You haven't told me anything that I didn't already know

Тим облегченно вздохнул, зажигая свет в небольшой студии из трех комнат. Последний в этом году предрождественский концерт отыгран. Небольшой и не слишком сложный, но привычка выкладываться полностью стирает грани между трехчасовым выступлением перед десятками тысяч и получасовым гигом перед сотней людей. Хотя нет… перед сотней выступать, конечно, сложнее… может быть, поэтому я так и устал. Мысли текли неспешно и неторопливо, в такт барабанящим по стеклу каплям дождя. Райс-Оксли стоял у окна, наблюдая за мерцанием расплывающихся фонарных огней. Пальцы бездумно расстегивали пуговицы на слегка промокшей клетчатой рубашке. О чем он думал? Трудно сказать. Ни о чем и обо всем сразу. Перебирал обрывки фраз, которые могут пригодиться в будущем для песен, впечатления и воспоминания, которые стоят того, чтобы быть воплощенными. С тоской вспомнился зеленый Дублин, остро пахнущий осенней листвой. Пожалуй, «Bitter Pill» вполне подошла бы этому городу. А здесь, где все укрыто пеленой, словно китайской прозрачной рисовой бумагой… здесь ощущаешь себя по-другому. Многое чувствуешь не так, и многое обретает грани. Это все лондонский туман. В нем как будто спрятана малая толика волшебства, словно он из книжки ирландских сказок. Стоит только вернуться сюда из очередного турне, и с каждым глотком воздуха легкие снова наполняются этой странной субстанцией, позволяющей чувствовать чуть больше, чем обычно, - и всегда возвращаться сюда, как бы далеко ты ни уехал. В этом году туман еще плотнее, чем обычно, пытается укрыть подвластную ему территорию и шпиль Биг Бена от неумолимого Рождества. Подумать только, канун Рождества. Оно уже почти здесь: в воздухе, во взглядах окружающих, в суете машин... странно, что я этого совсем не ощущаю... Он стянул с себя рубашку и присел на диван, устало выдохнув. Перед закрытыми глазами некоторое время мелькали разноцветные пятна, затем внимание переключилось на воспоминания сегодняшнего дня. Постепенно они становились все более расплывчатыми, мысли - неясными и незаконченными. Тим успел еще подумать о том, что неплохо было бы принять душ, но тело отказывалось повиноваться, и он сдался, позволяя себе окунуться в теплую расслабляющую дремоту. Яркий пронзительный свет ударил в лицо, и Райс-Оксли вскочил - ничего не понимающий и слегка испуганный. Впрочем, знакомое, произнесенное со смехом "извини" его успокоило. Когда глаза привыкли к освещению, он различил стоящего у двери Чаплина - его фирменная ухмылка, очередная яркая футболка и черный пиджак, в руках два больших бумажных пакета, - Том? Ты что тут делаешь? Ты же должен быть дома, с Натали. Чаплин только пожал плечами, ловко придвигая к узкому диванчику стоящий рядом журнальный столик и вываливая на него содержимое принесенных пакетов. Тим непонимающе глядел на то, как стол обрастает банками пива, квадратными коробочками из китайского ресторана и всевозможными разноцветными пакетиками из супермаркета. - Ну просто Натали уехала к матери, и я вспомнил, что ты сегодня остался в Лондоне. Звонил тебе, но ты не брал трубку, а Рич сказал, что ты в студии. Должен же кто-то скрасить тебе одинокий предрождественский вечер. - Ну надо же, в тебе проснулись дружеские чувства! - Тим зевнул, лениво протягивая руку к ближайшему "Гиннесу". - Да я как бы и не страдал от одиночества. Разве что, во сне.... - Вижу, - согласно кивнул друг. - Но уже поздно, извини. Оба засмеялись. - И выключи, пожалуйста, свет - очень режет глаза. - ...ладно уж. Но если сейчас отдавлю тебе в темноте ногу - без претензий. - Идет. - Тим... - М? - А миссис Гейтли помнишь? - Да, ее страшные черепаховые очки! И еще она вечно ходила с дырявым зонтом! - Доминик как-то ей еще одну дыру в зонтике сделал, а она и не заметила. - А потом одолжила этот зонтик Биллу Леману, тому, что географию преподавал, и он вымок, как моряк в десятибалльный шторм! Дружный смех. На столе куча пустых бутылок, но атмосфера самая мирная, если не считать прокуренного воздуха и одного разбитого стакана, - ставшего жертвой бурной реакции на удачную шутку. Полная расслабленность и легкая замедленность мыслей и движений - результат большого количества