«Мое одиночество начинается в твоих объятиях»

По-моему, я говорил, что все веселье начнется с утра. Вы так уверены? Что ж, скажу вам по секрету. Я врал. - Ни-саааан! – пятый раз за ночь. Ночные кошмары для Хром были частыми, только вот кричать было некому, ведь родители часто были в отъезде, и она была одна. Она привыкшая к одиночеству, но все равно никогда не желала быть одна. Мукуро то и дело вечно вскакивал с кровати, вырывался из тепла одеяла, вырывался из нежных, ревнивых объятий и несся в другую комнату. Успокаивал сестру. Возможно, это дитя было бы жалко любому. Только не беловолосому. В его глазах она была тварью, которая вот так нагло похищает любимого среди ночи. Да и не только среди ночи. Следующий месяц, если не больше, она будет похищать его каждую секунду. И это раздражало настолько, что хотелось встать и пойти убивать. Конечно, Бьякуран держал свои мысли по этому поводу при себе, ведь если он начнет оскорблять и осуждать «ни в чем неповинного ребенка» - Мукуро на него обидится. Обидится и не даст. Нет, секс – это не единственное, что было важно для Джессо в отношениях. Просто в последнее время чувствовать его «под собой» было намного приятнее, чем раньше. Более того, сейчас он нуждается в этом сильнее. И совсем капельку зависим. Конечно, это пройдет. Да и он не позволит какой-то самозванке мешать ему жить так, как ему хочется. «М. Надо искать во всем хорошее» - подметил он, а после скривил губы, скептически глядя в потолок и понимая, что он идиот. По крайне мере, он себя так чувствовал. Оптимистом он не был, хоть и постоянно улыбался. Прошел час. В квартире царила тишина. Стоматолога под боком нет. Твою мать. Встав, Джессо проскользнул в соседнюю комнату и увидев следующую картину – еле сдержался, чтобы с нежной улыбкой…не разнести тут все к черту. Докуро, закутанная в одеяло, лежит, прижимаясь к своему брату. А тот так ласково ее обнимает, зарывается носом в волосы, греет в руках. Бьякуран гневно сощурился, но не сделал ровным счетом ничего. Лишь окинув все это взглядом, рыкнул и вышел из комнаты. Вернувшись к себе, он лег в кровать и проворочался остаток ночи, заснув лишь только к пяти утра. Проснувшись, хирург двинулся в ванную и, приняв душ, вернулся обратно в комнату, чтобы переодеться. Следом, проснулся и стоматолог. Украдкой заглянув на кухню, Джессо снова пронаблюдал за тем, как тот воркует со своей младшей сестрой, хотя, на самом деле в этом общении ничего такого не было. Но кто сказал, что это остановит ревность? Вот именно, никто. Была бы его воля, он бы просто запер Мукуро в клетке и никуда бы не выпускал. Однако, Бьякуран быстро поймал себя на мысли, что пора начинать играть. Не по правилам. - Доброго утречка! – фирменная улыбка, прижмуренные глаза, нервно-скрещенные руки на груди. - Утра, лю…Бьякуран. – Мукуро оборвался на полуслове, закусывая губу и ловя недоумевающий взгляд Хроме. – Как спалось? – он быстро «переобулся», сверкая взглядом и кривя губы в усмешке. Услышав, как стоматолог перефразировался, беловолосый поймал себя на мысли, что это резануло слух, поэтому, он лишь нервно посмеялся, продолжая создавать обстановку своего спокойствия и «не раздражения». - О. Почему ты спрашиваешь, Мукуро-кун? Но так уж и быть. Я тебе отвечу. Кровать настолько большая, я впервые смог так замечательно выспаться. Мне никто не мешал, ах! – кривит губы в усмешке в ответ, приоткрывая глаза и глядя на то, как любимый меняется в лице, - А как спалось тебе, любовь моя ненаглядная? – он произнес это громко, отчетливо, уверенно. Чтобы слышали все, а Хром, евшая хлопья, подавилась молоком и стала прерывисто кашлять. Бьякуран лишь сделал испуганное лицо, наигранное конечно, и со вздохом сказал, чтобы она была аккуратнее. Еще ведь неизвестно, какие опасности могут ее постигнуть. Подбегая к сестре, чтобы похлопать