Правда лишь пыль

Прощения нет, впрочем, злости тоже не существует. С самого рождения люди должны радоваться жизни и делиться этой радостью с другими. Но порой случаются передряги, и выходит все наперекосяк. Мы изменяемся в худшую сторону и принимаем облик злого гения, жаждущего крови. Точно не знаю, но мне кажется, что именно в этого монстра я и превратился. Ожидать резкой перемены и обратного перевоплощения, вероятно, будет лишней тратой времени. Уже вкусив плоды мести, остановиться крайне сложно, она даже придает сил. Реяцу во мне бурлит, нежно переливается по телу, даря теплоту и превосходное чувство победителя. К тому же, убийцей я себя и не считаю, остальные арранкары и синигами умрут сами, конечно, не без моей помощи, но сами. Захлебнутся собственной кровью и будут поражены неистовым кашлем, точно таким же, каким страдал отец в последние минуты жизни. Оставив капитана и лейтенанта одиннадцатого отряда валяться на сером песке, я отправился к следующей цели. Кучики Бьякуя был совсем недалеко, в одном из ближайших строений, но только что он там забыл? Утихомирив пыл и приглядевшись к остальным всплескам духовной энергии, понял, почему капитан, оказался именно там. Внутри находился арранкар из числа Эспады, и между ними проходила битва. Это мне не особо интересно, а вот еле улавливаемое присутствие младшей сестры Бьякуя весьма насторожило. Сложив полученные наблюдения в единую картину, мне кое-что стало понятно. Рукия сражалась с кем-то из Эспады, в помещении еще витают частицы неизвестного арранкара. Девушка выиграла битву, но получила тяжелые раны. Позже пришел еще один арранкар и хотел добить, но подоспел брат и встал на защиту родственницы. Итак, все довольно просто. Я остановился у стены причудливого строения и выпустил серо. В воздухе незамедлительно появилось присутствие запаха гари, а в том месте, куда по моему желанию ударил луч серо, образовалось весьма просторное круглое отверстие. Внутри было темно и совершенно тихо. Немного странно для помещения, в котором проходила драка таких сильных противников, как капитан Готея 13 и арранкара уровня Эспады. Я опустился на мраморный пол и осторожно двинулся вглубь просторного зала. Глаза еще не привыкли к свету, а напрягать лишний раз технику обнаружения реяцу мне было лень. Пустой жаждал крови, ну а я хотел позабавиться и поиграть с долгожданной жертвой. Кучики Бьякуя ответит за все свои деяния, он познает такую сильную боль, что будет слезно просить быстрой смерти. Конечно же он не помрет за считанные секунды, если только не совершит самоубийство. Но думаю, он не пойдет на такой отчаянный шаг, это слишком для такого, как он. У Бьякуи сильный характер, и самоубийство для него сравнимо с предательством. Предательством своей чести и чести клана Кучики, он скорее умрет в страшных муках, нежели сделает харакири. Это облегчает задачу и обещает быть интересным развлечением. Но нужно сначала найти свою жертву. Я снова ударил серо, и помещение озарилось ярким красным светом. Капитан Готея 13 с изумлением на лице застыл в метрах тридцати от меня. Он, не моргая, пристально наблюдал за мной, очевидно, в его мозг ударила ностальгия. Раньше он уже видел мою маску пустого, по крайней мере, малую ее часть, и, вероятно, больше никогда не желал увидеть ее снова. Что ж, Кучики Бьякуя, извини, но так уж сложилось. Арранкар по имени Зоммари Реру стоял напротив синигами и повторял его движения с филигранной точностью. Единственной изюминкой септима Эспады была отвисшая челюсть, а в остальном эти двое были одинаково жалкими созданиями. Арранкар уже успел применить ресуррексион, и нижняя часть тела приобрела