Единой правды нет. Это калейдоскоп с многогранными окрашенными в ослепляющие цвета фигурами, и каждая неповторимая деталь привлекает взгляд своего глупца. И подтекст в мести можно найти свой. Мой - действовать на зло себе, даже если придется проткнуть сердце гвоздем. Не приемлю бездействие, это удел слабовольных. Держать величаво подбородок, ссылаясь на добродетель, дабы снять с плеч прямую обязанность - постоять за себя. Пусть мои плечи мертвенно повиснут в конце, но обидчик будет раздавлен.
- Нет, это удел моего брата и твой, и Бонни. У нее есть полное право меня ненавидеть, но она помогла Стефану спасти меня. - Сальваторе старательно подбирает слова характеризующие его фирменный стиль первоклассного ублюдка, взглядом демонстрирует правдоподобную скорбь по своей истлевшей и загнувшейся душе, не способной на благородные поступки, милосердие даже к любимому себе. - Разве это удивительно? - Я немногословна и, признаю свое поражение в актерской игре, неловка в роли мягкотелой и бесхребетной, но такой отважной и глупой школьницы Гилберт. Не менее старательно, чем Дэймон, стираю с лица свои двадцать три года, вооружаюсь воздушной невинностью во взгляде, аккуратно закусанной губой, словно стесняюсь своих незрелых мыслей, и, с чувством должного понимания, смотрю на напыщенного любовничка. Нет, на плохого брата моего парня, который портит жизнь жителям родного уютного городка, где провела самые счастливые годы беззаботного, распрекрасного детства и сложного отрочества. - Она сделала это ради тебя. А значит, где-то между делом, ты решила, что я достоин спасения. Я хотел поблагодарить тебя за это. - Не унимается он и распыляется в словах еще больше, лоснясь бескрайне благодарными глазами, из-за чего мне приходиться стиснуть сильнее челюсть, удерживаясь от злобного клацанья и рыка, и шумно отправляю в легкие воздух, прибавляющий мне стойкости. Либо он безукоризненно играет выбранную роль страдающего угрызениями совести bad boy-я, либо я пожалею о том, что отправила сюда Дэймона, который, к моему удивлению, заливает себя человечностью. - Не за что. - Бросаюсь нейтральностью, решая до конца вкусить амплуа маленькой мерзавки, чья персона изрядно пошатнула психику старшего Сальваторе, а младшего и того хуже - завербовала ... то есть влюбила, не важно, в общем. Когда губы Дэймона стали проделывать путь к предстоящему интригующему поцелую с самозванкой (горжусь достоверным исполнением), я начала жалеть, что не воспользовалась отличающим меня от Елены атрибутом: серебряный браслет, оплетающий левую руку тонкой цепочкой, к которой цепляются различные симпатичные побрякушки. Он мирно теснится в маленьком джинсовом кармане и дожидается предрассветных лучей утреннего солнца. Тогда хозяйка, большую часть своей жизни избегающая смертоносного света, зацепит на тонкую кисть его вновь. Сладчайшее удовольствие не раз испробованного поцелуя одолевает мое напряженное от возмущения тело и на несколько быстротекущих мгновений смягчает настроение. Поддаюсь обоюдному желанию согреть друг другу губы только с разными намерениями: я в приветливом и привычном для нас поцелуе после трехмесячной разлуки, он предательски нуждается в признании той, на чью душонку я покушаюсь с целью избавить свет от природного дефекта. Как результат - меня съедает, намеривающая воздать по заслугам, злость, желание искромсать на мелкие кусочки мужское тело перебивает только что испытанное удовольствие, и в итоге мои губы захватывают его с присущей только мне стервозностью. Вас сковывала разъедающее неподдающееся определению чувство в момент откровенной сцены с благоверным, когда тот на все сто процентов уверен в овладении губ другой, на внешность ни чем не отличающейся от вас? Ах да, у вас не было такой унизительной ситуации. Потупите свой наигранный сочувствующий взор, и отверните далеко не смазливую мордашку, ибо я при всем своем, порой достающим меня, самообладании, не теряю хватку даже в таком извращенном моменте. Он мой Дэймон, моя плоть, моя данность - остальные здорово распрощаются со своими