ее по спине, Мукуро сперва подошел вплотную к Джессо, который стоял рядом и, как бы в невзначай резко и настойчиво сжал ладонью его пах и кусая за плечо, мня ткань рубашки. Хирург, явно не ожидавший подобного, лишь тихо рыкнул, демонстративно облизываясь, мол «Ты хочешь прямо здесь перед ней? Как экстремально, детка.» Но Рокудо лишь ухмыльнулся в ответ, убирая руку, кладя ее ему на галстук и притягивая к себе. - Не сегодня, милый. И не завтра. Терпи и не смей снимать себе шлюх. Я знаю, ты этого не сделаешь, но говорю это на всякий случай. – он смеется глазами, кусает за нижнюю губу, а после сладко и намеренно стонет в ушко, выгибаясь в спине. И все это за то время, пока Хром кашляет, чтобы откашлять молоко с хлопьями, попавшими не в то горло. После слов, синеволосый тут же поворачивается к сестре и стучит по спине, чтобы та больше не мучилась. И без этого уже натерпелась за то время, пока брат занимался предметом своего обожания. Стоило ему повернуться, как хирург тут же приник к нему сзади, приобнимая за талию, скользя руками ниже, ощутимо расстегивая ширинку брюк и потираясь не хилым таким стояком между ягодиц стоматолога. - Мукуро-кун, ты уверен, что я буду ждать того времени, пока твоя маленькая сестричка сможет съехать? Ты мой, и я никому не позволю мешать мне владеть тобой полностью. Мррр. – сладко и уверенно шепчет ему на ушко, кусая за край и водя ногтями по низу живота, опускаясь все ниже. Мукуро кусает губы, краснеет, чувствуя то, как он «напряжен». Чувствует, как пульсирует и уже не удивляется тому, что делает с его возлюбленным одна ночь без него. И без секса. Выгибается в спине до хруста и старается не забыться. Бьякуран лишь хищно смотрит ему в затылок, и Мукуро ощущает этот взгляд на себе. Но находит в себе силы вывернуться и появиться с другой стороны. Здесь ребенок, несовершеннолетний. Надо вести себя естественно! Хотя, чего уж тут говорить. Они и ведут себя естественно, вашу мать! Такие выходки – вполне нормальны в повседневности. Ну тогда не естественно. Играем в друзей. - Нии-сан. А почему он назвал тебя «моя любовь»? – оправившая Докуро, спрашивает брата, сглатывая. Того тут же охватывает паника, он просто не знает, что ответить. Краснеет, ненавистно смотрит на Бьякурана, а тут смеется и уже собирается ответить. На Хром тут же уводит тему в другое русло и поворачивается к Джессо. - Эм… Извините меня пожалуйста. Я кричала ночью, наверное, мешала вам спать. – скромно и чуть ежась проговорила она, глядя на лиса. Он снова широко улыбается, жмурясь и ближе подходя к ней. - О. Ничего страшного, я спал, как убитый. Даже не слышал. Не переживай. – последнее он сказал щекотливым голосом, заставляя совсем неприятные мурашки пробежать по телу. «Дрянь. Ненавижу тебя.» - мысленно добавил он, продолжая давить всем уже привычную улыбку. А Хром лишь вздрогнула и сорвавшись со стула, побежала одеваться. Совсем скоро нужно было идти на занятия. Пронаблюдав за подобным, Рокудо ухмыльнулся, собирая посуду и ставя ее в раковину. - Ку-фу-фу, и не стыдно тебе пугать ребенка? – ухмыляется, моет посуду, тут же вытирая ее. - А не стыдно этому ребенку похищать мою принцессу среди ночи? – снова притягивает к себе за талию, кладя подбородок на плечо. У Мукуро дергается бровь, он тихо фыркает и брызгает в лицо Джессо водой. Всегда терпеть не мог, когда его вот так бессовестно считает бабой. Он не баба! Он мужик! Пассивный, романтичный, нежный, ласковый…мужик! Бьякуран смеется, перехватывая ладонь возлюбленного своей. Мягко целует запястье, тыльную сторону, внутреннюю, а после каждый пальчик, продолжая прижимать его к себе. Мукуро греется в его руках, мурлыкая тихо и откидывая голову на его плечо, прикрывая глаза. Хирург поглядывает на мешки под глазами стоматолога и снова рыкает. - Мешки под твоими глазами волен оставлять только