Шпион, который меня соблазнил

Чжиен никогда не представлял себе, а как это заниматься сексом с альфой. Он знал теорию, точнее просто прочитал несколько статей в инете и смотрел порно, как и все омеги его возраста, но Квон никогда не представлял себя на месте визгливо стонущего блондина, который с выражением похоти на лице, подмахивал костлявой задницей альфе с крупным членом. Ему всегда казалось, что он так и проживет всю жизнь одиночкой и что когда-нибудь впоследствии дети Сынри, ну не зря же они были друзьями, будут называть его последним девственником-омегой на планете. Квон даже пару раз в кошмарах видел себя, этакого костлявого, но бодрого старичка, который, почесывая лысину, гордо рассказывал малышам, что это здорово, быть не таким, как все. И Чжиена это вполне себе устраивало, хотя в какой-то мере, такие сны его здорово пугали. Но потом в его жизни появился Сынхен, и все пошло наперекосяк, не так, как было задумано и решено когда-то давно. Наверное, ошибка Чжиена была в том, что он пытался продумать, как ему жить, а ведь надо было просто жить, наслаждаясь тем, что ему дается. Поэтому сначала Квон пытался сопротивляться своим желаниям, но когда они съехались с Чхве, то игнорировать влечение стало не просто сложно, а невозможно. Во всем теле был какой-то зуд и дурацкое томление, как перед течкой. Омега сходил с ума и ощущал, как его мозг медленно плавится, превращаясь в большое серо-розовое желе, ничего не помогало справиться с желанием почувствовать себя единым с альфой. Чжиен даже пожаловался Сынри, но тот сказал ему, что-то вроде: «Ты все еще не дал ему?!» с таким видом, словно Квон украл у него нечто дорогое и выкинул. Просто так. Забавы ради. Сынри был так ошеломлен и возмущен, что не нашел больше слов и только велел ему немедленно поговорить с Сынхеном обо всем, что Чжиена тревожит. А для Квона разговоры были чем-то неимоверно сложным, он так боялся сказать что-то лишнее, что решил, что будет проще просто отдаться альфе. Сдаться было не так уж страшно, в особенности, когда только от одной мысли об этом у него сладко ныло в низу живота. Правда, была еще одна причина, почему Квон вдруг решился на такой поступок. Ему надоело, что альфы в университете или на работе продолжали смотреть на него голодными глазами, а Сынхен в такие минуты вспыхивал, как спичка и грозился кого-нибудь убить. Эти его заскоки неимоверно бесили, было так сложно успокоить его, что, кажется, было бы проще сломать алмаз. Голыми руками. В общем, Чжиен считал, что всем будет легче, если они с Сынхеном совсем уж официально станут парой. Он думал, что сможет после этого расслабиться и привести свои нервы в норму, перестанет быть бледным подобием самого себя. Ему нужна была встряска. Ему нужен был Сынхен. Квон не знал, как вести себя в постели, не знал, куда деть свои руки и как сдержать рвущие наружу стоны, он то и дело, прикусывал нижнюю губу и смущенно закрывал лицо руками, ощущая, как Сынхен быстро раздевает его. У альфы, словно было несколько пар рук, как у какого-то доисторического монстра и Чжиен весь сжимался, напрягаясь всем телом от ощущения того, что его гладят, то по животу, то по оголившимся бедрам. Наверное, Сынхен почувствовал это, потому что в какой-то момент он замер и уткнулся носом в щеку омеги, щекотно дыша ему в ухо. Тяжесть тела альфы была приятной и в тех местах, где они прикасались друг к другу обнаженной кожей, Квону было горячо, он смущенно заерзал под Сынхеном и обнял его за плечи, чтобы хоть куда-то деть свои руки. Наверное, надо было что-то сказать или сделать, но Чжиен не знал что и вообще чувствовал себя ужасно глупо. - Сынхен, - жалобно протянул омега, ощущая, как Сынхен поглаживает его по спине, едва касаясь ямочек на пояснице, - что-то