кишками, извивающим языком, игриво порхающими ресничками. Преувеличиваю? Нисколько. За эти изнурительные десятилетия проверяли свои переплетенные нити не на одной шкуре. Он вырывал меня из приютивших объятий многих жадных мужчин и перед их скоропостижной кончиной на испуганных, завистливых глазах доказывал, в чьей хватке должны держаться мои густые волнообразные локоны. Я ... ^ __ ~ Грязный и изнеженный ротик распутных девиц, в котором ютилась плоть изменщика, полоскала ножом, насаживая мягкие изрезанные губки на лезвие. А сами? Сами никогда не любим томящей изобилующей приторностью. Частое «я ненавижу тебя» льется в наши ушные раковины, как заученная наизусть мелодия столь приятна для слуха, что с удовольствием применяем попытки завести дивный фрагмент снова и снова в разной обработке. Последнее исполнение вылетело из его уст, когда мы стремительно падали под острым углом в речную бездну намеренно спровоцировав автомобиль столкнуться с мостовой перекладиной. А сейчас, этот кретин с небывалой доселе нежностью прижимает (мои!) губы неопытной девки, находя в них уголки неизведанного влечения, но вовремя замораживает и вырывает из себя новое не идущее ему амплуа, учуяв запах подвоха. Наши врожденные инстинкты бьют тревогу заведомо до просветления медлительного мозга. Не верю в любовные причуды, но если завязать плотной лентой глаза трепетного влюбленного и дать ему вкусить множество губ, он безошибочно распознает свою половинку. Так и Дэймону удалось по скользящим движениям упругих уст уловить характер своей сучки. Влекомая им, я способна охарактеризовать его меняющееся состояние на дальнем расстоянии, а сейчас наши сплетенные губы служили проводниками в потрепанные временем души (или все же бездушии?), И я вкушала с особой остротой проистекающую через все сальваторовское мускулистое тело обескураживание, что захватило в свой неуютный плен после прозрения. Но он не из простаков, и не будет испуганно отпрыгивать в сторону и, падая к ногам, жалко валяясь в них, целуя носки туфель, заливаться раскаянием и мольбами об исповеди. Дэймон, в привычной для меня манере, присваивает к себе точеный стан, заграбастывает миниатюрные губы с пущей распыленностью, дабы спесивая истеричка не расправила свои тигриные жесткие когти, которые с удовольствием проходятся по его смазливой, вечно ехидничающей мордашке, всякий раз, если обладательницу что- то не устраивает. Но я уже смертельно обозлена и агрессивно настроена, поцелуй истратил сладостный вкус, посему предпочла поднять руки, - те словно ядовитые змеи, - на затылок неверного и звуки переломанных суставов и хруста позвоночника послужили мне временным успокоением. Обмякшее тело с окутавшим флером мнимого сна сознанием обмякло в моих объятиях, и, испытывая некоторую брезгливость из-за его подлого предательства, с равнодушным пренебрежением роняю Дэймона На Деревянные половицы крыльца. В сущности своей, не являясь избалованной личностью с присущей безосновательной капризностью, не позволяю себе излишки ярости, ибо в гневе такой монстр, как я, срывает удачно приросший фасад непоколебимости, а под ним с оголенными острыми зубами неистово рычит тигр, источающий неконтролируемые вспышки злобы и намеривающий уничтожить оппонента. Не о себе забочусь, а о других. Удивлены? И пока шея Дэймона залечивается, возвращая прежнюю естественность, что наделила его природа, я подкармливаю разъяренного зверя внутри, утешая его предстоящей расправой. Несмотря на нескончаемые настропаливания друг друга, в моменты нашего перемирия никогда не наблюдала умилительной сцены, в которой спящий Дэймон исполнял главную роль. Трепыхание ресниц, обрамляющие закрытые веки, приоткрытый нежный ротик, издающий мелодичное посапывание - наблюдала за всем этим одинокая луна, бесцеремонно ворвавшаяся сквозь полураскрытые шторы, я же в это время благополучно ускользала, оставляя вторую половину постели пустующей. Не в моих интересах наблюдать эпизоды, которые так любят девичьи изливающиеся ласковостью сердца. Свободолюбивая кошка не терпит рядом властного укротителя, или