Шпион, который меня соблазнил

Оглядываясь назад спустя какое-то время, Чжиен осознавал, что тогда, в тот самый день, он поступил неверно и вообще неправильно. Если бы он остался и выслушал Сынхена, если бы он остался в кабине и никуда не пошел, если бы он ничего не сказал… было слишком много если, которые могли все повернуть иначе. Но тогда все его эмоции были накалены и обнажены, Квон действительно не понимал, как так вышло, что Сынхен не тот, за кого себя выдает. То есть, конечно же, Чхве вообще не рассказывал, кто он такой, но как раз в этом была вся проблема. Чжиен был в этом глубоко убежден. Поэтому услышав звание и что-то про отдел полиции или разведки, Квон вообще ничего не понял из этого, омега расстроился и в тоже время испугался. В ту самую секунду ему показалось, что и Сынхен его предал. Альфа его предал. Предал. Предательство это такое страшное слово, когда доверие само по себе рушится и исчезает на глазах. И Чжиен вместо того, чтобы выслушать Сынхена, дать ему шанс оправдаться и вообще выговориться, развернулся и убежал. Конечно, его поступок был глупым и безрассудным, в этом не было никаких сомнений даже у самого Квона. Но тогда ему было так обидно и больно, что времени осознать, что он творит, Чжиен себе не дал. Чжиен обиделся, ему было абсолютно все равно на то, что ему вроде как надо собирать вещи переезжать к Сынхену. Ему было все равно на ситуацию с деканом, ему вообще было плевать на весь мир. Потому что альфа его предал, и он обиделся. На самом деле, это было даже смешно. Какой был смысл высиживать непонятно что на кровати и дуться, в ожидании пока что-нибудь изменится? Никакого. Но именно этим уже почти целую неделю Чжиен и занимался, он обижался. - Если ты не будешь нормально питаться, то превратишься в бледную тень самого себя, и твой Сынхен точно бросит тебя, - Сынри уселся на край кровати и потыкал пальцем в спину хена, который спрятался под одеялом. – Смотри, какие вкусные пирожные он передал тебе, - младший поводил сладким десертом над головой Чжиена и облизнулся, пирожное выглядело так соблазнительно и пахло так вкусно, что у него уже слюнки бежали. А Квон даже не пошевелился. – Твои любимые с миндалем и шоколадом, неужели ты не попробуешь хоть кусочек? - Отвали! И пирожные выкинь. - Вот еще, если ты не будешь их есть, то их съем я. - Они мои! Поэтому, - Чжиен откинул одеяло в сторону, усаживаясь на кровати и выдирая из рук Сынри коробку с десертом, - поэтому мне решать, что с ними делать. – Серьезно заявил он, разглядывая сладкие корзиночки с кремом и различными добавками в виде засахаренных фруктов или шоколада с орехами. Выглядело это так вкусно, что он не сдержался и кончиком пальца ткнул в крем, тут же слизывая крем с пальца, прикрыв от наслаждения глаза. На самом деле, это был далеко не первый подарок Сынхена, который даже на правах учителя не имел никаких шансов попасть в общежитие омег, в котором и спрятался Чжиен. Не имея возможности поговорить со своей беглой омежкой, Чхве стал присылать ему всякие миленькие подарки, конфеты, цветы, новый телефон, который Чжиен выкинул в окно, какие-то браслеты и вот, наконец, сегодня, он прислал пирожные. Это был первый подарок, который Квон оценил, ну или он слишком сильно проголодался, так что даже был не в состоянии возражать и придерживаться своего бойкота. Пирожное было таким сладким и так таяло во рту, что он сам не заметил, как съел пару штучек. - Ну, наконец-то, ты ожил и выбрался из своего убежища. Сказать тебе какой сегодня день недели? Месяц? Год? - Сынри! Я тебе сейчас сам покажу, какой сегодня месяц, - Чжиен потянулся липкими руками к шее друга, но тот резко отскочил в сторону, устраиваясь с большим комфортом на полу. - Спокойнее хен, должен же я проверить, что ты не повредился мозгами. - Чего это? - Ты пятый день просиживаешь в комнате, выкидываешь все подарки своего альфы и ведешь себя так, словно тебе изменили. А между тем до летнего фестиваля остался какой-то месяц, а ты даже заявку не подал на участие. И еще, твой Сынхен сказал мне, что тебя из общежития все-таки выселяют, - выдал все сразу Сынри. – И, по-твоему, я должен считать, что с тобой все в порядке? - Выселяют, - вдохнул Чжиен, засовывая в рот кусочек пирожного, - но как