Что такого особенного?

Слабый гул корабля, летящего в бесконечной пустоте космоса, был единственным звуком, который никогда не надоедал Ра. Он напоминал ему о порядке, когда все части головоломки собраны и работают по его воле, ради совершенной гармонии. Если бы что-то хоть чуть-чуть нарушило порядок, Ра бы это исправил. Силой. Он бы не потерпел ничего, нарушающего порядок. Он был Ра. Сильнейший из Гуа’улдов. Всё шло именно по его сценарию. Ему пришло время вернуться на Абидос и пополнить запасы Наквадаха. Прошло немало лет со времени последнего его визита на планету, и пришло время напомнить его рабам об их первом и единственном «боге» и о его силе. Он приказал Первому Воину установить курс на эту жалкую планету и направился в комнату с саркофагом, чтобы омолодить тело носителя. Молодые слуги бесшумно подготовили хозяина и оставили отдыхать. Идеально. Все было идеально. Дела все еще шли гладко с остальными Системными Лордами, и порядок воцарился на всех его планетах. Во всяком случае, на Абидосе, где еще ни один из рабов не смел противиться ему. Все шло как нельзя лучше. Тогда почему же он был … зол!? Ра провел своим изящным длинным пальцем по краю саркофага, и метал его колец издал легкий скребущий звук. Это тело отлично служило ему, оно давало эму энергию, которой раньше не было, молодую, бодрящую жизнь и ему было так легко подчинить его своей воле. Он был доволен, вот только… Была одна мелочь, которая раздражала его в этом теле. Одна крохотная мелочь, которая и не исчезла за 10,000 лет владения этим существом, и от которой ему не удалось избавиться. Это было лицо. Не просто какое-то лицо, а лицо из другой жизни, лицо простого человека. Лицо женщины. Вся память этого человека была полностью стерта, тогда почему осталось это воспоминание? Кем она была для этого юноши? Возможно, возлюбленной? Ра не понимал, чем же она была так хороша. Она была травинкой в сравнении с красотой его Хатор, но с другой стороны люди были такой примитивной расой, когда он нашел их, такой нецивилизованной и непокорной. Слишком часто это существо преследует его, раздражая своим присутствием в его разуме. Каждый раз, когда Ра закрывал глаза, он с сожалением ждал очередного появления нежеланного лика девушки. Каждая отдельная деталь отпечаталась в его памяти. Очертания ее твердо сжатых губ. Оттенки цвета ее измученной солнцем кожи. Пряди темных волос, которые выбились из косы, спадавшей по ее изящным плечам. Полнота ее губ, растянутых в улыбку, и ее высокие скулы. Но, наверное, самыми странными в этой девушке были глаза. Никогда еще Ра не видел таких у людей. Левый глаз был карим, таким же, как у носителя, если не темнее. Но правый был серым и прозрачным, или блестяще-белым, когда солнце светило ей в глаза. Насколько же страстно этот юноша был увлечен ею, чтобы запомнить ее так сильно, что это воспоминание буквально въелось в его подсознание на все времена? Или же он, проживший десятки тысяч лет с этим изображением, был так жалок? Ах да. Теперь он знал, почему был так зол. Когда он заснет, на пути в Абидос, она все еще будет тут, наблюдая за его мучениями. Смеясь над ним. Это расстраивало его. Это раздражало его. Это ослабляло его. Может, он считал девушку омерзительной? Может, она по какой-то очень странной причине пугала его? Или он просто нашел ее безвкусную человеческую внешность привлекательной? Может, это все из-за глаз? Что же было такого особенного в ней?! Ра схватил кувшин со стола и швырнул в стену. Разбитые осколки рассыпались по кафельному полу, а один ударился о край его халата. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы подавить рычание. Разрушение чего-нибудь обычно приводило его в чувство. Если бы только можно было уничтожить свою память. Как только его самообладание восстановилось, он наконец-то включил саркофаг и лег отдыхать. В пустоте, где не было ничего, кроме холодного пустого космоса и скромной улыбки безнадежной жизненной формы, давно умершей на этой проклятой планете – Земле.