернулся Обхан и посмотрел в обеспокоенные яркие очи хозяйки постоялого двора. Вновь неуютно ему стало, никто ранее не заботился о юноше, никто не волновался, а тут чужой человек.       - Не ходи туда, сынок, нельзя нынче ночью дома покидать. Луна на небе полная и он выйдет на улицу. Кто в эту ночь уходил, назад уже не возвращался. Всех извел проклятый. Выйдешь за дверь, не воротишься уже назад.       - Послушай мою жену, не врет она. Молод ты, жалко на погибель отпускать, в когти чудовища отдавать.       Вспомнил Обхан слова Богини Матери-Земли не верить молве людской, да и по себе знал: скор человеческий язык на расправу, нет жалости к непонятному и странному.       - Спасибо за еду и доброту, - молвил юноша, - за то, что беспокоитесь о незнакомом вам человеке, да только лежит мой путь к белокаменному замку, как повелела Мать-Земля.       - Ох, и на погибель ты путь себе выбрал. На смерть идешь. Да, видно, не остановить тебя. Что ж, ступай, но помни: как узришь существо с красными глазами - беги, со всех ног от него беги. Может, спасет тебя твоя Богиня и не пожрет монстр. Будь осторожен, путник.       Чуть коснулась хозяйка его плеча и начертала над ним символ охранный. Низко в ноги поклонился Обхан, за добро благодарил, за внимание.       - Если воротишься назад, - молвил хозяин, - постучи в дверь нашу трижды, пустим, не откажем в укрытии.       И вновь поклонился низко Обхан и, развернувшись, взялся за ручку... Под громкий вздох всех посетителей толкнул он дверь, распахивая настежь, и, не дав себе и секунды помедлить, шагнул в ночь. Тихо было в городе, безлюдно, даже животные притихли и птицы замолчали, казалось, сама природа «затаила дыхание» и старается не издавать ни единого звука.       Огромный бледный лик луны освещал почти «мертвый» город. Помимо воли закрался внутрь души Обхана червячок сомнения и страха, стал неистово грызть, подтачивая веру в себя и слова Богини. Боялся юноша, впервые за все свои двадцать лет и три года, боялся настолько сильно, но вера оказалась сильнее. Наверное, в тысячный раз он вспомнил слова Матери-Земли: «Пойдешь на закат, пока не вырастет перед тобой замок из белого мрамора, а внутри будет он, тот, кому не страшно проклятие твое, ибо свое намного страшнее».       «Раз Богиня велела, то не стану оскорблять Мать, подрывая свою веру в слова ее».       Вдохнув прохладный воздух, Обхан еще глубже надвинул капюшон и направился в сторону леса. Сама природа огородила замок, словно охраняла его от вторжения нежданных гостей… или же пыталась удержать того, кого так боятся здешние люди.       Неприветливо встретил Обхана лес, зашумел. Стали деревья удерживать его, цепляться за одежду, будто пытались остановить, не дать пройти вглубь. С огромным трудом продирался юноша сквозь колючий кустарник и мог поклясться, что слышал тихий шепот в шелесте листвы, который вдруг наполнил весь лес: «Не ходи туда, не вернешься, сгинешь, глупец…» Поднялся ветер, стал клонить деревья, гнуть их, а молоденькие почти пригибал к земле, заставляя кронами касаться плодородной почвы. Злился на что-то Бог ветров, гневался, с завываниями бросался на Обхана и не давал ему идти, мешал, а потом все стихло, так резко, словно ничего и не было. Удивился юноша такой перемене, но продолжил путь вперед. Так и не понял он, чего так страшился народ. Почти весь лес прошел, а так и не встретил того, о ком говорили на постоялом дворе.       - Грау-у-у-у! – раздался над его головой грозный рык.       Испугался Обхан, замер и посмотрел в темное небо, а там на фоне бледноликой луны, раскинув крылья, летело существо, похожее на птицу, но не видел юноша еще никогда столь огромных небесных созданий. Огромный клюв хищно приоткрыт, перья отливают сталью, а на мощных лапах устрашающие когти. Летело существо камнем прямо на Обхана, словно пожрать его хотело.       