я. – было вполне ясно на что он намекал. Но продолжить они как всегда не успели. - Нии-саааан. Я готова. – сказал Хром и послышались ее тихие шаги на кухню. Мукуро со вздохом высвободился из объятий любимого и натянуто улыбнулся. - Отвезешь ее в школу, а меня на работу? М? Котик, ну не злись. - А что мне за это будет? – Бьякуран склоняет голову набок, глядя на любимого. - Я тебя поцелую. Нормально. «Может быть» - добавил про себя стоматолог, хотя, возможно даже для него было жестоко лишать и этого Бьякурана. Если так и будет продолжаться – его зад в конце месяца будет не просто плакать, он будет орать. В таком ритме прошла неделя. Раздражение росло с неимоверной скоростью. С каждым днем, Бьякурану хотелось идти и убивать. Убивать-убивать-убивать. Больно, долго, мучительно. Всю эту игру смягчали издевательства друг над другом. Они здорово играли на нервах. Мукуро все больше проводил времени с Хром и язвил на каждом слове, Бьякуран все чаще заставлял краснеть парня, ведь его возбуждение росло не по дням, а по часам. Но это, пожалуй, было не единственным издевательством с его стороны. Всячески гадить Хром – стало вполне привычным. Причем, он продолжал вылезать сухим из воды и ловить гневные взгляды возлюбленного. Он слишком хорошо знал Джессо, чтобы не догадаться о том, что проблемы возникают у сестры именно от него. Нет, они не ругались по этому поводу, хотя, если быть совсем откровенным – Мукуро просто разрывался. Он не мог быть одновременно и с тем, и с другим. И самому уже поднадоело, если честно, присутствие третьего в отношениях. Он любил Хром, но она была стеной, которая разделяла их. Подобное не могло длиться вечно, поэтому, нужно было найти выход в решении проблемы. Мукуро даже не пришлось это делать. Выход нашел его сам. На третьей неделе приехала Докуро, некогда Рокудо старшая и забрала Хром, уладив все конфликты и разногласия. Они решили переехать заграницу. И даже Хром была «за». Пожалуй, это было замечательной новостью, особенно, для Бьякурана, который таки подслушал разговор за стеной. Проводив своих родных, Мукуро на выдохе закрыл дверь и тут же замер, чувствуя крепкие объятия сильных рук возлюбленного. - … Бьякуран? – подавившись от неожиданности, хриплым голосом проговорил синеволосый. В голосе был какой-то испуг. - М, - руки быстро скользнули к рубашке, расстегивая ее, оглаживая обнаженную грудь и опускаясь ниже. К брюкам. Стащив ремень, он расстегнул их. Ближе прижал к себе, снова заставляя ощутить внизу напряженный половой орган. – Мукуро-кун. Нам ведь никто не помешает, правда? Сладкий мой. Я так долго ждал. – от приторного голоса, казалось, можно было задохнуться. По телу стоматолога прошла дрожь и мурашки, почему-то сейчас было как-то страшно, хотя бояться было нечего. Наверное, нечего. - Что, прям здесь? – кусает губы, бедра предательски принимаются ближе к напряженному паху, трутся об него. Щеки пылают, тело дрожит от возбуждения. Ему так хочется. Так сильно. - Прямо здесь. – кусает край уха, пальцами мнет соски, теребит, играется с ними. Влажной дорожкой языка ведет ниже, к шее, после к плечу и срывает полностью рубашку, отбрасывая ее в сторону. Разрывает к черту брюки, милостиво все еще оставляя его в нижнем белье. Зажимает руки в замок надо головой, покрывает спину жадными поцелуями, кусается, больно, до крови А после опускается совсем низко, стягивая белье зубами. Раздвигает ладонью ягодицы и касается пальцем колечка мышц. Наслаждается стонами любимого, который чувствует боль от укусов и жадных поцелуев. Прислушивается к шумному выдоху от прикосновения к неприкосновенному. Давит на колечка мышц, быстро и резко проникая внутрь. Грубо разминая его. Утопает в стонах с головой, чувствуя, как терпение медленно заканчивается. Мукуро царапает ногтями дверь, выгибается, как кошка и уже не знает, куда