Сегодня Хакен был наживкой.
Последнее время он всегда играл приманку. Обычно они делали это по очереди, меняясь с Хонбином, но все изменилось, после того как Хонбин— эм, в общем, все изменилось. Воншик не подходил на эту роль, потому что был недостаточно привлекательной жертвой, а Санхек был пока не готов к такому. Так что это бремя ложилось на плечи Хакена.
Он буквально вывалился из дверей клуба, делая некое шоу из того, как ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Грохот музыки был слышен даже за стенами клуба, который был одним среди многих похожих небольших заведений, особенно в этой части города. Держать двери открытыми для своих посетителей так долго после захода солнца было не совсем законным делом, однако Хакен давно усвоил для себя, что не стоит недооценивать силу воли молодежи и ее желание напиться, накачаться чем-нибудь и просто повеселиться, даже если здравый смысл кричал совсем об обратном. Кроме того, облавы случались довольно редко в темных, потаенных уголках города, да и полиция давно не обращала на них внимания, а этот район, находившийся так близко к восточной окраине, был как раз таким потаенным уголком. В этом квартале находилось сразу несколько открытых клубов, втиснутых между полуразрушенными, едва стоявшими зданиями, свет их неоновых огней дрожал в темноте.
Несмотря на такую обстановку вокруг, вдоль тротуара стояли высокие, устойчивые фонарные столбы, и никто не осмеливался выходить за пределы того света, который исходил от них. Все за его пределами было погружено в глубокую темноту, и Хакена даже немного веселил тот факт, что все эти люди желали испытать судьбу на прочность и рискнули выйти из своих домов в такую опасную ночь, но в то же время даже не смели ступить за пределы кругов искусственного желтого света. Они старались не отделяться от толпы, и всегда ходили группами или хотя бы по двое. Как будто бы это могло спасти их от вампира, который решил бы сделать их своими жертвами. В тот момент, когда ты выходил из дома после захода солнца, ты как будто бы рисовал на себе мишень, и любые способы защититься были бы напрасными. Спастись все равно было невозможно.
Хакен огляделся, тут же замечая Воншика и Санхека, стоящих на другой стороне улицы под светом фонаря. Они были одеты совершенно обычно, и даже не подали вида, что увидели его, но Хакен знал наверняка. Ему не нужно было прикрытие, но после того, что случилось с Хонбином, Воншик настаивал на подобных мерах, а Санхеку выпадала возможность понаблюдать за охотой в действии.
Хакен двигался вперед, все еще держась за стену, кирпич крошился под его пальцами, осыпаясь пылью на его черную одежду. Он не мог носить что-то слишком открытое, так как ему приходилось скрывать свои татуировки, поэтому на нем была рубашка с длинным рукавом, застегнутая до самой верхней пуговички, однако она была очень облегающей, собственно как и джинсы, а его шея была достаточно открыта, чтобы выглядеть привлекательно для вампира. Спотыкаясь, он шел вдоль тротуара, не попадая под свет фонарей, но все же достаточно близко к нему, чтобы это выглядело так, будто он хотя бы пытался остаться в безопасности. Ничего не выйдет, если он будет выглядеть слишком легкой добычей.
Они охотились на этой территории в течение трех дней, посещая разные клубы каждой ночью. Это было скучное, бессмысленное преследование, и после четырех дней изучения данных, которые привели лишь к тупиковым убийствам и увеличению количества иссушенных трупов, они все же решили прибегнуть к ловле на живца. Отдел полиции по делам вампиров хорошо справлялся с тем, чтобы держать кровопийц на расстоянии так, чтобы люди чувствовали себя в безопасности, однако они не очень хорошо справлялись с тем, чтобы действительно ловить их и убивать. Тогда эта работа ложилась на плечи таких людей, как Хакен, чьи методы и средства были не совсем законными или безопасными.
Они знали, что имели дело со странствующим вампиром-одиночкой, тем типом вампиров, которые врываются в города, сжирают множество людей, а затем убегают в другой город, прежде чем их успеют поймать. Если бы это был кочующий клан вампиров (или «гнездо» на языке охотников), то иссушенных трупов было бы в разы больше, а в данном случае они находили максимум один труп за ночь. Вампиры не очень любили делиться своей едой. Местные гнезда и одинокие вампиры были не настолько глупы, чтобы оставлять пустые выжимки своих жертв валяться на дороге. Они избавлялись от них тем таинственным способом, известным только им, добавляя имена своих жертв в списки пропавших без вести, но уж точно не в списки тех, кто был атакован и убит вампиром, таким образом не привлекая внимания ни к себе, ни к тем территориям, которые они избрали для питания. Местные вампиры не были тупыми, иначе их было бы намного легче ловить. Но в этот раз они столкнулись с глупым, нахальным вампиром, который, скорее всего, даже не почувствует приближения Хакена. А местные уж точно не будут предупреждать какого-то чужака о том, что здесь есть охотники.
Татуировки Хакена гудели, покалывая под кожей, и он неосознанно почесал одну из них на руке. Казалось, сегодня они были чуть более оживленными, чем обычно, и Хакен надеялся, что это означало лишь то, что его добыча была поблизости. Хотя, его татушки
всегда вели себя странно, когда он оказывался рядом с восточной окраиной. Где-то неподалеку отсюда находилось большое гнездо.
