Гувернёр

Известие о том, что сын вовсе не тлеет в могиле, не поразило Асторию до сердечного приступа, как того ожидал Скорпиус. Неделю переваривающая эту мысль в голове, ведьма смотрела на Скорпиуса с заинтересованностью и опаской, что, в принципе, было вполне нормальным, учитывая ее характер. В отличие от всех и каждого, Астория не допытывалась, как и с чьей помощью Скорпиус избежал уже протянувшей к нему руки смерти, но от этого самому Скорпиусу спокойнее не было – не зная, что творится у матери в голове, он мучил себя вопросами почти неделю, не забывая при этом жаловаться на жизнь портрету Фламеля, уже почти его не проклинающего. В начале февраля, а именно, в первой декаде этого холодного месяца, Скорпиусу стало предельно ясно, почему это вдруг Драко настоял на том, что пора бы уже известить обо всем Асторию. Внутренний предсказатель Скорпиуса сразу же почуял неладное, когда отец вежливо постучал в дверь его комнаты, так и не удосужившись за месяц выпытать пароль у Геспер Старки, ведьмы, чей портрет охранял вход в комнату наследника древнего рода. - Дилетант! Как ты можешь мечтать о философском камне, если ты, дурья твоя голова, не в состоянии отличить жабросли от подорожника! – брюзжал с холста Николас Фламель, гневно тыкая в Скорпиуса крючковатым пальцем. - Затихни, - приказал Скорпиус, накрыв портрет бархатной черной тканью. – Пап? Драко сел на край кровати, по которой были раскиданы раритетные свитки пергамента, и, взглянув краем глаза на толстую, едва ли не заплесневелую книгу «1000 и 1 рецепт алхимика», сцепил руки в замок. - Меня радует твое увлечение алхимией, - произнес мистер Малфой, листая блокнот с корявыми формулами. – Но прошу тебя остановиться. - Остановиться сейчас? – вскинул брови Скорпиус. – Когда я в шаге от успеха. - В каком шаге, Скорпиус? Все, что у тебя есть – кучка таких же воодушевленных оптимистов, которые тебе помогут. Напоминаю, что у Фламеля создание камня потребовало сто лет. - Сто тридцать, - буркнул портрет. - Мне некуда спешить, - возразил Скорпиус, присев на стул. - Мне есть куда, - оборвал его Драко. – Я очень уважаю твои чувства и всю остальную ересь, но ты гоняешься за Доминик уже семь лет, ты принял и понял все варианты, но ты не понял, что умереть – это навсегда. - Мы оба знаем, что нет. - Про твой случай мы не говорим. Время не ждет тебя, и не будет ждать. Пора бы задуматься не об очередной бессмысленной авантюре, а о более важных вещах. Скорпиус так и вжался в спинку стула. - О каких, например? - О наследнике. Затихло даже бормотание Фламеля. - Ты хочешь внуков? – Голос Скорпиуса предательски дрожал. - Тебе катастрофически нужно заводить детей. Под угрозой не только наследство, но и честь рода. - Как на честь рода влияет тот факт, будет у меня ребенок или нет? - Самым прямым образом. Хотя бы тем, что при нынешнем вырождении чистокровных, чистокровное потомство просто необходимо. – Драко говорил так, словно планировал сводить породистых котов, ради рождения милых вислоухих лапочек, которых потом можно продать за огромные деньги. – Честно тебе скажу, до тебя еще ни один Малфой не был в твоем возрасте холостым и бездетным. - Мне всего девятнадцать! - Тебе двадцать семь! И еще скажу, что ни один Малфой не был таким завидным женихом. Взгляд Скорпиуса был еще холоднее, чем температура воздуха за окном. Тонкие губы дрогнули в презрительной усмешке, и Драко уже приготовился к шипящей тираде сына. - Ты забыл, чем закончилась твоя попытка сватать меня