Пусть это буду я

– В холодильнике только пара кусков пиццы и остатки салата. Кофе будешь? – протараторил Стайлз, заглядывая в свою комнату, на что Скотт, развалившийся на его кровати, лишь что-то невнятно промычал в подушку, – Ты чего комп не включаешь? – А? – отозвался парень, – сейчас включу… Стилински хотел было уже вернуться на кухню к попыткам собрать импровизированный ужин из всего, что не доел отец перед работой, но, разворачиваясь в проходе, в последний момент заметил нездоровую бледность на лице друга. – Хей, Скотт, что с тобой? Оборотень отстраненным взглядом обвёл комнату, фокусируясь на друге, застрявшем в дверном проёме. – А? Со мной? Я не знаю, всё вроде в поря… чёрт, – попытка встать с кровати, и МакКолл резко согнулся, хватаясь за голову. Когти моментально вытянулись и тут же впились в кожу под волосами, по пальцам сразу потекли тонкие струйки крови. – Воу-воу, тише, Скотт, успокойся, – Стайлз оказался возле кровати за считанные секунды, перехватывая руки друга, и не давая ему продолжать себя калечить. Хоть раны и затянутся моментально с его-то регенерацией, а всё равно на уровне каких-то инстинктов хотелось отгородить Скотта от лишней боли. – Что происходит? – Я… я не знаю. – МакКолл хрипит, а затем поднимает голову, и Стилински наблюдает, как светится алым радужка его глаз. – Чувак, ты превращаешься. – Я не могу… это… остановить… – Можешь. Ты можешь, только успокойся и дыши, – если бы Стайлз не продолжал держать его руки, то Скотт наверняка снова начал бы себе вредить, так как парня буквально трясло от попыток вернуть себе контроль. Однако спустя пару глубоких вдохов и выдохов он всё же сумел подавить волка в себе, когти втянулись, бледность с лица начала постепенно уходить. – Вот так, Скотт, молодец, всё хорошо… – Чёрт… что это было? – Ты у меня спрашиваешь? Я не спец по этим вашим волчьим штучкам, и, поскольку сегодня даже не полнолуние, идей у меня никаких, – парень развёл руками. – Чёрт, ну почему мы не можем просто порубиться в приставку или посмотреть фильм, как в старые добрые времена? Почему обязательно должно случиться что-нибудь мистическое и невероятное? – Не знаю… – Это был риторический вопрос. Ты как? – Как-то…– Скотт замирает, прислушиваясь к себе и собственным ощущениям, и они его совершенно не радуют, – как-то странно. Мне кажется, нам надо ехать к Дитону. – Мда, паршиво… – Стайлз шумно выдыхает. – Уверен, что можешь сейчас? – Да, я в порядке, – утверждает парень и тут же опровергает сказанное попыткой подняться на ноги. Новая волна боли ударяет в голову, и Скотт, не без огромного труда, сдерживает очередной порыв к превращению. –Таааак, сиди-ка ты лучше здесь. И не вздумай вставать, слышишь? Я за телефоном. *** Оборотень послушно сидит на кровати, стараясь лишний раз не шевелиться, а в мыслях у него полный хаос. В глазах то плывёт, то темнеет, к горлу подкатывает тошнота, то знобит, то бросает в жар. Ему кажется, что Стайлз в поисках телефона полетел на соседнюю планету, но в какой-то момент все неприятные ощущения просто резко исчезают без следа. МакКолл сперва решает, что это лишь перерыв между приступами, и сейчас снова станет плохо, даже хуже, чем было. Но время проходит, а ничего не меняется, всё и впрямь прошло. В голове больше не стреляет и главное – он больше не вынужден подавлять порывы трансформироваться. Вот только радоваться оказалось слишком рано. Неожиданно жар возвращается преумноженный, казалось, в десятки раз, и эта обжигающая волна проходится по всему телу и спускается куда-то к низу живота. Дыхание моментально сбивается, воздух начинает казаться тяжелым и вязким, как кисель, а мышцы сводит судорогой. Ничего подобного с ним уж точно никогда не случалось, и чего ждать дальше парень понятия не имел. – Скотт, ты тут как? Воууу… – Стилински завис в дверях от одного только взгляда, брошенного в его сторону из-под сведённых бровей. Не Дерек Хейл, конечно, но впечатляет. Радужка пылает, лоб нахмурен и весь в испарине. – Телефон… Быстро! Стайлз