не так? - Это ты мне скажи, что не так? - В смысле? – Чжиен недовольно задвигался, пытаясь выбраться из-под тяжелого альфы, но тот только усмехнулся и даже не пошевелился, продолжая рассеяно поглаживать омегу по голой коже. Кажется, ему это приносило какое-то особое удовольствие, а вот Квон сгорал от стыда. – Ты вдруг остановился и… я не понимаю. - Я тоже. Мне казалось, что ты хочешь меня, но ты весь дрожишь и сжимаешься, я чувствую себя каким-то насильником! Чжиен тихо хихикнул, вспомнив свои мысли в первый день знакомства с Чхве. Тогда он и, правда, решил, что Сынхен маньяк и насильник, но сейчас омега знал, что это не так и поэтому смущенно потянулся к нему губами, касаясь теплой щеки. Тонкие щетинки кололи ему губы, но это было даже в какой-то мере приятно, да и Чхве чуть ли не замурлыкал от удовольствия, ощущая нежную ласку любимой омежки. - Мне просто сложно, - прошептал Чжиен, - я ощущаю себя так глупо и никак не могу заставить себя расслабиться. - Мы можем подождать течку, - шепотом предложил Сынхен, опираясь на локти и приподнимаясь, чтобы заглянуть Квону в глаза. - Нет, я хочу чувствовать тебя, а не сходить с ума от сбесившихся гормонов. Я не хочу быть просто сучкой, которой нужно, чтобы ей вставили, понимаешь? - Детка, - альфа вздохнул, закатывая глаза, - я запрещаю тебе осуждать себя за свою природу, ясно? - Хочу и буду, - буркнул Чжиен, надувая губы. Ну почему этот противный альфа все не понимал, что Квон ощущал себя отборным куском мяса, который все хотят, во время течки? И главное, так сложно во время течки отказать, потому что тело просит и гормоны, как взбешенные сводят с ума, превращая тело в одну большую эрогенную зону. Разве это было справедливо? У омег почти не было выбора в такие дни, а Квон хотел сам решить, что ему хочется, кого и как. Чжиен обиженно засопел, ощущая, как Сынхен целует его теплыми губами в нос. – Почему мне так сложно расслабиться, Сынхен? - Потому что ты боишься, и ты совсем не принимаешь себя, - между ними было расстояние вздоха, и Чжиен чувствовал дыхание Сынхена, от него пахло смесью сигаретного дыма и зубной пасты, такой родной запах и уже привычный. Запах же самого альфы пьянил, такой густой сейчас и вкусный, иначе и не скажешь, Чжиен не мог им надышаться, с удовольствием ощущая, как запах Сынхена окружает его, возбуждая на каком-то совсем другом уровне. – А ведь тебе еще рожать мне маленьких альф. - Или омег, - пробормотал Чжиен, вытягивая ноги и напрягая пальчики от удовольствия, Сынхен невесомо поглаживал его по животу, касаясь большим пальцем пупка, - что? Нет, подожди, Сынхен! Дети? - Конечно. У нас будут миленькие малыши. А что? – Альфа настороженно взглянул в глаза Чжиена и тяжело вздохнул, увидев ничем неприкрытую панику. Кажется, Чжиен в очередной раз совсем его не понял, а объяснять сейчас не было никакого смысла. Сынхен только провел кончиками пальцев по яремной впадинке, обводя хрупкие ключицы, и ласково поцеловал Чжиена чуть ниже соска с левой стороны, кажется именно там, внутри его тела, конечно, билось маленькое сердечко. Чхве даже почувствовал, как оно бьется, прямо губами и слабо выдохнул, потираясь щекой о гладкую кожу омеги. Такой маленький и глупый, совсем не понимающий законов жизни, Сынхен уже не представлял себе, как он смог бы жить без него. И дело вовсе было не в запахе Чжиена, который сейчас, конечно же, здорово кружил голову, и альфе даже казалось, что он чувствует сладость от запаха на своих губах. Но дело было вовсе не в нем, а именно в самом Чжиене. - Я не могу детей, - Квон отрицательно замотал головой, - я… я не уверен, но… Сынхен внимательно посмотрел на лепечущего какую-то глупость Чжиена, альфа совсем не слушал, что ему говорят, и устало покачал головой. Омега