Неужто не сбудутся слова Матери-Земли и суждено будет юноше пасть от когтей хищной птицы? И вновь поднялся сильный ветер, стал клонить к земле юные деревья, а Обхана сбивать с ног. Заклёкотала грозно птица, издала чудовищной мощи рык, и сомкнулись ее когти на теле юноши, раня плоть, разрывая кожу и мясо. Закричал Обхан, забился в лапах неведомого существа, да только неоткуда ждать спасения. Не хотел умирать он, так и не познав любви и не поняв, что же это такое, ради чего люди шли даже на смерть. Боролся юноша, но силы покидали его, и вскоре обвис он в могучих когтях и затих окончательно, потеряв сознание от боли и ран. Не видел Обхан того, как обратилась птица мужчиной прямо в небе и, удерживая его на руках, опустился тот у ворот замка белокаменного. Не знал и о том, как уже в самом замке осторожно и бережно опустил незнакомец его на кровать, высвободив израненное тело из порванной одежды, и обмыл теплой водой. И, возможно, хорошо, что не видел, как закрывались раны сами собой, когда мужчина обвел языком каждую, слизывая кровоподтеки с кожи.       Проснулся Обхан лишь ранним утром, когда солнце своими лучами согрело его лицо, шаловливо, как любовница, скользнуло по глазам, «играя» длинными ресницами, и «поцеловало» в приоткрытые губы. Юноша потянулся всем телом и громко вздохнул. Не хотелось ему просыпаться, уж больно удобным было ложе, давно он не спал на таком, а земля не слишком и мягкая, хоть и является телом Богини-матери. Обхан моргнул пару раз и распахнул бездонные черные глаза, и удивленно замер. «Что это, где же я нахожусь?» – подумал он. Приподнявшись и опершись на руки, в восхищении стал он осматривать покои, в которых находился: мебель резная, обшита бархатом, на полах ковры шелковые, проказливое солнце играет бликами на каменьях драгоценных, украшавших золотые рамы прекрасных картин. Да и кровать, в которой лежал юноша, была огромной, с высокими матрасами, устеленными мягкими, как пух, белоснежными простынями.       «Что за чудесный сон наяву? И сон ли то?»       Вдруг вспомнилось Обхану, как пронзало тело болью, когда несла его огромная птица в когтях. Как раздирала она плоть ими, впиваясь в мышцы и мясо. Вздрогнул он всем телом, не сдержавшись коснулся груди и бока, но не было там уже страшных ран, лишь легкая неровность. Опустил юноша вниз взгляд, осмотрел себя; тонкие шрамы на его теле причудливо переплетались и пересекались, складываясь в рисунок, изображающий одно большое крыло.       «Видно, не сон то был, и впрямь попался я в когти неведомому существу. Неужели я мертв и все это - моя утопия в загробном мире? Неужели? Нет».       Легкая боль в странном рисунке подсказывала юноше, что жив он еще, не призывала его к себе коварная Дева-смерть. Но все же так и не смог Обхан понять, где находится и как попал сюда, почему не растерзан был тем монстром?       Долго бы еще придавался невеселым думам юноша, но вдруг двери резные, украшенные позолоченной лепниной, распахнулись, и ступил в комнату высокий незнакомец, с ног до головы укутанный в серебристо-серый плащ. Не смог Обхан увидеть лица мужчины, лишь хищный блеск глаз заставил вздрогнуть в испуге.       Пересек незнакомец комнату, плавно и изящно ступая по дорогим коврам, остановился у ложа, на котором возлежал юноша. Протянув руку, затянутую в тонкую кожу белоснежных перчаток, коснулся пальцами крыла на груди Обхана. Юноша почувствовал, как жар устремился от пальцев мужчины и словно огонь вспыхнул в крови, горячей лавой та понеслась по венам и, достигнув сердца, заставила его сильнее биться и сладко замирать.       «Что же это?! Какое странное чувство, незнакомое».       - Что привело тебя в мой лес, зачем пришел ты на свою погибель? – спросил хозяин замка.       - Я не…       - Молчи, знаю, ты такой же, как все они, те, кто приходил, обуреваемые жадностью, желая жизни вечной и моей силы. За годы моей жизни вас было сотни тысяч. Люди, все вы желаете лишь сокровищ несметных да власти. Алчные вы.       Скинул гневным движение капюшон с головы незнакомец, и увидел Обхан, как красив тот был. Кожа белее самого тонкого и дорогого фарфора, губы яркие, как сочная ягода, что росла в лесах, окружавших родную деревню. Каштановые длинные волосы уложены в сложно сплетенную косицу, спускающуюся до самых ягодиц. Идеальную гладкость прически нарушает лишь одна шаловливая прядь, змейкой скользящая по высокому лбу и ласкающая приоткрытые губы. У Обхана даже пальцы покалывало. Так сильно хотелось коснуться этой безобразницы, отвести ее от лица и провести кончиками пальцев по губам. Наваждение!       