видишь, пока я тут и никто меня не выпнул. – Он проигнорировал вопрос друга, старательно переводя разговор на другую тему. - Это потому что Сынхен… - Хен! - Ну да, хен, договорился, чтобы тебе дали две недели для того, чтобы ты спокойно собрал вещи и без всякой нервотрепки переехал. - Откуда ты знаешь? - Он мне и сказал. Или через кого, по-твоему, он передавал тебе все подарки? – Сынри довольно ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, но вся его радость длилась недолго. Все-таки Чжиен так толком ему и не рассказал, что случилось, и это весьма пугало младшего. Квон редко когда мог удержать в себе свою обиду, вываливая все сразу и забывая через какое-то время о том, что его так волновало. – Что случилось-то, хен? Вы поругались? - И да. И нет. - А если подумать? Ты ведешь себя неадекватно в последнее время, и должно же быть какое-то объяснение всем твоим поступкам. - А если нет? - А если нет, то значит ты просто дурак, хен. У тебя такой альфа, который не жалеет на тебя ни денег, ни своего времени и продолжает сносить все твои выкрутасы, а ты нос воротишь. - Но Сынхен совсем ничего мне не рассказывает о себе, как я могу верить ему? - То есть ты обиделся на него, потому что он тебе ничего о своей жизни не рассказывает? – Сынри уставился на друга, с огромным желанием треснуть его чем-нибудь тяжелым по голове. – Хен, ты идиот! Прежде чем обвинять кого-то, последи за собой. - В смысле? – Чжиен недовольно покосился на младшего. За пять дней своей изоляции от внешнего мира он уже и так осознал, что поступил глупо. Но одно дело осознать, а совсем другое принять это и извиниться перед тем, кого, похоже, что серьезно обидел. Квон покосился на коробочку от пирожных, которые прислал ему Сынхен и недовольно засопел, извиняться он, в отличие от альфы, не умел. - Даже я мало что знаю о твоей жизни, а мы знакомы без малого уже год. Спорю на что угодно, ты не очень-то рассказывал о себе своему Сынхену, но требуешь от него того, чтобы он выложил о своей жизни все. Тебе не кажется, что это нечестно? - А тебе не кажется, что ты слишком много болтаешь? – Квон надулся и отвернулся, бесцельно водя пальцем по одеялу. На самом деле, Сынри был прав, он совсем не хотел пускать Сынхена в свою жизнь, не хотел рассказывать ему о прошлом, но требовал от альфы полной честности. Чжиен тяжело вздохнул, прикусывая нижнюю губу и рассматривая блики от светильника на стене, он все еще помнил, как спросил Сынхена о том, как тот попал в академию, но не получил нормального ответа на свой вопрос. Наверное, еще тогда нужно было задуматься о том, что скрывает альфа и если у него на это какое-то основание. Но ведь всегда было проще обидеться, чем что-то делать. Чжиен упал на кровать и уткнулся лицом в подушку, абсолютно ничего решать ему не хотелось, да, проблему создал он, но ведь это совсем не значило, что за последствия тоже должен был отвечать он. – Что мне делать, Сынри? - Поговори с ним. Расскажи о своих сомнениях. - Да, наверное, - Чжиен закрыл глаза и глухо добавил, - надо. Однако сказать было проще, чем сделать. Потому что Квон совершенно не знал, как вести себя с альфой после ссоры. Все это было так ново для него, что часть следующего дня он провел на сайтах, читая чужие советы и всякие познавательные и не очень статейки об альфах и их психологии. Наверное, именно в эти минуты Чжиен осознал, что прогуливать некоторые пары в школе не стоило. Он открыл для себя столько нового относительно альф, что к вечеру у него едва ли не нервная трясучка началась, да и каждая новая статья его пугала каким-нибудь еще фактом. Ну откуда же он знал, что у альф сумасшедший инстинкт собственника? Найдя свою омегу, они уже никогда не отпускают ее от себя, считая себя правыми решать не только, как омеге жить, но имея полное право наказывать за непослушание. Хотя, конечно, такое в современном мире встречалось все реже и реже, но и не искоренилось совсем. Альфы были уверены, что знают лучше, как их омеге жить и если случалось такое, что омега подвергал свою жизнь опасности, то разве не лучшим вариантом было его наказать, чтобы такого больше не повторялось? Конечно, не лучше. Но у многих альф был действительно звериный нрав, который было сложно укротить и в минуты осознания