Так случается

Катя уверенно вошла в кабинет, придерживая небольшую спортивную сумку на плече. На ближайшие два дня она отменила все дела, надо будет отлежаться на этот раз. Проблемы со здоровьем влетают в копеечку. Хватит уже того, что ей пришлось оплачивать вакуум со своего кармана, потому что Влад от ответственности бурно открещивался, упирая на то, что в ужратом виде у него мужское достоинство стабильно пребывает в статусе "полшестого". Выяснять, кто же из его дружков воспользовался ее состоянием, Катя не стала. Все они тогда повеселились до упора, чего там. Да и обрывочные воспоминания не были такими уж неприятными. А с последствиями она сегодня разберется. Ничего не подцепила - и на том спасибо. *** Врач задавала стандартные вопросы, красивая молодая девушка спокойно и четко на них отвечала. - 21 год, студентка. Вторая беременность. Аборт. Да, уверена. 5 недель. За приоткрытой дверью ожидавшая лифт молодая женщина в куртке поверх махрового костюма вздрогнула и неосознанно накрыла ладонью еще плоский живот. Пять недель. Только-только определяется зародившаяся новая жизнь. Некоторые на этом сроке даже не замечают изменений, не обращают внимания на небольшую задержку в цикле. Некоторые - с замиранием сердца каждое утро гипнотизируют заветную полоску теста. Кто-то мечтает увидеть одну рисочку, кто-то надеется на две. Лина отлично помнила начало каждой из своих беременностей. В первый - нет, больно кольнула память, во второй раз - на этом сроке она попала в стационар с кровотечением. И с отчаянной решимостью заявила своему врачу: сохраняем. Много позже она узнала, что далеко не каждый врач брался сохранять беременность на таком сроке. И даже когда никто другой не давал ее ребенку гарантий - Екатерина Григорьевна подбадривала ее: "Как дела? Нет ухудшения? Это уже хорошо. Лежим, настраиваемся на позитивный лад." И только при выписке она скажет откровенно: "Тебе очень повезло". Вопреки всем мрачным прогнозам, она родила здорового доношенного мальчика. Сынишка вместе с мужем навещал ее несколько раз в неделю. А в самый первый раз тест принесла ей санитарка в больнице, куда Лина попала с серьезными осложнениями после гриппа. Как она тогда радовалась двум полосочкам... И не обратила внимания на слова лечащего врача: "Ты молодая, вылечишься - тогда родишь". Она не знала, не знала тогда, что после каждого серьезного заболевания надо тщательно предохраняться. Тогда - верилось только в хорошее. До тех самых пор, пока они, даже не дождавшись выписки, пошли к лучшему гинекологу в городе. И там прогремел гром среди ясного неба. "Крайне велик риск внутриутробных нарушений" "На рождение здорового ребенка очень мало надежды" "Инфекция, рентген, препараты..." "Нельзя прекращать лечение" "Нет, ждать нельзя. Риск осложнений повышается с каждой неделей" Спустя неделю ее не выписали - перевели в гинекологию. Еще через два дня она вернулась домой - уже не беременная. Потом ей пришлось вернуться сюда, и не один раз. Аборты часто дают осложнения... Лина до сих пор помнила, как пусто и больно было у нее в душе после этого. Как все те, кто каждый день с деловым видом проходил мимо их палаты в малую операционную, так спокойно идут на это? Почему идут на это только потому, что - не время? Потому, что едва зародившаяся жизнь - досадная помеха? Потому что сессия, поездка на курорт, карьера, нет денег, он козел, еще один не нужен, или просто - не нужен? Но осуждать не могла. Третья задержка прошла для нее незамеченной - сын снова заболел, они попали в больницу, оба подхватили дополнительно инфекцию, которую Лина не перенесла - перебегала на ногах. Стресс, бессонные ночи, переполненная общая палата с тяжелыми детками и взвинченными (и тоже кашляющими и температурящими) мамами... В календарик она заглянула уже после выписки. И, малодушно надеясь на простой сбой организма, купила тест. Две полосочки имели значение еще два дня, а потом... все закончилось. Почти как месячные. К тому моменту Лина уже многое знала о том, как часто прерывается беременность после болезни... и что бывает, если поврежденный плод не был отторгнут в решающие двенадцать недель. Все равно было тяжело. Она