шарообразную форму с великим множеством глаз. До этого я нечасто общался с другими представителями Эспады, и видеть их, когда они высвобождали зампакто, мне доселе не приходилось. Но я нисколько не жалею, смотреть на такой ужас - малоприятное занятие. - Ты в маске, - осторожно проговорил Реру. – Твое имя Куросаки Ичиго? Переходить на мучительно длинные диалоги желания не было, и я, оттолкнувшись от пола, при этом вдавив на несколько сантиметров мраморную плитку, заставив ее треснуть и углубиться, пролетел расстояние до Зоммари за миллисекунды и всего одним взмахом зампакто лишил арранкара головы. Верхняя часть септима Эспады весело покатилась по его телу, быстро хлопая глазками, затем опустилась на мраморный пол, продолжая радовать взмахами век. Остальные глазища, расположенные в нижней части этого создания, тоже занялись произвольным морганием и, вероятно, полным непониманием того, что случилось. Ломать комедию дальше, наблюдая за этими беспорядочными хлопающими движениями, крайне не хотелось, и я выпустил серо, превращая арранкара в пыль. Кучики Бьякуя растеряно следивший за этой расправой, не сделал ни одного движения. На его лице был страх. Он не мог поверить в то, что прежний Куросаки Ичиго превратился в настолько хладнокровного убийцу. Хотя это предположение, он мог просто испугаться моей силы. - Дрожишь? – прорычал я, интересуясь душевным состоянием того, кто отправил меня на тот свет. – Чего хочешь лишиться в первую очередь: ног или рук? - Жаль, что Рукия не смогла отправить тебя в Общество Душ… - Вы идиоты, синигами! – воскликнул я, прервав его речь. – Зачем понадобилось меня убивать?! Сейчас понятно, что сомнений нет, но если бы вы позволили мне остаться в живых, то этого удалось бы избежать! - Кто хотел тебя убить? – растеряно произнес Бьякуя. Я миновал разделяющие нас метры и вцепился в горло этому лгуну. Он врал, но почему нужно было это делать, стоя одной ногой в могиле? Можно просто признаться в содеянном и спокойно сгинуть из этого мира, зачем усложнять? Лицо Бьякуи, на удивление, не показывало ничего, кроме отвращения, он презирал меня, даже сейчас, полностью проигрывая в силе, он с отвращением воротил свою гордую мордашку. Глупый и самодовольный синигами. Я рубанул зампакто по его плечу. Брызнула кровь, и выражение на его лице изменилось, теперь там была боль. Это только начало, Кучики Бьякуя. Отпустив его, неряшливо отбросив его тело перед собой, я хотел тут же нанести удар снова, но капитан не за красивые глаза считается капитаном. Синигами отпрыгнул в сторону, и, быстро поднявшись на ноги, он выпустил из рук зампакто. Меч целиком ушел в мраморный пол, будто растворился в нем. Я знал, что это значит. Бьякуя будет использовать свою силу, надеется победить или тянет время? - Банкай, - донеслось из уст синигами. – Сенбонзакура Кагейоши. Окружающее пространство вмиг стало еще темнее, чем было. Меня в последнее время сильно напрягает темнота. Но еще больше напрягает этот упрямый Бьякуя. Он серьезно надеется, что сможет победить? Нужно срочно разубедить его от этой гиблой затеи. Следующим пунктом по высвобождению банкая капитана должны были идти два гигантских ряда параллельных друг к другу высоченных лезвий. Эти, страшные на первый взгляд, острия невиданной силы возвышались рядом с жертвой и должны были пугать ее, и только потом пускалась в ход грубая сила. Кучики Бьякуя убивал изыскано и методично, мягко говоря, слишком медленно, и в моем нынешнем состоянии можно было уснуть, пока наступит развязка. Я не стал доводить дело до невероятно острых розовых лепестков, которые образовывались в бесчисленном количестве, когда эти