боится приручки? Возможно, страшусь собственного признания, но кого это волнует? А его пробуждение после собственноручной отключки, когда он особо докучал, или не было желания продолжать распри, видела неоднократно, и здесь не требовалось наблюдать с наполненной сентиментальностью в глазах. Я просто ждала исцеления его шейки или расколотого черепа. Но первое судорожное вздрагивание длинных ресниц будило неутолимое чувство ... радости? Мое нетерпеливое «Wake up» служит пинком для возлюбленного, и тот, морщась, проводит руками по правильно посаженной шейке, тяжело вбирая в легкие пробуждающий воздух. Развалившийся на гостиничном диванчике, расположенный в доме Гилбертов, Дэймон собирает свои обмякшие части воедино: потягиванием разминая мышцы, а на губах уже сверкает мною ненавистная едкая, самодовольная ухмылка, которую всякий раз жажду расцарапать, впрочем, пару раз на его губы с такой безрассудной целью покушалась с последующим успехом. - Какой неожиданный сюрприз, скандальная кошечка. Как видишь, я еще не успел соскучиться, - ничего другого от Дэймона не ожидала, он как всегда - страстно демонстрирует свой жизненный стиль пофигиста. Собственно, мимика на лице предательски выдает его преданность, и легкое искреннее подергивание уголков губ информирует меня о его ликовании при виде хозяйки. За время его сонного блаженства развела в стандартном камине огонь. О, что вы, меня не заботит уют в доме моей копии, лишь использую горевшие поленья для своего наказания. Выпрямив согнутый под прямым углом конец кочерги, раскаляю его в бесновато пляшущем пламени и обжигающе горячим концом протыкаю упругую плоть под нижним ребром Дэймона, наблюдая, как иссиня-черная рубашка расползается в этом месте, образуя дыру. - Ладно, ладно, я соскучился, - послушание следует за щедрым наказанием, но, войдя во вкус, вдавливаю конец горячего железа посильнее, наплевательски смотря на кровоточащую рану и не обращая внимания на горелый запах и недовольные возгласы Сальваторе. - Уже лучше, - Ликующе оценив свою проделанную шалость, я отбрасываю железную палку в сторону (та, с характерным грохотом, приземляется на паркет) и устраиваю руки на развернутую ко мне лицом спинку стула, На котором восседаю напротив Дэймона. Небывалый, до сегодняшнего вечера, возникший пучок заботливости и нежности в изрезанной душе Сальваторе, загнулся, так и не успев распустить свой чарующий бутон. Передо мной, в вальяжной манере, сидит беспринципный, не знающий морали хищник, которому плевать на общепринятые законы и глупое общество, на людей в частности. Его суровый взгляд сулит смертельные неприятности, а наигранно ласковая ухмылка, что контрастирует со строгими глазами, заманивает в путы наивных глупцов. Он хорош. Предельно хорош. И в этом вовсе не моя заслуга, которую вы привыкли бесчестно присваивать на мои хрупкие женственные плечи. Он возвел себя сам, кропотливо и любовно занимаясь устройством каждой детали души и характера. Выковал внутренний стержень из нержавеющей стали. Ведет себя как последний ублюдок - и этим безукоризненно идеален. Для меня идеален. Мое участие лишь в том, что я ломала его. Подставляла в непредсказуемые передряги и перекрестки судьбы, а он сам доламывал себя. Вторая половинка? Оставьте, это для бездарных поэтов. Он продолжение меня. Не в моих предпочтениях говорить, что земля не выдержит еще таких же хитрых ножек на высоких каблучках, но эта фраза определенно цепляет, если закрыть глаза на пафос (во мне его в корне нет, лишь себялюбие часто выпирает). Поэтому свет выдумал мужское амплуа, прототип меня. Пугающе схожи. - Как наш план? - Почти завершен. Сегодня я думал, что приблизился к цели, но ты имеешь исключительное свойство рушить планы других. - На лице Дэймона вырисовывается разочарованная гримаса, что молниеносно отзывается на моей недоумевающей мордашке, на пару секунд теряя узды самообладания. Не уж-то наяву разочарован? - Целью является смерть Елены Гилберт, - не думала, что придется напоминать известную ситуацию вампиру носящему статус стоящего убийцы, в коем