снова что-то сам себе выдумал, ну или не договаривал, и Чхве просто оставалось надеяться, что в будущем это не станет для них обоих проблемой. Не желая больше разговаривать, потому что они и так на это убили кучу драгоценного времени, он поцеловал Чжиена, грубо проникая языком ему в рот. Целуя влажно и пошло, мягко кусая омегу за пухлые губы, когда тот начинал задыхаться от поцелуя и ловя его стоны, глотая их и забирая себе. Сынхен сходил с ума от той отзывчивости, с которой Чжиен отвечал ему на поцелуи, наконец-то расслабляясь, и кажется, совершенно не замечая, что с ним делают. Омега плавился от легких ласк, желая полностью утонуть в них и в той нежности, что дарил ему Сынхен. Это было не так, как в тот дождливый вечер, когда альфа впервые поцеловал его и едва ли не принудил к сексу, нет. Все было так мягко, осторожно и нежно, что Чжиен смог успокоиться. В какой-то мере, он, конечно же, хотел полностью забыться, чтобы его страхи остались позади и поэтому он никак не мог перестать думать, что если бы сейчас у него была течка, то все было бы проще, легче. Но Сынхен не давал ему грузиться или думать о чем-то, сейчас были только они. Вдвоем. - Сынхен, - Чжиен просительно застонал и потянул альфу за волосы, но тот даже не шелохнулся, продолжая выписывать языком какие-то символы на его шее, после чего проказливо дул на мокрую кожу омеги. Квон застонал, ощущая, как Сынхен прикусывает кожу в основании его шеи и оставляет яркий засос, который не спрячешь ни под одной футболкой, - ну Сынхен же! - Что, детка? – Чхве приподнялся, с неудовольствием отрываясь от такого приятного занятия, как выцеловывание сладкой и мягкой кожи омеги, ему вообще хотелось полностью зацеловать Чжиена и потрогать его везде, коснуться каждой части его тела. Он хотел, чтобы омега стал полностью его. Собственное возбуждение было не так уж важно, хотя с каждой минутой Сынхену было сложнее держать себя в руках и не спешить, в паху было горячо и узкие плавки больно давили на член. Он проследил взглядом скатившуюся по шее Чжиена капельку пота и быстро слизал ее языком, после чего довольно облизнулся. - Сними с себя одежду, - капризно попросил Квон, обводя языком распухшие от поцелуев губы насыщенного вишневого цвета. Его щеки раскраснелись, и омега тяжело дышал, разглядывая в неясном свете ночника фигуру Сынхена. Он впервые видел полностью обнаженного альфу и сейчас не мог отвести от него взгляд, сев на колени, Чжиен провел кончиками пальцев по груди Сынхена, обводя твердые мышцы и задевая соски. Его кожа была горячей, и Сынхен тяжело дышал, но ничего не говорил, позволяя омеге сделать то, что ему хочется. Он только опустил ладони на бедра Чжиена, притягивая его ближе к себе и медленно поглаживая бархатистую на ощупь кожу ягодиц. Сколько они так просидели, упиваясь тактильным контактом, и знакомясь друг с другом на другом уровне, Сынхен не знал. Время, словно остановилось и секунды превратились в минуты, которые тянулись, как нуга. Воздух в комнате застыл, словно кисель в стакане и дышать было так тяжело, что Чжиен все время облизывал свои пересохшие губы. Ему было сложно забыть о прошлом и оставить все страхи позади, и поэтому он очень был благодарен Сынхену, что тот не давил на него и давал ему время, чтобы расслабиться. А ведь альфе было очень тяжело, Квон видел, как пульсирует на его шее вена и он нетерпеливо ерзал, иногда сжимая пальцами ягодицы Чжиена сильнее, чем было нужно. Проведя кончиками пальцев по низу живота Сынхена, омега повел ладонью ниже, накрывая дрожащими пальцами член альфы. Горячая, скользкая от выступившей смазки головка члена была бархатистой на ощупь, и Квон выдохнув, как перед прыжком в воду, стал поглаживать ее пальцами, иногда сжимая ладонь в