Любопытство

      Любопытство - опасная вещь. Удовлетворение любопытства - опасней вдвойне. Теперь Аларик знает это.       Ему всегда было любопытно, что происходит с человеком после смерти, что там, на другой стороне этого дурацкого мира? Покой? Облака и розовые пони? Бесконечное воспроизведение отдельных эпизодов его жизни?       Любопытство удовлетворено - там пустота, в центре которой вынужден находиться он.       Слова о покое - порождение мифа. Невозможно ощущать покой, являясь безмолвным свидетелем ошибок друзей. Их слез. Их чувств. Их страхов и сомнений. Но вынужденная роль наблюдателя - лишь малая толика страданий, которые сводятся к одному, к одиночеству, а после приводят к мыслям о неправильности.       Нет, он не жил неправильной жизнью. Его просто интересовали неправильные вещи.       Его должны были интересовать Джордж Вашингтон, битва при Азенкуре и заполнение классных журналов.       Его должны были интересовать бейсбол, рыболовные снасти и изменения курса доллара.       Его должен был интересовать отпуск где-нибудь..., впрочем неважно, главное, чтобы там были солнце, море, песок и коктейли с соломенными трубочками.       Его должен был интересовать дом. Семья. Дети. Дженна.       Его должна была интересовать их свадьба в какой-нибудь маленькой церквушке.       Свадьба, которую предваряла бы пьянка с Деймоном и его слова о том, что он "добровольно обрекает себя на безрадостную жизнь, в которой будет вынужден есть яичницу по утрам, завести щенка и регулярно платить налоги".       Свадьба, на которой вместо марша Мендельсона звучал бы "Вальс-фантазия" Глинки, почему-то резко пришедший на ум.       Свадьба, на которой букет, брошенный невестой в платье лимонного цвета, попал бы в голову того же Деймона, приведенного на торжество Еленой.       Свадьба, на которой были бы смех, веселье и никакой крови.       Свадьба, которой не суждено было случиться...       Но и сейчас, при смерти, как и при жизни, это его не интересовало.       Ему уже было не интересно, как выглядели бы их внуки.       Ему уже было не интересно, как бы они могли коротать долгие зимние вечера, выйдя на пенсию....       Нет, он не разучился мечтать.       Просто необходимость закрывать глаза и фантазировать о чем-нибудь хорошем исчезла.       Просто мечтать стало больно, и это была еще одна мука "другого" мира.       А они?       Они просто жили.       Они просто были.       Вместе.       И сейчас, где-то между светом и тьмой, невидимый для всех, его интересовало лишь одно: счастлива ли она, без него, на другой стороне этого дурацкого мира?       Рик знал: ее жизнь здесь должна быть лучше. Без мучений. Без лжи. С надеждой.       С надеждой, которую он не смог ей дать.       Рик был один, в пустоте, а Дженна...       А Дженна, счастливая и смущенная одновременно, в свадебном платье лимонного цвета бросала букет, из вредности целясь в Деймона, приведенного на это торжество Еленой.