Не унывай.

Ну вот что он делает? Господи, Том, перестань брать неправильные аккорды. Твою мать, а где Эш носит? У микрофона не то звучание. Это ещё что за провода? Всё не так, как должно быть. Меня всё раздражает. Все делают мне всё на зло. Похоже, сегодня я явно встал не с той ноги. Ладно. - Брайан, а ты, чёрт тебя подери, куда собрался?, - достаточно громко восклицаю я, наблюдая за моим клавишником, который просто молча собирается выйти из зала. - Спокойно, чувак. Я всего лишь покурить. Всё равно Эшли пока нет. Чего зря тратить время?, - с невозмутимым лицом ответил мне Брайан. - Хэй, стой, я с тобой, - говорю я ему, направляясь в сторону стоящего у двери Ландана. - Ты же не куришь, - говорит мне Том со сцены и я кидаю взгляд на него. Он стоит со сложенными на груди руками и презрительно смотрит в нашу сторону. - Да, но я сегодня немного нервничаю, и вот я решил раз уж…, - договорить я не смог, потому что в двери возле которой мы с Браем стояли абсолютно неожиданно вошла Эшли, и громко шмыгая носом, прошла мимо нас, ничего не сказав. Она была в больших солнцезащитных очках, которые она бы никогда не надела. Такие носит Том. Том, но не Эшли. Всё бы ничего, и я бы даже как-то остро пошутил, но не решился. Она направилась в сторону сцены. Её походка была какой-то слишком усталой для той жизнерадостной Эш, которую мы все знаем. Клянусь, это всё не просто так. Все ошарашенно смотрели на неё и боялись двинуться с места. В зале стояла мёртвая тишина, и были слышны лишь слабые шаги Эшли. На полпути к своей гитаре (и зачем она туда направлялась вообще?), девушка упала на колени, будто в ней закончилась вся та энергия, которой раньше она заряжала всех вокруг. Она отбросила тёмные очки куда-то в сторону. По-моему, она их разбила. Или нет? Плевать. Сейчас это не важно. Всё стало неважно, когда я увидел её глаза, которые были совсем не такие, как все привыкли их видеть. Её глаза были красными, заплаканными и с остатками потёкшей косметики. Я сразу же подлетел к ней, и опускаясь на колени, начал её обнимать и расспрашивать что же, чёрт возьми, всё таки случилось. Вся группа последовала моему примеру. Поскольку мы с Томом были лучшими друзьями Эш, остальные ребята отступили немного назад и таким образом, мы с Томом оказались к Эш ближе всех остальных. И не только к Эшли, но и друг к другу. Слишком близко. Запредельно близко. Ладно. Наконец, гитаристка выговорила: - Моя мама… она…, - ей было трудно говорить из-за неостанавливающихся слёз, и мы с Томом крепче обняли гитаристку, как бы давая ей силы чтобы продолжить. Было ощущение, что нам обоим казалось, будто это поможет ей, - она… она скончалась… сегодня утром. У неё была папиллома. Это рак матки. Я не знала. Она мне… ничего не говорила об этом. Мы с Ретлиффом одновременно переглянулись, услышав сказанное и меня вдруг охватили два совершенно несвязанных между собой чувства: огромное сожаление, жалость и сочувствие к Эшли и давно поселившаяся во мне любовь к Томми. Две противоположности. Сумасшествие. - Мне так жаль, Эш, - говорил я, прижимая девушку к себе. Её слёзы промочили мою футболку, но мне было всё-равно. Мне действительно жаль. Я действительно соболезную. Но чем я могу ей помочь? Я всего лишь человек. Такой же как она, такой же как Том, такой же как… все. Самый обычный человек. И когда-нибудь придёт и мой час. Ладно. - Хэй, детка, тебе нужно отдохнуть. Мы с Адамом отвезём тебя домой, - сказал Том, помогая Эш подняться с пола. И почему это сразу с Адамом? Была бы это не такая серьёзная ситуация, я бы обязательно спросил, не забыв при этом подколоть его. Но не сейчас. Только не сейчас. Посадив Эшли в машину, мы с Томом ещё раз переглянулись и сели в машину. Моё раздражённое утреннее настроение испарилось уже давно. Осталась только пустота. Как всегда. Для пущей безопасности мы посадили девушку сзади, не забыв при этом пристегнуть её. Для нашего же спокойствия, Том сел на заднее сидение рядом с Эшли. Я вставил ключи и завёл машину. Группа проводила нас печальными взглядами, когда мы тронулись с места. Конечно же, остальным ребятам объяснять ничего не пришлось. Итак ясно, что