узкую трубочку и лаская так ствол члена. Ему было неловко, и Чжиен не был уверен, что делает все верно, опыта-то у него было ноль, но ему так хотелось, чтобы Сынхену было с ним хорошо, что он не особо задумывался, что делает. Просто уткнулся носом в плечо альфы и рвано выдохнул, ощущая, как Сынхена трясет. – Тебе не нравится? - Нравится. Мне все в тебе нравится, - Сынхен зажмурился до черных мошек перед глазами и поцеловал Чжиена туда, куда достал. В горячую от смущения и возбуждения щеку, в острую скулу и пухлые губы, он просто плыл сейчас. Вроде бы они не делали ничего такого, но каждая ласка Чжиена задевала в нем какие-то ранее неизведанные точки, и Сынхен от этого ощущал себя совсем неопытным мальчишкой, которому достаточно простой дрочки, чтобы кончить. Облизав сухие губы, Сынхен провел кончиком пальца по ложбинке между ягодиц омеги и несильно надавил на анус, заставляя Чжиена ойкнуть и куснуть его от неожиданности за плечо. – Не кусайся, - тихо посмеиваясь, попросил альфа, в отместку тоже прикусывая кожу на плече Чжиена и оставляя весьма большой засос. Быстро зализав место укуса, Сынхен растер его пальцами, после чего ловко уложил омегу на живот. Рыжие волосы Чжиена поблескивали в свете ночника, сам он уткнулся в сложенные руки и тихонько стонал, ощущая, как Сынхен разминает ему спину, заставляя расслабиться. Омега чувствовал себя и так настолько расслабленным, что не сразу осознал, что Сынхен перешел ласками ему на попку, разводя половинки ягодиц и дотрагиваясь мокрым языком до ануса. Чжиен сдавленно охнул и замотал головой, ему было одновременно щекотно и неимоверно приятно, он выгибался, подаваясь задницей навстречу языку альфы, желая почувствовать больше такого щекотного удовольствия. Сознание плыло, и Чжиен совсем не понял, в какой момент в нем оказались скользкие пальцы Сынхена, он, было, напрягся от незнакомого ощущения, но альфа не дал ему зажаться, целуя спину и свободными пальцами щекоча ребра. Всех этих ласк было слишком много для Чжиена, он с трудом осознавал, что с ним Сынхен делает, и лишь только почувствовав, что его тянут, заставляя подняться на колени, взбунтовался. Он не хотел так. Это слишком сильно напоминало ему о тех двух насильниках, тогда они нагнули его над раковиной, больно кусая за холку, а один из них прижался своим скользким членом к его заднице… Нет! Чжиен едва сумел прогнать эти чертовы воспоминания, которые ночь за ночью изводили его в прошлом. Он не хотел вспоминать это сейчас. - Сынхен, подожди! Не так, - омега весь взмок и был таким горячим, что Сынхену казалось, что он сейчас обожжется. Но он все же помог Чжиену перевернуться на спину и успокаивающе провел пальцами по его лицу, по тяжело вздымающейся груди и плоскому животику. – Мне нужно видеть тебя, - шепотом попросил омега, краснея от этого признания и в тоже время разводя ноги, недвусмысленно предлагая себя. - Хорошо, - Сынхен слабо улыбнулся и потянулся за большой подушкой, чтобы подложить ее под бедра Квона, у него уже руки тряслись от возбуждения, а низ живота сводило горячей пеленой. Но он понимал, как сейчас страшно Чжиену, хотя омега и не показывал это. Лишь только его ресницы намокли, а губы были все искусаны, но в целом у Чжиена был такой вид, что просто вали и трахай, что впрочем, Сынхен и собирался сделать. Он не был каменным, а был влюблен. Влюбленные альфы едва ли могли держать себя в руках, когда рядом были их готовые ко всему омеги. И Сынхен совсем не был исключением. Щедро нанеся смазку на свой член, Сынхен навис над Чжиеном, позволяя тому обнять себя за шею, и осторожно толкнулся, входя в него. Резкий толчок. Короткий всхлип и долгий стон. Сынхен прижался всем телом к Чжиену, обхватив его за ягодицы, и медленно покачивал