Незнакомец не был чудовищем, обитавшем в замке, как рассказывали люди, но и человеком тот не был. Слышал в легендах старых юноша о бессмертных существах, что хозяевами когда-то бродили по земле и жили с того мгновения, когда мир только зародился. Несомненно, это вампир. Хорошо видел Обхан острые клыки и яркие изумрудные глаза с кроваво-красным зрачком, внутри которого бушевало пламя злости.       - Вставай, юнец. Одевайся. Я дам тебе такую же возможность убить меня, как давал всем, а не сможешь, осушу твои вены до последней капли живительной крови.       Убить - все чувства, что сейчас переполняли юношу, одним голосом возмутились этому. Все тело как струна напряглось, не хотел, не желал он смерти хозяину замка. Как можно убить столь дивное существо? Но неумолим был вампир в своем гневе, и пришлось Обхану выполнить его требования.       Поднялся юноша с кровати и думал, отведет взгляд древний, но тот со спокойствием в глазах рассматривал своего гостя. Никогда прежде не стеснялся Обхан своего тела, ладное оно было, сильное, закаленное в тренировках с другими воинами. Раньше и внимания не обращал на подобные взгляды, когда после жарких битв вместе с другими мужчинами смывал с себя в прохладной речушке пот и песок. А тут засмущался, румянцем окрасило щеки, когда узрел интерес в глазах хозяина, увидел, как красный цвет расползался от зрачка и заполнял собой изумрудную радужку. Вроде и напугать такое должно, да что-то подсказывало юноше, совсем не от гнева праведного мутится взор вампира.       Вел хозяин своего гостя длинными коридорами до двустворчатых больших дверей. Стоило лишь подойти к ним, как они тут же распахнулись, и Обхан увидел огромный зал, в центре которого возвышалась лестница.       - Ну, что же ты, воин, неужто испугался, повернешь назад? - Вампир жестом пригласил юношу пройти внутрь. - Ну, что же ты, - повторил он, - прошу.       - Поздно мне поворачивать назад, нет возврата, как и говорила Мать Богиня, я нашел свою судьбу.       - Неужто? Тогда ты не испугаешься моего испытания и пройдешь его с честью воина.       Повинуясь воли вампира, Обхан прошел за ним в залу и встал перед огромной лестницей, но смотрел при этом лишь на самого хозяина.       - Видишь ее? - Вампир махнул рукой. - Поднимись на самый верх, попадешь в мир хаоса. Если сможешь найти из него дорогу назад и вернешься, убьешь меня и все мое станет твоим, но коль не отпустит тебя хаос, явлюсь я, и станешь моей законной добычей. Иди.       Обхан не ведал, что ждет его там, в мире хаоса, но смело шагнул на первую ступеньку. Сделал он свой выбор, лишь хотел теперь доказать, что достоин того, кого избрал. И как только достиг последней ступени, оказался в кромешной темноте. Не было тут звуков: ни шороха, ни голосов - ничего, словно попал юноша в саму пустоту, лишь он и его негромкое дыхание. Куда идти, что искать, не ведал, но знал, что обязательно найдет. Вдруг все изменилось, навстречу ему хлынули краски, голоса, звуки, они переплетались и больно били, словно что-то осязаемое и материальное. Опустился Обхан на колени и зажал уши, но ничего не помогало, казалось, он слышал кожей, кончиками пальцев, каждой порой. Никогда еще юноша не чувствовал такой разъедающей все внутренности боли, но превозмогая ее, он поднялся с колен и сделал новый шаг вперед, в неизвестность. И вновь, словно повинуясь чьей-то причудливой воле, все изменилось. Этот мир оказался таким прекрасным и сказочным, в нем сочеталась невероятная сочная зелень высокой травы и листвы, цветы благоухали, поблескивая на свету яркого солнца маленькими капельками росы. «Как же тут прекрасно», - думал Обхан, с наслаждением вдыхая аромат чистого воздуха, наполненный чем-то сладковатым и нежным. И так сильно захотелось юноше опуститься на мягкий ковер из сочной травы и, прикрыв глаза, погреться на солнце. Он так долго шел, столько всего испытал, неужто не заслужил немного покоя, совсем чуть-чуть, а потом он найдет выход из этого мира и вернется, как и хотел. Юноша опустился на траву и лишь на миг прикрыл глаза.       