молча протягивает другу мобильный и нервно теребит край футболки, пока МакКолл с третьей попытки попадает по клавише вызова. «– Скотт? Что-то случилось?» – звучит обеспокоено с того конца трубки. Алан наверняка сразу догадался, что без веской причины звонить ему в десятом часу МакКолл не станет. – Да…со мной…что-то не так… – не без труда произносит парень. «– Что именно? Тебе плохо?» – Да. Сначала… была головная боль и… тошнота и… я не контролировал превращение… а сейчас… чувствую себя… странно… мне жарко и… Повисла тишина. Оборотень не знал, как выразиться, ему было жутко неловко, но понимание, что придётся всё-таки сказать всё как есть, заставляло делать над собой усилие, не смотря на покрасневшее лицо. «– Ты испытываешь сексуальное возбуждение?» Скотт мысленно поблагодарил Дитона за то, что не пришлось называть это самому, да ещё и при друге и выдохнул с облегчением. – Да. «– Боюсь, тебя отравили, Скотт. Все признаки указывают именно на это. Не знаю, кому это понадобилось, и с какой целью, но…» – И что… теперь со мной будет? «– Очень скоро ты потеряешь контроль, обернёшься и бросишься на поиски того, кто удовлетворит твои животные потребности. Но в таком состоянии вероятность того, что ты причинишь кому-то вред, очень велика.» – Тогда… меня лучше изолировать. «– Обычные цепи тебя не сдержат. Подошёл бы подвал в доме Хейлов, но… как давно начали проявляться первые признаки?» – Минут двадцать назад. «– Прости, Скотт, боюсь, ты не успеешь. Ещё десять, максимум пятнадцать минут и ты превратишься». – Есть шансы… никому… не навредить? Снова повисла тишина. На этот раз размышлял Алан. «– Разве что… если ты найдёшь кого-то, кто сумел бы сдержать тебя.» – Вы…имеете ввиду…якорь? «– Именно. Но ты должен понимать, что действие яда можно прекратить лишь естественным физиологическим путём». – То есть… «– Ты правильно понял. Где ты сейчас? У меня есть немного транквилизатора и я подъеду так быстро, как сумею, если только ты к тому моменту не сбежишь на поиски потенциального партнёра». – Я у Стайлза. «– Я постараюсь изо всех сил, но…» – Я понимаю. – Обреченно выдохнул МакКолл, нажимая «отбой». Он не успеет. – Дай угадаю – у нас всё хреново? – прозвучало где-то за спиной, и Скотт тут же напрягся. Всё тело отозвалось дрожью на один только звук чужого голоса вблизи, что уже говорить о запахе Стилински, что, казалось, заполнил собой каждый угол комнаты. – Отойди от меня! – рявкнул оборотень, но Стайлз, разумеется, не послушал. – Хэй, чувак, нам надо решать, что с тобой делать, чтобы… – Просто не приближайся ко мне, Стайлз! Когти уже не втягивались обратно, и Скотту оставалось лишь пытаться сдерживать зубы, что, признаться, не особо ему удавалось. – Что бы с тобой ни происходило, я тебя не брошу, Скотт, – прозвучало уверенно, без сомнений, и МакКолл был бы рад такой преданности в любой ситуации, но только не в этой. Сейчас нужно было, чтобы друг бежал так быстро и так далеко, как только мог, ведь иначе… о том, что может случиться в противном случае оборотню не хотелось даже думать. С одной стороны становилось плохо от одной мысли, что он может навредить Стайлзу, а с другой неадекватный волк рвался поскорее ощутить живое тепло тела, вдохнуть запах, прикоснуться, сделать своим… – Стайлз, чтоб тебя, беги! – Скотт буквально взвыл, скребя когтями по полу, тем самым бесповоротно портя его глубокими бороздами, – Беги, сейчас же! Стилински только ещё больше округлил глаза, но с места не сдвинулся, хоть и весь его инстинкт самосохранения в голос вопил: «Надо делать ноги!». Смотреть на то, как мучается его лучший друг, было не менее мучительно, а вдобавок непонимание ситуации просто не позволяло сейчас сбежать. Парень чувствовал, что сделал не всё, что в его силах, вернее он толком вообще ничего пока не сделал, а это не в его стиле. – Нет. – Стаааааайлз! – Что сказал Дитон? Помимо того, что я и так понял: ты не можешь себя контролировать и можешь кому-то навредить. Он ведь наверняка что-то сказал тебе. Есть среди этого