Этот предмет не представлял из себя ничего особенного. Просто аккуратно сложенный кусок потрёпанной газеты, приобретший форму земной органики, прикреплённый к куску обмотанной фольгой проволоки. Нечто подобное можно было встретить каждый день почти в каждом уголке этой планеты. Разная форма и размер, от самых невзрачных и блёклых до возмутительно пёстрых и ярких — эти крохотные растения попадались на оптику всюду, где только приходилось проезжать мотоциклу. Но почему-то именно этот неказистый предмет так заставил неистово биться Искру Арси. Хрупкие топорщащиеся во все стороны лепесточки из потрёпанной бумаги, тёмный шрифт которой придавал изделию рябящий чёрно-белый оттенок, от одного лишь неловкого движения готовые рассыпаться на части, завораживали сосредоточившийся взгляд. Цветок — это символ внимания, знак того, что ты кому-то дорог. Так считали люди.
«Кто же его здесь оставил?» — загадкой пронеслось в голове ботки, не понимавшей, к чему это и зачем.
Она нашла его у самого края подзарядочной платформы. Предмет был столь мал и незаметен, что Арси едва его не раздавила, если бы в окуляры не бросился отразившийся от фольги на стебле свет. Рядом с цветком не было ничего. Ни записки, ни какого-либо объяснения. Его просто оставили здесь, как должное, словно так и должно было произойти.
«И всё-таки, кто бы это мог быть? — пыталась осознать фем, с предельной внимательностью разглядывая каждый сантиметр крохотного предмета, зажатого между её пальцев. — Может, это какой-то знак?.. Рэтчет? — попробовала угадать автоботка, прищуриваясь и поднимая взгляд кверху. — Хм… Нет, — она с лёгким выражением недовольства и иронии скривила лицевую, сразу отбрасывая этот вариант. — Никто из наших не смог бы создать такое. Даже он… Но тогда… кто же?»
Фембот неторопливо опустилась на платформу — бесшумно, с присущей фем грациозностью даже в таких простых движениях. Процессор заполнили томящие размышления, не дававшие покоя фемке. Хотелось поскорее получить ответы на интригующие вопросы относительно произошедшего. Никогда, понимаете, никогда ещё за весь срок функционирования она не получала ничего подобного. Многие смотрели ей вслед, возможно, рассчитывая на что-то — какие-то близкие отношения, но только в мечтах. А теперь кто-то выказал ей такую явную симпатию. Арси была в замешательстве, стояла в неловком положении и была смущена этим романтичным вниманием к своей особе. Она не знала, что делать, куда идти и что говорить, а главное — кому. Из комплиментов в свой адрес фембот слышала только, к примеру: «Классный удар левой!», или: «Здорово дерёшься, Арси!», не более. Фем ни разу не получала восторженных отзывов ни о прекрасном мерцании её сияющей оптики, ни о сверкающем глубокой завораживающей синевой корпусе, ни о стройном изяществе форм миниатюрного корпуса. А, может быть, никто просто не решался сказать ей это из-за сложности и замкнутости её характера? Её чувства уже давно были погребены глубоко внутри за плотным занавесом холода и отчуждённости…
Неизвестность будоражила энергон в жилах, сбивая его в пену. Волнение нещадно било по нервам, вырабатывая всё новые и новые порции нейростимуляторов.
«Ну кто же он, кто?! — взращенный фантазией вопрос мучительно бился в голове Арси. Томительное чувство предвкушения развязки волнами растеклось по её телу. Стальной корпус с мелодичным переливчатым звуком расслабленно опрокинулся назад на платформу. — Эх-х… В любом случае это должен быть один из трёх, — произнесла ботка, облегчённо пропуская сквозь свои вентсистемы поток прохладного воздуха. — Мико? — спросила себя она, прикидывая такой расклад. — Нет. С чего бы?.. Тогда, может быть, Рафаэль? — выдвинула ещё одну версию фем. Она долго сомневалась, складывая все «да» и «нет». Он был милым мальчиком. Немного застенчивым, но очень внимательным и чутким. И всё же, скорее всего, Раф не стал бы предпринимать ничего подобного. Если бы он хотел что-то сказать, то сказал бы это открыто. — Но… если так, то выходит, что… — Арси замерла, приходя к самопроизвольно всплывшему выводу, что тот, кто оставил эту самодельную розу на её платформе, является никем иным, как…
Мысль не успела полностью сформироваться, когда до аудио донёсся робкий неуверенный стук. Слегка встревоженный взор расширившейся оптики застигнутой врасплох фемки молниеносно переметнулся на дверь — звук доносился с другой стороны отсека у самого входа. Дверь была закрыта, как и прежде, ни на сантиметр не сдвинувшись с места. Арси, ощущая поднимающееся по нейросети волнение, тихо привстала с платформы, готовясь встретить пришедшего. Но после короткого стука ничего не произошло. Посчитав это странным, фем решила выйти навстречу сама.
Подойдя к проходу, ботка активировала замок, открывая небольшую щель. Яркий свет из приоткрытого помещения бросился в притемнённый простор коридора, тонкой светлой полоской ложась на каменный пол. Окуляры шмыгнули вдоль прохода взад и вперёд, пытаясь обнаружить чьё-нибудь присутствие. Но поблизости никого не оказалось.
Фем недоумевающе пожала плечами, собираясь уже закрыть дверь, но маленький красочный конвертик, попавший в зону освещения, привлек внимание и заставил её остановиться. Арси распахнула дверь пошире, приседая на корточки, наклонившись ближе к предмету и аккуратно подбирая его с пола.
Это был небольшой, сложенный в несколько раз цветной картонный лист, прочный и качественный, с оставленными следами-вмятинами от, видимо, нервно подрагивавших, складывая материал, пальцев. Фемка с замиранием Искры развернула сложенные треугольником к центру края послания. На внутренней стороне чётко выделялись выведенные, буквально продавленные алым карандашом большие кривоватые буквы коротко написанного текста:
«Арси, — обращались к фем, —
я хочу, чтобы ты знала:
Даже когда мы в разлуке с тобой,
В сердце моем ты всё время со мной!»
Фембот застенчиво и еле уловимо улыбнулась, чувствуя лёгкий разогрев металлических пластин лицевой, когда приметила небрежно начерканную подпись: «Джек Д.».
«Ох, Джек, — иронично усмехнулась автоботка, — ну зачем нужно было так мудрить?»
***
В тот же вечер подросток, разбирая дома свой школьный рюкзак, наткнулся на подброшенную в его уголок сложенную пополам записку с крупно написанными стихотворными строчками:
«Много звездочек на небе,
Но одна из них светлей.
Много мальчиков на свете,
Но один из них милей!»