два ряда гигантских лезвий осыпались, словно наступала осень. Нет, пока дождешься этого момента, уснешь мертвым сном, а это очень скучно, пустой будет негодовать, а мне, если честно, и самому не очень охота задерживаться здесь надолго. Я сделал поступь и рубанул капитана шестого отряда, разрезая ему вторую руку. Теперь он не в состоянии шевелить верхними конечностями. Дальше медлить не стал и вскользь полоснул по ногам, но переборщил с силой и очень похоже, что достал до костей. Бьякуя взвыл, но почти сразу замолчал. Только искривленное страшными позывами боли лицо выдавало признаки его чувств. Мне очень важно, чтобы он мучился и мучился долго. Следующим ударом я вскрыл ему живот, но лишь чуть-чуть, в целях пустить кровь и не более. В следующую секунду капитан опустился на колени, наверно, он больше не мог продолжать стоять на ногах. Я усмехнулся и снова взмахнул мечом, разрезая его хаори в области груди. Так и буду делать мелкие порезы на его теле, пока оно не превратиться в один сплошной кровавый ручей. - Нравится, капитан? – насмешливо спросил я. Его не до конца высвобожденный банкай исчез, и свет окутал помещение, будто зажегся мощный прожектор. Он исходил из того отверстия, что я проделал, добираясь в это странное здание. В небольшом расстоянии от нас, на мраморном полу, лежала Кучики Рукия. Девушка распростерлась на прохладной поверхности и не подавала признаков жизни. Я закрыл глаза, проверил ее на реяцу и понял, что жизнь еще не покинула ее. Может, первым делом убить ее, а потом расправиться с братцем? Разобраться с хрупкой сестренкой прямо у него на глазах, ударить в самое сердце, а потом пронзить и его. Бьякуя, опустив голову на линию плеч, походил на поникший кустик. Ну, ничего, сейчас взбодрим. - Эй, Кучики, смотри внимательно, как твоя сестренка отдаст коньки! – рявкнул я и направился к телу Рукии. Мне была безразлична Рукия, в данный момент мне было все безразлично, кроме жажды убийства. Не знаю, почему так, но я не противился этому и размеренным шагом приблизился к Рукие и, схватив девушку за руку, приподнял над землей. Она висела, как тряпичная кукла, и с ней можно было делать все, что хочешь, а Бьякуя по-прежнему сидел с опущенной головой. Нужно его заставить посмотреть на казнь сестры, это будет весело. - Кучики Бьякуя, извольте наблюдать, как ваша сестра будет лишена жизни! – язвительно проговорил я, маска изменила голос до неузнаваемости. Может, именно благодаря этой штуковине я не могу трезво мыслить, но сейчас мне по барабану на причины, мной движет месть. Бьякуя не отзывался. Это плохо, но делать нечего, придется убить сестренку капитана без нужных зрителей. Я собирался проткнуть черноволосую девушку, которая в прошлом была моим другом. Ради нее я рисковал своей жизнью и бросил вызов Обществу Душ. В том далеком путешествии мог несколько раз лишиться жизни, но у меня получилось спасти ее и не позволить казни случиться. А все это произошло для того, чтобы она приняла смерть от моих рук. Судьба - жестокая штука. Я замахнулся и в последний раз бросил взгляд на девушку. Она казалась спящей. Умереть во сне, говорят, не так плохо, как бодрствуя и находясь в полном сознании. Я нанес удар, но лезвие вошло не в того, в кого хотелось. В самый последний миг вмешался мой друг. Троу выбил из моей хватки Рукию. Я не сильно сжимал ее руку, и у него это получилось с особой легкостью, почти не напрягаясь, но успеть убрать тело девушки от лезвия зампакто у него не получилось без потерь. Рукия помчалась восвояси, в свободном полете покачиваясь из стороны в сторону, а мой друг застыл возле меня. Рукоятка моего зампакто торчала чуть ниже