прошла необходимый курс лечения и гораздо тщательнее озаботилась предохранением, чтобы подобное не повторилось. Как бы она ни хотела еще ребеночка... Сейчас она носила ребенка под сердцем в четвертый раз. Уже девятнадцать недель. УЗИ и все анализы обнадеживали. Угроза прерывания была и на этот раз практически снята, но врач не рекомендовала выходить на работу сейчас, в разгар эпидемии гриппа и перед самым квартальным отчетом. Тем более, тонус мог вернуться в любой момент. Уже можно было выходить в парк, гулять (пока недолго), ходить в больничный магазинчик (не более 2 кг за один раз). Эмоции - только положительные. Она очень скучала по своей семье... но риск все еще существовал. Значит - она будет лежать, сколько потребуется. И начихать на черную метку в личном деле, на которую ей намекнули на работе перед ее второй за три месяца госпитализацией. Лина вошла в лифт вместе с поступившей на аборт девушкой. Они не разговаривали - не о чем. Она проехала свой этаж и поднялась на четвертый, в патологию, куда перевели недавно ее сокоешницу. *** Ксения была рада приходу Лины. Тяжело лежать в четырех стенах, неделя за неделей - но каждый день шел в ее пользу. Уже пройден критический срок. Уже сданы ключевые анализы, и, судя по результатам, ребеночек здоров. Она уже различала легчайшие, как прикосновение перышка, шевеления внутри. Подруга принесла кефир, йогурт и сборник анекдотов, над которым они с удовольствием посмеялись. Сейчас, когда угроза прерывания миновала, Лина просто расцвела, и еще больше напоминала молоденькую девушку в своем забавном плюшевом костюмчике, хотя разница между ними была всего-то в четыре года. Даже живота пока не видно. Ксюша улыбнулась: младшая соседка по палате, сначала очень тихая, развернула кипучую деятельность, как только ей сняли строгий постельный режим, и взялась обеспечивать продуктами своих лежачих сокоешниц. Ее яростный оптимизм был заразительным, а умение во всем находить положительные стороны действительно внушало надежду. Лина ждала второго ребенка, и с удовольствием делилась "потом, слезами и валерьянкой" наработанным материнским опытом со всеми, кто желал ее слушать. Ксении была очень-очень важна эта поддержка. На этот раз - все получится, строго говорила она себе каждый день. Она послушно выполняла все рекомендации, тщательно придерживалась диеты, благо муж мог обеспечить ей любой деликатес в кратчайшие сроки. К ее услугам была лучшая аппаратура, из той, что имелась в больнице, любые необходимые препараты и самые квалифицированные врачи. Но от отдельной палаты она отказалась: было бы невыносимо проводить целые дни в одиночестве. Из-за карантина доступ в отделение был ограничен вне зависимости от наличия денег и связей у посетителей, и коллеги заваливали ее смс-ками и звонками... но общение с сопалатницами было сейчас ценнее, чем услуги самого дорогого психотерапевта. Перелет в австрийскую клинику сейчас был бы не только опасным, но и бессмысленным: беременность протекала почти без осложнений. Ее пятая беременность. Но предыдущие четыре оборвались раньше, гораздо раньше, и причины этого были хоть и не уничтожены, но сведены к возможному минимуму, как витиевато выразился профессор Хейнекен. А дома и стены помогают. К сожалению, деньги решали далеко не все - она успела в этом убедиться. А посмотрите на Лину: не самая высокая должность, скромный достаток, муж на вечных подработках, потому что зарплату на его фирме задерживали, сынишка часто болеет - но как она радуется будущему ребенку! В ее полном комфорта, достатка и определенности мире дети в неподходящее время были скорее исключением из правил. Казалось, что все можно запланировать и подкорректировать... но жизнь показала всю ошибочность этих убеждений. Может, поэтому она снова и снова заказывала простой наивной девочке-бухгалтеру из небогатой семьи копеечные кефиры и примитивные журнальчики из убогого больничного ларька и так ждала ее прихода? Чуть-чуть удачи, прошедшей рядом, ведь может передаться ей? Ведь правда? Так бывает? *** Когда соседка по палате все-таки вернулась с весьма затяжной прогулки и с удовольствием вытянулась на кровати, у Марины еще оставалось