опустевших бутылок. - Будешь? - Том поворачивает голову и протягивает другу яркий в темноте огонек сигареты. Тим некоторое время раздумывает, затем машет рукой, принимая сигарету. - Давай. Хотя мы и так уже разошлись, тебе не кажется? Выпили неплохо, пора бы и начать трезветь. - Ну не так же сразу... - Чаплин со смехом откидывается на спинку дивана. - Я только что начал получать удовольствие от происходящего, у меня замедленные реакции организма, так что не мешай. Райс-Оксли молчит, наслаждаясь тишиной и никотином, проникающим в сознание. В комнате почти полная темнота: если не считать ярких рождественских гирлянд, заглядывающих в окно. Этого света вполне хватает на то, чтобы разглядеть на узком диванчике очертания двух мужских силуэтов. Один из них закинул ноги на стол - черные оксфорды поблескивают на уставленной бутылками стеклянной поверхности. Второй задумчиво глядит в окно, мерцающий кончик сигареты отражается в прозрачных стеклах его очков. Чаплин шумно потягивается, затем встает. - После пива жутко хочется газировки. Да и сигареты кончаются. Тебе чего-нибудь взять? - Нет, спасибо. Уже столько времени прошло... почему-то сейчас, когда он остался один, вспомнился весь тот путь, что они прошли вместе - от школы до вот этой студии. Столько всего было... столько всего могло произойти... столько всего произошло и слава богу, не произошло... Что ж, пока они здесь, есть время показать ему еще пару новых песен. Тим оглядел столик и почувствовал угрызения совести. Все-таки скоро Рождество, человек пришел тут в преддверии праздника, с выпивкой и положенным настроением, а ты опять с песнями лезешь. Нет уж, хоть сегодня стоит отдохнуть. Райс-Оксли решительно включил свет. И еще стоит немного прибраться, иначе не миновать еще одной разлитой бутылки или разбитого стакана. Он вышел в кухню и вернулся с мусорным пакетом, к который сгреб пустую тару и вытряхнул полную пепельницу. На диване завибрировал телефон. Тим мельком глянул на дисплей и не раздумывая, протянул руку к мобильнику. Это же Натали. Наверняка она возвращается, или забыла что-то передать Тому. - Хей, Натали! Привет! - А, Тим! Рада тебя слышать! Я уж думала, он опять где-то посеял свой телефон... - Нет, - Тим улыбается - всего лишь оставил его в студии, а сам ушел за газировкой. - Он тебе врет, обыщи его, как только придет, и отбери сигареты. - Как скажете, мэм. - И еще - вы, конечно, жуткие трудоголики, но можно было бы и отдохнуть сегодня. Хотела побыть с Томом наконец-то, но он же как вода - в руках не удержишь, когда речь идет о работе. В общем, я уехала к подруге раз так, к Элен, в двух часах езды от Лондона, ну ты ее помнишь. Передашь ему? - Да... передам. Я просто... на самом деле... может, ты поговоришь с Томом? Я думаю, он собирается домой, вообще-то и... - Да нет, Тим, что ты! Никаких угрызений совести, слышишь? Я все равно уже выехала, так что работайте уж. Только не засиживайтесь там до утра, иначе не выспитесь. Все, целую вас обоих! Тим некоторое время ошарашенно слушал гудки в трубке, затем аккуратно положил телефон на место. Нехороший признак. С чего бы ему врать? Может, он просто не так понял? Может, Натали не так объяснила? - Ты знаешь, я передумал. Газировка вредна для здоровья. Зато я нашел отличный вермут! Рождество все-таки скоро, и... что-то случилось? Веселый до крайности Чаплин любопытными глазами глядит на друга с самым невинным выражением лица. - Тут... Натали звонила. Просила передать,что уехала к Элен, подруге... раз уж мы сегодня работаем... ты же сказал мне,что она уехала к своей матери? Том машинально запихивает злосчастный телефон в карман пиджака и садится на диван, хмуро распаковывая новую партию покупок. - Ну, сказал. Какая разница вообще, куда? Хотела к маме ехать, а теперь передумала. Выражение лица Чаплина крайне не нравится Тиму. - Нет, Том, большая разница! Ты рассказал мне все так, будто она уже уехала! Уже - подразумевает тот момент, когда ты пришел! А сейчас Натали упрекает меня в том, что мы много работаем, тогда как она хотела сегодня побыть с тобой дома. Есть разница?? Том крайне спокойно снимает пиджак, и придвигает к нему стакан. - Хватит нервничать по пустякам. В такие моменты ты меня