Стена, на которую опирался Хакен, внезапно оборвалась, и перед ним предстала темная аллея. Хакен оттолкнулся от стены и позволил своему телу пошатнуться и снова упасть на нее. От этого татуировки загудели еще сильнее, но одна, в центре его груди, стала заметно теплее, распахивая совиные глаза, и глаза Хакена тут же привыкли к темноте, он мог видеть так, как ни один человек не был способен видеть.
Пока он находился в клубе, он заказал себе несколько шотов, с чистой совестью выпив лишь один, в то время как остальные оказывались скорее на его коже, чем во рту. Хакен надеялся, что запах алкоголя перекроет заметное отсутствие в нем страха, а также собьет запах магии, исходящий от него.
Его тату, а также чары, заключенные в них, были очень удобными. Большинство людей предпочитали заколдованные украшения или амулеты, но они были не настолько сильны, и магия в них быстро изнашивалась, выпивая все соки из источника, который сотворил эту магию. Силы, заключенные в виде знаков на коже, были наиболее могущественными, правда, стоили очень дорого, а нанесение их, как себе, так и другому, считалось нелегальным. Они были очень непредсказуемы, и обычно высасывали силы из их обладателя. Хакен никогда не чувствовал особой нагрузки от них; его дед был магом, так что, наверное, гены помогали Хакену справляться с намного большим количеством энергии, чем другие могли себе это представить. Если не брать во внимание мелкие неудобства (ему приходилось покупать новый мобильный телефон каждый месяц, потому что рядом с ним электрические приборы часто выходили из строя), а так же то, как сильно они могли его раздражать (дома они молчали, но стоило ему выйти на улицу, как они начинали вибрировать), Хакен считал, что тату того стоили.
Самой большой проблемой было то, что этот огромный объем магии, находящийся внутри него, означал, что он буквально источал из себя чары, и это делало его таким
существом, которого вампиры могут почувствовать и предпочтут с таким не связываться. И эта проблема особенно давала о себе знать в такие ночи, как эта, когда ему нужно было подобраться как можно ближе к цели и не спугнуть ее.
Хотя, казалось, что сегодня это не станет большим затруднением. Его тату пульсировали от внезапного удара энергии, и это означало, что он больше не был здесь один.
Он опустился вниз, как будто бы его тошнило, и ждал. Вокруг не было ни единого звука, кроме отдаленного гудения музыки из клуба. Как правило, вампиры двигались абсолютно бесшумно. Так же они были быстрее и сильнее людей, но не настолько сильно, как было принято считать. Вампирам нравилось то, что люди считали их большим, чем они есть на самом деле, да и полиция не собиралась доносить до сведения людей то, что кровопийцы были чуть менее опасны, чем они считали. Они хотели держать людей в страхе.
Хакен скорее почувствовал, нежели услышал движение позади себя. Знаки на его теле горели, пылающее солнце на его спине обжигало.
Вампир схватил его, и это было его первой ошибкой. Несколько чар среагировали мгновенно, взрываясь энергией, словно маленькие бомбочки. Не было ни звука, ни света, ни огня, но Хакен почувствовал, как энергия собирается внутри него и проходит сквозь тело, словно электрический ток. Руки вампира больше не держали его.
Хакен развернулся как раз в тот момент, когда вампир отшатнулся назад и упал на колени. Хакен заметил, что это был мужчина. Вампиры никогда не бывают неуклюжими, их всегда выдают грация и неестественный, завораживающий способ двигаться. Но чары Хакена были сильны, они действовали на вампиров так же, как электрошокеры действовали на людей.
Хакену пришлось силой побороть в себе острое желание убежать, несмотря на годы, проведенные в качестве охотника. За многие века эволюция развила в людях сильные инстинкты касаемо вампиров, и большая часть этих самых инстинктов говорила кричать и спасаться бегством. В вампирах было нечто до ужаса пугающее. В сущности, они выглядели совсем как люди, но было в них что-то такое, что-то хищное, что до сих пор заставляло Хакена дрожать, когда он сталкивался с ними лицом к лицу.
Хакен взял себя в руки, благодаря сильной воле и годам практики. Он осторожно вытащил серебряный кинжал из ножен, прикрепленных к его щиколотке, прекрасно осознавая, что шок от его сил, ударивших вампира, продлится не долго. Некоторые охотники, например, тот же Вонщик, предпочитали использовать кол, но Хакен считал их слишком громоздкими.
Вампир все еще не мог подняться на ноги, но уже пытался зачаровать его, осознал Хакен, судя по тому, как запульсировал маленький треугольник между его ключиц. Вторая ошибка.
Хакен сжал кинжал в своей ладони и ударил им прямо в грудь вампира, между ребер, поражая его сердце.
Отдача как всегда была чудовищной, обратный удар энергии из тела умирающего вампира был очень сильным. Хакен вытащил кинжал из тела вампира, и теперь все было кончено. Он вернул лезвие в ножны и пошел прочь с этой аллеи, назад к освещенному тротуару.
Воншик и Санхек ждали его.
- Ты в порядке? - спросил Воншик.
Хакен кивнул.
- Да, - выдохнул он, - немного выдохся из-за чар.
- Так значит, та тварь пошла за тобой? - с интересом спросил Санхек. Он присоединился к ним около пяти месяцев назад, но его воодушевление все еще не ушло.
- Конечно, - ответил Хакен, - он схватил меня и попытался зачаровать.