того, что с любимым могло случиться что-то серьезное, у них совсем сносило крышу. Когда Чжиен дошел до того, что открыл раздел форума посвященный сексу, в комнату после вечерних пар вернулся Сынри, который не дал другу вплотную заняться и этой проблемой. Сынри был уверен, что Квону было бы лучше узнать обо всем, что он не знал у своего альфы, а не в интернете, где как известно не все, что написано, правда. Был уже девятый час, когда Чжиен вышел на улицу, кутаясь в вязаную кофту, и рассеяно смотря себе под ноги. Сынри сказал ему, что Сынхен всегда к восьми вечера добирается до общежития, чтобы передать какой-нибудь очередной маленький подарок. Наверное, альфа надеялся, что Чжиен все же сменит гнев на милость и покажется ему на глаза, поэтому какое-то время после того, как Сынри уходил, он еще стоял под широким навесом и курил. Квон оглянулся, но не заметил Сынхена и нервно натянул кофту на кончики пальцев, продолжая оглядываться по сторонам. Неужели Чхве надоело ждать, и он просто не пришел сегодня? Его терпение иссякло и, как и предупреждал Сынри, он решил, что больше не должен позволять какой-то зарвавшейся омеге вытирать об себя ноги? Чжиен медленно двинулся вперед, шаркая ногами по мокрому асфальту и дыша через раз. Ему было плохо от ощущения собственного ничтожества, он ведь прекрасно знал, что Джин-Хо тащится по Сынхену, да и куча других омег пускали слюни при виде альфы, ему было из кого выбирать. Он знал и все равно продолжал игнорировать своего альфу. Чжиен медленно брел по дорожкам парка, особенно не обращая внимания, куда он собственно идет, ему просто не стоялось на месте, хотя груз собственных тяжелых мыслей был слишком большим. - Чжиен, - Квон вздрогнул от ощущения того, что кто-то сжимает пальцами его запястье, удерживая около себя, лишь только знакомый голос и запах не дали ему испуганно дернутся. Он медленно повернулся и уставился на Сынхена, разглядывая знакомые черты лица альфы, это же надо было так задуматься, что даже не заметить, как к тебе кто-то подходит. Чжиен тряхнул головой и потянул руку на себя, вынуждая Сынхена отпустить его. – Я звал тебя, но ты не слышал. - Может быть, я не хотел тебя слышать? - Почему ты так говоришь? Неужели я заслуживаю такого пренебрежения и отношения к себе? Что я, в конце концов, вообще тебе сделал, что ты ведешь себя подобным образом со мной? – Сынхен говорил тихо, стараясь не повышать голоса. Выглядел он неважно, волосы растрепаны, а под глазами синяки от недосыпа или нервного напряжения. Чжиен болезненно впитывал в себя образ альфы, стараясь запомнить каждую черточку его лица, правда, он и сам не понимал, зачем ему это. - А то есть, по-твоему, все нормально? Разве я не спрашивал тебя, кто ты такой? Разве я не просил тебя не устраивать драки? Почему мое слово для тебя ничего не значит, а твое слово для меня должно быть законом? Потому что я всего лишь омега? – Чжиен потряс головой, ощущая накатившую на него волну тошноты, он обещал себе, что спокойно поговорит с Сынхеном, но по итогу сорвался на упреки. – Я жил без тебя все эти двадцать лет и никто, слышишь, никто за все это время не побеспокоился обо мне. А потом появился ты, и весь мой мир теперь трещит по швам. - Конечно. Кроме Дон Енбэ! - Енбэ? Откуда ты о нем знаешь? - Он меня сам нашел, потому что побеспокоился о тебе, но ты слишком занят страданиями по своей свободе, чтобы заметить, что кому-то есть до тебя дело. – Сынхен сплюнул в сторону, в раздражении натягивая капюшон на голову. – И, по-твоему, это нормально, что я не знаю о твоем прошлом, о том, что у тебя есть друзья среди альф, а? И я должен продолжать верить, что ты ни хрена не знаешь об альфах? Ты строишь из себя того, кем ты не являешься, и при этом удивляешься тому, что тебе не доверяют. Ты чертов эгоист, Квон Чжиен. - Все не так, я никого из себя не строю! Ты заблуждаешься. - И почему я должен тебе верить? Почему? Ты ведь не даешь мне никаких шансов хоть что-то узнать о тебе, я просто должен поверить твоим словам, видно. - Но при этом ты все равно пытался подкупить меня, да? Присылаешь мне все эти дорогущие подарки. Зачем? - Я пытался извиниться перед тобой, Чжиен, пытался дать тебе понять, что я готов объясниться, но ты опять все перевернул. Что у