Свободное сердце

Йесон сидел в комнате на своей кровати, изучая что-то в ноутбуке. Уже давно стемнело, и комнатное пространство разрезал лишь свет от монитора, слепивший парня. Ни единого звука, кроме нечастого щелканья клавиатурных кнопок. Страница, еще одна, сплошным текстом лились строки песен, ноты, какие-то статьи, расписание группы, график работы, личная страница на твиттере, новости за прошедший день, новая статья о каких-то звездах. Взгляд падает на время, половина второго, задерживается на электронных часах, а потом плавно переходит на пустую соседскую кровать. Почему его все еще нет? Щемящее раздражение, новый оборот к монитору, еще несколько минут оглушающей тишины, как вдруг, в коридоре раздается щелчок замка, и Йе слышит сумбурный шум, голоса двух людей, удаляющиеся шаги, еще минута, и дверь в комнату распахивается. Перед глазами вечный маннэ, который, пошатнувшись, толкнул дверь и нашел взглядом ближайшую к ней кровать с Йе. - Ой, Йесооо…,- он развел руки в широких объятьях, но тут же его рот был зажат сильной рукой хена, моментально слетевшего с кровати,- я…. Йесооон…т,- Реук повышает голос, падая на руки к Чонуну, но тот еще сильнее зажимает ему рот, чтобы не разбудить остальное общежитие. Он опускается на кровать, держа в руках Вукки,- тебя люблю, - Реук опускает голову ему на плечо, а Йе закатывает глаза, отворачиваясь. Но вновь поворачивается на непривычный запах, смотря вниз, на уткнувшегося лицом ему в грудь вечного манне. - Что это?- голос резкий, и он сам себя осекает из-за громкого тона. - Прости, хен,- голос сошел на шепот, почти на нет, и Вукки прижимается ближе к теплому телу, обнимая за спину, утыкаясь носом в мягкую кожу оголенного торса. Йе раздраженно дергается, но чувствуя, что парень уже не в себе, а где-то в царстве морфея или где там еще, стискивает зубы и укладывает на свою кровать, укрывая одеялом их обоих. *** Открыв глаза, Йе ощущает горячее тело рядом с собой, опускает взгляд вниз: бледное худое лицо, прикрыто растрепанной челкой. Вымотанный вид парня, и почему-то становится не по себе, Йе тянет пальцы к скулам, проводя по одной и, поднимаясь вверх, убирает челку. Реук во сне поворачивает голову, и Йе резко убирает руку, отталкивая от себя пробуждающегося и открывающего глаза парня, резко встает, не смотря в его сторону, раздраженно хватает свою майку. - Пьянь,- он бросает это грубо и покидает комнату, изо всех сил хлопая дверью. От этого звенящего шума Вукки съеживается, пряча голову под одеяло и закрывая лицо руками. Боль. Кровь Чонуна кипит от бешенства, он залетает в ванную, открывает кран холодной воды и еще долго стоит, оперевшись двумя руками о край раковины, опустив голову. - Айщ,- вырывается на выдохе, и он бьет по водной глади, мочит свои волосы, пытаясь сбить спесь, но раздражение берет свое. Так продолжается около получаса, Чонун все же находит в себе силы выйти из ванной. Сейчас раннее утро, около половины шестого и лишь ему одному нужно ехать в агентство. Не нарушая тишины, он покидает общежитие. *** Вукки просыпается через несколько часов. Перед глазами плывет рисунок обоев, ужасно тошнит, он отворачивается от стены, щуря глаза от солнечного света. На прикроватной тумбочке оставленный стакан воды и таблетка…Йесон. Вукки принимает лекарство и, собрав все силы, шатаясь и путаясь в собственных ногах, добирается до своей кровати. Ужасное состояние, совершенно не похожее на обычное похмелье. *** Чонун возвращается домой за полночь, когда все общежитие уже спит. Он заходит в комнату и видит неподвижное тело на кровати у окна, пристальный взгляд без движения. Йесон видит медленно поднимающуюся грудную клетку и, сдерживая раздражение, ложится в свою кровать. На утро Вукки так же обнаруживает новый стакан воды с порцией лекарства. Ни единого слова. Это тяжело. Он продолжает лежать весь день в кровати, борясь с неприятным состоянием. Они с Сонмином остаются в общежитии вдвоем. Парень приносит ему еду, и сквозь не проходящую головную боль, утро сменяет ночь. Из-за двери слышно, как квартира пополняется мемберами, но комната наполнена лишь одиночеством. Он один. *** Уже далеко за полночь, щелкает замок, и в общежитие заходит уставший Чонун. Последнее время его график не позволяет появляться раньше этого времени. Он наклоняется, разуваясь, но, поднимая голову, видит выходящего из его комнаты Хичоля. Что ему нужно так поздно? Йесон замечает приподнятые уголки губ, и Хи подходит ближе, направляясь вдоль по коридору к себе. - После первый затяжки всегда голова болит, а после первого косячка,- делая паузу, он закидывает шею, оборачиваясь на Йе.