полфлакона в системе. Везет Лине, ее токсикоз уже позади. Впрочем, у девочки хватало такта не тащить в палату сильно пахнущую еду. Да и излишествами она не страдала, уже сейчас строго соблюдая гипоаллергенную диету. Они часто болтали о детях, сын Марины был на год младше сынишки Лины, а дочка заканчивала второй класс. Уколы ее соседке уже не делали, но выписывать ее Екатерина Григорьевна явно не торопилась. И правильно, с таким-то анамнезом и повторной угрозой выкидыша. Марина ждала третьего ребенка. Ей уже было тридцать шесть, и возраст давал о себе знать. И токсикоз на этот раз был просто чудовищным. Капельницы на данный момент были основным способом питания. Оставалось надеяться, что долго это не продлится и не отразится на ребенке, но предложение прервать беременность она не стала даже слушать. Угрозы жизни - нет. Остальное - решаемо. Будет трудно, Марина об этом знала, но Бог, посылая ребенка в этот мир, дает и возможность его прокормить. Они с Линой (экзотическое имя Эвелина ее соседка по палате почему-то не любила) часто делились секретами экономии в быту, адресами секонд-хендов, где можно было найти почти новые вещи, и координатами торговых точек "подешевле". Она была намного старше сопалатницы, которая временами казалась наивной девчонкой, но у них обеих за плечами было горе после потери долгожданного ребенка, череда больниц и общее убеждение: сколько бы Бог ни дал детей - они выносят и родят всех. Марина каждый день видела через проем девушек, что приходили и уходили в тот же день. Для них была отведена отдельная палата, рядом с малой операционной. Бедные... Марина жалела их. Осознавали ли они всю глубину совершаемого греха? Понимали ли они, что через некоторое время окажутся по эту сторону коридора, молясь, каясь и надеясь на чудо? Неисповедимы пути Господни. Те, которым дар Божий доставался так легко, избавлялись от него, а другие, глядя на них, молчаливо вопрошали: почему? Почему им долгожданный ребенок дается с таким трудом и страданиями, и далеко не всегда, и есть лишь надежда на милость Господа, который решает, родиться ли их малышу или нет? Неисповедимы пути Господни... Но так бывает. *** Екатерина Григорьевна перед уходом зашла в 14-ю палату. Ее постоянная пациентка была на месте, увлеченно читала очередную книжку. Скоро ее надо будет переводить в патологию, сроки подходят. На этот раз - обошлось, тонус почти сошел на нет, ребенок развивался нормально. Настроение у будущей мамочки боевое, тревога в глубине глаз уже не фиксируется. Лина многое прошла за эти семь лет, и, кажется, осознавала, что не стоит торопиться и рисковать. Настоящее чудо, что ей удалось доносить до срока ее первого ребенка. На одной силе воли и Божьем благословении, не иначе. Она видела сегодня их вместе на прогулке, замечательный мальчишка. Проблемы со здоровьем... ну, это было более чем ожидаемо. И эти проблемы поправимы. Эта беременность и близко не была такой тяжелой, как предыдущая, но осторожность не помешает. Сегодня у нее было больше абортов, чем обычно. Одна из пациенток, совсем молоденькая девчонка, нуждалась в помощи психолога и наблюдении невролога, пришлось ей давать успокоительное перед чисткой и оставить под наблюдением на ближайшие дни. Пластику половых органов ей сделают позже, после того, как вылечат инфекцию и справятся с депрессией. Последствия изнасилования. Еще одна девушка ушла почти сразу после операции, проигнорировав предупреждения. Замершая беременность, шестнадцать недель. Что тут поделаешь... Так бывает. Остальные пациентки были добровольными. Она не любила эту часть своей работы... Есть масса способов не допустить нежелательную беременность. Есть масса причин сделать это, не доводя до медицинского аборта. Но если легальные аборты запретить, эти дурехи пойдут к подпольным гинекологам. И сильно рискуют оказаться на этом же кресле с тяжелейшими осложнениями. И не всех удастся спасти. Она насмотрелась на такое в самом начале своей практики, много лет назад. И в лихие девяностые, когда с медициной было совсем плохо. Такие девочки, как Марина, Лина, Ксения внушали надежду, что все ее старания - не зря. И что в этом мире не все потеряно.