Soldat.

В один из обходов приближённых к академии местностей, одним из участников сего обхода был найден маленький мальчик, которого отыскали забившимся в угол в старом заброшенном доме. Бедняга трясся от холода и сжимался комочком от страха, когда к нему пытались подойти и заговорить. Однако юношу, который нашёл его и позвал остальных на помощь, он не боялся, а даже напротив, пытался спрятаться за ним, ища в нём защиты. Благо с мальчиком смогли найти общий язык несколько немцев, которые кое-как владели русским, и доступно ему объяснили, что он теперь будет в безопасности под их опекой, а в частности молодого юноши, которому выпала честь вырастить и воспитать своего найдёныша. Но так же стоит отметить то, что шкатулку, с которой и был найден ребёнок, он же и отдал своему надзирателю со словами: »Теперь вы самый значимый человек в моей жизни…». Спустя довольно много лет, когда наш найденный малый подрос и набрался ума, его уже полноправно зачислили в академию, в которой , кстати говоря, его «нянь» добился весьма высокой ступени даже не смотря на груз с которым ему пришлось всё это проходить, и был назначен командором одного из стрелковых отрядов и удостоен звания фюрера. Впрочем, эти двое всё это время были неразлучны. Один трудно выживал без общества другого, другой же нуждался в опеке и натаскивании одного. Ни для кого не было удивительным то, что наш подросший воспитанник добивался успехов в поставленных целях, но был так же уж чересчур тих и замкнут в себе, и открывался лишь своему наставнику, хотя это его не особо и заботило, так как ему нужно было только присутствие своего «воспитателя», от звериного взгляда которого к мальчонке никто не смел притронуться и пальцем. Так продолжалось даже после того, как Максима, а именно так звали нашего вскормленного «орлёнка», перевели в тот же стрелковый отряд, которым то и заведовал Стефан, грозный надзиратель, который с самого детства тщательно смотрел за выросшим юношей. Кто знает, что могло повлиять на решение высших чинов при переводе Макса, но факт остаётся фактом… Вот и наступило время, когда всем учащимся и рабочим академии предоставлялся месячный отдых на встречи с родителями, родными, любимыми и вообще на заслуженный «мини отпуск». Однако некоторые всё же пожелали остаться в академии, отговариваясь тем, что сроднились с этим местом , или же говоря, что просто некуда больше податься. Одними из этих немногих так же являлись и наши недавно упоминаемые герои. Пускай жаркие дни и выдавались довольно нудными, но оставшиеся обитатели все как один выбирали купание или же просто отдых в тени деревьев наилучшим способом убить время. Макс хоть и был из их числа, но больше любил долго постоять под прохладным душем в гордом одиночестве, да к тому же и глубокой ночью, когда все давно пускали носом пузыри и видели десятый сон. Говорил он на это то, что не любил общества во время мытья. Собственно, в один из таких турпоходов в душевую, Макс довольно припозднился, и уже по пути в казарму на бегу натягивал свою пижаму, притом пытаясь идти как можно тише. Но его цель сбила мелодия…Совсем тихое звучание детской песенки…Его песенки из детства…Той самой песенки, которую наигрывала шкатулка, подаренная его мамой. Но юноша же подарил ту шкатулку своему нынешнему командору и…так и есть. Мелодия шла со стороны его кабинета. Думаю и так ясно, что интерес и любопытство Максим подавить не смог и осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу, двинулся в сторону заветного источника чарующей мелодии. Шёл он недолго, и уже спустя пять минут от осторожно приник к замочной скважине массивной двери кабинета. Сквозь неё проглядывался громоздкий кожаный диван с расположившейся в нём грузной фигурой взрослого мужчины и небольшой приземистый столик, расположенный близ дивана, со стоящей на нём заветной шкатулкой, звуком которой в данный момент и упивался хозяин комнаты. И всё бы и дальше шло хорошо, если бы не случайный шажок юноши в сторону и предательский скрип половицы, который заставил мужчину резко выпрямиться на диване и угрожающе прорычать :»Кто здесь?!