- Идиот, - пробормотал Воншик. - Эх, если бы они все были такими же тупыми, как этот, - Он достал телефон. - Я пойду позвоню остальным, скажу, что мы взяли его.
Хакен снова кивнул. Он тоже хотел, чтобы с другими было так же легко, как было в этот раз. Если бы вампир успел подняться и напасть на него, то Хакен был бы чуть в большей опасности. Его силы смогли бы ударить еще раз, но при нехватке времени на перезарядку они не были бы настолько сильны.
К вампирам неестественно тянуло, их чары заставляли смотреть им в глаза и тонуть в них. Все знали, от младенцев до стариков, что нельзя смотреть вампиру в глаза, но одно лишь знание этого факта не означало того, что ты сможешь сопротивляться. Если ты все-таки сделал это, то был полностью обречен, потому что если и существовала возможность сопротивляться вампирским чарам, то слишком мизерная.
У людей было несколько видов естественной защиты против вампиров, некая странная, закостенелая магия в их телах. И одним из таких видов было то, что вампир не мог укусить человека, не получив на это разрешения. Хакен думал, что это была глупая и бесполезная защита, как будто пытаться укрыться от проливного дождя с помощью газетки. Вампиры все еще могли убить тебя, просто сорвать голову с плеч, они просто не могли пить твою кровь. И это не обязательно должно быть разрешением по собственной воле. Его можно выпытать с помощью чар, и именно поэтому взгляд в глаза вампиру приравнивался к гибели. Бессмысленно.
Воншик вернулся, засовывая телефон в карман. Он улыбался. - Хочешь выпить? Отпразднуем.
- Нет, я хочу пойти домой, сходить в душ, почитать и лечь спать, - пробормотал Хакен, ощущая, как кровь начинала засыхать на его руках. Воншик рассмеялся.
Они начали идти, не отходя от света ламп, как и все остальные.
- Ах да, - сказал Воншик, обнимая Хакена за плечи, - Тебе нужно заполнить файлы по этому делу.
Хакен жалобно простонал. - Я сделаю это завтра, - сказал он, а затем искоса посмотрел на Воншика, - Или, ты можешь сделать это за меня.
Воншик вздохнул, как будто на него только что возложили тяжелое бремя. - Наверное, могу. Я все равно хотел вернуться в штаб, навестить— да.
Ему даже не нужно было заканчивать предложение. После этих слов Хакен не смог выдержать взгляда Воншика и выскользнул из-под его руки.
- Убедись, что он доберется в целости и сохранности, - сказал он, кивая в сторону Санхека.
Санхек возмутился, но Воншик легко согласился, поэтому уже на следующем повороте они разминулись. Их штаб-квартира находилась чуть южнее, однако все равно не в самом спокойном месте. Они расположились внутри ветхого на вид здания, но внутри оно было полностью обновлено и оснащено самыми последними технологиями. Хакен не мог сказать того же самого о его собственном жилье, которое располагалось чуть ближе к центру, и было такой же развалиной как снаружи, так и изнутри.
Естественный способ защиты от вампиров номер два заключался в том, что вампир не мог зайти в жилище человека, если его не пригласят. И снова, вампир мог заставить тебя пригласить его войти с помощью все тех же чар, или он мог каким-то образом выманить тебя из дома, но так или иначе, это было лучшей защитой. Не выходи из дома с наступлением темноты, и ты будешь в наибольшей безопасности.
Хакен быстро шел по улицам; он подошел чуть ближе к центру города, где на улицах было значительно меньше людей, и это означало, что все они находились дома по ночам, как и должно быть. Его не очень беспокоил тот факт, что он шел по улице один, ведь он вполне мог постоять за себя, и к тому же, вампиры редко охотились в таких тихих местах, но внутри ему все же было неспокойно.
На другой стороне дороги Хакен увидел женщину, идущую в противоположном направлении, нежели он сам. Она прошла мимо него, а он не прекратил идти вперед, но значительно снизил свою скорость, пытаясь
увидеть. Он бы ничего не заметил, если бы не его тату, но все же он смог уловить движение, неестественное и призрачное. Ее преследовал вампир, и он делал
это, то есть перемещался в тени словно призрак, вроде и реальный, но почти неосязаемый.
«Чертовы кровососы», - тихо прошипел Хакен сквозь зубы, а затем перебежал улицу так тихо, как только мог. Он снова вытащил кинжал, на его лезвии все еще оставалась кровь.
Оказавшись на другой стороне, Хакен не знал, что ему теперь делать. Женщина свернула за угол, а вместе с ней и вампир. Если эта тварь разгуливала по улицам при полной луне, значит, вампир был еще молодым, и Хакен мог бы с легкостью с ним расправиться. Проблема состояла в том, что если он заметит его, то сбежит, а это было не очень хорошо. Хакен не любил, когда кровопийцы видели его лицо и оставались в живых. В конце концов, Хакен побежал вниз по улице, решив, что у него не было времени ждать или звать подкрепление, а вампир вот-вот должен был напасть на свою жертву.
Хакен повернул за угол и услышал сдавленный крик, тут же резко оборванный. Женщина все еще находилась под светом фонарей, но теперь не двигалась с места. Ее лицо было расслаблено, а глаза остекленели, когда она уставилась в лицо вампира, преследовавшего ее. Существо невозмутимо стояло рядом с ней под светом ламп и шептало что-то, слишком тихо, чтобы Хакен мог услышать. Было так поразительно, насколько он был похож на человека, но в то же время было слишком очевидно, что это далеко не человеческое существо.
