Баллада из муромских лесов

Нет ничего вернее слуха, И надежнее врага, Ворчала дряхлая старуха, Залезши к черту на рога. «Тебе скажу я, друг болотный, Что в сказке побеждает тот, Кто разменяет первый злотный, На злобу, аки есмь народ. Пусть внукам будет на проруху, - Любовь гоните, потаскуху. Не веришь чай? Так слушай быль, И прогони сомненья пыль. *** Где тропы звериные Трупы И зольный дым, Старец-ведун собирает гостей. Здесь Леший и Ведьма, Лихо и Люб с Водяным, Кормят землицу болотной водицей, Костями людей. Земля – хороший рассказчик, Дверь в этот грешный мир, Красивый юноша-мальчик, Скакал на звериный пир. Не лезь, без вопросов даже! Откашляться дай потом, В лесу он, как светоч в саже, Скакал на коне гнедом. Дальше, в сердце оврага Где хлюпала бурая гниль, Вот сгинул бы там, бедолага, Сгнила бы и эта быль. Но нет, только конь ретивый, Забился с прокушенной глоткой, На вкус, скажу прямо, паршивый. Как будто бы только с лебедки. Беги же молодчик, Мой первопроходчик, Охрипла от смеха вшивица Смотри только ввысь, в очи подлой луны, Над тобой кружит черная птица. Он мчался на свет, он набрел на избу, Израненный и одинокий. И вышел ведун, поглядел на него, Как смотрят на небо пророки. «Тебя бы убить да зверье накормить, Не было б мне столько лет, Иди же в мой дом, я тебе помогу, Дам коня и отцовский совет» Агнец несчастный сидел на цепи, Волки вокруг петляли, Было две дочери у ведуна – Ветраной и Радой их звали. Старшая дочь была оком луны, светом, как ситцем играла, Младшая дочь, непроглядная ночь, Улыбка – змея, взор – отрава. Ведун запретил им свой лик открывать, Но сердца не скрыть под рубахой, Готовы их девицы были отдать, Юнцу с окаянного шляха. Рачение верная плаха. «Что дает силы живому, скажи? Что навь на меня натравило?» «Солнцу не верь, обманешься не раз, Дурное это светило. Юность и смелость погибель твоя, Твой крест и твое невезенье Ты мчался вперед, не жалея коня, И теперь же молись за спасенье» «Бессмертник растет дорогой из леса, Его охраняют старые бесы, Путь к ним запомнишь ты быстро» «На чем же, старик, я туда поскачу? На палке твоей сучьистой?» Посох лишь брякнул, разверзлась земля, Сквозь половицы черная тля, Слепни сбивались в стадо. Мухи вокруг обернулись ферзем, Заржали, взметнулись фризским конем, Под мальчонки испуганным взглядом. «Но знай, коль обманешь, я все отниму. Забуду, что сын человечий Твой вопль предсмертный прорвет тишину, И сгинет с тобою навечно» Под клетью не меркли звериные очи, Ворона с лисою во мраке, И ведала точно каждая дочерь, Что сгинет мальчишка в клоаке. «Отца бедолагу сковал Договор» - Старшая потупила свой ясный взор, А младшая лишь усмехнулась. «Подумай, сестрица, будь я проводница, Удача бы нам улыбнулась» Раскинуло утро багряный шатер, Скиталец продолжил свой путь, Узорной долины не вяще хитер, Ведуна он решил обмануть. Больно, мол, старец мудрил поутру, От болот нынче черти лытают, Коль помирать суждено, то помру, Судьба и похлеще пугает. Бессмертника что сорняка у дороги, Сорву колдуну для колдуньей берлоги. Свернул и услышал сквозь ветви кривые: «Глупец из глупцов, Ведь в лесу ты впервые, Бессмертник отец попросил не за тем, Чтоб зелье лесное состряпать, Пойдешь по следам до межи, а затем, Попадешь прямо лешему в лапы» И вторит, и вторит из мрака объятий, От чистой мольбы до суровых проклятий. «Сверни, моркотник, ты погубишь себя! Дорогу тебе указали не зря. Путь труден, но знай, нет другого тебе. По легкой дороге идешь ты к беде»