себя деть. Он хочет его, сейчас, жестко, больно, приятно, терпко, горячо – сейчас же. Бьякуран же нарочито не входит, намеренно распаляя его сильнее, после убирает пальцы и припадает к дырочке языком. Рокудо краснеет, дрожит, стонет. И наконец слышит звук бляшки на ремне. Звук ширинки, падение брюк. Не теряя больше ни мгновения, Джессо резко притягивает его к себе и входит. Больно, жестко, твердо, до упора. Стоматолог вскрикивает и прогибается до хруста позвоночника. - Мукуро-кун, неужели твой зад отвык от моих ласок? Ничего, зайка. Мы это исправим, уж поверь мне. – шепчет тихо, вслушиваясь в его вскрик, кусает губу, ощущая его узость и чувствуя, что за этот месяц того, что у них не было – тело любимого его забыло. Злится, не дает привыкнуть, рычит и начинается двигаться. Быстро, грубо, с силой толкаясь в него. Рокудо жадно хватает губами воздух, которого катастрофически не хватает. Кричит от грубости, стонет от наслаждения. Сам двигается навстречу, насильно заставляя привыкнуть. Бьякуран теряет рассудок, понимая, что все эти звуки ласкают слух настолько, что он не сможет остановиться до тех пор, пока не устанет сам. Теперь он заводит руки любимого за спину и не дает срывать свою боль и приятные ощущения на двери или на чем-то другом. Прижимает к себе совсем близко, продолжает кусаться, тянуть за волосы. А после и вовсе срывает резинку, позволяя синим локонам падать на плечи. Свободной рукой оглаживает грудь, снова теребит соски, опускает ниже – давит на головку большим пальцем, остальными оглаживает выступившие венки, начинает двигать рукой в ритмичном такте. Мукуро извивается под ним, едва ли не задыхаясь от наслаждения. Чувствует, как жар одолевает все его тело, откидывает голову на плечо возлюбленного, чувствуя, что еще немного и кончит. В следующее мгновение, Бьякуран доводит любимого до конца, позволяя ему излиться, а сам продолжает. Напористо, чтобы довести до конца и себя, который терпел так долго. Убирает руку и поднимает ее ко рту стоматолога. Тот тут же хватает губами пальцы и посасывает их, мурлыкая от удовольствия. Джессо не заставляет себя ждать и изливается, шумно выдыхая. Рокудо снова выгибается, издавая последний стон наслаждения, чувствуя, как много… Тело изведено до изнеможения. Он прерывисто дышит, понимая, что сейчас упадет. Выйдя из него, Бьякуран целует синеволосого в затылок и, поднимая на руки – уносит в спальню. Укладывает в кровать, кутает в одеяло, опускается рядом, притягивает к себе, обнимает. - Люблю тебя, Мукуро-кун. – снова жмурится, довольствуясь лицом возлюбленного. Прикрывает глаза и засыпает вместе с ним.

***

Вечером, под конец рабочего дня, Мукуро решил преподнести любимому подарок. Отпросившись раньше с работы, он приехал домой. И начал готовиться. Как истинный романтик – везде зажег свечи, приготовил вкусный ужин и нарядился в медсестру. Когда дверь отворилась, он шепнул елейным голоском: - Доктор, я так давно вас жду… Но кто знал, что доктор придет не один? За Бьякураном зашла девушка. У Джессо отвисла челюсть при виде своего любимого в таком виде. -… Ю…Юни! Закрой глаза! – парень оттянул галстук, все еще созерцая Мукуро. И понимая, что сейчас получит по голове сковородкой. Не сложно было догадаться, что Юни – сестра Бьякурана. Когда все уладилось, и девчушка ушла спать, Мукуро таки огрел Бьякурана сковородкой по башке. А после ушел обиженный в кровать. - Ну… Любимый! Ну я сам не знал, что так получится! – беловолосый, потирая щеку, идет следом в кровать. - Твою мать! Джессо! Ты не мог мне сказать раньше!? – отворачивается к стене, кутаясь в одеяло с головой. – Ты спишь сегодня на диване! - Нуууу… - жмурясь, Бьякуран укладывается рядом и снова притягивает его со спины – не злись, любимый. К тому же, я оценил твой вид… Медсестра, может вы все еще хотите удовлетворить доктора?...