то, о чём мне стоит знать? – Стайлз… – оборотень изо всех сил старался даже не смотреть в сторону друга, – ты ничем не поможешь… – Давай это я уже как-то сам решу, окей? – и, поборов наконец оцепенение, Стилински приблизился на пару шагов, присаживаясь рядом с другом на корточки, – Выкладывай всё как есть. Скотт уже чуть ли не задыхался от охватившего всё тело жара, так что спорить с настырным Стилински не было никаких сил. – Меня… отравили… – слова давались с трудом, но он продолжал, – я опасен… и волк… внутри меня… хочет… МакКолл замолчал. Договорить до конца по-прежнему мешало смущение, а после слов Стайлза о том, что он сам решит насчет помощи, стало совсем неловко. Конечно, скорее всего, друг поймёт, что тут он явно не помощник, но… вдруг этому гиперактивному подростку взбредёт на ум… чёрт, это же Стайлз, кто его знает… – Ну? Чувак, ты там уснул? – и дабы привлечь к себе внимание оборотня, парень слегка потормошил его за плечо. – Чего хочет волк? Стилински не успел и глазом моргнуть, как его ловко поймали за запястье и рывком опрокинули на спину. Прямо напротив его лица ярко светились две алые точки. – Секса, Стайлз. Волк хочет секса, – горячее дыхание, казалось, оставило на щеке ожог, и парень только сейчас понял, насколько тело Скотта невероятно горячее. – Эм… то есть ты… сейчас… – Готов отыметь кого-угодно на своём пути. И не факт, что этот кто-то переживёт подобное... приключение. – Ухтыж… прямо волчья виагра какая-то… – нервно хихикнул Стайлз, чувствуя себя, мягко говоря, растерянно, будучи прижатым к полу неконтролирующим себя вервольфом, по совместительству его лучшим другом. – Так что… надеюсь, ты понимаешь… каких усилий мне будет стоить сейчас отпустить тебя… и как только… я это сделаю… ты должен будешь бежать так быстро, как только умеешь… Скотт набрал в пылающие лёгкие побольше воздуха, сжал кулаки до острой боли в проткнутых ладонях, стиснул зубы, но всё же сумел отпрянуть от Стилински, после чего поспешил забиться в самый дальний угол комнаты, борясь с невыносимым желанием снова оказаться рядом с этим источником живого тепла и нежного запаха. Сам Стайлз же сперва инстинктивно отполз к двери и лишь затем начал судорожно соображать. С одной стороны такой расклад его обескуражил и перспективка лишиться девственности, а заодно, возможно, и жизни при подобных обстоятельствах казалась ему… не самой привлекательной. Однако если не он, то кто? Ясно ведь, что Скотт скоро сорвётся. И кто попадётся ему на пути? Оборотень не будет виноват, виноват тот, кто отравил его, но ведь МакКоллу потом не докажешь. Будет винить себя до конца своих дней – в этом Стайлз уверен. А он сам? Не будет ли он винить себя, четко осознавая, что на месте ни в чём не повинного человек мог оказаться он. Мог, но сбежал. – Скотт, погоди… – Какого чёрта ты ещё здесь?! – рыкнули откуда-то из тёмного угла, – Я ведь не шучу! Ты же помнишь… как я чуть не убил тебя… когда ещё не умел контролировать превращения… – Да, да… я помню… Скотт, я помню, потому что ты всё же не убил. Ты же остановился тогда, верно? – Сейчас не та ситуация… – Я в курсе. А ещё я слышал, вы с Дитоном говорили про якорь и… – О неееет… Стайлз, только… не говори мне, что… – Пусть это буду я. МакКолл только сейчас поднял голову – напротив него сидел его друг, и глаза его были полны решительности. «Он просто конченый псих», – подумал про себя оборотень. – Ты псих. – Знаю. – И ты мой друг. – Скотт, а если другого выхода нет? – Всегда… есть другой выход… к тому же… я могу навредить тебе… Стилински отрицательно закивал. – Нет. Не навредишь. – Чёрт… как я потом… буду тебе в глаза смотреть… – А если ты кого-то убьёшь? Как тогда мы будем друг другу в глаза смотреть? Скотт тяжело выдохнул. Новая волна безумия уже подкатывала, готовая подавить разум и передать контроль над ситуацией животным инстинктам. Но парень ещё продолжал с ней бороться. – Я не верю… нет, я просто не верю… что мы всерьёз… это какой-то бредовый… сон… – Я тебя понимаю, чувак… – Стайлз