***
Нет ничего хуже воспоминаний. Это я понял, когда потерял всё. Наверное, каждому человеку дана его персональная ноша, его боль, его отчаяние. Всё это заключалось в моей памяти, которую я влачил за собой как проклятую мантию проклятого короля. Но эти воспоминания были мной. Их не существовало без Сиэля Фантомхайва, точно так же как его не существовало без них. Я не стал таким демоном, как Себастьян. Рождённый человеком навсегда сохранит в себе эту часть, как бы ему этого не хотелось. Я не был так силён, так вынослив, так сдержан. Мне снились сны. За это я ненавистно любил ночь. Вновь закрывая глаза, я вновь погружался в пучину болезненных воспоминаний, то просыпаясь с облегчением, то с желанием разодрать себе грудь, чтобы выпустить ту горечь, что выплёскивалась из меня, как из переполненного сосуда. И всё же я с нетерпением ждал темноты. Мне снилось поместье, неугомонные слуги, беззаботная Элизабет, алтарь, залитый моей кровью, родители, прежняя Англия, улыбающийся Себастьян… Теперь таким демон был только в моих снах. В реальной жизни я не видел ничего помимо равнодушия. Ни ненависти, ни презрения, что сквозили в его взгляде, как только он узнал, кем я стал, ничего. Порой мне казалось, что для него я сроднен предмету мебели. Даже жгучей ярости с его стороны я был бы рад. Но только не этому безжалостному, уничтожительному равнодушию. В любой момент я мог позвать Себастьяна, и он бы выполнил абсолютно всё, чего бы я не захотел, помимо одного: он бы никогда не смог заставить себя взглянуть на меня так, как прежде – с примесью лукавства и какой-то странной теплоты, взглянуть на меня как не на пустое место, отравляющее его жизнь.***
Снова бессмысленная охота. И мелькающая передо мной хрупкая фигура в ночи, к которой я привязан невидимой цепью, словно пёс. Отвратительно. Изменился ли он, став демоном? Безусловно. Сон. О, это то, чему он предавался с поистине мазохистским рвением. Каждую ночь я слышал симфонию его рваного дыхания, отчаянного крика и бешено бьющегося сердца. Пару раз я даже порывался успокоить его (право слово, зачем мне это было нужно?..), но утром, видя эти пустые, лишённые той восхитительной гаммы глаза, не испытывал ничего помимо брезгливости. Будет ложью, если я скажу, что не пытался убить его. Вернее, сдерживаться мне приходилось всё чаще и всё сложнее. Это был не мой господин, а лишь жалкая пародия на демона: несамостоятельное, слабое, безразличное ко всему и совершенно чужое. Существо, которому я был вынужден прислуживать вечность. Вечность. Даже меня пугает и приводит в неописуемую ярость это осознание. – Ты плетёшься как улитка, – прервал мои мысли властный голос. – Прошу прощения, господин. Внимательно смотришь на меня из-под нахмуренных бровей, словно пытаясь отыскать что-то на лице. Думаешь, я не замечал, что ты порой специально злишь меня, чтобы хоть на минуту осознать, что мир вокруг тебя не мёртв, потому что себя ты давно ощущаешь таковым? Ну так смирись, я не прерву этот ад. – Мне надоели твои извинения, – вновь потерпев фиаско, ты отворачиваешься, ускоряя шаг. – Лучше поторапливайся, я чувствую более-менее сносную душу. – Да, мой лорд. В итоге его чутьё привело нас в какой-то пустынный переулок, сокрытый плотной ночью. Я не любил изменившийся Лондон. Если честно, меня вообще мало волновало то, где мы живём, но со странной досадой (неужели очеловечился?) я осознавал, что с каждым веянием времени этот мир теряет тот необыкновенный шлейф непонятной мне загадочности, которая, казалось, содержалась раньше даже в воздухе. – Скучный город. – Да, я сам удивился, что заговорил с ним первый, но видеть это тело, словно набитое соломой, мне порядком поднадоело. Но что я вижу? Вы вздрогнули? О, не бойтесь, милорд, ночные тени вас не покусают. – Может быть, – отозвался Сиэль, чуть сбавивший шаг, но всё равно идущий впереди меня. И, признаться честно, я удивился его отклику. Вас замучила скука, мой дорогой господин? – Но мы не уедем отсюда, – отрезал он. Я устремил на графа пронзительный взгляд и ничего не сказал. Примерно так всегда проходили наши нечастые разговоры, чему, впрочем, я был рад. Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Позволив себе оплошность в виде раздумий, я не сразу ощутил чувство опасности, пронзившее меня словно тысяча лезвий. В эту же секунду Сиэль безжизненно упал на мокрый асфальт, а я лишь успел резко обернуться, проваливаясь следом в болезненную тьму.***
