Дождь

      Дождь. Опять дождь… Холодные капли роняет хмурое и тяжелое, вправду свинцовое небо. Они падают на моё лицо, скатываются по щекам и сливаются со слезами. Одна такая капля попала на уголок губ; я сжала зубы и слегка прикусила губу от ужасного чувства внутри, сжимающего сердце, что стало казаться, будто оно остановилось – ведь билось (как это странно!) всегда в резонанс с твоим. Я почувствовала, кроме боли, этот солёный, слегка горький привкус. Как же непривычно больно, но… почему вновь этот дождь?! Я через силу приоткрыла глаза и, хмурясь, взглянула на тебя. Дождь… Благодаря тебе, Шинджи, я немного больше стала любить это хмурое проявление погоды.       Помнишь, когда мы впервые встретились, тоже шёл дождь. Это случилось в одном из пыльных и всеми забытых районов Руконгая. После длительной засухи на землю упали первые спасительные капли, которые должны были вдохнуть новую жизнь в измучанные, потрёпанные жарой растения и землю, покрывавшуюся с каждым днём всё более заметными трещинками. Каплю за каплей – всё вокруг внимало простой, но столь значительный эликсир жизни! Но мне было не до этого. Да я даже была рада жаре, а дождь ненавидела с детства. И тогда смена погоды вызвала у меня лишь тихое «Ксо…» и лёгкое недовольство. Было дело поважнее: где-то рядом всё ещё бродил пустой – монстр, пожирающий души, и явно не прочь полакомиться и моей. Учитывая рану на моей руке и громкий рёв поблизости, душа Хиори Саругаки показалась ему весьма аппетитной, и эта падаль была настроена решительно. Моим убежищем стал заброшенный барак. Который (я знала с самого начала) меня защитит с таким же успехом, как бумажная ширма. Я была права – пустой с лёгкостью выследил меня по следам реяцу и разгромил «ширму» одним ударом. Это не было главным. Я отдышалась, вот в чём я действительно нуждалась. Кинув первое, что попалось под руку (кажется, это был обломок какой-то доски), с криком «Подавись, тварь!», я рванула с места, надеясь оторваться как можно сильнее от этого уродливого существа. Но получилась нестыковочка – меня за талию обхватило щупальце, да так крепко, что послышался хруст. Хриплый вскрик вырвался из уст от невыносимой боли: тогда я ещё не знала, что пару сломанных рёбер - цветочки по сравнению с моими грядущими ранениями. - Отпусти, сволочь! – я кричала, тщетно впиваясь в грубую кожу щупальца пустого.       И всё это время шёл дождь. Капли смешались с кровью на правой руке, неприятно касались лица. Белая маска, скрывающая лицо, кроваво-красные, будто пылающие глаза, полные желания убивать и крушить – безумные глаза! – и невыносимый дождь. В этот момент мне действительно казалось, что дождливая, унылая погода всегда будет самой ужасной вещью в моей жизни из-за тех событий. Если, конечно, моя жизнь не оборвётся здесь и сейчас, через несколько мгновений. Печально было бы… Хотя, я сражалась до последнего и готова была погибнуть всерьёз, мне нечего было терять… Все, кого я знала, либо ушли учиться в Академию Шинигами, либо… либо их убили. Поэтому я сама отчасти была «пустой». Меня расстроило только одно: лучше бы была жара, а не этот занудный дождь. Или это небо решило всплакнуть по мне?.. Плевать. Я готова была умереть… но ты не дал. Сверкнул клинок, и я вместе с омерзительным щупальцем на пару шлёпнулась на землю. Избавившись от уродливой конечности фиолетового цвета, я хотела вдохнуть, но сломанное ребро дало о себе знать. Вместо свободного вдоха чистого прохладного воздуха, я сплюнула кровью и утёрла тыльной стороной руки её со рта. Предо мной стоял ты. Первая мысль, посетившая мою голову, была (как ни странно) примерно такая: «Что за олух?! Да он же сейчас и себя угробит, и я снова попадусь в лапы пустого… Олух!» Мой страх оправдался почти моментально: моего горе-спасителя хватило лишь