бедрами, давая омеге время привыкнуть к чувству заполненности. – Моя омега, моя маленькая омежка, - ласково прошептал Чхве, прежде чем слизать языком со щек Чжиена маленькие капельки слез, которые все же сорвались с его длинных ресниц. – Теперь ты мой, навсегда, - добавил он, целуя омегу во влажные губы и ощущая, как Квон все крепче прижимает его к себе, впиваясь своими короткими ногтями в его плечи. Кажется, мир застыл, как насекомое в капле смолы. Остались только оголенные чувства и удовольствие, которое растекалось горячей лавой по венам. Чжиен никогда не думал, что это так, что это вовсе не больно, страшно, обидно, а приятно. Он больше не понимал, чего вообще боялся и лишь только крепче обхватывал ногами бедра Сынхена, стараясь двигаться ему на встречу. Он думал, что будет обыкновенной сучкой, такой же, как и все омеги, если пойдет навстречу своим желаниям, но это вовсе было не так. Кажется, Сынхен в нем что-то повернул своим членом или включил какой-то процессор и все мысли разлетелись, как стайка испуганных пташек. Омега только осознавал, что парит, что, то вязкое удовольствие, которое накрывало его раньше, когда он сам ласкал себя, кончая в свою ладонь, совершенно не сходится с той лавиной удовольствия, что накрывала его сейчас. Все тело было, словно соткано из эрогенных зон и на каждую, даже случайную ласку, Чжиен отвечал долгим стоном, а уж когда Сынхен обхватил пальцами его член, быстро и несколько грубо лаская, то омега весь выгнулся, вставая едва ли не на мостик. Он не знал, что альфа делает с ним, он только видел его взгляд, покрытые поволокой глаза и яркие от поцелуев губы. Кажется, Сынхен что-то шептал ему, наверное, это были какие-то пошлые словечки или теплые признания, но Чжиен, словно оглох, и лишь только почувствовав, как Сынхен его кусает чуть повыше ключицы с левой стороны, звук для омеги вернулся. Это было больно. Да так, что слезы брызнули из глаз, но в тоже время было оглушающее хорошо, все тело, словно взорвалось на миллион частичек и лишь вечность спустя собралось назад. Просыпался Чжиен долго, в постели было так хорошо, тепло и уютно, что открывать глаза решительно не хотелось. Во всем теле была приятная усталость, но натруженные за ночь мышцы немного ныли. Сынхен перестарался и Чжиен недовольно надул губы, пытаясь найти удобное положение тела, чтобы ни одна мышца не отзывалась тягучей болью. Чхве видно интуитивно понял, что омега проснулся и властно притянул его к себе, сонно целуя в теплые губы. Вчера, Квон просто вырубился и Сынхен сам обтер его влажным полотенцем, после чего уложил спать, накрывая легким одеялом. Сам он долго еще курил на балконе, разглядывая затянутое облаками небо. Альфа чувствовал, как в его жизни начинается совсем новый этап и от этого он ощущал легкое волнение. Но сейчас ночные мысли не волновали его и поэтому он с удовольствием целовал Чжиена. - Я зубы еще не чистил, - протянул Квон, отпихивая от себя альфу и подгребая к себе одеяло, чтобы подняться с кровати. Поясница немного ныла, и было не особо приятное ощущение чуть пониже, но он все же храбро ступил на пол. – Кстати, зачем ты меня вчера укусил? – Недовольно поинтересовался Чжиен, пытаясь взглядом найти хоть что-то из своих вещей. - Ты же хотел метку, - Сынхен лениво приоткрыл один глаз, любуясь нахохлившимся Чжиеном, который больше всего был сейчас похож на взъерошенного птенчика или маленькую гусеницу, которая спряталась в своем коконе. – Я тебе ее поставил. - Метку? Мне? – Омега от удивления выронил одеяло и как был голышом, так и бросился в сторону ванной, чтобы посмотреть, что там на его груди появилось. А пару минут спустя из ванной донесся крик Чжиена, Сынхен только довольно усмехнулся и раскинулся на кровати, счастливо улыбаясь.