обречённо вздохнул. – Но пути назад уже нет – убегать мне поздно. – Ты… меня простишь? – Считай, уже простил. Заранее. МакКолл в ответ устало улыбнулся уголками губ, с таким чувством, будто последний раз он улыбался целую вечность назад. Длинные, чуть дрожащие пальцы потянулись к оборотню, ухватив его за плечо. Стайлз вмиг изменился: всю уверенность и решительность словно смыли, а под ними обнаружилась растерянность и страх. Вот только истерзанному ожиданием волку было уже плевать, он дорвался до своей жертвы и теперь ни за что на свете её не отпустит. Скотт слегка подался вперёд, тут же утыкаясь носом в открытую и такую манящую последние несколько минут шею, бледную и сладко пахнущую. Как же волку хотелось вдохнуть этот запах прямо с кожи… Стилински нервно напрягся, а его сердце удвоило темп. – Расслабься хоть немного, а то я чувствую себя каким-то монстром… – прошептал МакКолл ему в самое ухо. – Не могу… – голос у парня тоже дрожал, – не получается… «Чёрт, ведь это я ему говорил, что он мне не навредит. Так чего я тогда боюсь? Если боюсь, значит, сам в это не верю», – пронеслось в голове у Стайлза, пока горячий язык облизывал его шею от мочки уха до ключиц. «Это я должен быть смелым, я должен убеждать его, что он справится с собой, а иначе какой во всём этом смысл?», - с такими мыслями парень вдохнул поглубже, и, наконец, вернул контроль над дрожащими руками, тут же ныряя ими под футболку Скотта. Едва ладони коснулись твёрдого рельефного пресса, Стилински внезапно почувствовал то, чего сам от себя не ожидал. Ему понравилось. Кожа Скотта оказалась ещё более горячей, чем он думал, особенно в контрасте с его собственными заледеневшими от страха пальцами. До мозга постепенно начало доходить, что даже все эти манипуляции с его шеей изначально вовсе не были ему противны. Чёрт, это же Скотт, как он может быть ему противен? Это же его друг, которого он знает с самого детства, который всегда рядом, о котором он знает больше, чем о ком бы то ни было. И который, безусловно, вырос. Превратился в сильного, ответственного, смелого и, что уж скрывать, сексуального парня с крепкими мышцами и глубоким будоражащим взглядом. А Стилински словно только сейчас заметил, что они оба уже давно не мальчишки, уже осознано тянутся за новыми, такими приятными ощущениями… Так почему же им нельзя? Рассматривая друга, Стайлз даже как-то упустил момент, когда его снова уложили на спину, прямо на том же месте, где они и сидели. Когда с него начали стаскивать футболку, он и не думал сопротивляться, а затем даже помог поскорее избавиться от неё и МакКоллу. Ни с чем несравнимое ощущение чужого тела так близко и так много... Он уже начал понемногу забывать, почему они вообще всё это делают… и почему не делали раньше? Скотту же, к его собственному удивлению, контролировать ситуацию не составляло особого труда. Они с внутренним волком словно установили негласный договор: парень делает то, чего хочет волк, а волк взамен не рвётся на волю, довольствуясь тем, что к нему прислушиваются. Этот баланс был похож на тот, которого он достигал, имея в качестве якоря Эллисон, хотя Стайлз в какой-то степени справлялся с этой ролью даже лучше. Когда МакКолл в очередной раз взглянул другу в лицо, тот был расслаблен и, казалось, даже немного опьянён. В нём уже не чувствовалось прежнего страха, кроме того… эти приоткрытые пухлые губы выглядели такими манящими, мягкими, тёплыми… Скотт сам не заметил, как потянулся к ним за поцелуем, но в сантиметре от желаемого замер, столкнувшись с взглядом Стайлза. Оба замерли, даже дыхание затаили, а оборотень уже мысленно приготовился услышать что-то вроде «давай только без поцелуев», но вместо этого Стилински лишь потянулся ему навстречу, невинно касаясь его губ своими. МакКолл не сдержал улыбки, прежде чем углубить поцелуй, медленно и аккуратно, совсем не в стиле обезумевшего вервольфа. Стайлз не был против, а вскоре и сам начал отвечать, одной рукой притянув друга поближе за шею, а другой скользя по его