бесишь. Пей, зря покупал, что ли. Тим минуту глядит на друга, затем машинально сжимает пальцами холодное стекло. Нет, подумать только... у него проблемы с Натали, а он так спокойно пьет тут с ним вермут. Самая дурацкая черта Чаплина - отмахиваться от существующей реальности. - Да не буду я ничего пить! - Тим с возмущением отодвигает стакан обратно. - Давай рассказывай, что у вас произошло! Насколько я понял, вы не ссорились? - Нет, не ссорились. Да все в порядке, правда... - Том улыбается так искренне, что трудно в это не поверить. - Ничего не понимаю. Тогда зачем ты сказал ей... - Тим, ну хватит. Просто захотелось выпить с тобой, и все. Ничего такого не произошло. Тем более Натали давно хотела съездить к этой... Элен. На какое-то время воцаряется молчание. Оба пьют разбавленный водой вермут в ничем не разбавленной тишине - зловещей и густой. Первым не выдерживает Том. - Ты перестанешь или нет? Я буквально слышу, как ты напряженно обдумываешь мои слова. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком много думаешь! - Нет, Том. Я просто не понимаю... - Ну все, ты меня достал! Как тебе еще объяснять? У нас с Натали все замечательно. Лучше не бывает! Но я ей соврал. Почему? Да просто потому, что знал, что ты не уедешь домой, потому что завтра тебе надо еще доделать тут кое-что, а значит, ты останешься в студии. И я просто хотел сегодня, сейчас, вот это вот время провести с тобой, здесь! Так понятнее?! - ... - ... - Том? - Да. - Извини, что довел. Спасибо. - Чего уж там. Лучше передай зажигалку. И подвинься немного. Ты какой-то жесткий. - Дурак. Это же плечо. - Тим со смехом сует под голову Тому диванную подушку. - Извини, но наличие плечевой кости там неизбежно. Не могу же я ради твоего комфорта остаться без руки. - Ну раз так, ладно. - Диванная подушка, прицельно брошенная Чаплином, летит прямо в квадратик света на полу, отбрасываемый уличным фонарем. - Твое плечо меня устраивает, несмотря на наличие костей и всего прочего. - По-моему, нам не стоило пить вермут, - Тим, закрыв глаза, рассматривает разноцветные скачущие перед ним пятна. Плечо, на которое опирается голова Тома, начинает затекать. - Ну не каждый же день пьем. Иногда можно. Тим? - М? - Скажи, я повел себя как идиот? Ну, что приехал сюда... - Нет. Ничуть. - Серьезно? Ты правда так считаешь? - Абсолютно серьезно. Ты повел себя как настоящий друг. - Ты думаешь, так поступил бы любой настоящий друг? - Нет, Том. Только ты. - Это просто ненормально. - Чаплин снова достает сигарету. Тим, чуть прищурившись, следит за прыгающим огоньком. - У тебя что, руки дрожат? Хватит пить. Что именно ненормально? - Все, Тим. Все. Внутри у Райс-Оксли ворочается какое-то нехорошее предчувствие - тревожное, дрожащее так же, как пальцы Чаплина, со сладким привкусом новокаиновой заморозки. - В каком... смысле? - Да в любом! Я тут вместо того чтобы сидеть дома со своей девушкой, как любой нормальный человек, пришел испортить тебе вечер, накурил, напился и несу бред... - Том, перестань. Кури молча, иначе без твоего бреда нам точно не обойтись. Странное ощущение - он совершенно явственно ощущает сейчас прислонившегося к левому плечу Тома. Его затылок и мягкий хлопок футболки. И еще запах. Ужасно знакомый. Том пахнет чем-то солнечно-свежим. Смешавшийся с ароматом одеколона запах сигарет и алкоголя ничуть его не портит. Тим попробовал отстраниться от этого ощущения. Не вышло. Все чувства сейчас сосредоточены на этом прикосновении. - Тим... - Что? - Если бы мы с тобой не были знакомы... если бы не было нас всех вместе, а были бы только мы по отдельности... о чем бы были твои песни? - Ни о чем. Их бы не было, думаю. Удивительно, как много нас всех связывает... - Нас с тобой, в особенности. - Ты прав. Почему ты об этом вспомнил? - Ну, это очевидно. Я помню каждую строчку из каждой песни, в которую вложено было послание мне. Их ведь не так уж мало. - ...?? ты серьезно?? - Ну да. Знаешь, Тим, со временем это стало какой-то игрой. Ты просто пел новую демку, а я слушал и пытался понять, где же здесь я, где здесь эмоции, адресованные мне. Где-то я находил обиду, где-то боль... где-то радость. - Хм. А я всегда думал, что тебе это не так уж и интересно.. - Ты просто не знаешь