***

- Он поставил тебе метку? – Сынри удивленно покосился на друга и понятливо закивал головой, наконец, осознавая, почему Чжиен сегодня был в ярком розовом шарфике, который надежно скрывал его ключицы от посторонних глаз. Легче, наверное, было надеть футболку без выреза, но Квон не искал легких путей. - Да, он такой идиот! – Квон потер пальцами местечко, где была его метка, и сжал пальцами бутылочку с соком. На самом деле, метка была небольшой, размером с небольшую монетку и блеклая, словно ее нарисовали хной. Но кожа вокруг метки покраснела и нестерпимо чесалась, впрочем, Сынхен сказал, что это нормально и попросил просто не трогать. Позднее метка должна была еще больше поблекнуть и почти слиться с цветом кожи, но пока Чжиен мог в свое удовольствие рассматривать рисунок. Клеймо. Квон не мог отделаться от мысли, что на нем было клеймо, как ставят на породистых лошадях и это немного обижало, хотя он ведь сам хотел, чтобы Сынхен поставил ему метку, а теперь вот дулся. - Так значит, у вас был секс? - Что? – Чжиен побагровел и кинул в друга обертку от шоколадки. – Да иди ты! – Он недовольно нахмурился, опираясь спиной о теплый ствол дерева, и прикрыл глаза. Они сидели с Сынри на улице, дожидаясь окончания обеденного перерыва, и болтали обо всем, что сейчас так волновало Чжиена. Слишком много изменений произошло в жизни Квона, и сам он никак не мог с ними справиться. - Ну, правда, хен, неужели ты сказал ему «да»? Я прямо не верю! - Сказал, - Квон вздохнул и лениво бросил в сторону младшего несколько травинок, - я и сам не верю. Но ни о чем не жалею. - Это хорошо, хен. Тебе уже давно было пора прекратить загонять себя в рамки. - Да. Вот только, Сынри, что мне делать? Сынхен сказал, что хочет от меня детей, а я ему сдуру ляпнул, что не могу иметь детей. - Что? – Сынри с ужасом уставился на друга, желая постучать ему по голове и проверить, а есть ли там вообще мозги. – Ты прямо так и сказал? - Я не уверен, но, кажется, так оно и было. - Хен, ты совсем дурак, что ли? - Почему? - Ты не понимаешь? Альфа сказал, что хочет от тебя детей, да это фактически предложение, потому что только с любимыми строят семью. – Сынри весь побагровел и насупился, продолжая отчитывать Чжиена, как маленького ребенка. – Ты что же думаешь, что все так легко и просто? Да даже истинные пары не всегда живут вместе, разное ведь случается. А ты… эх! – Омега махнул рукой. - Но я не готов к семье и детям… Я хочу танцевать и вообще, я просто не знаю, что мне делать. - Скажи Сынхену правду. - Хену, - машинально поправил Чжиен, а затем покачал головой, - я не могу. - Собираешься всю жизнь врать? - Нет, но… - Нет никаких «но», Хен. Рано или поздно правда выплывет наружу, и что ты тогда будешь делать? Будешь оправдываться карьерой? - Не знаю. - Вот то-то и оно, ты совсем не думаешь о том, что делаешь. Не думаешь о последствиях. Хен, ты живешь одним днем, но при этом обижаешься, когда окружающие говорят, что ты ребенок. – Сынри поднялся на ноги. – Я всегда буду твоим другом, Чжиен хен, но есть ситуации, в которых никто тебе не поможет, кроме тебя самого. – Он равнодушно посмотрел на друга, после чего не прощаясь, быстро ушел в сторону академии. Наверное, Сынри был прав, и не могло быть даже сомнений в том, что были ситуации, в которых Чжиен продолжал вести себя, как маленький ребенок, который чего-то хочет и даже не понимает, когда ему говорят «нельзя». Но все так быстро поменялось вокруг него, что сам Квон не поспевал за этими изменениями, ему нужно было время, которое безвозвратно уходило. Песчинки из песочных часов падали вниз и секунда за секундой оставались позади. А решение надо было принять сейчас. Чжиен уткнулся лицом в сложенные на коленях руки и застыл, желая превратиться в памятник самому себе. Памятникам не надо ведь ничего решать и ему даже было все равно на то, что на пьедестале наверняка выбили бы мраморными буквами: «памятник глупости и безрассудству». Но это было невозможно. Он был омегой и должен был решить, как ему вести себя, что сказать Сынхену, а не разглядывать испуганно озиравшегося старшего тренера по хип-хоп танцам на их потоке. Что-то было с ним не так, обычно всегда улыбающийся бета с яркой харизмой, сейчас был похож на бледную тень самого себя. Словно кто-то или что-то сильно напугал его, он даже не заметил Квона, едва ли не бегом устремляясь к стоящему в отдалении старому тренировочному залу, который был закрыт на реконструкцию. Это было странно. Слишком странно. Поэтому Чжиен направился вслед за ним, не обращая внимания на то, что и за ним кто-то следит…