День рождения прошел, но сюрпризы остались...

Раздевалка потихоньку заполнялась людьми. Кто зевал, кто потягивался, кто тихо дремал в уголке, в общем, все готовились к тренировке. Но вдруг эту тихую и мирную идиллию нарушил вбежавший в раздевалку, как ужаленный, Алан Дзагоев. - Ребят! Привет всем! Вы представляете… - Алан, не ори, ради Бога. У меня башка раскалывается! – простонал Жора Щенников, который очень хотел спать. - А меньше надо в ФИФА рубится, - заметил Алан. - Пфф, за то я вчера Лигу Чемпионов выиграл! – Жора показал Алану язык. - Ну, хватит! Чего как маленькие! – прикрикнул на парней капитан. – Алан, ты что-то рассказать хотел. - А, да! Точно! Спасибо, кэп, что напомнил, а то отвлекают тут всякие, - при этом Дзага выразительно посмотрел на Жору. - В общем, я тут вчера понял. Я поэт. Наступила мхатовская пауза. Первым захихикал Жора, тут подтянулись все остальные. Даже легионеры, которые и не понимали в чем шутка, но ведь все же смеются. - Да успокойтесь вы! – решил немного поддержать оторопевшего Алана Игорь, хотя и сам не мог сдержать улыбку. – Литература это очень даже здорово, а поэзия еще лучше. - Ой, молчал бы уж. Мемуарист недоделанный, - засмеялся Вася, явно намекая на книгу Акинфеева. - Как будто ты читал мою книгу! – скептически спросил Игорь. - Нет! Я че на дурака похож? - Сам ты дурак! – толкнул Леша брата в плечо. Видимо, Леша книгу читал.- Да когда и что ты в последний раз читал, вообще? - Ну, пару дней назад Вовке сказку читал – Царевна-лягушка! - Ну, а я о чем. Спасибо хоть, что Вова есть – сказки ему читаешь. Буквы не забываешь. - Ты хочешь сказать, что я тупой? – вспылил Вася. - Я хочу сказать, что ты… эм... да! Тупой! – ответил Леша. - Ой, да подумаешь не читаю! Мне и без ваших книжек неплохо живется! - Судьба, проказница-шалунья, Определила так сама: Всем глупым – счастье от безумья, Всем умным – горе от ума… - картинно вздохнул Леша, цитируя Грибоедова. - Да, пошел ты! – обиделся Вася. - Да, я вообще больше с тобой разговаривать не буду! – вспылил Леша, - о чем вообще с таким тупым разговаривать-то можно?! - Это я с тобой не разговариваю! И сам ты тупой! - Ребят, - тихо позвал Алан, - а можно я все-таки прочитаю свое стихотворение? Все засмеялись. - Ну, валяй! – усмехнулся Акинфеев, который заставил разом помалкивать обоих братьев Березуцких и обеспечил себе этим тихий и спокойный день. Алан прокашлялся, прочистил горло и начал читать свое произведение: У кого судьба жестокая, Кто-то умер молодым, Кто уехал в даль глубокую, Кто не бросил даже дым. Тяжела судьба поэтов всех, Столько боли ведь у них. Правду видит лишь поэт сквозь смех У знакомых, близких и чужих. Тяжело теперь поэтом быть, Тяжело теперь стихи писать, Только ведь без рифмы не прожить, Да и Музе трудно отказать! Алан замолчал. Все удивленно уставились на него. - У меня еще есть, - быстро проговорил Дзага, пока никто не успел опомниться. – Мне сегодня приснился сон: Акинфеев забил себе гол, Игнашевич меня избил, А Спартак всех судей купил. А потом Слуцкий нам сказал: «Ухожу тренером в Дагестан! А всех вас продадут в Спартак! Будем мы теперь жить вот так!..» Я проснулся в холодном поту: «Ни за что я в Спартак не пойду! Буду я в ЦСКА играть И голы Спартаку забивать!» Так решил я в тот миг для себя, ЦСКА ведь моя семья. Я ведь конь до мозга