Алые паруса

      — Ха! Я снова выиграл, Кенуэй! — Черная Борода откинулся на спинку стула и забросил ноги на стол, поверх карт, которые только что раскрыл.       — Тысяча чертей! — чуть слышно процедил сквозь плотно сжатые зубы Эдвард, а затем с ехидцей ухмыльнулся. В конце концов, он умел проигрывать. Не любил (а кто любит?), но умел. — Забирай свои реалы и разойдемся на сегодня.       Капитан «Галки» залпом опрокинул в себя стакан рома и подозвал к себе подавальщицу, знаком показывая, чтобы та налила еще. Привычным жестом он хлопнул ее по заднице, когда она уже отходила от столика. Та наигранно взвизгнула, хотя все вокруг знали, что она привычна к такому обращению, да и тот факт, что официантка обслуживала не только столы, но и постели таверны, свидетельствовал о том, что весь этот визг — всего лишь часть принятой здесь, на Нассау, модели поведения.       — Нет, Кенуэй, — протянул Тэтч своим скрипучим голосом, ухмыльнувшись в бороду и сверкнув глазами. — Реалов я уже сегодня из тебя вытянул порядочно, а вот повеселиться как следует так и не смог.       — И что ты предлагаешь? — не выдавая возникшего на душе беспокойства, спросил ассасин, задумчиво взбалтывая в стакане плескавшийся ром.       — Слыхал я, что ты недавно купил на свой корабль новые паруса, — все тем же не предвещавшим ничего хорошего для Кенуэя тоном продолжал Черная Борода. — Алые.       — Я был пьян, а в лавке не было другой парусины, — неизвестно почему принялся оправдываться Эдвард, кляня себя за совершенную глупость и параллельно размышляя, откуда его тезка мог об этом разнюхать. — К чему ты ведешь, Тэтч?       — Играем последний раз, — Тэтч, сняв ноги со стола, облокотился на него и подался вперед, глаза в глаза с соперником. — Выиграешь — так и быть, отдам тебе часть твоего золота и можешь идти к своим шлюхам.       — А если проиграю? — азартно хмыкнул Эдвард. Затея попахивала авантюризмом, а он всегда бежал на этот запах, как любой моряк — на запах рома.       — Тогда целый месяц твоя команда будет ходить под теми самыми алыми парусами, — Тэтч вновь ухмыльнулся в бороду и, залпом опрокинув в себя свой ром, уточнил: — В платьях.       Эдвард поперхнулся и закашлялся, стуча себя кулаком в грудь, чтобы вновь обрести способность нормально дышать. Черная Борода, глядя на реакцию оппонента, откровенно наслаждался ею. Кажется, в ближайшие дни он сможет поразвлечься не только грабя и топя суда и уделяя внимание шлюхам.

* * *

      Покачиваясь от количества выпитого, Эдвард Кенуэй взошел на борт «Галки» и направился к штурвалу, возле которого надеялся найти Адевале. Так и есть, квартирмейстер оказался именно там, где и ожидалось.       — Адэ, — облокотившись на планширь и не глядя на своего помощника, позвал капитан. — Скажи матросам, чтобы сменили паруса. На новые.       — Те, что ты купил на прошлой неделе? — неимоверно удивился Адевале, глядя на чудом стоящего на ногах Эдварда. Тот удрученно кивнул в ответ. — Мне казалось, ты собирался их кому-нибудь всучить, а не вешать.       — Мне тоже так казалось, — проворчал Эдвард. — Сегодня не мой день. Ах да, раздай всей команде платья, которые мы забрали сегодня с плантации. Если кому-то не хватит — пусть найдут.       Адевале сплюнул за борт и еще раз взглянул на капитана, пытаясь понять: тот просто допился и когда проспится, все пройдет, или уже сошел с ума окончательно и пора искать их маленькой стране нового правителя. Увы, но за самим помощником капитана пираты, в силу его расовой принадлежности, просто не пойдут, иначе проблема была бы уже решена.

* * *

      Спустя месяц по всем семи морям ходили ужасающие, леденящие душу честных моряков легенды о корабле, что ходит под пиратским флагом и алыми парусами. Корабле, команда которого целиком и полностью состоит из страшных, волосатых, щетинистых баб, басом распевающих песни. За капитана у них голубоглазая блондинка, обнаженные руки которой покрывали татуировки, рассекавшая в розовом, явно не подходящем по размеру платье. Настолько не подходящем, что шнуровка корсета не была завязана вовсе. Команды британских и испанских торговых и военных шхун, фрегатов и даже галеонов с благоговейным трепетом шепотом рассказывали о новом монстре Карибского бассейна. Нынче даже Кракена или Летучего Голландца боялись намного меньше, нежели появления на горизонте этого судна.       Когда команда брига с алыми парусами совершила налет на бухту Гуарико и захватила тамошний форт, несколько оставшихся в живых солдат, наслаждаясь бесплатной выпивкой, которой их обеспечивал любопытный до слухов люд в тавернах, рассказывали о нападении, все больше и больше приукрашивая произошедшее и по мере рассказа веря в свои выдумки все сильнее.       Во многом эти солдаты, конечно, сходились в показаниях. Чего только стоит рассказ всё о той же не слишком гладко выбритой, патлатой капитанше-блондинке, жутко вонявшей перегаром и немытым мужиком, метко стрелявшей сразу из двух пистолетов, да вооруженной одновременно двумя саблями. О ее высоченной, чернокожей и лысой помощнице с лицом, покрытым ужасающими шрамами, да при этом орущей на всех таким басом, что впечатленная солдатня сравнивала ее с каким-то морским демоном, вызывающим гром и молнии. Еще рассказывали, что когда эти фурии отбывали из разграбленного ими форта (всерьез разграбленного — не забрали только то, что было основательно прибито), то еще долго над водной гладью раздавались шанти вроде:       Old Billy Riley was a dancing master.       Old Billy Riley, oh, Old Billy Riley!       Old Billy Riley master of a drogher.       Old Billy Riley, oh, Old Billy Riley!

* * *

      — Доволен, Тэтч? — поинтересовался Эдвард у Черной Бороды, швыряя в его сторону истрепанное розовое платье и, взяв со стола бутыль с ромом, зубами вытащил деревянную пробку, выплюнул ее и приложился к горлышку.       — Вполне, — захохотал Тэтч, который всего час назад слышал очередную легенду. — Сыграем еще, Кенуэй?