– Как же противно. Мелочные чувства, лицемерие, эгоизм. Вы, демоны, наверное, презираете нас? – Не совсем. За вами очень интересно наблюдать. – Как за подопытными кроликами? – Как за людьми. Помимо отвратительных чувств, пожирающих ваши души, их переполняют совершенно им противоположные, которые порой удивляют даже нас. – Разве вам есть до них какое-то дело? – Наш мир лишён подобного. Он совершенно пуст и бесконечен. – Даже в бесконечности есть что-то привлекательное, если она сулит тебе избавление. Быть демоном не так уж и плохо. – …Я бы никогда не пожелал вам этого, милорд. Резко распахнув глаза, я тут же закашлял от сырости, сжавшей лёгкие. Всё тело отчего-то ломило, и я не сразу понял, что происходит, но когда воспоминания вихрем ворвались в мою голову, попытался оглядеться. Лучше бы я этого не делал. Судя по обстановке это был подвал и лишь благодаря демоническому зрению я мог видеть в кромешной тьме, через прутья гнилой клетки, не позволяющей выпрямиться в полный рост. Но не это было главное. Помимо нас здесь находились другие существа, зверски израненные, изнеможённые, лишённые всяких сил, словно поломанные куклы, почти мёртвые…Ужасные картины прошлого, которые преследовали меня даже после перерождения, вновь затмили сознание, не позволяя вдохнуть. – Вы в порядке? – послышался совершенно равнодушный голос Себастьяна, который сидел в углу клетки как всегда абсолютно невозмутимый. Обернувшись, я скользнул взглядом по его лицу, вдруг уловив что-то промелькнувшее в алых глазах, но, так и не сумев разобрать что. – Где мы? – Не знаю, господин. Могу лишь сказать, что нас поймали люди и что ни я, ни эти демоны не могут выбраться отсюда. – Так это демоны? – против воли из груди вырывается изумлённый выдох. – Не совсем, – не сводя с меня пристального взгляда, чему я был не менее поражён, Себастьян указал на клетку, что находилась напротив. – Вон там медленно умирает нефилим. Нефилим?.. Обернувшись, я внимательно вгляделся во тьму, различив на холодной земле почти прозрачное тело ребёнка, пестрившее чудовищными ранами. Золотые кудри, словно облако, обрамляющие его лицо, совсем померкли из-за грязи. – Ты говорил, что никогда бы не пожелал мне стать демоном, – отчего-то вспомнив свой сон, хрипло сказал я, не в состоянии оторвать глаза от плодов человеческой жестокости. – Но разве вы убиваете друг друга ради забавы и желания безграничной власти? – Милорд, – сильные руки неожиданно притянули меня к себе, отчего я невольно замер, совершенно сбитый с толку. – Всё будет хорошо.***
Что побудило меня обнять это хрупкое тело, защищая от мучительных воспоминаний? Тело, к которому с некоторых пор я пытался не притрагиваться? Я не знаю. Возможно, всё дело было в том, что сейчас я с ослепительной ясностью видел его, своего прежнего господина, не обезображенного демонической сущностью. И старался не думать, как буду жалеть за проявленную слабость, когда моим глазам вновь предстанет пустой недодемон. – Себастьян, – к моему удивлению, Сиэль не стал вырываться, а только крепче прижался ко мне, зарывшись носом в ткань плаща, словно ища защиты. – Мы должны выбраться отсюда и убить их. – С удовольствием, господин, – улыбнулся я, и, чуть помешкав, медленно запустил пальцы в пепельные волосы, наверное, за столь длительное время, только сейчас желая этого. – Ты говоришь, что не можешь выбраться отсюда. Почему? – голос звучит на удивление тихо и даже нотки властности не проскальзывает в нём. – Когда один из людей приходил сюда, чтобы избавиться от трупа, я видел на его шее ламен, а ещё чувствовал буквально сбивающую меня с ног энергетику. – От сидения на сырой и холодной земле Сиэлю стало холодно, поэтому он плотнее прижался ко мне и слегка потёрся холодным носиком о грудь. Я нашёл это забавным и невольно улыбнулся, прижимая его к себе, чтобы согреть, после чего продолжил: – Похоже, им каким-то образом удалось поймать в плен очень сильного демона, но для удержания его приходится приносить в жертву куда более весомых существ, чем людей. Один такой экземпляр, – киваю головой на нефилима, – способен долгое время служить подпиткой, однако всё зависит от его силы. – Как мерзко, – злобно выдохнул Сиэль, и я почувствовал, как тонкие пальцы сжали мой плащ. – Они собираются принести нас в жертву? – Да. Похоже, подпитки порциями стало мало, а та душа, что вы чувствовали, наверняка была приманкой. Оторвавшись от моей груди, граф обернулся и, оглядев жертв в пределе его видимости, устремил на меня взгляд своих больших синих глаз, в которых я с удивлением прочёл явную тревогу. – Я намного слабее тебя, а эти уже ни на что не годятся. Получается следующий в списке ты? Подобная идея приходила мне в голову, поэтому я утвердительно кивнул. – А напасть? – почти с отчаянием спрашивает Сиэль. – Напасть на них у нас получится? – Боюсь, что нет, господин. Эта сила превосходит нашу в несколько раз. – Всё равно я не позволю им…– глаза Сиэля мгновенно вспыхнули, но так же резко возвратились к обычному состоянию, а сам он растерянно осёкся из-за поцелуя в лоб. – Не беспокойтесь. Какой бы силой они не обладали, это всего лишь глупые люди, возомнившие себя богами, – с усмешкой шепчу я, вдоволь пользуясь предоставленной мне привилегией путешествовать губами по аккуратному лицу. Что со мной случилось? Не обезумел ли я? Где то презрение и ненависть, что я питал к этому отродью? Но его ли мне хотелось уберечь и успокоить? Нет. Сейчас я сжимал в объятиях до безумия хрупкого графа, сотрясаемого холодом, переполненного воспоминаниями, беззащитно тянущегося навстречу моим поцелуям, но, не смотря на всё это, всегда настроенного сражаться до последнего вздоха. Моего графа.***