костей, И я верен команде своей! - Патриотичненько так, - все что смог сказать Игорь. - Алан, у меня к тебе один вопрос, - стараясь не смеяться, сказал Жора. – Ты, когда эти стихи писал, че-то курил? Да? - Да, пошли вы! – Алан надул губы и вышел из раздевалки. - Серег, у меня к тебе только одна просьба, - произнес Игорь, глядя на закрывшуюся за Аланом дверь, - если он еще раз что-то подобное про меня напишет, ты его правда избей. Только не сильно. Акинфеев взял из сумки перчатки и вслед за Дзагой вышел из раздевалки. *** Тренировка подходила к своему логическому завершению. Акинфеев уходил в раздевалку довольный, ему не пришлось сегодня выслушивать подколы Березуцких и жалобы на них же. Слуцкий уходил в глубокой задумчивости. Непривычная тишина на тренировке его насторожила, а тихое поведение близнецов даже немножко напугало. «А что если они заболели? Такие сбои в защите мне не нужны. И Алан еще был какой-то подозрительно-грустный. Вечно эти проблемы в ЦСКА. Хоть в Дагестан иди, там, конечно, народ вспыльчивый, своенравный, зато травмы редки. Какой дурак будет на дагестанца лезть?» - так думал Леонид Викторович, покидая поле. - Я помню чудное мгновенье, как написал я первый стих. Но после этого мгновенья мой голос разума утих. – Бормотал Алан по дороге к раздевалке. - Алан, да ты прям Пушкин! – хлопнул Другу по плечу Жора. - Ага, Алан Сергеевич Пушкин! – поддержал Щенникова Вася, за не имением другого партнера по издевательствам над одноклубниками. - Меня зовут Алан Елизбарович Дзагоев, если что! – вскипел Дзага. - Правильно, Алан! Нечего прятаться за каким-то бездарным пародистом Пушкином! – Жора явно поймал волну. Вася даже подумал: может Жорке передалось Лехино чувство юмора. - Да пошли вы! – разозлился Дзага и, ускоряя шаг, ушел от ребят. - Обидеть поэта может каждый! Правда, Алан?! – вдогонку крикнул ему Вася. Дзага, не поворачиваясь, показал парням средний палец, те только глупо заржали в ответ. «Ну, Жорик, я тебе устрою!» - мрачно подумал Дзагоев, входя в раздевалку. К приколам Березуцких он уже привык, но от Щенникова это был, как удар в спину. А в голове у него уже рождались рифмы для нового стихотворения. *** Новый тренировочный день наступил точно по расписанию. Солнце уже вовсю сияло на небе, когда в раздевалку, зевая на ходу, вошел Игорь Акинфеев, следом за ним плелся сонный Жора Щенников. Парни пол ночи играли в ФИФА, ни к чему хорошему это естественно не привело. Когда Игорь начал выигрывать, их, нарушающих режим, обнаружил Леонид Викторович и отобрал приставку. Игорь стоял на том, что он выиграл матч, а Жора не соглашался, потому что матч закончен не был. Ребята ругались половину ночи, не выспались и теперь не разговаривали друг с другом. Раздевалка медленно наполнялась футболистами. - О, смотрите! Нам какое-то объявление оставили! – раздался веселый голос Понтуса. По-русски швед читать не умел, поэтому принял листок, висящий на доске, на которой тренер обычно объяснял новую тактику, за объявление. Сергей Игнашевич подошел к доске, снял листок, чему-то улыбнулся… и начал с выражением читать: - Есть веселый клуб футбольный ЦСКА его зовем, Все в России побеждает, Я и сам играю в нем. А еще у нас играют Много разных пацанов, Главный тренер – Леня Слуцкий, Ради нас на все готов. Есть Рахимич, он же папа, Ветеран в нашей