начала сомневаться за столько прошедших лет. - Но твое сердце дрогнуло и теперь льву жалко сожрать ягненка, - в преисполняющей меня ярости швыряю стул и молниеносно сокращаю расстояние между нами. Вместо веревок (не связываю своих жертв, веревки для слабаков, которые боятся утечки) преградой к его свободе оказывается мое тело, вжимающееся к нему. Вдавливаю своей упругой грудью тело Дэймона в мягкую обивку дивана, почти соприкасаясь с его губами своими ожесточенно выраженными. - Так и знала, что из нас двоих я самая стойкая, неподвластная людским искушениям, что связывают глотку смертельной удавкой. Слабый, наивный Дэймон, - пальцы точно как змеи хватают подбородок мужчины (или глупого мальчика?) и когтями въедаясь в кожу, на которой выступала щетина, жестко вкушаю его сладкие с примесью горьковатости губы, прокусывая до крови. - А по-моему, - крепкие руки со шлепком приземляются на мои ягодицы, и Дэймону без труда удается повалить меня на спину, возвращая свою свободу и покушаясь на мою, навалившись сверху. Ах, как жаль, что я его не связала. Чушь! - Ты ревнуешь, - опускает свой палец на мои чувственные губы и обводит подушечкой указательного пальца изгибающиеся линии. Я же напускаю на себя непроницаемое выражение лица, обволакивая уверенность любовничка своей неизменной надменностью. Играю или на самом деле мне плевать на его какие-то мнимые, либо явные чувства? Черта с два я признаюсь ему, себе, кому-либо еще. Ясность не дает уверенности, а вселяет скуку обыденности. Путаница с лихвой играет с нашими нервами, так почему бы не потрепать и без того воспаленную головушку? - Дабы меня позлить ты выбирал девиц пороскошнее и повзрослее. Они не могли превзойти меня, но в гнилом соревновании пошли бы на участие, приняв меня за соперницу. - Сменив гнев на милость, мурлычу ласковым и игривым голоском, намереваясь сбить возлюбленного столку. - Но она копия тебя. Внешне конечно. Характер хромает на обе ноги, поэтому я уверен, что она не может побить твое самодовольство. Но ты взбунтовалась из-за меня. Ты бесишься, что не ты вынудила меня идти на такие крайности, выдавая свои чувства с потрохами. Кэтрин в чем-то не первая, - он триумфально цокает языком и закидывает себе на поясницу мою ногу. Никогда не вынуждала его испытывать нечто возвышенное. Его вспышки мужского начала (защита слабых) тушила, как недокуренную сигарету, втаптывая в грязный асфальт, но готова была принять на себя такой удар. А он решил испробовать это на другой ничтожной, глупой девчонке, которая вскоре задушит своими ожиданиями, вынуждая меняться в лучшую (хотя для кого как) сторону. Мило? Надломленная гордыня, кровоточа, беспорядочно мечется по моему естеству, болезненно задевая нервные узелки. Я не мщу из-за обиды, просто моя боль дорого стоит. Он заплатит сполна. - Я знаю, всякая мадам, что покушается на меня, быстро расплачивается собственной никчемной жизнью, но я не позволю проделать то же самое с Еленой. Я сам ее убью. - Теперь он принимается играть с моим закрученным локоном, расправляя его и закручивая на палец. Еще он лишает меня утешения. Должно быть, я окончательно спятившая истеричка, раз нахожу в этом успокоение, но мне плевать. Вот только к своей тихой гавани я вернусь иным путем, заставив Дэймона вкусить боль помасштабнее. Мысленно досчитав до трех, я скидываю его с себя и, избавившись от мягких объятий дивана, каблуком надавливаю на грудную клетку распластавшего на полу Дэймона. - Теперь у меня другой план. Ты избавишься от девчонки, а я залью тебя неистовой болью доверху. Уж в этом я буду первой, - каблуком проламываю ребро и с упоением внимаю сопровождающий захлестывающийся вопль - Я убью Стефана. Твоего брата, которого ты терпеть не можешь, но всякий раз летишь ему на выручку, если он падает с дерева. - Ядовито шиплю я. Что ж, слабовольный Стефан давно наскучил мне: незрелый мальчик, ужасающийся собственных мыслей. Незаинтересованная в продолжение баталии, ломаю второе ребро и ретируюсь в другое пространство, где меня дожидается план «Б».Часть 1
30 января 2014 г. в 20:54