- Это нормальная реакция организма на травку, не нужно беспокойства, привыкнет,- опять эта улыбка, Хи отворачивается и делает легкий уверенный шаг к своей комнате. Кровь, закипая, не дает возможности держать себя в руках. Срываясь с места, Йесон, хватает Реллу за воротник домашней майки. Поднимая вверх и резко вжимая в стену. Он приближается с прожигающим бешеным взглядом, сильнее вдавливая старшего в холодный бетон. - Повтори,- процеживая сквозь зубы, сдерживая рык. - Ты что, тупой? - опять ухмылка золушки с отводом головы в сторону и резким поворотом назад.- Травка, к ней всегда привыкаешь постепенно, это нормально,- Язвительный тон Хи рушит все заслонки ,и Йесон заносит руку для удара, но тут же оборачивается на открывшуюся дверь своей комнаты, из-за который появляется бледный вечный маннэ. Минутная пауза зрительного контакта, и со всей силы Йесон откидывает Хи в сторону. Последний падает на пол с выразительным смешком. Хлопает входная дверь. Йесон покинул общежитие, тишину которого разрушал ехидный смех Хичоля. Реук молча закрыл за собой дверь в комнату, возвращаясь в постель, отворачиваясь лицом к стене. Сейчас лучше забыть, все, что произошло. Скоро рассвет. В комнату заходит Йесон, опускаясь на свою кровать в надежде, что ночь была бессонной лишь для него, закрывая глаза, проваливаясь в сон в той же одежде, что и пришел. - Йесон-а…,- нарушая тишину, почти забытое звучание голоса вечного маннэ. - Не смей,- четко, громко и резко.- Не смей со мной разговаривать,- Чонун резко поднимается с кровати и, хватая свою сумку, покидает комнату. Бессонная ночь. Лишь оставленный стакан воды на краю стола и нужные медикаменты. В таком темпе жизнь Йе проходила около двух недель. Он вставал раньше всех и появлялся в покрытом сном общежитии далеко за полночь. Каждый день. Ни единого слова, борясь с ненавистью и мучающим раздражением, лишь вода на краю стола. *** Прошло около двух недель с того инцидента. Сегодня был последний день работы над его персональным проектом. Последний поздний приход домой. Щелчок замка, скрип двери, привычная тишина, душ, кухня, стрелка часов на двух тридцати. Йесон отрывает дверь в свою комнату, и тут же замирает, уставившись на соседнюю кровать. Где?... В комнате пустота, приоткрытое окно и полный стакан на краю стола. Глаза парня темнеют. Резко развернувшись, слыша каждый свой шаг, отдающим ритмом пульса в голову, Йесон идет по коридору с холодными, внезапно ставшими стеклянными глазами. Шаг, еще один, он останавливается напротив комнаты Хичоля, восстанавливая горячее дыхание. Влажная ладонь медленно покрывает дверную ручку, он толкает дверь…Пустота. Слишком тихо, остальные спят. Пара секунд чтобы заставить себя поверить в происходящее. - Я знаю где,- стальной шепот сквозь зубы и пустой взгляд. Чонун закрывает дверь в комнату Хеннима. Черные обтягивающие джинсы, черная майка с оголяющим идеальную грудь вырезом, он треплет волосы, надевая темные очки, небрежно снимает черную кожанку с вешалки, покидает общежитие. На запретной скорости по встречной полосе он достигает известного лишь группе клуба. Излюбленное место Хеннима, он ненавидит клубы, позволяет себе лишь это место, но об этом никто не должен знать. Секьюрити без шумихи проводят по нужному коридору. Чонун просит закончить его сопровождение здесь. Он остается один в длинном, узком, украшенным серебристо-красным стеклом коридоре. Уже здесь слышна громкая музыка и женский