семье. Тошич с новеньким контрактом, Ему рады мы вдвойне. Есть Серега Игнашевич Тоже, кстати, ветеран. Рядом с ним я тут младенец, Хватит (вдруг помру от ран). Супер-Марио Фернандес Выручает нас всегда. Хоть защитник, но в атаке Помогает иногда. Вася-Леха Березуцкий В обороне: просто класс, В раздевалке: надо всеми Пошутили сотни раз. Думбия – наш лучший форвард, Так же лучший бомбардир. С травмой, дал другим он фору, Только больше всех забил. Есть Муса, но в том сезоне Он не очень отыграл. Но хочу я поклониться Аргентинским двум голам. Стивен Цубер, наш Роналду, Очень я его люблю, Слушает мои рассказы, А не всякую фигню. Так же Щенников Георгий – Он «крутой» защитник наш. Парень знает свое дело, Только часто, как алкаш Сонный и три дня небритый Он выходит на игру. Геймер наш, в ФИФА завис он, Только толк где? Не пойму. Есть еще один Георгий Из Болгарии прибыл Долго скромничал с голами, Но Зенитушке забил. Так же Витя есть Приехал из Бразилии он к нам, Ждем мы трешку - очень честно Обещал он пацанам. Есть еще в команде Костик От него мы ждем голов, И, надеюсь, с ним прорвемся В этот раз в ЛЧ плей-офф. Новичок у нас Кирилка Молодой талант Томи, В ЦСКА играть мечтал он, Мечты сбылись, Газпром вали! Шведской стенкой мы гордимся! Понтус с Расмусом у нас, Никому тут не пробиться – Остановят всех зараз. Есть еще одна надежда Молодежки ЦСКА – Димка – наш красавчик местный, Забивает иногда. И без вратарей, конечно, ЦСКА – не ЦСКА, Чепчугов и Акинфеев – Вот защита на века. Наш бессменный кэп любимый Он опора и успех. Поругает если нужно, И похвалит он нас всех. Ну, а если тренер хочет Отдохнуть дать Игорьку, Значит Чепа наш выходит И добавит огоньку. Вот такой вот клуб веселый Есть в огромнейшей стране, Я играю в нем с душою, Все в нем нравится так мне. Одноклубников любимых Я считаю уж семьей. Это был Алан Дзагоев, Одноклубникам с душой! P.S.Жорик, не обижайся, я же любя! - Поэт, блин, хренов! Ну, он у меня получит! Ну, я ему устрою! – вскипел Щенников. Парню, по всей видимости, не особенно понравилось сравнение с алкашом. Жора вскочил и выбежал из раздевалки в поисках Алана. - А мне понравилось, - улыбнулся Игорь. Макс Головлев очень кстати вошел в раздевалку, легионеры кинулись к нему, чтобы тот перевел хотя бы смысл произведения Алана. Переводчик глубоко вздохнул, но делать нечего, потом ведь еще будут издеваться. Макс до сих пор помнил свой печальный опыт, когда Понтус разговаривал с ним одними фразеологизмами, пословицами и поговорками. Акинфеев сидел печальный. Только что на его глазах Березуцкие помирились. Их подтолкнул к этому стих Дзаги, ведь они же Вася-Леха, они должны быть нераздельны. И это значит, что о спокойных тренировках можно забыть. «А счастье было так возможно…» - грустно думал капитан. Но с другой стороны без шуточек братьев так скучно, и ЦСКА уже не тот ЦСКА без них. Все обсуждали стих Алана, а самого автора на горизонте не было видно. Лишь когда в раздевалку вошел Слуцкий вместе с помощниками, за их спинами потихоньку шел Алан. Раздались аплодисменты. Всем понравился стих Дзаги, ну, кроме Жоры Щенникова. Стих зачитали еще раз и еще раз похлопали Алану. - Ну, ты прямо Алан Сергеевич Пушкин! – похлопал по плечу Алана Леонид Викторович. Все начали смеяться, особенно Жора и Вася. Дзага только вздохнул. Пушкин так Пушкин.