Он придёт...

Медленно зашёл в подъезд, а над головой мерцала огромная вывеска магазина, что находился на первом этаже многоэтажного дома. Обычная новостройка в спальном районе города. Обычно в неё заезжали лишь молодые семьи или же снимали квартиры на небольшой срок, не дёшево всё же жить в наше время. Сейчас за всё надо платить. Если же, конечно, вы не захотите стать изгоем общества и скатиться вниз по винтовой лестнице, что ожидает нас каждый день. Стоит только неправильно сделать ход, и тебе поставят мат. Люди лишь простые пешки, которыми можно так легко управлять и играть ими огромные партии, которые в скором будущем станут простой закономерностью жизни. Наверное, такие мысли посещают не многих, а тех, кому удаётся продумать дальнейшую жизнь до последней капли, считают не такими. Расселяли людей по этим домам довольно-таки недавно, года три назад. Тогда ещё месяцами стояли в очередях и бегали с бумажками по конторам, собирая нужные печати. Мне же особо потеть и не пришлось, всё папаша сделал. В подъезде, как и всегда, пахло терпкими духами, что так любила обитательница первой квартиры. Мадам было уже лет под сорок пять, но выглядела она словно восемнадцатилетняя студентка. Даже называть её просила просто Жаклин и на ты, дабы не чувствовать какую-то там дистанцию. Сама дамочка из себя немного странновата: белые кудри довольно большой длинны, длинные ногти, почему-то всегда покрашенные в розовый цвет. Да и одевается она, словно молодая девушка. Я почти никогда не видел её в джинсах или же штанах, обычно это были платья едких цветов и лёгкие юбки, под которыми, как ни странно, скрывались стройные ноги. Будучи молодой девушкой, Жаклин пришла в театр и работала там на подмостках, исполняя роль горничной с единственной фразой за весь спектакль. Но молодой девчонке тогда подвернулась удача - актриса, которая была в театре в те времена так знаменита и популярна, выскочила замуж, подавшись в Италию, и молодой Жаклин досталась вся сцена. Зрители довольно хлопали в ладоши, завидев на сцене такую девушку, так что в театре всегда был полный зал. Спросите, откуда такая полная биография нашей актрисы? Всё проще некуда. Как-то прошлой зимой я пришёл часа в два ночи и обнаружил, что ключи остались где-то на улице. Нет, я, конечно, мог сесть у двери и ждать, пока какая-нибудь собачка подберёт их и принесёт мне. Но, увы, я всего лишь пошёл к этой дамочке и попросил вызвать слесаря или хотя бы дать мне ножовку. В общем, вышел я уже под утро, буквально засыпая на ходу от столь большой информации, услышанной от хозяйки квартиры. Я вообще люблю середину зимы. Иногда ночью могу засесть возле окна и молча пялиться на город, что, кажется, даже ночью не спит. Сейчас же комфорта было мало, ибо топать к подъезду в лёгких джинсах и осенней куртке было крайне не перспективно. Тёмный капюшон натягивался на глаза, закрывая половину лица и оставляя видимыми лишь отблески фонарей в чёрных глазах. Кроссовки иногда скрипели на снегу, создавая ощущение хождения по стеклу, на которое налили воды. Тихое дыхание и чьи-то шаги сзади. В момент я обернулся и посмотрел в пустоту улочки, подъезд уже был перед носом, но я зачем-то обошёл дом, заглядывая в окна, где горел свет. Многие уже давно уснули, видя царство Морфея во всей красе. А я же, наконец, неторопливо вошёл в тёплый подъезд. В глаза сразу бросилась лампочка, которая явно заканчивала своё существование на Земле. За этот день я сделал слишком много шагов, а ведь всего лишь хотел найти тебя. Ты не отвечал ни на звонки, молчали на работе, говоря о досрочном отпуске, родных у тебя не наблюдалось. Тихий голос так и пребывал в ушах, не давая нормально спать и сидеть одному в квартире. Лифт медленно приехал на свою "станцию", и я нажал кнопку