Одна ночь из жизни маньяка

Я иду по темной, грязной, мяукающей кошками и воняющей нечистотами улице. Иду, как и всегда, туда, куда глаза глядят. Иду, потому что меня гонит неутолимое желание. Я ненормальный. Я сумасшедший. И я болен. Я прекрасно это осознаю, но меня все устраивает. Я ничего не хочу менять в своей жизни. Из бара неподалеку выходит шатающийся пьяный паренек. К счастью, не настолько пьяный, чтобы не понять, что с ним сейчас произойдет. Это хорошо. Я люблю, когда они осознают, что с ними происходит. Паренек направился в сторону жилых кварталов. Я иду за ним. Не тороплюсь. Спешить некуда, я все успею. Паренек резко оборачивается. Услышал мои шаги. Посчитал, что я неопасен. Пошел дальше. Самое время. Сейчас! Я набрасываюсь на него и бью головой о кирпичную стену. Он оглушен, но в сознании. Пытается сопротивляться, но я намного сильнее него. Я всегда сильнее своих жертв. Я затаскиваю его в неприметный тупичок и отвешиваю пару сильных ударов кулаком по лицу. Раздался хруст. Кажется, я сломал ему нос. Он силится отползти от меня и все время пытается что-то говорить. Я ничего не понимаю, потому что паренек буквально захлебывается собственными слезами, соплями и кровью. Судя по тону, он меня умоляет. Но мне все равно. Я наступаю тяжелым ботинком ему на поясницу, чтобы он не уполз. Чувствую, как его жалкое тело извивается под моей ногой, точно червяк, перерезанный лопатой. Я неспешно расстегиваю свой ремень. Мои пальцы касаются тяжелой металлической пряжки, которая пронзает руку бодрящим холодом. Мой член уже давно готов к действию. Я хватаю паренька поперек живота и резко ставлю на четвереньки. Он, уже почти затихший, вновь начинает слезно умолять меня о пощаде. В его голосе проскакивают истеричные нотки. Сейчас он испытывает животный ужас, и я это чую. Одним мощным движением я буквально разрываю на нем хлипкие брючки. Его упругие ягодицы белеют в свете полной луны. Паренек, наконец, осознает, что все происходящее - не сон. Он вновь пытается вскочить и убежать. Я с силой пинаю его в бок. Он вскрикивает и валится на землю, обхватив себя руками. Дрожит. Я вновь ставлю его на четвереньки и опускаюсь на колени. Резко ввожу свой изголодавшийся член в его тугой анус. Он истошно вопит и вновь пытается вырваться, но я держу его крепко, до крови вцепившись ногтями в его плоть. Я начинаю двигать бедрами, наращивая темп. Мне немного больно, но я знаю, что пареньку в сто раз больнее. И меня это радует. Он ревет в голос и стонет от режущей боли. Я уверен, что порвал ему анус. Доказательством тому служит кровь, капающая с моего члена. Он продолжает вопить. Должно быть, надеется, что его услышат и спасут. Нет, малыш, это гнилой город с гнилыми людьми. Тут всем на всех плевать. Даже если бы я насиловал тебя на центральной улице в разгаре дня, люди бы просто проходили мимо, брезгливо отворачиваясь. Крики моей жертвы слабеют, и она просто начинает тихо и жалостливо поскуливать в такт моим движениям. Я почти достиг оргазма, поэтому мои движения ускоряются. Я со всей силы толкаюсь в его прямую кишку до самого основания члена. Скулеж паренька становится громче. Он опять закашливается: должно быть, вновь захлебнулся одним из отделяемых своего организма. Я с рычанием кончаю в него и резко вывожу член. Паренек безвольно падает на бок и не шевелится. Только конечности слегка подрагивают, а широко открытые глаза смотрят в точку перед собой. Не удивлюсь, если он тронулся умом. Такое нередко случается. Я отер свой член о его рубашку и застегнул на себе ремень брюк, после чего вновь пошел туда, куда глаза глядят. Я устал и нуждался в отдыхе. А отдохнув, я вновь пойду на охоту. Такова моя жизнь. Такова моя суть. И я болен этим.