Листва на деревьях зашуршала, трава прильнула к ступням, к рукам, нежно заскользила по лицу, словно лаская, как возлюбленная. Обхану казалось, что он слышит их шепот, чуть уловимый, ласковый и сладкий, как мед:             «Устал ты, путник, отдохни,             Приляг, глаза закрой, усни.             Трава пусть тело оплетет,             Листва, баюкая, споет.             Бескрайняя тут тишина             И воздух, как бокал вина.             Закрой глаза свои, усни,             Проблемы прочь скорей гони.             Лишь сон покой вмиг принесет.             От мира злого он спасет.             Спи… спи… забудь свои мечты,             Вдохни дурман, нет суеты».       Все забыл Обхан, поддавшись дурману, сон окутал его, а трава оплела тело так, что и кусочка видно не стало. Мир хаоса получил свою новую жертву. Слишком слабой была его воля, слишком никчемной, не достоин он своей судьбы более.       И парил Обхан в невесомости, качали его волны воздуха, нежно напевая песню смерти, а он был счастлив, но вдруг что-то еще пробилось сквозь сон-дурман... Этот голос, он знал его, слышал раньше, такой нежный, спокойный и добрый. Как не пытался, никак не мог юноша уловить слов, что нашептывает ему голос. Что же он говорит, что?       - Обхан... Обхан... - вдруг смог разобрать он. - Ты забыл зачем так долго шел? Забыл, чего искал в этих краях? Мальчик мой, найди в себе силу, вспомни, противься хаосу. Не могу я тебе тут помочь, сильнее он меня, лишь ты сможешь победить изначальное, лишь то, что в сердце твоем. Вспомни... вспомни... Обхан...       «Вспомнить, а что вспомнить? Я разве что-то забывал? Какая глупость. У меня все есть, покой, тишина и... Счастье? Правильно, у меня нет счастья. Я куда-то шел? Зачем же я шел? Куда держал путь? Кого искал?»       И забилось сильнее сердце, пойманной в клеть птицей рвалось оно из груди. Увидел он глаза изумрудные, поддернутые красным маревом гнева, и чего-то еще, столь волнующее и беспокоящее молодую плоть. «Ах, какие прекрасные очи и, словно тонкий фарфор, кожа. И мимолетная улыбка, словно острый нож в сердце». Застонал Обхан, выгнулся всем телом и закричал, скидывая с себя пелену дурман-сна, и узрел каков он, этот мир, настоящий, а не тот, каким желает казаться. Зеленая листва источает яд, трава пиявками присасывается к коже и питается кровью, цветы, словно мерзкие слизняки, распрыскивают черную жижу, от которой поднимается сладковатый трупный запах, и небо, серое, грязное, клочьями нависает над миром. Увидел Обхан, как стал подбираться к его ногам туман, словно голодный зверь, он лизал камни, живую траву и мертвые цветы, и они растворялись в нем, исчезали. Вскочил Обхан на ноги и сделал шаг назад, но туман не отступал. И вдруг услышал он:       - Куда же ты, сын мой, не уходи, ведь это я, твоя мать. - Какой нежный голос. - Подойди, дай обниму я тебя, свет моих очей. Радуется мое сердце, что смогла узреть тебя вновь, сыночек. Давно ты в пути, давно без любви и ласки. Позволь мне согреть тебя в своих объятиях, принести покой в сердце израненное.        «Не верь, - услышал вновь Обхан в голове голос Матери Богини. - Пустота, дочь хаоса и мать ее бездна, она пожирает все: и плохое и хорошее, из нее нет возврата, смертельны ее объятия и холодна нежность. Не верь, не ходи».       - Ты не мать мне! – вскрикнул юноша. – Ты смерть, что змеей оплетает душу. Нет тебя для меня, ибо ты Пустота, дочь хаоса и бездны, а в моей душе и в глубине сердца уже поселился Он.       Дрогнула Пустота, отступила, взвились щупальца тумана вверх, потянулись к Обхану, но остановились у самого лица юноши и, съежившись, устремились прочь.        «Обхан, - позвала его Мать Богиня. – Ты сможешь уйти отсюда, лишь вернувшись к началу пути».       - Моя Богиня, неужели все так просто, и я могу вернуться так же, как пришел, лишь сделав шаг назад?        «Это лишь твой выбор, мальчик мой. Самое главное - вера».        «Неужели все так просто?» - думал юноша, делая шаг туда, откуда пришел, но если в этот мир он сделал самое большее семь шагов, то и на сороковом покинуть его не смог. Словно что-то удерживало его здесь и не давало уйти.       Обхан шел уже пару часов, а казалось, что пару дней, странно тут текло время, непредсказуемо. Только все было напрасно: ни начала, ни конца больше не было у его пути. Сомневаться стал в себе юноша, корить, что вообще покинул родную деревню. Все казалось ему глупым и несбыточным. Он уже почти сдался и вдруг вспомнил слова Богини: самое главное - вера. Вера… но ведь юноша уже перестал верить. Обхан желал вернуться и получить свой приз, того, ради кого ушел из деревни и выдержал столь длинный путь. Разве ж сможет остановить его глупая магия. Юноша выпрямился, лицо его озарила улыбка, и он, закрыв глаза, представил ту огромную залу с лестницей. Когда разомкнул веки, увидел перед собой хозяина замка, и тот пристально смотрел на него своими изумрудными очами.       - Твое задание выполнено, хозяин белого замка.       Вампир окинул юношу взглядом и протянул ему меч эфесом вперед.       - Клинок серебряный. Лишь забрав мою жизнь, ты заберешь и всю силу, которой я владею. Все мое станет навечно твоим.       - Что? – Обхан в ужасе смотрел на клинок в своей руке, тот был направлен точно в сердце вампира. – Нет! – Сверкнув серебром в свете свечей, меч улетел в дальний угол и, воткнувшись там в пол, стал покачиваться. – Что ты такое говоришь? Я не желаю тебе смерти.       - Все желали, а ты нет. Почему? Будь в твоем сердце хоть крупица алчности, мир поглотил бы тебя. Почему ты другой?       - Ты моя судьба, как и говорила Богиня Мать, я нашел тебя в белом замке и ни на миг не поверил тому, что о тебе говорят. Ты не чудовище.       - Напрасно, странник, напрасно. Люди не врали тебе, я именно тот, кто я есть. Я убил всех, кто ступил на земли мои.       Обхан шагнул к вампиру, коснулся его щеки и, глядя в глаза, сказал:       - Это совсем неважно. Ты победил проклятье, растопил лед в груди, и я чувствую, как бьется теперь мое сердце. Я смог заглянуть внутрь твоей души. Ты не чудовище, ты прекрасен. Именно тебя я столько ждал и искал.       - И я чувствую... - тихим, еле слышным шепотом, проговорил вампир. - Ты спешишь, человек, торопишь время…       Вампир вышел из залы, а Обхан устремил взгляд в потолок и тихо прошептал: «Спасибо, Богиня Мать-Земля, я понял, для чего пройден мой путь. Я не упущу твой дар, в моем сердце уже горит яркое пламя любви».                   -ххх-       Богиня Мать смотрела в озеро, а в нем, как в зеркале, отражался красивый лик юноши, он благодарил ее за помощь. Богиня повела рукой и увидела вампира, он стоял, закрыв глаза, и его сердце билось так сильно, а ведь он уже думал, что оно умерло. Богиня прикоснулась к водной глади, словно хотела коснуться вампира, но вода пошла рябью и изображение поплыло, а потом и вовсе растаяло. Она закрыла глаза и тихо прошептала:       - Прости меня за прошлое, брат мой, и будь счастлив. Он предназначен тебе от своего рождения. Я сберегла его для тебя. Истинная пара. Прощай, брат.                   -ххх-       Есть где-то в одной деревеньке замок белокаменный, окружает его лес зачарованный. Молва идет, что живет там чудовище, демон, пожирающий плоть путников, случайно забредших в его лес. Никто еще не возвращался, а последний пропал уже, почитай, пять годков назад. Правда, с той поры тише стало, люди перестали погибать. И все же на бога надейся, а сам не плошай. Как не ходили жители в зачарованный лес, так и не ходят и по сей день. Не любит люд простой чертовщину всякую.             Там замок белокаменный,             Он лесом окружен.             Стоит такой загадочный,             Во мраке погружен.             Ах, шел бы, путник, мимо ты,             А то ведь пропадешь.             Забудешь все мечты свои,             И смерть легко найдешь.             Живет в лесу чудовище -             Коварное то зло.             Искал ведь ты сокровище,             Но, жаль, не повезло.             Кто к зверю в лапы сунется,             Тому несдобровать.             Дыханьем смерть коснется,             И поминай, как звать. *Конец.