смех, переходящий в стон и снова вульгарный смех. Дергается уголок губ, и Чонун, ускоряя шаг, подходит к двери, дергая на себя ручку, открывая тайную комнату. Он останавливается, немного заходя внутрь. Холодный взгляд. Все как ожидалось. Перед ним широкий закругленный диван, где с одной стороны восседает Хичоль, которого обнимают две полуголые девушки, поднося к его губам травку. Еще несколько грязно танцуют в стороне. Взгляд падает на другую сторону дивана, там сидит Реук, на коленях которого трется бедрами молодая, почти полностью раздетая девушка, касаясь дымящейся травкой его губ, проталкивая сигарету. - Ой, Соооня,- Хичоль, наконец, замечает гостя, вставая с дивана в обнимку с облепившими с двух сторон девушками. Как мерзко звучит это прозвище сейчас из его уст, в купе с отвратительной ухмылкой.- Ты пришел,- он подходит еще ближе, толкая к нему девушек,- Выбирай любую,- Они касаются руками тела, скользя по коже Йе. Противно. На его плечо падает рука Хичоля, которая тянет его к дивану.- Ты меня боишься... - Хи опять деланно ухмыляется, шепнув это на ухо каменной статуе. Холод. Достаточно. Чонун скидывает его руку со своего плеча, разворачивая к себе лицом, он заглядывает в совершенно трезвые глаза. Ноздри расширяются от горячего воздуха внутри, от злости приподнимается верхняя губа. Секунда, и Йесон со всей силы бьет Хеннима по лицу. Так, что последний падает на пол, но вместо крика издает довольные смешки.Сумасшедший…Чонун резко разворачивается и подходит к Реуку. Девушка, сидевшая у младшего на коленях, как и все остальные, успела убежать из злополучной вип-комнаты. Йесон дергает Реука за запястье, поднимая. Тащит к выходу, не оборачиваясь, избегая зрительного контакта уже 2 недели. Почти дойдя до выхода из комнаты, чувствует, как вечный маннэ вырывает тонкое запястье из его ладони. Йесон резко оборачивается, ошпаривая пронзительным, граничащим с презрением взглядом. Время остановилось. -Если ты сейчас останешься,- незаметный, беззвучный вдох.- Я тебя больше не знаю, ты умрешь для меня, я умру для тебя,- Йе делает паузу, стискивая зубы до свода скул. Двухминутная тишина, с обжигающим холодом взглядом, пронзающим кожу… Вукки разворачивается спиной и делает шаги к дивану. Пульс в голове Чонуна, холод перерастает в волну жара, обдающую место, где покоится душа. Реук медленно, не оборачиваясь к Йесону, делает шаг. Слышен заливающийся смех Хичоля, еще один, шаг. Его руку резко сжимает успевшая стать чужой ладонь, грубо развернув, Йесон не оборачиваясь, не замечает, как вытаскивает его в коридор, волоча за собой, проносясь сквозь охрану, выходя на задний двор. Он приближается к машине. Подойдя близко к ней, чувствует, что тонкая рука вновь вырывается, и ее хозяин замирает на расстоянии метра. Йесон вдыхает, сжимая кулаки до побеления костяшек, выдох, он резко разворачиваясь, ударяя вечного манне по скуле, дергает за руку облокачивая спиной на машину, ставя руку на крышу автомобиля, зажимая державшегося за скулу Реука. Свободной рукой он открывает дверь на переднее сидение, толкая парня внутрь, грубо пристегнув ремень безопасности и хлопнув дверью, быстрым шагом огибает капот, садится за руль . Педаль газа, машина моментально трогается с места, оставляя дым от колес. Молчание и тишина, лишь звуки дороги. Реук отворачивается к стеклу спортивной машины, прижимаясь к двери. Сейчас нельзя проронить ни слезы. - Хё… - Не смей,- поворот на парковку,- Не смей сейчас,- до дрожи в теле его голос заставляет еще больше вжаться в сиденье. Парковка. Йесон выходит из машины, направляясь к подъезду, но обернувшись, видит идущего на выход манне. Гортанное шипение, частые шаги. Он хватает его за руку и быстро тащит в общежитие. Стрелки на часах показывают 3 ночи. Он заводит его в комнату кидая на свою кровать, смотря снизу вверх, выходит, оставляя одного. Еще минута и, принеся аптечку, Чонун садится на кровать, грубо поворачивая Реука за ударенную скулу, стараясь не смотреть в глаза. Он проводит обеззараживающий салфеткой по ссадине. - Хеен,- почти беззвучно, произнося одними губами. - Может, сначала извинишься? - сталь голоса натягивает жилы, по-видимому, это было последней каплей. - Извиниться,- Реук щурит глаза, ища зрительного контакта,- Извиниться? Я должен просить прощения?!