Instinctu.

Давно не было такого мороза. Иней сиял в лунном свете, как тысяча мелких алмазов, небрежно разбросанных на ледяную корку снега. Ничто вокруг не подавало признаков жизни. Казалось, что в лесу всё застыло и только редкие снежинки иногда падали на безжизненные ветки голых чёрных деревьев. Лес, тёмный и пугающий, стоял какой-то странной, нерушимой стеной, ограждающей деревню от мира на той стороне. Пересечь эту «стену» было бы большой ошибкой, ведь даже волки, выносливые и безжалостные хищники сейчас спрятались в свои норы и не собирались показывать носа до тех пор, пока погода не переменится. Но, тем не менее, «безумец» нашёлся. Одинокая фигура направлялась в сторону леса. Холодный ветер пробирался под плащ, ноги вязли в сугробах, но человек этот был настолько полон решимости в своих действиях, что, казалось, предпочёл бы смерть от холода, но не вернулся бы в деревню. Девушка, ступавшая в сторону леса, знала, что идёт к верной гибели, но остаться она не могла. Изменить себе или погибнуть? На этот вопрос она знала ответ и, признаться, была крайне рада, что ей не приходиться совершать такой грех как самоубийство. Этот холод всё сделает за неё. Мысли странницы путались, голова кружилась, а в сознании всё время всплывала фраза, услышанная ей накануне «Я заставлю тебя стать пленницей!». «А ведь он заставил бы, неизменно заставил, мучил и доводил бы до агонии, как сестру, вот только ей он позволил умереть, а мне бы нет». Девушка не могла думать о чём-то ещё, не могла ничего вокруг замечать. Её щёки покрылись густым румянцем, руки почти застыли на морозе, но она ощущала лишь жар от воспоминаний, её передёргивало, а слёзы застывали на глазах. В душе девушки не теплилось и капли надежды на спасение. На кого ей было надеяться? На родителей? Они мертвы. На сестру? Так, та покинула мир земной навсегда, как ни ужасна была эта мысль. Может, на людей из деревни? Если бы они нашли девушку, то неизменно вернули бы ему, а это гораздо хуже смерти. Одному путница сейчас удивлялась: почему она, хрупкое и слабое существо, так борется за жизнь сейчас?.. Её ноги устали и окоченели, но всё несут её дальше и дальше в этот лес, а ведь она, кажется, зашла уже очень далеко. Рук она давно не чувствовала,но пыталась согреть их слабым охладевающим дыханием, всё поднося их ко рту. Почему бы не остановиться, не прилечь здесь, прямо на снегу и не забыться уютным спокойным сном... сном, уносящим в вечность? Но она всё шла и шла. Странный звук чуть отвлёк её от тягостных мыслей, но девушка не придала этому большого значения, она брела дальше. Вдруг нечто необычное возникло перед ней, существо похожее на волка, но гораздо больше. Увы, у неё не было времени испугаться или хотя бы представить, от чего она умрёт. Последние силы покинули её слабое тельце – мороз сделал своё страшное дело. Странно, что человек, имеющий свободу, почти никогда не ценит её. Люди связывают себя узами с самого рождения. Сначала это семейные узы, ребёнка лишают полной свободы, начиная с младенчества: ему запрещают гулять, где он хочет; делать, что хочет. Когда человеку даруют относительную свободу, он сам заковывает себя в цепи и зачастую от осознания, что так надо, что так делают все, а не от собственного желания страдалец находит новые семейные узы. Человек находит какое-то дело или работу, чтобы прокормить семью, делая одновременно себя заложником обязательств. Он уже не может пойти куда хочет, сделать, что хочет. Ведь теперь обязан он с утра до ночи трудиться, чтобы у него был кров, к которому будет привязан. И так до конца дней своих. Другое дело животные, зверь, большой он или малый, всегда будет ценить свою свободу. Никто не запретит ему идти в самую тёмную чащу леса, ведь он вправе делать, что считает нужным. С рождения животные свободны: родители оберегают и учат их, но не лишают свободы. Совсем наоборот, птицы учат детёнышей летать, хищники охотиться. Всё, живущее в природе свободно, возможно потому что природа и есть свобода. Но если человек слаб и лишён воли, а животное свободно и независимо от чего либо, возникает вопрос, возможно ли существование кого-либо, объединяющего в себе слабую расчётливость человека и инстинктивное свободолюбие зверя. Ответ на эту загадку находился в этом самом лесу морозной ночью. * «Слишком холодно для охоты, зачем было вообще устраивать эту вылазку?» – с этими мыслями некое существо передвигалось по лесу с неимоверной скоростью. Само оно холода почти не чувствовало, ибо густой шерстяной покров надёжно защищал плоть, но хрустящий под лапами снег; яркий, обвивающей всё вокруг слой инея и крайне редкая для леса, переполненного жизнью, тишина давали поводы судить о морозе, окутавшем всё. О добыче этой ночью можно было забыть. Самым разумным решением сейчас было вернуться домой, но что-то заставляло зверя бежать дальше, странное чувство гнало его всё глубже в чащу. Быстрее и быстрее перебирал он лапами, пока не учуял еле ощутимый запах. Запах человека. Пробежав ещё немного, зверь обнаружил неглубокие следы в сугробах, а чуть дальше и их обладателя. Девушка, побелевшая от холода, с инеем на ресницах и с глазами синими-синими бросила на него свой последний взгляд и упала, не выдержав тяжёлого пути. Мало ли таких он встречал? Замёрзших, потерявшихся, сгинувших в глубинах этого леса. Но в ней было что-то особенное. Что-то важнее необыкновенного цвета глаз. Может, дело в запахе? Он казался весьма странным. Нет, было тут что-то ещё, но что он не знал. «Уже поздно, замёрзла. Вряд ли ей можно помочь, да и если бы я захотел, разве смог бы? Но сердце ещё бьётся и если постараться бежать осторожно, вполне возможно принести её в замок, к Эфону. Да нет, что за бред? Не хватало ещё людишек подбирать». Тем не менее, ведя этот монолог, существо подходило к девушке с разных сторон, пытаясь придумать, как затащить «людишку» к себе на спину. Наконец, найдя нужный угол, он умудрился взвалить на себя девушку и поспешил выбраться из леса. От замка до поляны, на которой находились путники, было несколько километров. Для зверя это раз плюнуть. Но, неся на спине человека, довольно сложно преодолеть подобное расстояние, поэтому герои оказались в замке лишь через полчаса. * Когда девушка открыла глаза, перед ней стоял угрюмый старик с тазом воды в руках. Он поставил ношу на столик рядом с кроватью, даже не удостоив гостью взглядом. - Где я? – единственное, что смогла сказать девушка. Она была ещё очень слаба: голова нестерпимо болела, а конечности были «ватные». - Не там, где должна быть. Хозяин полагает, у меня есть свободное время, чтобы ухаживать за всякими оборванками, но он ошибается, и так работы по горло, а тут ещё и... – ворчун резко прервался, взглянув на девушку, лежащую перед ним. – Ну и ну! Никогда ещё не видел таких глаз, в них словно перенесли всю синь океана... «Значит, я не умерла» – подумала девушка. Цвет глаз был гордостью её семьи, синие-синие, как у матери. Все вокруг поражались этому и всегда приставали с расспросами, что порядком надоедало. - Так, где я? – повторила вопрос девушка. - В Северном замке, владениях графа Серивальда, – объявил слуга. – Не знаю, почему ты здесь оказалась... Но предупреждаю, это не самое безопасное место.