Хакен не медлил, бросаясь вперед и сокращая дистанцию между ними. Вампир стоял спиной к нему, но Хакен не думал, что сможет сразу одолеть его. Но, так или иначе, он поднял кинжал, намереваясь воткнуть его меж ребер вампира, и даже если он не доберется до сердца, серебро все равно причинит вампиру нестерпимую боль.
Но лезвие так и не настигло своей цели. Да Хакен и не ожидал, что это будет так легко. Вампир развернулся и схватил Хакена за запястье, останавливая клинок прежде, чем он мог нанести ему повреждения. Энергия внутри Хакена тут же загорелась и взорвалась от контакта, и— ничего, ничего, кроме недовольства, мелькнувшего на лице вампира. Хакен не мог поверить своим глазам, а существо тем временем схватило его за локоть, и затем мир Хакена начал вращаться перед его глазами, потому что его подбросило в воздух, и он с силой впечатался спиной в асфальт. Его плечо было полностью выбито, и наверное, Хакен мог закричать от боли, но он не мог даже дышать, весь воздух ушел из его легких от удара. Он хватал губами воздух, словно рыбка на песке.
Вампир оказался на нем раньше, чем он смог сдвинуться с места, одним коленом придавливая торс Хакена. Своей бледной ладонью он обхватил горло охотника, прижимая его к земле. Его кожа была холодной, ледяной, это ощущение каким-то образом казалось неправильным, слишком неправильным. Собственная рука Хакена поднялась, хватая запястье вампира, впиваясь ногтями в его кожу в попытке убрать его руку с горла. С таким же успехом он мог бы попытаться сдвинуть с места мраморную статую. Взгляд Хакена потемнел, видение становилось мутным по краям, как будто бы его страх был чем-то материальным, и сейчас обволакивал его.
Чары Хакена заходились в истерике, выбрасывая энергию порциями, и это изматывало его, поэтому он попытался отключить их, насколько это было возможно. Он не мог отрубить их полностью, но мог хотя бы заставить их прекратить выкачивать из него энергию. Они успокоились, продолжая лишь тихо паниковать, посылая сквозь его тело постоянные сигналы, кричащие
ВАМПИР, как будто блять он и так этого не знал. Эти тупые бесполезные штуки не сработали, и Хакен не представлял даже, как такое было возможно.
Хакен пытался уловить обстановку вокруг себя. Его кинжал улетел далеко в сторону, когда его бросили на асфальт, а та женщина… она убежала. И Хакен не винил ее в этом. Когда она освободилась от чар вампира, ее собственные инстинкты, скорее всего, заставили ее убежать как можно скорее, прежде чем она успела об том подумать. Если бы Хакену повезло, то она задержалась бы чуть дольше, чтобы вызвать полицию, и если бы ему повезло еще больше, то они прибыли бы сюда еще до того, как он был бы мертв. Кажется, Хакен просил слишком многого.
Наконец, он смог сделать глубокий вдох, и затем посмотрел на лицо вампира, пытавшегося убить его.
Это был молодой человек, его черные волосы падали ему на лицо, у него были маленькие, красивые губы, а полные щеки совсем не подходили его напряженному взгляду. Он был чуть выше Хакена, шире в плечах, но разница в телосложении совсем не имела значения. Даже самый маленький вампир был намного сильнее любого громилы-человека.
Хакен поймал его взгляд. Вампир не пытался зачаровать его, но даже если бы он попробовал, то это никак бы не подействовало на Хакена. Правда, это не имело теперь совершенно никакого значения. Хакен в любом случае умрет, потому что его силы не действовали, а единственное оружие улетело в неизвестном направлении. Он впал в некое тупое оцепенение, его тело больше не могло справляться с ужасом, охватившим его.
-Тебе не следовало так поступать,- сказал вампир, его голос был раздражающе мягким. Он не моргал, уставившись в глаза Хакена в ответ.
От звука его голоса, тело Хакена пронзило дрожью, и почему-то, вся реакция его тела сводила его с ума, по всем параметрам. Его трясло так сильно, что стучали зубы. Он думал, что давно преодолел этот дикий страх перед этими существами.
- У меня есть защитные силы против твоих чар, - казалось, он услышал свой голос будто со стороны.
- Твои силы не сработали и никогда не сработают на мне, - ответил вампир. Как будто бы в доказательство, из тела Хакена снова вырвался взрыв защитной энергии, но вампир даже не шелохнулся.
Хакен нахмурился, все еще смотря в глаза вампира, вызывающе и с необъяснимой злостью. Злостью на всех вампиров за их существование, злостью на этого конкретного вампира, ставшего первым, кто смог победить его, и злостью на самого себя за то, что допустил такую роковую ошибку. Он был слишком самоуверен, и теперь был вне себя от раздражения. Он еще сильнее вцепился в запястье вампира, на что тот лишь сильнее сжал его горло, посылая по телу Хакена очередной разряд ужаса.
В течение бесконечных секунд, минут, они просто смотрели друг другу в глаза, и Хакен чувствовал, что паника вновь взбирается вверх по его горлу и что он вот-вот взорвется. Он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось, но он не собирался молить о пощаде, так же как и не собирался просить этого монстра прикончить его как можно скорее. Тогда чего же ждала эта чертова тварь?