Я замер, боясь пошевелиться, словно стоит мне сделать одно неверное движение, и эти мгновения рассеются как очередной сон, за которым вновь последует бессмысленный день. Верил ли я в реальность происходящего? Не совсем. За столько лет совместного избегания друг друга, равнодушных взглядов и холодной войны я совершенно отвык от подобных прикосновений. В этих поцелуях не было ни капли похоти, только нежность, которую я с удивлением принимал, словно говоря своим телом «ах вот, какая она…». И не пытался понять, почему именно сейчас, а просто с жадностью отхватывал эти минуты. Наверное, даже до ужаса по-детски приоткрыл губы, тянясь к Себастьяну, как птенец к мамочке, потому что демон неожиданно рассмеялся и наклонился ко мне, накрыв их своими – тёплыми и мягкими. Среди всего ужаса, что был вокруг нас, я испытывал спокойствие, которое было намного важнее счастья – мимолётного, игривого и изменчивого. И вдруг с ужасом осознавал, как слаб человек перед этим спокойствием, которое ему так редко могут подарить за просто так. Наверное, в первый раз мне не снился сон. Только какие-то блики мелькали в созвучии с мелодией скрипки, но и этому не суждено было длиться долго. Выдернутый из забытья какими-то голосами, а самое главное исчезновением тепла, что дарили мне объятия Себастьяна, я сонно приоткрыл глаза, но тут же распахнул их, следя за тем, как люди в ритуальных одеждах, скрывающих их лица, уводят моего демона. Он не мог сопротивляться и увидев, что я проснулся, метнул на меня строгий взгляд, предупреждая не делать того же. И я остался на месте, с ненавистью в демонических глазах провожая уходивших. Смирился ли я? Ни в коем случае. Лишь притаился, понимая, что ненужными эмоциями только обреку нас на гибель. Ярость во мне бушевала как волны во время шторма, и я пообещал ей дать выход, но не сейчас. Сейчас я обдумывал, как выбраться на волю, потому что прутья клетки, при прикосновении к ним, жгли мою кожу как адское пламя, а регенерация проходила слишком долго, чтобы проделывать подобные фокусы необдуманно. И всё же я упорно взвешивал все варианты, потому что не мог позволить себе потерять то единственное, что держало меня в этом мире. То единственное, что порой (думая, что я не вижу) смотрело на меня с омерзением, а ночью, будучи уверенным, что я сплю, находилось всего лишь в шаге от убийства. Было ли это его слабостью? Я не знал. Но эти часы, преисполненные несвойственной нежностью, тёплыми объятиями и осторожными поцелуями, я должен был вернуть сполна, пусть и понимая, что после этого всё возвратится в привычное русло. Я был полностью готов принять смерть от рук своего дворецкого, как подобает графу Фантомхайву, но не от рук этих жалких отродий, позабывших, что есть человек. – Демон?.. – прервал мои мысли слабый, словно ссохшийся шёпот. Удивлённо подняв голову от согнутых коленей, я попытался найти источник звука, встретившись взглядом с потухшими серыми глазами, что смотрели на меня из соседней клетки. – Я хочу заключить с тобой контракт, – хрипло, словно каждое слово отнимало у него чудом сохранившиеся силы, уверенно сказал нефилим, видимо не дождавшись от меня какой-либо реакции. Стоит ли говорить, кого так сильно сейчас напоминало мне это истерзанное, загнанное существо? – Что ты хочешь? – подобравшись к прутьям клетки, спросил я с лёгким нетерпением. – Мести. Моё тело с минуты на минуту умрёт, и я хочу воспользоваться твоим, как сосудом. Я не удивился подобному желанию. Во время наших уроков, Себастьян рассказывал мне о других существах и уж поверьте, нефилимы не были невинными ангельским отпрысками, зато были полубогами. Похоже, сегодня удача решила отдать мне своё благословение. И на том спасибо. – Хорошо, но тебе придётся подождать. Нефилим кивнул, и его детское лицо неожиданно озарила вымученная улыбка. – Я попытаюсь не умереть. Теперь дело было за мной. Я не собирался упускать этот блестящий шанс, но принять свою истинную форму, чтобы дотянуться до контрактёра и поставить свою печать, было очень тяжёлой задачей, при которой моё тело словно ломали. Но стоит отдать должное Себастьяну – воспоминания о его презрительном взгляде, обращённом на меня, когда я пытался хоть чему-то научиться, заставляли действовать с тройным упорством, позволившим мне вскоре совершить задуманное и обернуться к нефилиму – вздрогнувшему и заметно напрягшемуся. Вытянув словно сотканную из тьмы руку через прутья клетки, и стараясь не обращать внимания на чудовищную боль, я резко схватил его за голову, под крик оставляя на сером глазу печать. Похоже, я тоже бываю порой сентиментальным, кто бы мог подумать. – Всё, – отстранившись, обессилено выдохнул я, и тут же приняв свой человеческий вид, прислонился спиной к холодной стене, прикрыв глаза. В следующую минуту лёгкий ветер обдал моё лицо, а тело стремительно наполнилось чужеродной энергией. «Ты довольно слабый для демона» – подметил голос в моей голове. «Если не хочешь лишиться места, лучше молчи и не мешай мне» – тут же вскипел я. «И злой» – обиженно, но чуть тише. Обречённо вздохнув, я подобрался к прутьям клетки, и решительно ухватившись за них, ощутил лишь слабое жжение, тут же раздвигая податливое железо в стороны и выбираясь наружу. «Ты знаешь, где они проводят свои ритуалы?» – скользнув взглядом по обезображенным демонам, от которых осталась разве что их человеческая оболочка, порой изуродованная частично принятой истиной формой, поинтересовался я у нефилима, оглядывая ряд клеток в длинном тёмном коридоре. «Ещё бы» – мрачно отозвался голос в моей голове – «Иди, я буду тебя вести». Послушно двинувшись вперёд и стараясь не замечать жадных взглядов, устремлённых на меня, словно на дичь, запертую в одной клетке с шакалами, пытающимися выжить, я подошёл к железной лестнице, ведущей наверх, и поборов брезгливость, ухватился за перила, на которых осталась запёкшаяся кровь. «Как ты собрался сражаться с ними?» – решил нарушить молчание нефилим. На миг замерев, я продолжил открывать люк. «Для начала мне нужно прервать ритуал, чтобы ослабить «цепи», сдерживающие демона в человеческом теле» – всё же уроки Себастьяна не прошли зря. «А дальше?» – полюбопытствовал голос. «Дальше?» – я на миг задумался – «Дальше чистой воды импровизация». «Безумец». Усмешка скользнула по моим губам. Наконец отбросив люк, я выбрался наружу и вдохнул полной грудью свежий воздух без примесей затхлости и разложения. Глаза тут же ослепил яркий свет, но я быстро привык к нему, удивлённо оглядывая белые колоннады, полукруглые сводчатые арки и длинный коридор, будто выполненный из мрамора. Всё увиденное напомнило мне тронные залы во дворце Её Величества. «А они неплохо устроились». Нефилим лишь презрительно фыркнул. К слову, я полностью разделял его мнение. Двинувшись дальше по коридору с нависающими сверху хрустальными паникадилами, я остановился лишь тогда, когда голос подал признаки жизни при виде кованой двери. «Это здесь?». «Да». Вдохнув, я осторожно приоткрыл массивную дверь и как тень проскользнул внутрь, спрятавшись за колонной. Занятые ритуалом не заметили моего присутствия, зато я мог отлично их рассмотреть. В центре, как и предполагалось, размещалась огромная пентаграмма, внутри которой, прикованный к чему-то отдалённо напоминающему постамент, находился Себастьян. При виде демона моё сердце пропустило удар, а нефилим отчаянно закричал: «Держи себя в руках! Ты меня заживо сжечь решил?!». Но я не слышал его, глядя словно зачарованный на идеальное тело, испещрённое ужасными ранами и гордо поднятую голову, несмотря на всю боль, выражающую презрение и непокорство. Себастьян выглядел ужасно и мне уже начало казаться, что в его теле не осталось ни капли крови, настолько её было много вокруг. Именно в такие моменты мы забываем, кто мы есть.***
Ещё никогда меня так не злили люди. Да что там, я был просто в бешенстве! Наплевав на то, что мои силы уже достаточно израсходовались на попытки выбраться из ловушки, я не собирался так позорно проигрывать и уж тем более отдавать им на растерзание Сиэля. Обезумел ли я? Безусловно. В очередной раз стиснув зубы и превозмогая боль, я попытался сконцентрироваться, но странный звук привлёк моё внимание. Подняв голову, я с изумлением проследил за тем, как выставив вперёд руки и ноги, Сиэль, словно дикая кошка, неистово и молниеносно налетел на предводителя всей это жалкой процессии. В этот момент я поистине был заворожён им. Его яростным безумием. Его ядовитым отчаянием. Его грациозностью и пылающим пурпуром глаз, узкий зрачок в которых выделялся особенно сильно. Передо мной был демон, охваченный нечеловеческой яростью. Точно пантера, Сиэль с тихим рыком отшвырнул от себя мужчину и ускальзывая от рук, метнулся к пентаграмме, принявшись остервенело тереть её каблуком. На это ему было дано не больше пяти секунд, потому что в следующее мгновение человеческие руки, в которых заключалась огромная сила, разъярённо отшвырнули его к колонне, заставив хрупкое тело безжизненно сползти по ней. Чувствуя, как ярость затмевает мой рассудок, я со всей силы дёрнул кандалы, неожиданно ощутив относительную свободу. Приглядываюсь и вижу, что Сиэлю таки удалось совершить задуманное. Это же замечают люди, лица которых, частично сокрытые капюшонами, искажаются паникой и страхом. Мой утробный смех заставляет их вздрогнуть и приводит в чувство, вынудив, словно ошпаренных, кинуться заканчивать ритуал. Но если я не могу выбраться, то не значит, что позволю им сделать это, что они понимают в следующую секунду, не имея возможности приблизиться ко мне.***