тебя за извращенное представление об альфах? - Извращенное? – Чжиена уже несло, он и сам не понимал, что именно говорит, просто каждое слово альфы выводило его из себя. Его здорово трясло от сдерживаемых эмоций, которые раздирали его на части. – Ты хочешь сказать вы такие светлые и пушистые и никогда не поднимаете руку на омег? Не унижаете, не насилуете и не давите морально? Мы для вас просто… я не знаю, - Квон всхлипнул, обнимая себя руками. - Что ты несешь? Что за скопления бреда в твоей голове? - Хочешь сказать я не прав? – Омега покачал головой. Он знал, знал, что альфы не так уж добры и милы, как кажется поначалу. Он видел, как его омма страдал, как плакал и пытался скрыть побои, которые, кажется, даже и не проходили. И Чжиен больше не мог молчать об этом, этот чертов страх с детства мучил его, и ему надо было хоть с кем-нибудь поделиться своими чувствами, пока они окончательно не свели его с ума. – Мой отец самый настоящий зверь, он постоянно избивал омму, иногда до того, что омма даже не мог встать с пола. До синяков и кровоподтеков, до истерик и криков. Ты не представляешь, в каком аду я жил, - Чжиен утер слезы, которые солеными дорожками сбежали по его щекам, - мне было так страшно. Все время. Как я могу после этого верить альфам, когда никогда не видел от них ничего хорошего? Это не тебя пытались изнасиловать в школьном туалете, зажимая липкими пальцами рот и слюнявя мокрыми губами шею, это не над тобой издевались, потому что ты не такой красивый, как другие омеги и вообще поздний… - Квон тяжело всхлипнул, не в состоянии и дальше сдерживать слезы. Говорить обо всем этом было так больно, сердце разрывалось на кусочки и эта жалость в глазах Сынхена, зачем она была нужна ему? - Чжиен, - Сынхен осторожно взял омегу за руку, желая обнять его и утешить. Он не мог смотреть на то, как плачет Квон, это было слишком. Не так Чхве хотел узнать о прошлом Чжиена, совсем не так. И что теперь со всем этим делать? Как заставить его забыть прошлое и дать понять, что он никогда не сможет поднять на него руку, потому что любит? Сынхен не знал. - Не трогай меня! – Квон дернулся, не давая Сынхену обнять себя. – Никогда больше не трогай меня, ненавижу тебя! – Чжиен с силой размахнулся и отвесил альфе такую пощечину, что у Сынхена в голове зазвенело, после чего развернулся и помчался в сторону общежития, размазывая по щекам слезы и приказывая себе не оглядываться.

***

Ссора это тяжело, ссора это больно, ссора это полный раздрай чувств и ощущение опустошения. Если после размолвки с Сынхеном Чжиен чувствовал себя плохо, то после самой настоящей ссоры он чувствовал себя потерянным и брошенным. В тот день он долго еще блуждал по парку, пытаясь успокоиться и все прокручивая в голове разговор, который произошел между ними. Чжиен совсем не понимал, как так вышло, что он сказал столько всего ненужного Сынхену, словно кто-то нажал на пуск и его понесло. Ему было стыдно и в тоже время противного от самого себя, да еще и рука горела после пощечины. Что теперь делать, Чжиен не знал и решил понадеяться на случай, авось само собой все как-нибудь рассосется да наладится. Вот только ничего лучше ни завтра, ни послезавтра не стало. Наоборот, кажется, все сговорились против Чжиена, Сынхен игнорировал его, Сынри только недовольно цокал языком, да даже Енбэ тяжело вздыхал, когда они сталкивались на тренировках. А Квон не понимал, за что они все так с ним, то есть с Сынхеном было все понятно, но поведение друзей удивляло. Мало ему собственных гнетущих мыслей, так еще и они ополчились против него, а ведь это совсем не помогало. Так что вместо того, чтобы подумать, как исправить всю ситуацию, Чжиен молча страдал, разрисовывая поля тетрадей и выписывая аккуратными буковками имя альфы: «Чхве Сынхен» с короткой пометкой: «Козел» или «Изменник», смотря какое настроение было у Квона в данный момент. Это его так увлекало, что иногда обидные слова превращались в сердечки, которые впрочем, он тут же зачеркивал и захлопывал тетрадку, откладывая ее на край парты. Но, наверное, хуже всего были пары истории, мало того, что Чжиен был не в состоянии уговорить себя их пропустить, так еще и омеги продолжали строить глазки Сынхену, сбиваясь в кучку возле него и строя из себя