Но вампир не собирался ломать ему шею, даже не пытался зачаровать его, чтобы укусить. Вместо этого, он отпустил его горло и схватил за челюсть, поворачивая его лицо в бок и обнажая его шею. Хакен начал сопротивляться, но не мог ничего сделать.
Вампир приник к нему, проводя кончиком носа по его шее, из груди Хакена вырвался непроизвольный крик, казалось, что его сердце разорвет грудную клетку и выскочит из нее. Он не мог... Он же не давал ему разрешения….
Смутно, Хакен осознал, что вампир усмехается, это был лишь тихий мягкий звук, воздух, щекочущий кожу охотника, и Хакен перестал дергаться, сдавшись от отчаяния. «Пожалуйста», - прошептал он, прикусив свой собственный язык, чтобы не сболтнуть лишнего.
Вампир мягко провел большим пальцем по линии челюсти Хакена, и при любых других обстоятельствах этот жест можно было бы назвать нежным. Он отстранился, уставившись на Хакена с выражением на лице, которое невозможно было прочитать. Хакен смотрел на него в ответ устало, не в силах оторвать взгляда от его глаз. Они были такими красивыми, неестественно красивыми, миндалевидной формы, глубокого карего цвета.
Вампир осторожно поднялся на ноги, отступая от него. Хакен моргнул, как будто с него сняли какое-то заклятие, а вампир повернулся к нему спиной и ушел.
Хакену хотелось кричать, хотелось потребовать от него, чтобы узнать какую игру этот монстр затеял, но понял, что не может двигаться. Очень долгое время он неподвижно лежал на асфальте, его тело будто оцепенело.
Постепенно, стала возвращаться боль от вывернутого плеча Хакена, дрожь снова пронзала его тело. Наконец, он смог перевернуться на свою непострадавшую сторону и вытащить из кармана телефон. Экран треснул, но он все еще работал, хотя и набор номера Воншика занял бесконечно долгое время.
После двух гудков голос друга, наконец, раздался на том конце трубки: - Хакен? Что случилось, ты забыл...
- Воншик, - выдохнул Хакен, и что-то в его голосе заставило Воншика тут же замолчать. - Мне нужно.. Мне нужна помощь. На меня напали... Помоги...
- Где ты? - спросил Воншик, было слышно, что он уже собирается.
Мысли в голове Хакена вращались со скоростью света.
- Я... Я не знаю, - он попытался осмотреться, - Я рядом с кафе Little Daisy, недалеко от центра.
Хакен мог лишь молиться о том, что не заведет друга в еще большую ловушку.
- Я уже в пути, слышишь? Просто… потерпи, не двигайся, - сказал Воншик, после чего послышался звук заводимого двигателя.
- Не думаю, что вообще могу двигаться, - ответил Хакен, всхлипывая. Ча Хакен, лучший охотник на вампиров по эту сторону экватора, плачет из-за какого-то гребанного вампира. Он был для этого слишком опытен, он не плакал со времен своей первой охоты.
- Ты ранен?
- Немного, - сказал Хакен. Он попытался подняться, конечности были как будто резиновые. Кинжал лежал слишком далеко, чтобы он мог до него добраться.
Казалось, что прошла целая вечность, когда машина Воншика показалась из-за угла, выезжая на бешеной скорости и останавливаясь прямо перед Хакеном. Воншик тут же подбежал к нему. Он протянул руку, чтобы коснуться его, но что-то в виде Хакена заставило его вздрогнуть.
-Хакен?, - спросил он осторожно, - Хакен— Что...
- Это был Элимия, - выдохнул тот, - Нам нужно убираться отсюда.
Воншик грубо схватил его за рубашку, поднимая его тело на ноги, помогая дойти до машины и затем толкая на пассажирское сидение. Это причинило боль его плечу, но если честно, ему было наплевать на это. Воншик сел за руль так быстро, как мог бы сделать только до смерти напуганный человек, и они унеслись прочь из этого места на огромной скорости.
***
Хакен сидел на диване, одеяло было обернуто вокруг его плеч, а в руках он сжимал чашку с горячим чаем. В напитке было слишком много меда, но эй, Воншик же старался, и Хакен очень ценил его заботу. Также Воншик был и тем, кто усадил Хакена на диван и обернул одеяло вокруг него. Правда, это было после того, как он вправил ему плечо.
Хакен сделал глоток, надеясь, что тепло уймет его непрекращающуюся дрожь.
Воншик же, после нескольких минут бесцельного хождения по комнате, по-видимому, чтобы дать Хакену время прийти в себя, наконец, подошел и сел на неустойчивый кофейный столик напротив него. Столик зловеще заскрипел под его весом, но не сломался.
- Тебе нужно рассказать мне, что произошло, - мягко сказал Воншик.
Хакен безучастно посмотрел на лицо своего друга, затем опустил взгляд на чашку, из которой поднимались теплые клубочки пара. - Я облажался.
Воншик ничего не ответил, и ждал дальнейших объяснений.
Хакен сделал глубокий вдох.
- Я просто шел домой, и вдруг заметил... вампира, который преследовал девушку.