Наблюдая за приближающимся мужчиной через полузакрытые веки, я с усмешкой отметил, как тяжелее ему становится сдерживать в себе рвущегося наружу демона без законченного ритуала. Всего лишь одно ранение… Стоило рукам потянуться ко мне, чтобы закончить начатое, и я резко сорвался с места, скользнув за спину противника. Принять свой истинный облик второй раз – значит попусту израсходовать последние силы, поэтому я просто метнулся к его шее, намериваясь свернуть её, но резкий удар в живот безжалостно оборвал все мои планы, откинув на другой конец тронного зала. Жадно ловя ртом воздух, я попытался приподняться, не позволяя врагу так легко победить, но невыносимая боль, прошедшая, словно ток по всему телу, вновь позорно повалила меня на спину. Перед глазами всё поплыло, но всё равно я сумел различить длинное копьё, пронзившее мой живот насквозь. На плечи словно опустили скалы, и что сейчас безумно хотелось – так это закрыть глаза, всего на минуту, просто чтобы отдохнуть. – Сиэль! Себастьян?.. Как странно. Прежде ты не позволял себе называть меня по имени. Это было так необычно и…приятно? Отбросив ненужные мысли, я заставил себя распахнуть глаза, чтобы увидеть склонившегося надо мной мужчину. – Живучая тварь, – прокомментировал он и, ухватившись за копьё, от чего моё тело болезненно дёрнулось, собрался для верности прокрутить его, видимо для того, чтобы превратить мои органы в кашу, но я вцепился в копьё мёртвой хваткой и, уловив удивление, выдавил усмешку. – Ещё какая…– хрипло выдохнул я, резко дёрнув орудие вверх. Мужчина поражённо замер, округлившимися глазами смотря на расползающееся по животу алое пятно. В следующую секунду его тело захватили судороги, а я, не желая смотреть на эту отвратительную картину, попытался приподняться, но, по-видимому, переоценил свои силы, потому что рухнул в руки Себастьяна, почувствовав щекой тёплую кровь на его животе. – Милорд… – Я никогда не думал, что одно слово, сорвавшееся с его губ, может вместить в себя столько разных чувств. Опустившись на пол, Себастьян положил мою голову к себе на колени, и даже не слушая возражений, вонзился клыками в своё запястье, после чего прислонил его к моим губам, заставив глотать солёную жидкость, которая сначала показалась мне противной, но уже через пару секунд наполнила тело силой, не оставившей даже отголоска боли. – Как вы себя чувствуете? – Алые глаза впились в моё лицо внимательным взглядом, отыскивая ответ. – Нормально, – приподнявшись, я обеспокоенно оглядел Себастьяна и, заострив внимание на неестественно бледном лице, резко подался вперёд, впившись в его губы. Поначалу демон опешил, но вскоре взял инициативу в свои руки, слишком поздно заметив в этом подвох. Когда же на его языке явно почувствовался вкус души, он нахмурился и попытался не принимать её, но я угрожающе стиснул пальцы, что успел запустить в его волосы, поэтому он со вздохом поглотил её, отстранившись от меня. – Думаю, она была вам сейчас необходимее. Я покачал головой. – Твоей крови мне было достаточно, а ты мне нужен живой. – Зачем? – полюбопытствовал он, лукаво сверкая рубиновыми глазами. Предательски краснея, я метнул на него уничтожительный взгляд и решительно поднялся. – Где я ещё возьму демона-дворецкого? – Я знал, что вы не сомневаетесь в моей исключительности, – поднявшись следом, с невозмутимой улыбкой заметил Себастьян. Мне кажется или его самолюбие разрослось до размеров земного шара? Взглянув на затихшего мужчину, я перевёл взгляд на улыбающегося нахала. – А куда подевался демон? – Разве вы не чувствуете? Он где-то здесь, но пока не способен принять какой-либо облик. Словно в подтверждении слов мы ощутили, как под ногами задрожала земля. Себастьян резко подхватил меня на руки и устремился к выходу, за неимением окон. – Куда?.. – только и успел выдавить я. – Не думаю, что у него сейчас хорошее настроение. Мы с вами слишком увлеклись, – увернувшись от падающего куска крыши, хмуро отозвался Себастьян. В мраморном коридоре нас уже поджидала стремительно приближающаяся стена огня. Я только успел поражённо расширить глаза, а демон уже бежал вперёд, отыскивая взглядом окно. – Держитесь за меня крепче, господин, – скомандовал он, и я послушно сжал его шею, в следующую секунду услышав звук бьющегося стекла и почувствовав холодный ветер на своём лице. Обернувшись, Себастьян прижал меня к себе так сильно, что я чуть не задохнулся, но возмутиться мне не позволила взрывная волна, отшвырнувшая нас от здания как мячик. Совершив в воздухе пару кувырков и отлетев на приличное расстояние, мы рухнули в поле, заросшее густой травой.***