всего. Хотя... знаешь. Ты точно знаешь, о каком моменте я говорю. - Когда ты выходишь на сцену, верно? - Да. Когда я выхожу, вижу людей вокруг, пою для них слова, написанные тобой, музыку, придуманную тобой, а потом... - смотришь мне прямо в глаза... - и понимаю, что один такой взгляд стоит всего. - Да. Именно так. - Это ведь ненормально, Тим... мы просто ненормальные. Я каждый раз после такого чувствую себя странно. Словно это что-то... что-то запрещенное и... - и неприличное? - Да. Смешно. Только что хотел спросить - "а ты откуда знаешь?" Кому же еще знать, как не тебе. Скажи... ты чувствуешь то же самое? - Не чувствовал бы - не сказал. Словно я к тебе в душу залезаю - вот что я чувствую. Том... давай не будем об этом. Пожалуйста. - Потому что ты сейчас чувствуешь ко мне что-то большее, чем просто дружба? Я прав? - Чаплин, ты пьян. Это просто твой вермут. И брось сигареты. Тим тянется к мерцающему кончику сигареты в пальцах Чаплина, но вздрагивает, ощущая чужое прикосновение. - Том, отпусти. Ты пьян. - Может быть, я специально напился, для того, чтобы суметь сказать тебе это в глаза. - Том... - Давай, Тим. Всего один раз ты можешь сказать мне правду? Хотя бы на одну эту ночь стань самим собой. - Это же ничего не изменит, Чаплин! Какая разница? Какая разница, что мы с тобой чувствуем? - в горле заскребло, он почти с ненавистью выдернул руку. - Мы что, похожи с тобой на геев? Это что, похоже на любовь? Что ты ко мне пристал, придурок? Совсем спятил? - Отлично. Ты только что подтвердил мои слова. Пусть и не в той форме, в которой ожидалось. - Том, чтоб тебя... - Тим. Один раз. Всего один раз. Сегодня сказать правду, и все! Больше никогда не подниму эту тему, никогда ни одним словом не намекну тебе. - Обещаешь? - Обещаю. - Да. - Что да? - Да - ты прав. Да - я чувствую то же самое. Да - когда ты поешь, вспрыгнув на фортепиано и глядя мне в глаза - я чувствую это и все остальное, чему нет названия. - ... - ... - Теперь тебе легче? - Ничуть. - Странно. А мне стало легче. Может, еще выпьем? - А смысл? - Ну не знаю... алкоголь знаешь ли, помогает стать самим собой. Выпьем еще пару стаканов, потом еще пару... может, и до секса дойдет. - Чаплин, если бы не знал, что ты шутишь - убил бы, не раздумывая. - Если мне захочется когда-нибудь умереть раньше положенного срока - я пущу в ход эту фразу. - Том, я говорю абсолютно серьезно. - Я тоже. Вообще-то, этого мне от тебя не нужно. Достаточно того, что происходит во время выступлений. Тим ощущает холодные, чуть липкие от разлитого вермута пальцы Чаплина в своей ладони. Минуту он раздумывает... - Теперь из-за тебя я буду мучиться всякими мыслями. - Какими? - Ну например, нормально ли держать за руку собственного лучшего друга. - Нормально. Если оба пьяны и только что выдержали самый откровенный разговор в своей жизни. - В такие моменты ты убиваешь меня своей прямотой, Том. - Ну извини. Чувства, знаешь ли, трудно сдержать. - Надеюсь, я еще очень долго не увижу тебя после сегодняшнего. - И не мечтай. Сразу после Рождества явлюсь с поздравлениями. Может ты и не обрадуешься, а вот Эмили будет мне рада. - Если только я не сообщу ей заранее, что ты пытался соблазнить ее мужа. - Тебя? Чем? у меня нет третьего размера и блондинистой шевелюры. Она сочтет тебя психом. - Том... заткнись хоть на минуту, если ты действительно меня любишь. - ... - Тим... - Я же просил! - Так минута уже кончилась... - ррррр..... - Ладно, ладно. Молчу. Тим вытащил из ящика одеяло, осторожно укрыл спящего Чаплина. За окном - серое туманное утро. Все тот же вездесущий туман... Он достал ручку и листок бумаги. С напряженным лицом, закусив губу, быстро написал несколько слов, затем зачеркнул, смял листок и сунул в карман. Дверь за собой он закрыл как можно тише, стараясь не разбудить. Он вышел из кафе, когда в кармане зазвонил телефон. - Да? - Так, я не понял. Просыпаюсь один, в пустой постели, а мой лучший друг, после того что было вчера, даже не принес мне завтрак? Где мой кофе, сэндвичи и тосты с джемом? - в голосе едва сдерживаемый смех. Тим глядит на два огромных стакана с кофе, которые он каким-то чудом удерживает в левой руке, и улыбается. - Иди к черту, Чаплин. Только кофе. Оба смеются.