Неожиданные чувства.

Как глупо! Поругаться со мной из-за ерунды. Тоже мне брат называется. – Тебе нечего мне сказать? – Хватит! Ты несёшь вздор, и я больше не хочу это слышать… – Мы с тобой можем совсем не разговаривать между собой хоть до самого утра. – Ганзель приблизил свое лицо к Гретель. Его глаза горели. Ее сердце учащенно забилось – Не прикасайся ко мне. Гретель закрыла глаза, чтобы не видеть бездонный омут его глаз. Ей хотелось плакать. – Хочу прикасаться к тебе везде. -Ты же понимаешь, что ты сейчас сказал?- Охнула Гретель. Не каждый день, твой родной брат пытается тебя совратить. Так же нельзя, это не правильно. Нас не поймут. Голос брата вызвал в ней бурю ощущений. Ее тело невольно откликнулось на тембр его голоса, на вызов, который звучал в его словах. Гретель с наслаждением вдыхала его мускусный запах. Дыхание Ганза щекотало ей щеку. Сладостное предвкушение охватило все ее тело. Почему он так действует на нее? Его теплые губы коснулись ее щеки, затем медленно заскользили ниже, пребывая в опасной близости от ее собственных губ. Сердце у Гретель колотилось все сильнее, пока его биение не стало похоже на бег дюжины коней, мчащихся легким галопом. Брат привлек сестру еще ближе. Его губы почти касались ее губ. Оттого, что он все еще не поцеловал ее, она испытывала досаду. Часть ее существа, не способная рассуждать, страстно жаждала момента, когда их губы сольются в поцелуе. Но разум противился этому желанию. Ганзель пододвинулся еще ближе, но так и не поцеловал ее. Дрожащими руками Гретель вцепилась ему в плечи. Она ни за что не придвинется к нему и не поцелует его. Но когда в следующее мгновение брат властно поцеловал её, ею овладело желание, которое вмиг сломило ее сопротивление. Она прильнула к Ганзелю, открылась ему навстречу, стала его обнимать, позабыв обо всем на свете. Он обнял ее. Они стояли так близко друг к другу, что каждый дюйм его сильного мужского тела запечатлевался в ее разуме и в ее душе. И все равно она думала, что это не так близко, как ей хочется. Желание испытать и подарить более сильное блаженство одержало верх и одолело слабые протесты разума. Ее любимый и родной брат снял свою рубашку, обнажив скульптурные выпуклости груди и живота. Он был великолепен при угасающем свете дня. От лицезрения его безупречного тела у Гретель перехватило дыхание. - Ляг, - тихо попросил ее брат. Лечь? До Гретель медленно доходил смысл его слов. У нее в голове зародился протест, но мгновенно потонул в наслаждении, которое она испытала, когда Ганз через платье начал ласкать ладонью ее грудь и соски. Она тихо ахнула и стала извиваться всем телом. Нет, это безумие. Ганзель наклонился, выпустил ее груди на свободу и стал ласкать соски губами. – Ляг, Гретель – снова попросил он. Она сдалась под его напором и легла, не отрывая от него горящего взгляда. Он ей нужен. Она больше не сомневалась в том, что ее место рядом с ним. Это нельзя было объяснить, это можно было только почувствовать. Ганзель подошел к кровати и снял аккуратно с нее штаны, которые так нежно обтягивали ее длинные, красивые ноги. Гретель видела только лицо и плечи брата. Его глаза горели. Он стал гладить Гретель, погружаясь в ее влажный центр. – Тебе нравится? – Кончиком пальца он начал гладить ее чувствительный центр. – Да, – стонала она, выгибая спину. Почему рядом с ним она становилась такой распушенной? Гретель привлекла его и поцеловала в губы. В следующее мгновение он разделся, лег рядом с ней, обнял за талию и поднял так, чтобы она села на него верхом. Ощутив его в себе, она запрокинула голову. Он погружался в нее все глубже и глубже. Вскоре Гретель захотелось большего, и она стала двигаться быстрее. Разум у нее помутился, дыхание стало прерывистым. Под ней лежал брат, он стонал все чаще и чаще. Она почувствовала, что он близок к оргазму. Ганзель выкрикнул ее имя. Они одновременно взлетели на вершину блаженства. Она в полном изнеможении рухнула на постель рядом с ним. -Господи, что же мы сделали? – Глубоко дыша, воскликнула Гретель. -Неволнуйся сестрёнка, это только начало,- ласково улыбнулся ей брат и нежно обнял за талию.