спине. «Хорошо, что отец сегодня на дежурстве…», – мысленно подметил парень, когда с него уже стягивали джинсы, спускаясь поцелуями на живот, и от каждого касания влажных губ тело начинало приятно ныть в ожидании большего. И только звук расстегиваемой молнии на брюках Скотта заставил Стилински запоздало сообразить, какое именно «большее» ему в очень скором будущем предстоит. – Стайлз, ты в порядке? – тут же поинтересовался Маккол, словно ощутив его волнение. В ответ парень молча закивал, поджав губы и зажмурившись. – Уверен? На этот раз вместо ответа Скотта попросту рывком притянули к себе, резко и напористо целуя, будто пытаясь отвлечься от всего остального. Оборотень понял, что друг вовсе не в порядке, но уверен, и отступать не планирует, поэтому действовать надо было сейчас. Один резкий толчок и Стайлз, не смотря на выступившие слёзы, всё же мысленно благодарил Скотта за понимание. Боль утихла так же внезапно, как и появилась, когда МакКолл взял большую часть на себя, начиная двигаться внутри, постепенно наращивая темп. Когда Стилински, наконец, открыл глаза, то увидел перед собой чуть напряженное, но всё равно довольное лицо Скотта. По виску и скуле стекали капли пота, волосы были влажными, глаза – чуть прикрытыми. И в то же время он не забывал нежно и успокаивающе гладить плечи, руки, живот и бедра Стайлза. В ответ парень крепче обнял оборотня, впиваясь в спину короткими ногтями, когда темп начал превращаться в нечеловеческий. Стилински даже прикасаться к себе не пришлось, когда они оба дошли до пика. Стайлз кончил первым, Скотт продержался чуть дольше, но первый этого уже не помнил, провалившись, то ли в сон, то ли в обморок на всё том же полу. *** – Э… Стайлз… как ты? – МакКолл смущенно смотрел то в пол, то в потолок, то на дверцу своего шкафчика. Он ждал друга в коридоре уже двадцать минут, и с каждой минутой начинал всё больше переживать – всё ли с ним в порядке после вчерашнего. Прошлой ночью он сбежал, едва почувствовал, что волк внутри спокоен. Разумеется, оставлять Стилински в таком виде на полу он не стал, натянув на него пижамные штаны и уложив в постель. Однако самому Скотту это никак не помогло успокоить совесть. Дитона он встретил подъезжающим к дому шерифа, когда по привычке выходил через окно. Смущаясь и краснея, он парой слов дал Алану понять, что опасность миновала и тот, к счастью, лишних вопросов задавать не стал, а просто вернулся в машину и поехал домой, предварительно вручив Макколу одну капсулу транквилизатора. На всякий случай. – Я? Всё отлично, я отлично, как всегда, – в свойственной ему манере протараторил Стайлз, с третьей попытки набрав код на своём шкафчике. – А ты? – Я? Тоже… всё хорошо… уже… Какой-то старшеклассник пронёсся мимо, случайно задев Стилински, и тот едва заметно поморщился, что, разумеется, не ускользнуло от Скотта. – Эй... сильно больно? – Да нет, – отмахнулся парень, но его уже тянули за локоть в направлении ближайшего пустого кабинета. Едва дверь за ними закрылась, Стайлз ощутил, как рука друга аккуратно ныряет под его рубашку и ложится на поясницу, впитывая остатки неприятных ощущений после вчерашнего… случая. Послышался звонок, коридор окончательно опустел, и в неожиданно воцарившейся тишине оба парня вдруг ощутили всю интимность сложившейся ситуации. Скотт не спешил убирать руку, а Стилински не спешил ему об этом напоминать. Они так и замерли, боясь, что одно слово может сейчас разрушить всё. Вот только нельзя же было молчать вечно. Первым тишину нарушил Стайлз. – И… что теперь будет… с нами… – Ты по-прежнему мой друг, – МакКолл пожал плечами, хотя внутри на самом деле становилось больно. – Ты тоже, Скотт, но… Снова напряженное молчание, и в этот раз не выдерживает оборотень. – Тебе тоже понравилось? Глаза Стилински словно загораются огнём, хотя из них двоих он тут человек. – Спрашиваешь? Это было афигительно! Проходящий мимо кабинета Айзек делает вид, что не заметил сквозь приоткрывшуюся дверь двух лучших друзей, целующихся на одной из парт.