Эпиграф.
***
День медленно клонился к вечеру. Солнце на западе уже касалось нижним краем крыш домов и приятно золотило верхушки деревьев. Треугольноголовый юноша по имени Финес Флинн стоял возле своего дома, облокотившись на старый забор, и задумчиво бормотал что-то себе под нос. — Финес, ты идёшь ужинать? — донёсся из дома голос его матери. — Я скоро, мам! — Флинн досадливо отмахнулся, словно она могла его увидеть. Он, конечно, опять врал по мелочи — так часто бывает, когда и самому всё лень, и не хочется расстраивать кого-то. А Финес мог простоять так ещё час-полтора — ровно до того момента, пока его ближайшая подруга не пройдёт мимо. Солнце уже наполовину скрылось за западными домами, когда Финес наконец услышал знакомый голос. Изабелла шла с одного из многочисленных собраний в своём гёрлскаутском обществе и болтала с кем-то по телефону. Голос её выражал наигранный интерес: — Да-да, Кэти, не спорю… Дженго очень мил, очень. Нет, я точно не знаю, встречается он с кем-нибудь или нет. Нет, Кэти, я не буду спрашивать Финеса! Думаешь, он лезет в личн… — тут она увидела Флинна, помахала ему рукой, прошептала в трубку что-то подобное «я перезвоню» и побежала к другу. — Привет, Изабелла! — Финес обнял подругу. В детстве они все часто обнимались, но только лет с одиннадцати Флинн понял, что обнимать Иззи ему особенно нравится. — Как дела в штабе? — Ужас просто! Наш отряд в этом году всем составом уходит из гёрлскаутов, и на нас свалилось разом столько дел! Обучение меньших гёрлскаутов, организация выпускного мероприятия, дизайн новых значков… Ни вздохнуть, ни разогнуться! — пожаловалась Изабелла, устало прислоняясь к забору. — Что поделать! Зато все последующие годы ты будешь совершенно свободна, — улыбнулся Финес. Гарсиа-Шапиро засмеялась: — Да уж… Надо умело воспользоваться свободным временем. Глядишь, в свои-то практически полные четырнадцать хоть в кино схожу! — теперь по мелочи лгала Изабелла. Даже если у неё будет всё свободное время в мире, разве она не променяла бы его на денёк наедине с Флинном? — Да уж, всем ведь надо веселиться, — засмеялся в ответ Финес. Они стояли рядом, облокотившись на забор, и хохотали всё громче, с первого взгляда — абсолютно беспричинно. — А-а… Поче-ему мы продолжа-ха-хаем смеяться? — выдавила Изабелла сквозь проступившие от смеха слёзы. Финес наконец с трудом взял себя в руки и пожал плечами. — О-ой, ха-ха, ой… — от смеха девушка уже начала икать, но не могла остановиться. — Иззи? — Финес забеспокоился, подскочил к подруге и начал трясти её за плечи. Девушка начала потихоньку успокаиваться, но всё равно её продолжало трясти, словно в истерике. Тогда Флинн вдруг прижал её к забору, заглянул Изабелле в глаза и проникновенно и чётко прошептал: — Ещё одно «ха-ха», и я тебя поцелую! Гарсиа-Шапиро мигом залилась краской и на всякий случай даже зажала себе рот ладонями. Тогда Финес отпустил её, и, отойдя в сторону, некоторое время с улыбкой наблюдал за тем, как подруга успокаивается и поправляет съехавший набок оранжевый берет. — Успокоилась? — усмехнулся Флинн. Изабелла, всё ещё красная, как варёный рак, кивнула и отвела взгляд — упущенная возможность теперь ужасно её мучила!.. — Финес? — Иззи смущённо посмотрела на юношу. — А ты… Ну, если бы у меня не прошёл приступ смеха… — девушка невольно заулыбалась. — Ты что, правда?.. — Нет, конечно! Мы же… — Флинн хотел сказать «друзья», но что-то его остановило. Финес посмотрел на Изабеллу — та, даже не дослушав, уныло опустила взгляд, словно собираясь уйти в себя. — Эй-эй, Иззи, ты чего? — Я… — Изабелла собрала в кулак всю свою гёрлскаутскую храбрость и почти прямо спросила: — Финес, скажи мне, только честно! — Что сказать? — Вот только не как друга… Ну, по-другому… А ты… Ты меня любишь? — пока девушка произносила эти слова, она жутко покраснела. Финеса слегка огорошил такой вопрос, и он на минуту замер с прикрытыми глазами, прислушиваясь ко внутренним ощущениям и смакуя это слово — «любишь». После этого он открыл глаза и, по-особенному взглянув на Иззи, ответил: — Нет. Подбородок Изабеллы задрожал, словно она ждала именно такого ответа и заранее готова была заплакать, но только сказала тихим шёпотом: — Мог бы и соврать… «Шутник из меня никакой, в этом Ферб прав», — Финес дал себе мысленную затрещину, снова быстро прижал подругу к забору, чтобы она внезапно не сорвалась с места, и тем же шёпотом, что и пару минут назад, проговорил: — Я и соврал, — после чего обнял девушку, и полный тёплой нежности поцелуй прозвучал на её губах. Пожалуйста, не читайте это: Да, я плохо описываю поцелуи, поэтому учусь у Лермонтова. Мне стыдно