- Чонун поднимает глаза, немного удивляясь такой реакции,- Я должен извиниться? А я виноват? Как ты смеешь, кто ты вообще,- Вукки одергивает руку Йе, резко встав и смотря сверху вниз.- Я? Да кто ты такой?!Я хотел поговорить, мне нужен был друг, а ты... ты, я тебя нена,- осечка,-..Йесон! Я пытался извиниться, хотя за что?! Это моя жизнь, я принадлежу сам себе! Я!.. Ты можешь только кричать, я хотел поговорить, ты был мне нужен…Хичоль! Хичоль, я пошел с ним, Хичоль- хен сказал, что так мне будет легче, нет боли…никого нет,- всхлип, не скрывая слез,- Что так я смогу забыть, я смогу, Хичоль- хен сказал…,- Вечный маннэ не успевает договорить. Внезапно сильные руки хватают его, лишая шанса двигаться. Йесон вытаскивает его из комнаты, не вынося истерики парня. Он затаскивает его в ванну, захлопывая дверь. Из Реука вырываются лишь всхлипы и бесконечный поток слез, губы приоткрыты. Чонун грубо снимает, почти разрывая майку младшего, и наклоняет его над ванной. Кнопка холодной воды, но она начинает лить сверху из душа, опять Шиндон забыл перевести выключатель. Это сейчас не важно. Намокают оба, Йесон держит за шею хрипящего, плачущего, скулящего парня, подставляя его голову и торс под холодный поток, пока Вукки не прекращает рыдать взахлеб, что заглушает шум воды. Чонун приходит в себя, когда чувствует дрожь парня. Он перестает сжимать шею и, опомнившись, включает теплую воду. Достает полотенце, снимает с себя мокрую майку. Подходит к ванной, где сжавшись в клубочек, кажется почти без сознания сидит Реук. Он поднимает его за плечи, разворачивая к себе. Синие губы и мутные глаза. Йесон, прижав его тело к своей груди, накрывает его полотенцем, лишая остатков одежды, завязывая его у Вукки на бедрах. Он обнимает его за плечи, притягивая к себе и помогает дойти до комнаты, сажает на свою кровать, это сейчас не важно, просто она ближе. Откидывает одеяло, укладывает на спину. Старший выходит из комнаты, но через минуту возвращается с теплой водой и, сев на край, обнимает за спину, чуть приподнимая, подносит стакан к ледяным губам. Он позволяет коснуться своих пальцев на стакане, сейчас смотря по-особенному. Поставив кружку на тумбочку, Йесон, придерживая за шею, кладет парня на подушку, еле ощутимо проводит теплыми пальцами по щеке и краю губ. Чонун смотрит на беззащитного парня, нет, мальчика, на его измученное лицо. Все сжимается в груди. Он опускается на пол, опираясь спиной на кровать, заламывая пальцы, оттягивая путаные смольные пряди. Он кладет руку на кровать рядом с маленьким клубочком, так искавшим помощи…, который во сне утыкается носом в тыльную сторону руки Чонуна, губами касаясь пальцев. *** Раннее утро. Открывая тяжелые веки, Реук видит черную копну волос на краю кровати. Чонун заснул, сидя на полу, положив голову на постель. Боясь вздохнуть, но не в силах совладать с собой, Вукки тянется рукой к лицу хена, но Йесон резко открывает глаза. Он видит неподдельный испуг и на мгновение зависшую в воздухе руку донсена, приближавшуюся к его лицу. Йесон внезапно закрывает глаза, а Вукки от непонимания становится трудно дышать. Пауза. - Коснись меня,- Чонун, не шевелясь и не открывая глаз, произносит это спокойным тоном, но не получает ответа,- Пожалуйста, коснись,- он повторяет. - Ты не ударишь меня?- слова вечного маннэ бьют обухом по голове, заставляя вспомнить подробности прошлой ночи. Йесон вздрагивает и с сжавшимся до боли сердцем становится на колени, опираясь животом на край кровати. Близко к лицу мальчика, облокачиваясь на локти, пряча глаза под челкой. - Вукки…прости,- он не смеет поднять глаз.- Вчера ты сказал, что…Тебе нужна была помощь, я не видел этого, прости,- от холодного вчерашнего душа голос срывается на хрип, и Йесон кладет голову рядом с рукой Реука.