Открыв глаза, я посмотрел на почерневшее небо, переведя взгляд на Сиэля, что лежал у меня на груди, пугающе затихший. Волновался ли я за него? Мне не знакомы подобные чувства, но сейчас я обеспокоенно потряс графа за плечо, боясь не услышать ответа и понять, что сжимаю в объятиях мёртвое тело. Словно камень с души свалился, когда мальчик медленно приподнял взъерошенную голову, чуть непонимающе взглянув на меня, мол, уже всё закончилось? – Вы были великолепны, господин, – улыбнулся я, стирая с фарфоровой щеки сажу. И это была чистая правда. Он всегда умел удивлять меня так, как никто другой, в тысячный раз доказывая, что если нужно он пойдёт против целого мира и не проиграет. Сиэль внимательно вглядывался в моё лицо, словно боясь, что я вновь взгляну на него как на пустое место, после чего устало обнял меня за шею, уткнувшись в неё носом. – Я рад, что с тобой ничего не случилось, – совсем тихо прошептал граф. Улыбнувшись, я поинтересовался: – Что за душу вы мне отдали? Она гораздо питательнее человеческих. Отстранившись, Сиэль заглянул мне в глаза. – Нефилима. Я заключил с ним контракт, – и прежде чем я успел ответить, робко и нерешительно, совсем на себя не походя, коснулся моих губ своими, будто боясь, что я его оттолкну. Неуверенная секунда, и вот уже мягкие губы невесомо скользят по моему лицу, а тишину прерывает горький шёпот, вместивший в себя все душевные терзания: «Себастьян…». Я не знаю, что за незнакомое мне чувство жгло грудь, ослепляя мыслью, что всё это время со мной был мой господин, которого я упорно не желал видеть и который, вновь оставшись один, ещё больше спрятался за свой защитный панцирь. Я не знаю, что за чувства всё это время теснили его душу, но сейчас, именно сейчас, понимал, что больше не позволю ему быть не моим. Осторожно перевернувшись, я оказался над Сиэлем, и жадно припав к бархатным губам, бережно раздвинул их языком, пробежавшись им по жемчужным зубам. Сейчас мне было его мало, мне было его чертовски мало, но к своему удивлению я почувствовал, как граф, очаровательный в своей непокорности, подхватил мой язык своим. Я замер в нетерпении, но ощутив явное замешательство, открыл глаза, скользнув взглядом по прелестно зардевшимся щёчкам. И всё же вы такой ребёнок…Даже столь длительное пребывание в шкуре демона не испортило вашей невинности. Эта мысль окончательно свела меня с ума, поэтому, не выдержав, я взял инициативу в свои руки, принявшись посасывать язык Сиэля.***
Чувствуя, как бешено начинает колотиться моё сердце, а за закрытыми глазами пляшут разноцветные круги, я сильнее обнял Себастьяна, словно боясь упасть. Моя душа требовала избавления от отчаяния, заполнения пустоты, которая разрослась до таких размеров, что утром не давала покоя, а ночью не позволяла уснуть, тянясь за мной словно кандалы. Единственным, кто мог успокоить эту эфемерную субстанцию, приносящую столько боли, был Себастьян, длинные пальцы которого сейчас ласково перебирали мои волосы, в то время как вторая рука требовательно обнимала за талию, иногда чуть сжимая. Этот поцелуй значительно отличался от тех, что дарил мне демон в клетке, от чего я чувствовал постыдное томление внизу живота и злость на своё смущение. Словно барышня на первом свидании. Но даже с Лиззи у меня ничего не заходило дальше объятий... Отогнав ненужные мысли, я решительно отстранился и, захватив нижнюю губу Себастьяна своими, слегка прикусил её, при этом целуя. От меня не укрылось, что он улыбнулся, будто бросая мне вызов. А проигрывать я не люблю, особенно столь наглому демону, поэтому прекратив своё занятие и чуть задыхаясь, я провёл языком по его губам и когда Себастьян, покорно приоткрыл их, сомкнул свои зубы у него на языке, чуть покусывая.***
Знаете, я могу выдержать очень многое. Пытки, голод… А вот эти неопытные поцелуи, силящиеся не казаться таковыми, – нет. Поэтому резко отстранившись, я незаметно избавил хрупкое тело от одежды и, поцеловав залившуюся краской щёчку, с вожделением оглядел изящные изгибы хрустального мальчика, принявшись покрывать каждый миллиметр белой кожи жаркими и нежными поцелуями. Сиэль послушно выгибался им навстречу, его впалый животик учащённо вздымался вверх, а дыхание совсем сбилось. Словно музыкальный инструмент, сделанный только под мои руки. Восхитительно. Мои губы скользили по девственной коже, оскверняя её везде: плечи, шея, бёдра, живот… А в голове мелькала мысль, что я потерял так много времени, которое я ещё отхвачу с лихвой длиною в вечность. Подняв глаза и с удовольствием видя, как небесные омуты затуманены страстью, я не позволил себе сорваться, хотя искушение было велико. Я