таких милашек, что Квона тошнило от отвращения. В особенности, конечно, старался Джин-Хо, который едва ли не откровенно предлагал себя, потеряв всякий стыд, если он у него, конечно же, вообще был. Чжиена это так бесило, что вместо ответа на тест, который им раздал Сынхен, он написал 13 причин, почему альфы подлые изменники и еще 10, почему Чхве Сынхен самый худший из них. Вряд ли, конечно, альфа это оценил, зато Чжиен почувствовал себя отомщенным. Ненадолго, конечно. Потому что Джин-Хо попросил у Сынхена частного урока, сетуя на то, что он никак не может разобраться с новой темой, а альфа сказал «да», просто взял и сказал «да». Это было неправильно, Сынхен был его альфой, только его альфой и никакие другие омеги не имели право становиться между ними, даже если они в ссоре. Потому что ссора это так, пустяк, как простуда, которую просто надо залечить. Заканчивалась вторая неделя, которые выделили Чжиену на переезд из общежития, а он все так и продолжал злиться и метаться от одной мысли к другой. Сынхен больше не шел ему навстречу, а Джин-Хо ходил с таким довольным видом по общежитию, всячески намекая на то, что альфа будет его. Квон сходил от этого с ума и строил планы, как поставить эту выскочку на место, потому что все его намеки были невыносимы. В конце концов, после очередной плоской шуточки, которую ДжинХо высказал в его присутствии, он просто не выдержал и пообещал себе, что сегодня же поговорит с ним с глазу на глаз. После основных пар у Джин-Хо была личная тренировка, он забронировал себе лучший зал, чтобы позаниматься в спокойной обстановке. Чжиен его понимал и в тайне даже немного завидовал, ему редко когда доставался лучший зеркальный зал, да еще и лучшее время. После пар в тренировочном комплексе никого не осталось, только дежурный преподаватель был на своем посту, да несколько студентов репетировали в других залах. Раздевалка была относительно пуста, в душевых не шумела вода, было бы совсем тихо, если бы не музыка, которую было слышно, несмотря на толстые стены залов. Чжиен тихо подошел к нужному залу и потянул дверь на себя, открывая. Музыка громко била по ушам, но кажется, Джин-Хо это не волновало, он лежал на полу и вероятно, отдыхал после тренировки. Квон откашлялся, прежде чем зайти в зал и прикрыть за собой дверь, он не знал, что ему сказать и только понимал, что должен поставить на место эту сучку. - Джин-Хо, - позвал он, но все его слова потонули в шуме музыки, а сам омега даже не пошевелился. – Черт, ну у тебя и музыка орет. – Чжиен неловко засмеялся и, подойдя к музыкальному центру, выключил орущую музыку. – Вот так лучше, - зал мгновенно погрузился в тишину, было настолько тихо, что Чжиен слышал, как стучит его сердце и работает кондиционер, а Джин-Хо так и не пошевелился, продолжая лежать на твердом полу, словно ничего не произошло и никого постороннего в помещение нет. Это пугало и нервировало, больше всего Чжиену хотелось уйти, убежать и сделать вид, что его здесь не было. Но он поборол свои чувства и медленно приблизился к однокурснику, кажется, тот не спал, потому что его глаза были широко раскрыты, но он совсем не шевелился, и даже грудь не вздымалась от дыхания. Было страшно, действительно страшно, Квону было ясно, что случилось что-то ужасное и непоправимое. - Что с тобой? – Тихо спросил он, всей душой надеясь на то, что Джин-Хо сейчас откроет глаза и посмеется над ним. Но этого не произошло, и Чжиен медленно опустился на колени перед омегой. Его пальцы тряслись, когда он прикоснулся к холодной, влажной от пота коже однокурсника, кажется, Джин-Хо не дышал, и его сердце не билось, Чжиен не мог сказать наверняка. Ему было слишком страшно, и Квон в мгновение ока оказался у стенки, прижимаясь спиной к зеркалу, не в силах пошевелиться. Джин-Хо был мертв? Чжиен трясущими руками вытащил телефон из кармана, и едва не ломая ногти, с такой скоростью он искал нужный контакт, он набрал номер Сынхена. Долгие гудки заставляли его трястись от страха все сильнее и сильнее, но омега был уверен, что не сможет подняться с пола и уйти отсюда, ему была нужна помощь. - Да? - Сынхен? Сынхен, забери меня! Забери меня отсюда, - рыдая, попросил Чжиен, отчаянно прижимая телефон к уху и умоляя, просто умоляя забрать его.