его шеи. Меч насквозь прошел сквозь него, и друг, пошатываясь, с великим трудом держался на ногах. Мне стало грустно, но не из-за его состояния, а потому, что он посмел прервать казнь девушки-синигами. Вдруг он резко вскинул голову, а руки Троу обхватили мою маску. - Снимайся, дрянь! – орал он, пытаясь сдернуть с моего лица предмет силы внутреннего пустого. – Твою мать, Ичиго, вернись обратно! Но легко поддаваться обжигающая ледяным холодом часть моей силы крайне не хотела. И мы несколько минут простояли, ведя борьбу. Друг намеревался сдернуть с меня маску, а я всячески его колотил. Плохо, что зампакто плотно засел в его шее, так бы я отрубил ему руки. Без верхних конечностей он бы больше не посмел прикоснуться ко мне и позволить себе такие дерзкие выходки. Но маска поддалась на его провокации, он выпустил клубок огненной реяцу, которая угодила прямиком в мое лицо и то отозвалась дикой болью. Маска отскочила в сторону, а сознание будто пронзили тысячи игл. Я схватился руками за черепушку и в один миг понял, что посмел натворить. Пелена с глаз сошла, и транс кровавой жажды удалился прочь. Я, быть может, убил трех синигами и как минимум двух арранкаров. Открыл глаза и упал на колени. Троу лежал на боку, а мой меч по рукоять красовался из его спины. Он из последних сил смотрел на меня и очень тихо говорил: - Не убивай их, они не… - но голос его умолк, и друг замолчал навсегда. Второй раз за необычайно короткий промежуток времени меня разрывает на части от чувства потери. Только теперь виноват целиком и полностью я. В ответе за случившееся здесь только я и никто другой. Не совладав с силой пустого, я допустил смерть своего друга. Реяцу полностью покинула его тело. Слезы вновь полились рекой. Но в этот раз не было злости, не было обиды или чувства мести. Пустота, мой разум поглотила разрушающая пустота. Почему Троу пожертвовал собой и спас Рукию? Он поступил, как настоящий друг, и спас другого моего друга от верной гибели. Он совсем не похож на арранкаров, он лучше меня, он лучше любого другого человека или же синигами. Троу был самым верным, самым добрым и самым лучшим по человеческим меркам, с кем мне пришлось столкнуться. Но теперь его нет, я убил друга. - За что?! – кричу и понимаю, это бесполезно, ответа нет, он скрыт внутри меня, там глубоко, где сидит пустой, и виноват именно он. Кого я обманываю? Я сам хотел вершить месть и убить всех представителей синигами и арранкаров. Что со мной произошло за эти полгода? Я стал монстром? Айзен смог сделать из меня своего палача? - Айзен… - прохрипел я, понимая, кто виноват во всем этом. – Я убью тебя, Айзен! Где-то сбоку раздались звуки шагов. Я бросил взгляд в потревоженную область и понял, что пришел еще один капитан. Над Кучики Бьякуей уже красовался купол исцеляющего кидо. Не трудно догадаться, что появившимся капитаном была лидер четвертого отряда Ретсу Унохана. Именно она обладала такой силой и способностями к почти мгновенному лечению товарищей. Я рванулся к ней. Женщина даже бровью не повела. Изумительное самообладание, на нее несся арранкароподобный, а она не издала ни одной нотки страха, лишь слегка удивилась, когда я склонился у ее ног и молил во весь голос: - Пожалуйста, излечите Троу! Пожалуйста... Я знаю, вы можете это сделать…! - Куросаки Ичиго, - проговорила она строгим тоном. – Урахара-сан задержал меня и дал особые указания насчет тебя. Но прежде, чем озвучу их, попрошу тебя успокоится… - Пожалуйста...! – вопил я сквозь слезы. - Воскрешать мертвых не способна даже я, - мягко отозвалась женщина и, наклонившись ко мне, добавила. – Время дорого, Ичиго, сейчас нужно думать о живых…