хотел подарить ему наслаждение, словно таким образом извиняясь за то, что бросил, и просто показать, как он мне был и остаётся дорог. Вряд ли слова выразят это, ибо подобного я никогда прежде не испытывал да и сейчас не собирался уподобляться людям. Я просто никому не отдам тебя, Сиэль. – Милорд…– с улыбкой прошептал я и, склонившись над графом, провёл руками по молочным бёдрам, чувствуя, как ещё больше напрягается хрупкое тело. – Не тяни, Себастьян. – Голос пытается казаться твёрдым, но всё равно нетерпеливая хрипотца, показывающая необузданное желание, выдаёт Сиэля с головой. – Конечно, – лукаво усмехнувшись, я скользнул пальцами к острым коленкам и, разведя изящные ноги в стороны, припал губами к внутренней стороне бедра, от чего граф вновь вздрогнул, а из сладких губ вырвался беззащитный выдох. Но этого мне мало, поэтому я чуть прикусываю нежную кожу, напряженную до предела и, не давая опомниться, обхватываю вставший член рукой, проводя по набухшей головке большим пальцем. Чувственный стон ласкает мой слух и распаляет и без того звериное желание, но я не позволяю ему вырваться. Пока. Поэтому переместившись к нежной шее и едва ощутимо коснувшись кожи губами, я тут же втянул её, щекоча волосами и оставляя алые отметины. Выгнув спину как кот, Сиэль с силой прикусил губу, подавляя стон, словно мстя мне за эти сладостные пытки. Я не сумел сдержать трогательной улыбки, продолжив цепочку чувственных поцелуев к его животу, тем самым не собираясь поддаваться. Язык проник в маленький пупок, а руки принялись поглаживать напряжённую донельзя кожу, от чего хрупкое тело задрожало, словно в лихорадке. Один Дьявол знает, каких сил мне стоило не войти в мальчика прямо сейчас! Но мы же не хотим, чтобы вам было больно, правда, милорд? Подняв глаза от молочного живота, я лукаво взглянул на Сиэля и, заметив, как он очаровательно нахмурился, вновь обхватил рукой его член, проводя по всей длине нарочито медленно, жадно ловя каждый выдох, каждый стон, каждое движение пушистых ресниц, дарованных только мне. Ещё раз коснувшись пальцем сочившейся головки, я наклонился и, раздвинув ноги Сиэля чуть шире, вобрал его напряжённую плоть в рот, принявшись играть с ней языком.***
Как бы я не пытался сдержать стонов, это получается ужасно плохо. Весь мир словно полыхает вокруг, от наслаждения немеет всё тело, заставляя метаться по земле, пока губы Себастьяна неторопливо, явно издеваясь, скользят то вниз, то вверх, а язык, словно ненароком, задевает головку от чего, не выдержав, я выгибаюсь как дуга, заливаясь умоляющим стоном. Решив сжалиться, Себастьян начинает двигать губами быстрее и из-за наслаждения, разливающегося в животе, словно лава, я не замечаю, как длинные пальцы скользнули к ложбинке между моих ягодиц, осторожно раздвигая их и бережно надавливая на узкое колечко. Меня озаряет вспышка наслаждения, а вместе с ней внутрь проникает один палец Себастьяна, смешивая безумное удовольствие и боль в ядовитый коктейль.***
Внимательно наблюдая за Сиэлем, в уголках глаз которого против воли выступили слёзы, я подался вперёд и, стирая их губами, принялся что-то шептать ему, ласково поглаживая одной рукой по голове, а двумя пальцами другой осторожно двигая внутри узкого прохода. Зажмурив один глаз от боли, мальчик обнял меня за шею, тем самым доверчиво прижимаясь всем телом и отыскивая своими губами мои. Вскоре боль сменилась наслаждением, и Сиэль начал подаваться навстречу вторгавшимся в него пальцам, нетерпеливо постанывая. Теперь сдерживаться было настоящей пыткой для обоих, поэтому я мгновенно избавился от одежды, чувствуя, как властно обхватывают мой торс тонкие ноги, затянутые в чёрные чулки. – Себастьян…– в противовес телу, голос предательски выдаёт страх. Невольно улыбнувшись от воспоминания, каким отважным демоном Сиэль предстал передо мной некоторое время назад, я наклонился к нему и, покрывая лицо поцелуями, приставил к узкому проходу свою возбуждённую плоть, жарко выдохнув: – Вы самое дорогое, что у меня есть, разве я позволю себе… Мальчик не даёт мне договорить и, утягивая в поцелуй, будто бы показывает, что не боится. С жадностью смакуя его губы, я поглаживаю молочные бёдра, принимаясь осторожно проникать в хрупкое тело на половину, чтобы дать привыкнуть. Тонкие пальцы бороздят мою спину, безжалостно полосуя её ногтями, зато крик боли начинает медленно утихать.***