пятнадцатого этажа. Благо, ключи в этот раз не затерялись и нашлись довольно быстро, в заднем кармане джинсов. В квартире царил полумрак, только из открытой форточки на мой стол падали белые снежинки. В комнатах было абсолютно тихо, даже свет я зажечь не удосужился. Руки медленно потянулись к молнии на тёмной куртке и стянули замочек вниз, освобождая тело от мешающих вещей. Интерьер был самым до боли простым - всего лишь самые нужные вещи и куча дисков с любимой группой. На стенах в большом коридоре висели многочисленные плакаты с участниками рок-групп, что были мне по душе. Обычно, идя по улице, на меня часто оборачивались, смотря, как я в такт тихо подпеваю на немецком солисту “Rammstein”. Даже глядя на серый мир, хочется скорее закрыться от всех в мире музыки, которую не все ценят, считая депрессивной. Чего хотят люди? Люди хотят множество разноцветных шаров с желаниями, дабы воплотить в жизнь все мечты, но, увы, пока волшебства в нашем мире нет, приходится терпеть угрюмые лица. Они хотят много экспрессии, новых эмоций, как раз для этого и обсуждают таких, как я. Если просто молчать, тебя могут выдать за психа, выделяющегося из общества. Чувствуя почти каждый день слёзы на своей подушке, стоит подниматься и назло улыбаться этим людям в лицо, скрывая очередную боль. На ваших лицах всегда останется хоть доля невидимой улыбки, которая растворяется спустя года, заменяясь настороженностью и недоверием в глазах. Я многого не знаю о людях, я просто смотрю им в глаза. Я смотрю в глаза людей с самого детства, сразу понимая, что за человек передо мной, и читая его, как открытую книгу. Многие боялись этого, чувствуя неловкость, а другие, наоборот, продолжали общение, стараясь заполучить больше информации о себе, выслушать мнение, естественно, приятное. Куртка теперь покоилась на маленьком крючке у входа, а обувь лежала на подставке. Тихие шаги по комнате - кажется, даже сам воздух сегодня был тихим, не мешая мне вслушиваться в тишину. Я занял место на большом подоконнике и молча, как кот, ожидающий хозяина, уставился вдаль. Глаза искали до боли знакомый силуэт, зная, что ты не придёшь. Ты нужен. Просто нужен мне и всё. Я никогда не мог описать свои чувства, даже будучи рядом с тобой. Всегда отмалчивался и отходил в сторону, затыкая уши наушниками и погружаясь глубоко в свои мысли, вытирая ночью подушку от солёной воды, что лилась из глаз. - Ширрон, ты всё-таки гадёныш, - сорвался лёгкий смешок с моих приоткрытых губ, когда я прислонился лбом к холодной раме большого окна. Лёгкие шарики снега кружились над ночным фонарём, что освещал улочку, на которой сегодня было затишье. Ветер тоже стих, принося какое-то тупое спокойствие в душу, запечатывая грусть, но оставляя маленькую дольку надежды. Небо уже давно покрылось пеленой ночи, отдаваясь ей в свои владения, нежно обнимая её и раскатываясь по всему небосводу большими звёздами и крупинками снега. В соседних домах уже потухали лампы, лишь некоторые ещё не спали, смотря в окно, вновь мечтая о звёздах. Невесомые снежинки растворялись в воздухе, даже не долетая до земли, только тихо шепча странную мелодию на ухо, отправляя вас в царство Морфея. Зима – слишком спокойное время года, слишком скучное для меня. Ты – моё лекарство от всех болезней, будь то даже депрессняк по поводу очередного концерта или же недопитого, остывшего кофе. Ты никогда не был рядом, когда так нужен. Всегда убегал от проблем и меня в том числе, прячась за маской безразличия, не открываясь никому. Глаза медленно начали закрываться, тяжелея от тишины, и полностью закрылись. Голова прислонилась к стеклу, губы обжигали горячим дыханием оконную раму, отчего та сильно запотела. Я ведь знаю, что ты придёшь… Ты придёшь и снова спасёшь меня от серых будней.