Воншик тяжело вздохнул и закрыл свое лицо ладонью. - Хакен…
- Я
знаю, ладно, я понимаю, - огрызнулся тот, - Я просто подумал— это был всего лишь один долбанный кровосос. Луна была почти полной, и он был один, и я подумал, что это был молодой одиночка, только и всего, я убивал десятки таких. Я разобрался с точно таким же чуть ранее этой же ночью, один. Я занимаюсь этим
годами.
- Никогда не знаешь, как может пойти охота, - тихо ответил Воншик, - Ты всегда повторял мне это.
- Да, именно, и, - с грустью сказал Хакен, - как я и сказал, я облажался. Я повел себя слишком самоуверенно, и был недостаточно внимателен.
Он сделал еще один глоток из чашки, пытаясь игнорировать тяжесть во взгляде Воншика. Он чувствовал, что его друг не может понять, как Хакен мог не заметить того, что вампир был Элимией, но вспоминая тот момент в прошлом, Хакен и сам не мог этого понять. Ничего не случилось бы, если бы не это вопиющее высокомерие с его стороны. Его вкус оседал кислотой на его языке. Хакен даже не остановился, чтобы взвесить все за и против, даже не задумался о том, что один вампир может справиться с ним. Ведь раньше такого никогда не случалось.
Его чашка опустела, и он уставился на нее, нахмурившись.
После долгой тишины, Воншик спросил: - Так как тебе удалось уйти?
Хакен покачал головой. - Мне не удалось. Он отпустил меня, - Воншик непонимающе моргнул. - Я тоже не понимаю этого. Может быть, он просто решил поиграть со мной.
При этой мысли его пальцы еще сильнее сжались вокруг чашки, особенно, когда он вспомнил, как это существо смеялось над ним.
- Или быть может, тебе просто очень повезло, - медленно проговорил Воншик, - Элимии обычно не склонны к насилию, или скорее… - он криво улыбнулся, - не склонны в той степени, в которой это возможно для вампира.
- Охотники все равно на вершине черного списка у всех вампиров, я даже уверен, что мы выше, чем люди из отдела полиции по делам вампиров. Я не вижу во всем этом смысла. Он достал меня, понимаешь, схватил, а мои силы не сделали ему абсолютно
ничего, а так как я был в шоке, эта тварь обезоружила меня в мгновение ока— я был полностью открыт, он добрался до моего горла, но потом он просто ушел! - внезапный гнев охватил его. - Он
посмеялся надо мной!
- Может он просто думал, что ты не представлял для него угрозы, - тихо сказал Воншик и тут же отклонился назад, поднимая ладони вверх, как будто оправдываясь, когда Хакен злобно взглянул на него. - Эй, чувак, я знаю, все умные вампиры дрожат от страха при мысли о тебе и все такое, но ты же не идеален, и всегда найдется какое-нибудь дерьмо в тени, которого должны бояться даже охотники, даже такие, как ты.
Хакен опустил взгляд вниз на свои босые ноги. - Я просто не могу ни во что это поверить. Каковы были мои шансы наткнуться на Элимию? И какова была вероятность того, что он меня отпустит? Пфф, - он покачал головой.
- Есть хотя бы какие-нибудь данные о том, что здесь живет Элимия?
- Нет, тогда мы бы точно об этом знали. Хотя, вампиры не спешат рассказывать нам о том, когда появляются в городе.
Хакен вздохнул и поставил чашку на кофейный столик, морщась от того, что пошевелил плечом.
Воншик заметил это. - Думаю, мне лучше уйти, тебе надо отдохнуть. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я остался?
Хакен чуть было не начал жаловаться, что ему не пять лет и что ему не нужна сиделка, но затем он поймал взгляд Воншика и слова умерли у него в горле.
- Нет, со мной все будет хорошо, - сказал он, - Спасибо тебе за— Спасибо.
Воншик коротко кивнул и встал. Прежде чем уйти, он сказал Хакену, чтобы тот оставался дома следующей ночью, что он доложит обо всем происшедшем в штаб, и они точно заставят Хакена отдыхать. На это Хакен лишь обозвал его упырем, но все же согласился с тем, что отдых был ему необходим.
Он остался один и не сдвинулся с места. Он думал о том, чтобы встать и попить воды, или приложить лед к пострадавшему плечу, но в конце концов, он просто улегся на диван, закинув на него ноги.
Дрожь вернулась, но он был слишком вымотан, и поэтому, несмотря на боль и страх, быстро отключился, вцепившись в одеяло, как будто бы оно могло его защитить.
***
Хакен проснулся далеко за полдень, неприятно яркий солнечный свет пробивался сквозь щели между жалюзи. Он недовольно простонал, попытавшись встать, но вскоре сдался, потому что каждая клеточка его тела кричала болью в знак протеста. Он не думал, что у него могло быть что-нибудь сломано, но мог с точностью сказать, что без синяков не обошлось.
Он полежал немного, чтобы собраться с силами, а затем медленно, осторожно скатился с дивана, забирая одеяло вместе с собой. Он подобрался к окну и потянул за веревочку, открывающую жалюзи. Затем он просто остался лежать на полу в квадрате солнечного света, пару часов неподвижно наблюдая за тем, как пылинки проплывают в воздухе.
Солнце всегда приносило комфорт, тепло, а главное – безопасность. В дневные часы каждый из них был действительно в безопасности, и вот так лежа под теплым светом, Хакен чувствовал умиротворение.