- Это я виноват, что не обращал внимания, я просто,- его голову боязливо покрывает хрупкая кисть, начиная медленно поглаживать по волосам. - Встань, пожалуйста,- и Реук сам садится на кровати, тяня за плечи старшего, который усаживается рядом, не поднимая глаз. - Почему ты все это делал? Почему Хичоль? - Йе поднимает взгляд на лицо мальчика. - Хичоль - хен обещал, что поможет забыть…У него тоже никого нет. У меня никого нет,- Реук опускает влажные глаза. - Никогда так не говори,- звучный голос, заставляющий посмотреть Йесону в лицо.- У тебя есть я. Еще секунда, и губы Йе накрывают приоткрытый рот младшего. Чонун касается рукой скулы, придвигая к себе парня, обнимая его за голую спину, прерывисто касаясь губ. - Йесоон,- Вукки тянет, немного отстраняясь, кладя ладонь на горячую грудь хена. - Никакого Хичоля,- еще одно касание.- Только я,- влажные губы.- Лишь я. Йесон чувствует ответное сокращение губ, и влажный язык проникает в податливый рот. Прижимая ближе к себе, Чонун надавливает своим телом на грудь младшего, ложась сверху, углубляя, растягивая поцелуй. Обхватив руками запястья Вукки, он заводит его руки себе за спину, проведя ими по бокам и остановив на пряжке ремня. Продолжая целовать и ощущать чужие родные руки у себя на пояснице, соскальзывающие на ягодицы, сжимающие кожу через ткань. Упираясь грудью в грудь партнера, Йесон медленно расстегивает бляшку ремня, утопая в изгибе шеи младшего, звук расстегнутой ширинки. Он вновь берет кисти Реука и, положив их к себе на поясницу, пропускает его большие пальцы под ткань боксеров. Покрывает его руки, прося лишить его излишней ткани. Медленное стягивание в конце концов заканчивается полным обнажением. Йесон распахивает завязанное набедренное полотенце - единственную одежду вечного маннэ, вытаскивая и бросая куда-то в сторону. Ложится сверху, пропуская руки под спину, чтобы прижать еще ближе, стать одним целым. Приоткрытыми губами по щеке он скользит к мочке уха. - Я. Люблю. Тебя.,- шепот, разрывающий на части. Йесон проводит кончиком языка по скуле и легко касается губ, ощущая, как Вукки беззвучно произносит те же слова, оставляя их печатью на губах Чонуна. Йесон прижимается сильнее, создавая иллюзию толчка, отстраняется от губ, скользя своей щекой по щеке Реука и лаская мягкую кожу бархатом своей. Он погружает два пальца в свой рот, медленно посасывая их, второй рукой держа младшего под шею, перебирая волосы на затылке, касаясь кожи. Еще минута, и Чонун коленом раздвигает ноги донсена. Поцелуй в шею - первый палец. Вукки закидывает голову, стон, от ощущения горячих губ на ямочке ключиц. Укус в венку на шее - второй палец. Йесон зализывает место и, убрав руку из-под шеи младшего, касаясь себя, ведя рукой от основания до самого кончика, он медленно входит на всю длину, пропустив руки под спину младшего, прижимая его к себе, заставляя вцепиться в свою спину, закидывая голову. - Только ты. Только со мной. Никакого Хичоля… чтобы я больше не видел, иначе…,- Йе тяжело дышит в шею донсену. - Люблю. Только. Тебя.,- Вукки обхватывает одной рукой шею Чонуна, заглядывая в глаза. Касание губ, первый толчок, не разрывая поцелуя, резкий, глубокий. Йесон укладывает мальчика на подушки, прижимая своим телом. Постепенно размеренный темп перерастает в сумасшедшую скорость, и зажатый между двумя телами орган младшего начинает пульсировать. Жадно глотая воздух, Йесон делает пару размашистых толчков, кусая и оттягивая губы. Останавливается, всем весом надавливая на зажатую меж животами плоть и, изливаясь сам, заставляет кончить партнера. Выдыхая горячий воздух с хриплым стоном, он накрывает приоткрытые губы Реука своими, глубоко целуя, медленно покидает теплое тело. Не выпуская из своих рук, все так же обнимая за спину, Йе натягивает на них одеяло, наслаждаясь мягкими губами у себя на шее, дарящими нежные поцелуи. Чонун закрывает глаза, наслаждаясь теплотой, переполняющей комнату с запотевшими окнами. - Прости меня, хен. - И ты меня прости,- еще крепче сжимаются руки, нашедшие потерянное.