– Ну же, – испытывая чуть ли не боль от переполняющего меня желания, я нетерпеливо заёрзал под Себастьяном, скользя затуманенным взглядом по его идеальному телу. – Какой же вы нетерпеливый, – с усмешкой замечает демон, наклонившись к моей груди и захватив в плен губ сосок, лукаво выдохнул: – совсем как ребёнок. Только я хотел высказать всё, что о нём думаю, как неожиданно последовал плавный толчок, заставивший меня закричать и сильнее сжав торс Себастьяна, забыться в водовороте сумасшедшего наслаждения, где-то на грани сознания чувствуя, как его руки требовательно обследуют моё тело. Вскоре движения демона стали ненасытными, с каждым разом вызывая взрывы обволакивающего блаженства, срывая крик наслаждения и шальную мысль продлить это удовольствие до бесконечности. И вдруг, среди всего этого вороха чувств, я услышал стон Себастьяна, почти срывающийся на рык. Поражённо распахнув глаза, смотрю на него, будто не веря, что он решил на некоторое время сдаться. Наши взгляды встречаются, и мы оба более не смеем отвести их. Воистину нечеловеческое безумие завладевает нами. Слишком долго ждавшие, слишком много прошедшие и слишком жадные… Я сильнее притягиваю Себастьяна к себе, и только демоническая реакция не позволяет ему упасть на меня. Кричу так, что, кажется, совсем сорву голос, скольжу руками по фарфоровой спине, словно зверь, вонзая в неё ногти, перемещаюсь к чёрным волосам, зарываюсь в них пальцами и безжалостно дёргаю. Всё это время мы неотрывно смотрим друг на друга, точно пожирая, точно безумия наших тел нам уже не достаточно. Себастьян рычит, сжимая мои бёдра. Его горячие поцелуи оставляют отметины на моей шее, плечах, груди… Каждый быстрый толчок сопровождается его стоном, заставляющим меня позабыть кто я, все мои принципы и убеждения. Обвив шею демона руками, я скольжу губами по его лицу, осознавая, как чудовищно сильно мне его не хватало.***
Мне казалось, я уже позабыл, что такое всепоглощающее безумие, но сейчас лаская это пугающе беззащитное фарфоровое тело, вторгаясь в него жадно, ненасытно, резко и стремительно, смотря в эти огромные глаза, поглотившие, кажется, всё небо, понимаю, что оно всё это время находилось рядом со мной. Моё безумие. Моё вредное, хрупкое безумие. На миг прервав наш зрительный контакт, я заскользил губами по тонкой шее, от чего Сиэль звонко рассмеялся, запрокинув голову и смотря широко распахнутыми глазами на укрывшее нас звёздное небо. Я оторопел. Он никогда так не смеялся, он вообще никогда не смеялся, но, кажется, этот ласкающий звук был призван окончательно уничтожить во мне остатки разума. Поэтому резко подавшись вперёд и срывая с губ мальчика протяжный стон, я неистово впился в его губы, чувствуя, как мне так же отвечают его. Нам обоим было слишком мало друг друга.***
Чувствуя, как по телу разливается волна наслаждения, я в последний раз вздрогнул и, что было сил, впившись ногтями в бархатную кожу, вскрикнул «Себастьян!», в следующую секунду сходя с ума от нахлынувшего наслаждения, прошедшего по телу, словно разряд тока. Чуть ускорив и без того быстрый темп, демон уткнулся носом мне в шею, рвано выдохнув: – Сиэль… Я невольно замер от этого бархатного голоса, но был выдернут из оцепенения прикосновением пальцев к подбородку. Развернув моё лицо к себе, и не отводя взгляда от глаз, Себастьян сделал ещё один резкий толчок, издав стон, смешанный с рыком, после чего излился. Пару минут восстанавливая дыхание, я почувствовал, как демон отстраняется, чтобы не упасть на меня, от чего сразу же открыл глаза и, злясь на свой поистине детский порыв, что было сил, прижался к нему, уткнувшись носом в невыносимо родную ямку у шеи. – Господин…– удивлённо проговорил Себастьян, но почти сразу улыбнулся и, притянув меня к себе, лукаво выдохнул в волосы, щекоча кожу горячим дыханием: – Вы слишком многое мне показываете. – Ты сам прекрасно знаешь, что я не такой сильный демон как ты. Может, мне больше не представится такой возможности. Почувствовав, как Себастьян напрягся, я поднял голову, повинуясь его пальцам, сомкнувшимся у меня на подбородке. – С каких пор граф Фантомхайв готовится к проигрышу? – От его пронизывающего и внимательного взгляда мне стало немного не по себе, но я не отвёл глаз, твёрдо смотря на демона. – Он вовсе не готовится к проигрышу, а просто боится. – Боится? – Строгость сменилась искренним удивлением изящно поднятых бровей. Я кивнул и спокойно ответил: – Знаешь, иногда в этой жизни очень страшно упустить то самое мгновение и не успеть. – Раньше вас это не беспокоило, – изучая моё лицо внимательным взглядом гранатовых глаз, заметил Себастьян. – Раньше мне нечего было терять. – Значит, – принявшись покрывать мои лоб, веки, губы, жадными поцелуями, выдохнул демон, – сейчас я должен сказать, что если ещё раз услышу что-то подобное, то хорошенько вас выпорю, потому что никогда не позволю никому забрать вас у меня? – Ты слишком многое мне говоришь, – усмехнулся я, пытаясь сдержать смех, когда мягкие губы защекотали мою шею. – Может быть, я тоже не успею, – подняв светящиеся лукавством глаза, с извечной насмешливой улыбкой заметил Себастьян. – Только попробуй, – строго отозвался я, но всё же не выдержав и в голос рассмеявшись, кое-как выдавил: – Иначе я тебя выпорю.