Со временем пятно света сдвинулось, и все вокруг приняло чуть розоватый оттенок, так как солнце начало склоняться к горизонту. Так что Хакену все же пришлось подняться. Его тело казалось ему черствым и почему-то грязным, поэтому он решил обязательно принять ванну. Когда он пошел набирать ее, его собственное отражение немного испугало его. Он выглядел бледным, истощенным, он был совсем не похож на себя. Темные пятна под глазами из размазавшейся подводки и карандаша не делали картину лучше. На его щеках были видны темные дорожки слез. Он попытался стереть их, но они давно засохли и теперь неприятно стягивали кожу.
- Иу, - проворчал Хакен, потерев еще сильнее. Так ничего и не добившись, он сдался и продолжил набирать воду.
Пока он ждал, когда ванна наполнится, Хакен проверил телефон, где его ожидали несколько сообщений от Воншика, который спрашивал о его самочувствии. Ответив на них, он обошел свою квартиру, проверяя все защитные руны и заклинания. Жилище было и так естественной защитой, но все же Хакен – охотник, поэтому дополнительная безопасность никогда не бывала лишней.
Когда он был удовлетворен результатом, он вернулся в ванную. Он опустился на колени, чтобы снять с ноги держатель для кинжала. Ножны были пусты. Хакен не забрал свой клинок прошлой ночью и в спешке забыл сказать об этом Воншику. Шансы того, что кинжал все еще лежит на том же месте, были равны нулю. Он положил кожаный футляр на раковину, и разделся, проверяя свое тело на повреждения.
Конечно же, на нем было бесчисленное количество синяков. Его плечо было неровного пурпурного цвета, чуть припухшее, цвет расползался местами до груди. Повернувшись, он обнаружил, что спина так же была не в лучшем состоянии, сиреневые тона смешивались с чернилами. Несмотря на все эти кровоподтеки, Хакену казалось, что больше всего пострадало его горло, там, где вампир касался его, кожа к коже. Хакен дотронулся пальцами до своей шеи, они были теплыми, тогда как те, чужие, были такими ледяными, и вздрогнул.
Он не хотел думать о вампире; слишком много было вопросов и слишком мало ответов. Вампиры не могут просто отпустить человека. Такого не случается.
Хакен налил немного пены в воду, взбивая ее чуть более сильно, чем необходимо. Хонбин когда-то дразнил его за любовь к пене для ванн, а Воншик использовал эту привычку друга в свою пользу и каждое рождество дарил ему пузырек с пеной.
Вода казалась жгучей, когда он залез внутрь, и Хакен зашипел, так как она обжигала каждое повреждение, которое он получил. Но когда его тело привыкло, вода лишь помогла успокоить боль. Хакен смывал с себя грязь, избавляясь первым делом от остатков макияжа, вычищая пыль и пот из волос, а так же засохшую кровь из-под ногтей. А если он и тер свою шею немного слишком усердно, то никто же не станет его винить за это, верно?
Вода остывала, пузырьки лопались. Хакен подумывал насчет того, чтобы налить себе еще одну ванну, но все же отказался от этой идеи, спуская воду и выбираясь из нее. Он чувствовал слабость, но в хорошем смысле этого слова, ему было тепло и хорошо. Его кожа чуть покраснела, и теперь от него пахло жвачкой, а не смертью. Плечо все еще болело, но Хакен не в первый раз сталкивался с подобной травмой, так что он знал, что с ним все будет в порядке.
Он надел поношенную, мягкую футболку и спортивные штаны, затем пошел на кухню и остановился в ее центре, не зная, что же делать дальше. Он не мог сидеть на одном месте, но в то же время, он слишком устал, чтобы куда-либо идти, если ему вообще было бы куда пойти. Он не сомневался в словах Воншика и знал, что если пойдет в штаб, то его тут же отправят обратно. Выходить куда-либо в другое место после захода солнца было опасно, и к тому же, ему никуда больше не хотелось.
Он взглянул на темное окно и решительно подошел к нему, чтобы закрыть жалюзи. Он не боялся выходить в темноту уже многие, многие годы, но в данный момент мысль о том, чтобы прогуляться, заставляла его, мягко говоря, нервничать. Он бы посмеялся над собой, если бы не был так зол.
Хакен пришел к заключению, что вампир отпустил его лишь потому, что ему было весело. Он игрался с ним.
Воншик был прав, Элимии не стремились к насилию (Хакен дотронулся до своих синяков, и задумался над тем, как такое можно считать
ненасилием), и это, скорее всего, сыграло важную роль, но ведь он смеялся над ним. Не рассматривал его как угрозу, он был для него лишь мелким человечишкой, которого он смог прижать к земле без особых усилий, которого он мог бы так же легко убить, но отпустил. Он
отпустил Хакена.
У этого существа было достаточно силы, чтобы лишить Хакена жизни, но оно предпочло не делать этого, а Хакену теперь приходилось жить с этим осознанием, давящим на него. Это приводило охотника в ярость, а еще, где-то под этой яростью, внушало ужас. И может быть, в этом-то и была вся загвоздка.
Хакен предпочел сосредоточиться на своем гневе, потому что, как правило, эта эмоция была куда более продуктивной, и весь остаток вечера он провел, купаясь в искусственном свете своего ноутбука, используя все доступные источники, чтобы найти информацию об Элимиях.
Объяснить, что это за существа, было довольно сложно, и Хакен мог с точностью сказать, когда он читал книгу, написанную обычным человеком, а когда – магом.