репетиция сегодня отменяется. И плевать, что скоро тур. Плевать, что нужно разрабатывать голос. Плевать, что нужно репетировать. Это важнее. Друзья важнее. Жизнь важнее. Всю дорогу мы ехали в тишине и я даже не заметил, как мы доехали к дому Эшли. Помогая девушке выбраться из автомобиля, мы с Томми случайно прикоснулись нашими руками и я даже не знаю кто из нас вздрогнул первым. Это довольно странно, но каждый раз, когда я прикасаюсь к Тому, меня словно током ударяет. Пойми уже, Томми Джо, что я люблю тебя. Ладно. Зайдя в лифт, мы нажали на кнопку, на которой была написана цифра нужного нам этажа и начали подниматься. Эшли словно безжизненная игрушка. Она постоянно плачет, не поднимая головы и молчит. Постоянно молчит. Жутко. А ведь она такая весёлая и солнечная. Вот что с людьми делает смерть близких. А задумывался ли я когда-нибудь что будет со мной, когда не станет моих близких? Моя мама, мой отец, мой брат, мои друзья, Томми… как я буду существовать без них всех? Ладно. Мы посадили Эш на диван в большой комнате. Я сел на пол и успокаивал её, приговаривая типичные лживые фразочки вроде «Всё будет хорошо», а Том пошёл на кухню заваривать чай. Через несколько минут он вернулся, держа в руках три чашки с горячим напитком. Когда время подошло к двенадцати ночи, мы начали подумывать, что пора бы закругляться. Эшли уже была чуть веселее и это радовало. Мы с Томми её разговорили, и ей вроде стало хоть чуточку, но легче. Вроде бы. Я и Том подумали, что было бы неплохо, если бы она поспала. - Хэй, Эш, тебе нужно отдохнуть. Поспи хоть чуть-чуть. Ради нас. Пожалуйста, - умоляющим тоном проговорил Том, убирая чашки со стола. Не знаю сколько чашек чая мы выпили, но заваривать чай мы с Томом по очереди бегали на кухню раз двадцать, не меньше. - Согласна. Я попробую поспать. А вы езжайте по домам, мальчики. И… спасибо. Запредельно огромное спасибо, - сказала девушка, печально улыбаясь. Я не знаю какова была конкретная причина настолько печальной улыбки. Быть может, от мысли о смерти матери, а возможно от того, что мы сейчас уедем, или от того, и от другого. Не знаю, в чём была истинная причина, но от этой улыбки было ещё тоскливее на душе. Мы с гитаристом тысячный раз за день переглянулись и будто прочитав мысли друг друга, одновременно слегка кивнули, глядя друг на друга. - Эш, ты от нас так просто не отделаешься. Мы переночуем здесь. Мы же друзья или как? А друзья не оставляют друг друга в трудную минуту. И не только в трудную, - сказал я, улыбаясь и гладя её по волосам. Том будто в знак подтверждения и одобрения моих слов, кивнул и слегка улыбнулся. Все втроём мы отправились в спальню Эш и словно ребёнка, уложили её спать. Минут через пять она заснула. Вот так выматывают нервы. Бедная Эшли. Мы с Томом тихонько вышли, также тихо прикрывая за собой дверь. Дойдя до большой комнаты, мы разложили диван, расстелили постель и даже не раздеваясь, устало повалились на диван. - Бедная Эш, - тихо сказал Том, будто озвучивая мои мысли. - Да… она ведь такая весёлая жизнерадостная всегда… А сейчас… словно это не она. Словно кто-то другой. Другая Эшли, - также тихо ответил я и повернулся к Тому. Сами того не ожидая, мы оказались лицом к лицу. Я нервно сглотнул слюну. - Знаешь, Адам… я думаю, тебе нужно это знать. Я давно уже хотел это сказать, и вот сейчас решился…, - начал было гитарист. - И? - Я люблю тебя. Весь мир словно перевернулся. Мне даже показалось, что сейчас я потеряю сознание. Я не верил своим ушам. Как это? Он сказал, что любит меня или у меня уже галлюцинации в связи с недавними событиями и нервами из-за них? - Что… что ты сейчас сказал? Это правда?, - начал спрашивать я, всё ещё пребывая в состоянии некого шока и счастья. - Правда, - тепло ответил Том, неотрывно смотря в мои глаза и постепенно переводя взгляд на мои веснушчатые губы. - Почему же ты всё это время молчал? - Боялся, что ты оттолкнёшь меня. - Глупый. Я тоже люблю тебя. Больше жизни. И всегда любил, - с нежностью шептал я, беря его лицо в свои ладони. - Какие же мы оба придурки, Ламберт,- прошептал в ответ Том и наши губы сплелись в страстном долгожданном поцелуе.