на отчленение конечности, а после пустой откинул резким ударом тебя в ближайшее дерево. - Олух! – непроизвольно вырвалось у меня. – Уходи, тебе не справиться, олух!.. И тогда вдруг я поймала себя на чуть-чуть другой мысли – я беспокоюсь. Я. Беспокоюсь. О ком-то. Нет – о тебе. И это было очень странно… Ты что-то пробурчал, а я закашляла, в этот раз намного сильнее. Словно разряд тока, в боку почувствовалась резкая и неописуемая боль. В глазах помутилось, я успела заметить, что ты поднялся и эти глаза… живые, яркие, полные уверенности. Как же меня взбесил твой взгляд! Но возмущение, а вместе с ним и остальные чувства, притупил нежный женский голос: - Не стоит так волноваться. А знаешь, он ведь фукутайчо. Ты не заметила? Хирако-сан справится… Иди-ка сюда. Меня взяла на руки эта женщина, и только в бараках четвёртого отряда я узнала, что она – капитан двенадцатого отряда Кирио Хикифуне. Она-то и разглядела во мне огромную духовную силу и решила меня оставить в Серитее. Странно, но в тебе, по её словам, тайчо-сама тоже что-то разглядела. Правда, где и что именно, до сих пор для меня остаётся загадкой… Когда я только открыла глаза, небо всё ещё роняло слёзы, а ты был рядом. Я попыталась подняться, но сразу поняла, что напрасно. Боль вновь пронзила тело. - Ты куда собралась, глупая? – ты обернулся, и я впервые узрела твою идиотскую ухмылку. Тогда она показалась именно такой, хотя сейчас я готова всё отдать, лишь бы ты улыбнулся ещё раз. - Никуда, олух, - буркнула я, нахмурившись. В комнате, где мы находились, было довольно темно. Через единственное окно пробивался тусклый дневной свет, небо всё ещё оставалось невыносимо тяжелым. Меня это жутко бесило, но заметил ли ты? Плевать, меня не волновало мнение какого-то криворукого фукутайчо, который даже пустого победить не смог (я была уверенна наверняка, что Хикифуне-сама расправилась с ним). Но взгляд всё-таки невольно потянулся в твою сторону. Уже тогда твои волосы были очень длинными, ты походил на девчонку в каком-то смысле больше, чем некоторые представители женского пола. И меня это изрядно развеселило. Уже тогда у тебя была чёлка, именно такая, как сейчас – косая; остальные же волосы собраны на макушке в высокий хвост и перевязаны белой лентой. Ты приоткрыл рот, показав верхние зубы, и бессмысленно пялился на пейзажи за окном, подперев рукой подбородок. Кстати, повязка фукутайчо на рукаве… Да какой из тебя фукутайчо? Эту мысль я произнесла вслух, добавив милозвучное «олух», а ты тогда и не подозревал, что теперь ни дня в твоей жизни без этого слова не пройдёт. Ты всего лишь съязвил: - Завались, малявка, - затем ты задумчиво кинул взгляд на меня, потом – вновь за окно. – А знаешь, почему дождь – моя любимая погода? - Нет, дурак, откуда мне знать?! – хмурясь, воскликнула я, но тут же почувствовала, что лучше не стоит напрягаться. Но, действительно, откуда же я должна знать, почему тебе нравится дождь?.. Даже до сих пор этот парадокс меня бесит. Ведь ты – не дождь, ты – солнце. Я только сейчас поняла, что на протяжении всей моей жизни со дня нашего знакомства ты был моим единственным, незатмеваемым солнцем… Ты улыбнулся, немного загадочно. И подъехал ко мне на стуле. Ты чуть не упал – ну какой из тебя к чёрту лейтенант? Усевшись поудобнее и поправив свои слегка растрепанные волосы, ты начал говорить: - Дождь… Знаешь, это самая лучшая погода! Напрасно все считают его унылым и занудным, агась. Обычно, люди любят его за то, что можно поныть в это время, обвиняя во всех неудачах жизнь или кого-угодно… Знаешь, это глупо. Дождь – время феерии, только избранные могут любить его, как я! – и ты расхохотался, что чуть не чебурахнулся снова. Я не поняла ни слова из сказанного тобой бреда, но что ты не дружишь совсем с мозгами до меня дошло сразу. Я склонила голову набок, ибо всё мой тело сковала боль, а ты вновь коснулся своим взглядом моего, что меня сначала взволновало и смутило, но потом и в большей степени – взбесило. - Отвернись и не смотри на меня, идиот! – фыркнула я, сама отвернувшись. - Фу, злюка! – слегка наигранно и дурашливо сказал ты. – Вообще ты должна мне спасибо сказать, я тебе жизнь спас… - Передай спасибо Хикифуне-сама, - отрезала я.       