Люди, а еще вампиры, были подчинены законам отдачи, которые сливались в закон баланса. Все это было очень сложно, и Хакен попросту отключился, когда ему объясняли это в деталях, еще в те времена, когда он только начинал охотиться. Основной смысл всей этой мутотени состоял в том, что все возвращается. Каждое действие, и неважно, хорошее оно или плохое, имеет что-то вроде энергетической ряби, и отскакивает назад. В большей мере это отражалось на тех, кто имел отношение к магии, и не только потому, что магия сама по себе создавала большую отдачу, но и потому, что у таких существ жизни были намного длиннее, а значит было и больше времени, чтобы все содеянное к ним вернулось. Что посеешь, то и пожнешь.
Вампиры в этом смысле приняли на себя главный удар, так как были и вовсе бессмертными магическими существами(окей-окей, для общественности они были людьми, зараженными какой-то странной болезнью, которую можно излечить, если создать лекарство, разумеется. Но Хакен знал, что на самом деле вампиры были людьми, которые были превращены в такое нечто какой-то старой, очень могущественной магией. Никто точно не знал, как это работало. Вампирам не нужно было дышать, а их сердца не бились, поэтому единственным источником жизни в них была текущая по их жилам магия. Они были настоящими порождениями магии. А от этого нет лекарства).
Вампиры испытывали жажду крови, которую невозможно утолить полностью. И никто не знал почему, на этот счет существовало множество теорий, но что бы там ни было, эта жажда являлась их основной характеристикой. Люди и вампиры пытались установить между собой мир, вампиры должны были бы пить только животную кровь, но это не сработало. Вампиры могли пить кровь животных, но это не давало им и половины того, что им было нужно.
Убийство само по себе имеет очень сильную отдачу, а вампиры убивают очень многих за свою жизнь. Когда вампиры становятся старше, то они становятся сильнее как физически, так и магически, и им не требуется много питаться. Но многие делали по-другому. Они теряли свою человечность по прошествии веков и поглощали все, что хотели, убивая направо и налево, теряя разум в чужой крови.
Закон баланса был тем, что спас человечество от бесконечно сильных вампиров, и Хакен был благодарен за это природе. Когда десятилетия превращались в века, отдача давила на вампиров все сильнее и сильнее, постепенно, словно якорь, и даже если они становились намного сильнее с возрастом, отдача в разы усиливала имеющиеся у них слабости. Вампиры старше двухсот лет не могли разгуливать под полной луной, потому что даже такое ничтожное количество отраженного солнечного света было для них губительным. А когда проходило еще больше времени, даже звезды становились опасными, и они оставались жить под землей, становясь главами своих гнезд и используя молодых вампиров, чтобы те обеспечивали их пропитанием.
Элимии были редким видом вампиров, которые играли по правилам с самого начала. Они убивали только тогда, когда им необходимо было выжить, конечно, иногда они срывались, особенно в молодые годы, но их усилия все равно не проходили даром. Однако, большинство из них не выживали и века. Другие вампиры, по многим причинам, их не любили, по крайней мере даже за то, что они сбивали всю иерархию, которую простые вампиры сумели построить вокруг себя. И так как элимии изначально пили меньше крови, то будучи еще молодыми, они представляли собой легкую мишень.
Но если они все же выживали, то с возрастом приобретали такое же могущество, как живущие под землей многовековые вампиры, не страдая от отдачи и не имея за плечами груза из тысячи жизней. Они могли находиться под полной луной, так же быстро двигаться, так же зачаровывать. Элимия был сильнее любого вампира, с которым Хакену когда-либо приходилось сталкиваться. Его силы не оказали на вампира совершенно никакого эффекта. Это не укладывалось у него в голове.
К счастью, такие существа встречались очень редко. И из-за их желания избежать отдачи в далеком будущем, они кормились, может быть, раз в месяц, и всячески избегали конфликтов. И слава богу, иначе бы охотникам пришлось несладко.
Хакен и раньше знал все это. Освежить данные в памяти не было лишним, однако ничего нового в сети он так и не нашел.
В конце концов, он был вынужден признать поражение, и когда он посмотрел в сторону окна, то увидел, что солнце уже вставало. Он просидел здесь, за своим дешевым кухонным столом, всю ночь. Это, конечно, было не в первый раз, но вне всяких сомнений это было далеко не тем, что Воншик подразумевал под отдыхом.
Он обязательно должен придумать, что сделать с Элимией. На стене в его кухне висела карта города, прикрепленная к пробковой доске. Вся карта была разрисована и покрыта различными отметками, все обозначения были основаны на данных Хакена о том, где располагались опасные территории, места кормежки вампиров, возможные расположения гнезд и так далее. Центр, сердце делового района, был преимущественно пуст. А сейчас Хакен прикрепил к карте красную метку в том месте, где был атакован прошлой ночью. В конце концов, может быть, вампир поселился где-нибудь неподалеку.
Хакен
справится с Элимией, он
найдет способ справиться с ним.
Он закрыл ноутбук и наскоро сделал себе тарелку хлопьев с молоком. Позавтракав, он ответил на несколько новых непрочитанных сообщений. Он твердо заявил Воншику, что вернется в штаб завтрашней ночью. Он не хотел застрять у себя дома еще на день.
Поставив будильник на полдень, он упал на кровать лицом вниз и больше не двигался.
