Огонь в твоих глазах

Всегда любила маленьких людей и маленький Гарри Стайлс стал одним из тех, кто нравился мне безоговорочно, и которым я давала всю свою любовь: в основном, это были родители, братья, бабушка с дедушкой и Гарри. Возможно Зейн, но на тот момент я не знала точно, я ещё не разобралась в себе. Каждый раз, когда взгляд мой останавливался на бумажном самолётике на моей шее, я расплывалась в улыбке и вспоминала тот самый вечер у него дома. Приближался мой день рождения, который я любила, несмотря на то, что с каждым годом ощущение праздника слабеет и радость от подарков улетучивается; обычно, день рождения я проводила в одиночестве: родители работали допоздна, а братья резвились у себя в комнате, и не думая составить компанию старшей сестре, которая так свыклась с мыслью об одиночестве, что ей было на всё наплевать. В те разы, когда мой день рождение приходилось на воскресенье у нас был небольшой ужин, но, в принципе, всё на этом и заканчивалось. В этом году день рождение пришлось на понедельник — мой самый ненавистный день недели. В этот день у меня всё всегда валится из рук — не знаю, может, я проклята? Я ненавидела то, что Зейн каким-то образом узнал о празднике и поинтересовался, можно ли ему прийти. Я, конечно, была в бешенстве. Кто ему рассказал? Но отказать была не в силах, тем более в этот день мне давались большие привилегии, чем обычно, и мама не была против, и даже пожелала весёлого вечера и наказала братьям нам не мешать. Итак, в понедельник вечером, после уроков, ко мне придёт тот, кто изменит после мою жизнь кардинально. *** Играла Three Days Grace — Let It Die, которая мне так безумно нравилась, когда пришёл он (ну, конечно, не пришёл, но тут, думаю, лучше будет употребить именно этот глагол). Я помогла ему преодолеть дверной порог, а после чего он вручил мне белую розу, — символ чистоты. Не знаю, что она означала для него. — Привет, именниница, — воскликнул он, отчего я слегка засмущалась. — Привет. Показывая комнаты, я внимательно следила, как он ловко вписывается в дверные проёмы, хотя видно было, что это ему даётся нелегко. Когда мы зашли на кухню, он спросил: — Вы только по праздникам свечки зажигаете? Пришлось объяснять ему всё значение трёх свечек, рассказала печальную историю их собратьев в холле, слегка сгладила углы семейной ссоры, из-за которой их не стало. Моя комната находилась на втором этаже, но парню туда был вход невозможен: мы устроились прямо тут, за кухонным столом, я угощала его маминой стряпнёй, чаем с мятой и тортом. Этот день нёс в себе приторно-сладкую окраску, он был наполнен радостью и положительными эмоциями, которые я никогда больше не испытавала в жизни; это был тот день, в котором всё было идеально. Но главная "идеальность" произошла чуть позже. Когда мы, наговорившись и наевшись, сидели и ждали, пока кто-нибудь попытается заполнить образовавшуюся паузу. Именно тогда Зейн понял, что пробил его час, и он подъехал так близко ко мне, как позволяла коляска. — Если честно, я не приготовил настоящего, стоящего подарка, — Малик был прекрасен в этот миг, его глаза сияли в свете свечей. - Но я хотел бы подарить тебе это. И тогда мы впервые поцеловались. Прикосновение его губ было магическим и манящим. После первого поцелуя хотелось ещё, и снова, и снова... Его губы были горячими или мои холодные - я не знаю, но это было незабываемо. В короткой паузе между поцелуями я взглянула на Любовь - мне кажется, или с того момента она стала гореть сильнее?