Если по делу, то заходи. Нечего жаться у двери.». От этих слов юношу передёрнуло, и не переставая грызть себя за такое послабление. Ну что поделать? Надо идти. И Максим, нервно кусая губы и сжимая пальцами рукава ночной рубахи, всё же открыл ненавистную дверь и несколько неуверенно шагнул внутрь. Было интересно пронаблюдать изменение в лице Стефана, когда тот с некогда хмурым и настороженным взглядом смотрел на открывающуюся дверь, и его лицо, которое расплылось в улыбке и мигом подобрело, приметив в смущённо стоявшей в проходе фигуре своего излюбленного воспитанника. -Ты чего тут шастаешь? Время отбоя уже давно пробило, пора бы лечь отдохнуть.-он произносит это спокойно и ласково, явно не желал этими словами спровадить юнца, а даже наоборот, задержать у себя как можно дольше. -Я…Я просто услышал мелодию своей шкатулки…Я думал что вы её давно выбросили…-Максим всё ещё жмётся у дверей, с трудом выдавливая из себя эти слова.-Вы её всё ещё храните, фюрер? -Я не могу позволить себе выкинуть твой подарок, который ты сопроводил словами, которые меня тогда неслабо задели за душу.-мужчина отвечает очень тихо, с примесью нежных ноток в голосе, после чего жестом приглашает юношу подойти ближе. Неизвестно чем бы грозило неповиновение даже такому дружескому жесту, но когда наш найдёныш чуть посмелел и подошёл по мановению руки ближе. Мужчина аккуратно взял его за запястье и, притянув к себе ещё плотнее, бережно усадил его к себе на колени и крепко обнял. Задавать лишние вопросы не хотелось обоим. Им просто хватало крепких объятий и бешеного сердцебиения, которое передавалось друг другу. Командор не мог отказать себе в осторожных поглаживаниях своего солдата по спине, от которых юноша начинал шумно сопеть и прижиматься к груди командора как маленький котёнок. Спина была слабым местом, о котором знали оба, и этим без зазорно пользовался один из них, на что другой только радовался и лишь увлечённо ластился. Зазрения в этом никто не видел, поэтому поглаживания и лёгкие касания были весьма обыденными. Но новой стала пара простых фраз, сказанных обычным рядовым, самого простого стрелкового отряда, самой обычной немецкой академии. -Командор…Я давно хотел сказать, что…что люблю вас…Очень сильно люблю.-мальчугану слова давались с большим трудом из-за вставшего поперёк горла комка. -Люблю…просто люблю и хочу быть рядом, что бы ни случилось. Хочу любить только вас и быть только вашим…-он лепетал это на ухо своему фюреру, крепко обнимая того за шею и сжимая пальцами ремни грубой военной формы. Он говорил это чуть ли не навзрыд, чуть ли не давился устилающими глаза слезами от переполняющих эмоций. Услышав такое признание, любой бы впал в ступор, но Стефан же с лёгкой улыбкой принялся вытирать тыльной стороной ладони солёные слёзы своего подчинённого. Тщательно вытерев слёзки, он всё же решил бережно обхватить красное от волнения лицо своего солдата и мягко припасть к его искусанным, совсем ещё ребяческим припухшим губам. Он целовал его мягко, еле ощутимо, ни к чему не принуждая, а просто желая дать мальчонке возможность насладиться этой лаской. Сопротивление на это действие не последовало, ведь Макс сам стал охотно целовать своего возлюбленного, прижиматься к его телу своим и шумно выдыхать от лёгких покусываний губ своим партнёром. -Эх, Макс…я тоже тебя люблю, дурак ты мой маленький.-мужчина произносит эти слова с тихим смешком и вновь вовлекает своего воспитанника в новый поцелуй, глубокий, более жаркий и требовательный, от которого юноша против своей воли издаёт тихий возбуждённый стон, утопаемый в долгожданной и желанной ласке. Руки немца, некогда спокойно держащие лицо паренька уже спускались к его шее, медленно оглаживали её, очерчивая пальцами пульсирующие венки, торопливо и несколько несдержанно принимались расстёгивать пуговицы спальной рубашки, постепенно открывая взору молодое поджарое тело, которое открылось только одному человеку. И этот самый факт неплохо распалял сердце нашего командора, подталкивая того пробежаться по этому телу мозолистыми ладонями, очертить каждый изгиб и огладить каждую клеточку этого непорочного тела, хотя он уже давно принялся за это весьма увлекающее и полезное занятие. -Ich wünsche Ihnen, Soldat…- шепчет бархатный голос у самого уха паренька, заставляя его покрыться мурашками и издать до жути будоражащий всхлип от несильного укуса немцем нежной шеи своего юнца.