Спасибо… Прости, что с опозданием. Как жаль, что я поняла это лишь сейчас, осознала твой дождь. Хотя нет, я его ненавижу всё ещё. Он мне тебя подарил – он и забрал. Паршивое проявление погоды, когда и без того унылость и мрачность завладели сердцем, а слёзы непроизвольно наворачиваются на глаза. Но ты его любил. Не как все. Ты открывал новые грани, и, казалось, что небеса не такие уж и пасмурные, озорные капли-росинки вовсе не пролитые кем-то горькие слёзы, а радужная призма, через которую мир выглядит иначе. Я поняла это только сейчас. Спасибо тебе, Хирако… и прости. - Хиори… - твой голос заставил меня вздрогнуть, а остановившееся сердце – начать биться вновь. Я взглянула на тебя: ты лежишь всё также подле меня, твои раны никуда не исчезли (пора бы перестать верить в чудеса), но лишь контур твоих губ искажен в еле заметной улыбке. Тишина. Молчание. Неужели я схожу с ума?.. - Хирако, ты… - дрожащей ладонью я потянулась к твоей щеке, уже холодной и мокрой, то ли от дождя, то ли от крови – я не знаю. Не вижу. Не хочу видеть. – Шинджи… - Глупая, ты промокла вся… Заболеешь же, дура… - хриплым голосом ты произносишь эти странные для тебя слова. Сейчас, истекая кровью, на волоске от смерти, тебе ли говорить о безопасности? Непривычная для тебя эмоция, понять которой я не силах. - Олух… - влага вновь появляется на моих глазах. Ком подходит к горлу, а серая дымка затмевает взгляд. Я сжимаю рукав твоего испачканного хаори, не в силах сдерживать себя. – Не умирай, олух! - Глупая… - тихо отвечаешь ты. – Хиори, ты так ничего не поняла… почему я люблю дождь… Не плачь ты, я не умру… наверно. А если и умру, - ты прикрываешь глаза, вновь улыбаясь, а твои ресницы слегка дрожат, словно вкушая столь любимую тобой атмосферу; по лицу вместе с моими слезами стекают капли, омывая его от кровяных потёков; твои волосы растрепаны как никогда, но ты ещё жив. Дурак, какой же ты дурак! – если умру – то тебе останется наш с тобой дождь. Когда-нибудь ты поймёшь, глупая…       Ты последний раз взглянул на меня. Последний… Внутри всё сжалось в один большой ком из боли и ненависти. Чёртов Ванденрейх! Чёртов дождь! Я склоняюсь надо тобой, обнимая, и что-то громко крича. Мне больно. Никогда я не испытывала такой боли, как сейчас. Хирако, зачем ты меня бросил?! Я вновь кричу, но что?.. Беспамятство. Забытье. Больше ничего сейчас. Лишь дождь вторит моим слезам, но мне уже не хватает сил, чтобы плакать. Кажется, что всё вокруг – каламбур, сон, который никак не заканчивается. Моё сердце больше не бьётся – оно остановилось вместе с твоим…       …Вдруг из-за мрачной громады облаков показался лучик света, за ним – второй. Я обращаю взгляд заплаканных глаз к небу и замираю в восторженном оцепенении: хмурое небо растворило небесные ворота солнцу, пуская навстречу земле миллиарды ярких лучей, которые освещают твоё лицо, а рядом, словно можно дотянуться рукой, появляется радуга. Мир вновь ожил. Мир родился вновь. Я не спеша подношу ладонь к твоей груди и осторожно касаюсь её, замираю в страхе. Секунда, две, три… Толчок! Слабый, едва ощутимый – ты жив! Словно природа так распорядилась… И тут меня осенило: я поняла, что тебя так восхищало в дожде, что за сила тебя к нему тянула. И я ловлю себя на мысли, что согласна с тобой.       …И дождь вновь пройдёт… Спасибо тебе, Шинджи, за то, что научил меня любить дождь! Спасибо, олух…