к какой-то чистокровной дуре? – спросил Скорпиус, чуть склонив голову. – Как вместо предполагаемой свадьбы мы отмечали мои похороны? - Не утрируй. - Я напоминаю. Если ты снова созвал сватов, разгоняй, ты знаешь мою реакцию, - произнес Скорпиус стальным тоном. – Для этого ты так спелся с мамой? - Для этого, - честно сказал Драко. – Только ради тебя. Сегодня за ужином ты познакомишься с древнейшей семьей Валлентайн. - Точнее, с их дочерью, да? - Да. Если тебе не понравится она, не вопрос, на данный момент у тебя есть выбор из тридцати семи девушек. Тон Драко звучал строго, но почти умоляюще. Не перебивая отца, Скорпиус выслушал его длинный монолог о чести и долге, повертел в руках фотографию златовласой блондинки Элизы Валлентайн, и, терпеливо дождавшись, когда Драко замолчит, сам едва не взмолился: - Дай мне год. Прошу, один год. - Что изменится? - Я получу камень и верну Доминик. - За год? Не будь еще большим идиотом. Скорпиус глубоко вздохнул. - Отменяй ужин с Валлентайнами, - сказал он. - И не проси, - отозвался Драко. - Я не прошу, я требую. Или ты отменяешь ужин, или я устрою нашему роду такую рекламу, что не то, что Элиза Валлентайн не согласится выйти за меня, маглы будут обходить наш дом стороной. Лицо Драко скривилось, будто Скорпиус посадил ему на нос таракана. Захлебываясь волной негодования, старший Малфой вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. - А маму и Виктора позови, - продолжил Скорпиус. – Нам есть, что обсудить. * * * Красавица Астория, быстрым шагом влетевшая в столовую, едва не сбила с ног эльфа-домовика, разливающего вино по бокалам и, завидев на лестнице бывшего супруга, с завидной прытью понеслась к нему. - Элиза Валлентайн! – первое, что рявкнула красавица, тыкнув Драко в грудь тонким пальцем. – Элиза Валллентайн! - Тебя заклинило? – лениво спросил Драко. - Как можно было позволить ему упустить такую невесту?! Драко, ты…ты…клинический идиот. - Рад видеть, Виктор, - на удивление сдержано сказал Драко, пожав мускулистому болгарину руку. - Астория, сомкни уста, - попросил Виктор Крам, отодвинув разъяренную жену от Драко. – Не пугай портреты. - Это все из-за этой мертвой грязнокровки? – не унималась Астория, тряхнув длинными черными локонами. – Из-за нее, да? - Она чистокровная, - закатил глаза Драко. – Успокойся. - Не затыкай мне рот, Драко. Лучше бы поговорил с сыном, а не позволял ему крутить собой, как эльфом-домовиком! - Моя вина в том, что я позволяю ему выбирать? - Твоя вина в том, как ты его воспитал. - Он воспитал меня так, как считал нужным. – Медленно спускаясь по лестнице, Скорпиус остановился напротив матери и взглянул ей в лицо. – Почти двадцать лет назад ты бросила этот дом, бросила отца и бросила меня. Какое право ты вообще имеешь разевать в этих стенах рот? Астория ошеломленно взглянула на сына, не в силах поверить, что он впервые так резко ей ответил. Драко хотел было осадить Скорпиуса, но тот спустился в столовую, не слушая никого и, сев за стол, придвинул к себе бокал вина. - Я думал о том, что ты мне сказал, - произнес бывший гувернер, глядя на Драко. – И я тебя услышал. Драко благодарно на него взглянул и сел рядом. Астория села с другой стороны, а Виктор, уже где-то раздобыв кусок жареной курицы, участливо закивал. - Я женюсь, - кивнул Скорпиус. – При условии, что девушку выберу сам. - Да ради Бога! – в один голос прокричали Драко и Виктор. - Я выбираю Элизабет Тервиллигер. Воцарилось неловкая тишина, лишь Астория тихонько постукивала ногтем по тарелке. - Элизабет Тервиллигер? – переспросил Драко. – Девочка, у которой ты был гувернером? Скорпиус кивнул и сделал глоток вина. - Но ей же одиннадцать лет! - Зато точно девственница, - пожал плечами Крам. - Совершеннолетней она станет через шесть лет, тогда же и сможет выйти замуж, - торжественно подытожил Скорпиус. – Все как вы хотели. Чистокровная, из древней семьи, приличная… - Девственница! - Да, Виктор, не без того. Через шесть лет будет свадьба в нашем доме. Папа, можешь уже подбирать мне запонки. Драко и Астория переглянулись. Если в глазах мистера Малфоя царило непонимание, то Астория едва не вспыхнула от злости. - Ждать шесть лет?! Да ты издеваешься?! - Если это была попытка наказать нас, Скорпиус, то она удалась, а теперь возьми свои слова обратно…. - Драко, скажи ему! - А почему я должен ему что-то говорить? Он уже взрослый! - Он позорит род! - Род позоришь только ты, Астория! Скорпиус, закатив глаза, прихватил со стола бутылку вина и поднялся к себе, оставив родителей воевать. - Все твое воспитание и твое безразличие, - орала Астория. – Ты его разбаловал! - А ты его вообще бросила! – парировал Драко. – Женить его на Элизе Валлентайн все равно, что повторить ошибку Люциуса, когда он свел меня с тобой! Крики доносились даже сквозь плотно закрытую дверь, поэтому, когда она скрипнула и открылась, впустив гостя, Скорпиус даже не услышал. - Не злись на мать, - с порога пробасил Виктор Крам. – Она иногда забывается, но она любит тебя. И на отца не злись, он…тоже неплохой человек. - Я не злюсь, просто их навязчивый пунктик меня уже бесит, - ответил Скорпиус, выходя из-за ширмы с сигаретой. – Ты не будешь меня убеждать, потому что я не твой сын, или потому что тебе не нравится Элиза? - Детей у нас с Асторией нет, а если бы и были, то мы собачились по поводу их воспитания похлеще, чем с Драко. Я помню тебя еще мелким дурачком, лижущим зимой фонарные столбы, поэтому, сын или пасынок…без разницы, - протянул Крам. – А то, что я не давлю на тебя со свадьбой, так это шанс разрешить тебе думать собственной головой. - Спасибо тебе за это. - Но и родителей слушать надо, они уже наверняка жалеют о том, что давили на тебя. Драко так точно. Крики внизу стихли, видно Астория охрипла окончательно, а у Драко закончился словарный запас. Шаги на лестнице стали громче, и, сказав портрету Геспер Старки все же выученный пароль, в спальню зашел Драко, раскрасневшийся и усталый на вид. Скорпиус так и замер с бутылкой в руке, а Виктор, забрав у него сигарету, кинул ее в приоткрытое окно. - Год, - едва сдерживаясь от криков, произнес Драко. – Я даю тебе один год. - Спасибо, - выдохнул Скорпиус, лицо которого заметно посветлело. – Спасибо… - Если через год, в следующий сочельник, на этом самом месте не будет стоять Доминик в свадебном платье, я сам выберу тебе невесту… - Спасибо… - …и если ты откажешься, я лишу тебя наследства и отправлю в монастырь…. - Спасибо! Драко раздраженно оглядел счастливого сына и стиснул зубы. - И не смей здесь курить! – рявкнул он и очень громко захлопнул за собой дверь. - Видишь, какой у тебя папа хороший, - заметил Виктор, сделав глоток вина прямо с горла. – А ты его нервируешь. - Вижу, - улыбнулся Скорпиус, рухнув на кровать. – Вижу. Портерт Фламеля снова что-то бормотал, вроде: «О Боже, это белобрысое ничтожество не отступает», а Скорпиус, несмотря на то, что крики родителей еще звучали у него в голове, прикусил губу, чтоб не засмеяться во весь голос.