То, что доктор прописал

Цветы, которые принесла Казуе медсестра, приятно пахнут - свежестью морозного утра и ярким солнцем, который греет верхушки крыш, из-за чего льды оттаивают так быстро, как могут. Уеда прячет нервную улыбку за папкой, бесцельно пролистывая историю болезни пациента - на самом деле он не отрывает взгляда от Каменаши, весело смеющегося и радостного. Пациент быстро складывает вещи в привезенный друзьями рюкзак, одновременно обмениваясь шутками и последними новостями, а также узнавая, как и где намерены приятели отметить его выписку. Уеда чувствует безмерную грусть, которую пытается задавить здравым смыслом, но это не помогает. Уже второй день. *** - Ты спас ему жизнь! После такого он обязан пригласить тебя выпить и расплатиться сам, - возмущенно размахивая руками, выражает свое недовольство и легкое раздражение друг, когда Уеда отлучается на обед. В кафетерий собирается весь рабочий персонал, чьи пациенты пока не при смерти и способны более-менее объяснять свои желания. Пациент Уеды жив-здоров уже как несколько дней, но это не делает его столь счастливым, как надо. Его плохое настроение замечает Джин, перехватив его по пути в палату Казуи со словами: "Недостаток протеина! Срочно нужна реанимация на первом этаже!". И притащил в кафетерий, где усадил безвольное тело недовольного жизнью старшего ординатора клиники Акасака. - Он предлагал. Но я не знаю, серьезно или это была шутка, - тихо бормочет Уеда, нахмурив брови. Джин фыркает, издавая короткий смешок, и тычет липким пальцем прямо в переносицу. Татсуя удивленно приподнимает левую бровь, а друг сильнее надавливает своим грязным (от пончика? сладостей?) пальцем. - Что ты делаешь? - Если ты всегда ходишь к пациентам с такой рожей, они все должны вешаться или выпрыгивать из окна, - и кивнув своим словам, Джин прекращает терроризировать друга, принимаясь за свою трапезу. - С тобой один хоррор снимать, Тат-чан, а не в любовных дорамах играть. Бедный Каменаши-сан... - Кто еще бедный? Я не несу ответственности за свои чувства, - сердито изрекает старший ординатор, потирая лоб и переносицу сухой салфеткой. - Зато как оперировать на открытом сердце - раз плюнуть! - победоносно выдвинул Джин, запивая булочку яблочным соком. - Ты считаешься одним из лучших хирургов, режешь людей под рок-музыку. Но подойти к человеку и пригласить его на свидание для тебя как голым пробежаться по Харакодзюко. Тат-чан - тряпка! - К чему ты клонишь? - сверля друга сердитым взглядом, подводит разговор к логическому концу Уеда, чувствуя, как терпение кончается подобно соку в стакане Джина. От слов друга стало не по себе, даже как-то обидно, но Уеда вынужден признать: все, что сказал Джин - правда. *** Уеде, преуспевающему хирургу-ординатору можно доверить сложную операцию с высоким риском смерти! Но... Татсуя испытывает настоящий культурный шок, когда... влюбляется в кого-то. Джин, сроднившийся с ним с первых классов старшей школы, знал об этом не понаслышке. И, сколько помнил друга Уеда, никогда не упускал возможности подтрунить над ним. Вот и сейчас, когда Уеда мучился мыслями о потрясающе милом и приятном пациенте, с которым провел вместе несколько недель, Джин подливал масла в огонь - Уеда влюбился, а делать первый шаг боялся до ужаса. Каменаши Казуя попал в аварию, отделавшись множественными переломами и сильным кровотечением. В ту ночь, закончивший свою смену Татсуя вернулся обратно в клинику за забытым мобильником, и был перехвачен... тем же Джином, кричащем что-то типа: "Там парень умирает, как раз по твоей части, вставь ему...". Похоже, в момент паники Джин, впервые оставшийся на ночную смену, совсем позабыл, что Татсуя - хирург, а не травматолог. И, если бы он вспомнил об этом, а не притащил не успевшего переодеться Татсую к каталке с новым пациентом, Уеда бы "не втюрился с первого взгляда". Или "с первой вывихнутой руки", как шутил Джин, напоминая, в каком состоянии Уеда впервые увидел Каменаши. Безусловно, красивый парень и, оказывается, приятный человек, с которым забавно, интересно, тепло... "Остановись!" - как-то крикнул самому себе в мыслях Татсуя, поймав себя на желании поцеловать молодого пациента. Но было поздно - процесс пошел. Татсуя тихо выл и чуть ли не бился головой о стену. Каждый раз при встрече или мысли о Каменаши сердце предательски билось быстрее. *** - Пора действовать? - наигранно удивился Джин и, не получив ответа, засмеялся, отодвигая от себя поднос с пустыми тарелками. Татсуя же к своей порции не притронулся. - Тат-чан, не будь придурком - сделай что-нибудь! Уеда горько хмыкнул, поддевая вилкой лапшу, заставив остывший соус заплыть к стенке супницы. Настроение было ни к черту, и назидания Джина никак не поднимали его, тем более, Татсуя успел уже убедить себя в отрицательном исходе всех действий. Серьезно, не станет же Каменаши соглашаться на его предложение, например, пойти в кино? Или даже так: даже если он пригласит Каменаши выпить, чисто как друзья, надо ли это пациенту? Скорее всего, он удивится, если не покрутит пальцем у виска, - какая выпивка, когда именно по ее вине он и попал в аварию? Хотя утром Татсуя слышал что-то о вечеринке в честь его возвращения в круг друзей... - Все бесполезно, - хмуро отчеканил Татсуя, отодвинув поднос с едой. Скрестив руки на груди, Уеда вперил в друга серьезный взгляд, нахмурив брови, в то время как Джин вовсю улыбался, демонстрируя белоснежную улыбку новеньким стажеркам. - Я не должен переходить границы... Ох, черт возьми, Аканиши, я сам выколю тебе глаза, если не перестанешь пялиться на студентов! - Серьезно, что ли? - удивленно воскликнул Джин, роняя ложку. - Эти еще ученицы? Мать твою, Тат-чан, да я уже взял у одной номер... Это не студентки, это опытные женщины-вамп! - Да уж... - проворчал Уеда, прикусив губы. Вот, если бы он влюбился в одну из стажерок, проблем было бы меньше. Она была бы ею! Девушкой, к которой подойти будет не так стыдно и страшно, как к парню. Только представил Татсуя, как предлагает Каменаши завуалированное свидание, как сердце больно кольнуло и что-то как будто прыгнуло один раз, взволновав все нервные точки в организме. Татсуя обеспокоенно облизал губы и, кинув взгляд на часы, мучительно застонал. Через час Каменаши окончательно выпишут. Сейчас он должен отнести тому документы, помочь разобраться, где расписаться, отдать последние рекомендации, посоветовать несколько упражнений и недолгую диету. А после, как воспитанный врач, проводить до выхода из больницы, подождать пока не отъедет машина, и готовиться к тяжелому вечеру под пометкой "не становиться вторым Аканиши-по-праздникам". Как именно он будет заглушать глухую боль в глупом органе под названием сердце, кроме как не алкоголем, Татсуя не знал, но на всякий случай собирался отказаться от утреннего дежурства по педиатрическому отделению. Вряд ли детишки будут рады, встретив утро с дядей, от которого воняет спиртом. - Тат-чан, серьезно, ты напоминаешь мне девушку, чей парень уезжает в армию, - засмеялся Джин, громко хлюпая из трубки сок. - Что ты ломаешься? Если не пригласишь сегодня, то возьми его номер. Типа вам надо созваниваться, чтобы ты был в курсе его самочувствия... Да и вы в одном городе живете, встретитесь как-нибудь! - В Токио и как-нибудь? Как скоро, Джин? - деланно удивился Уеда, вставая со своего места. - И он не дурак. Мы не так близки, чтобы созваниваться, и... Аканиши, прекрати навязывать мне чушь! Я не собираюсь ничего предпринимать. - Вот идиот! - протянул Джин, вставая следом. - Ты куда сейчас? К нему? Хэй, подожди, я же серьезно, ты можешь... - Нет, Джин! - тихо прорычал Уеда, сжимая пальцами края темно-синей униформы. Сузив глаза, Татсуя медленно отчеканил, надеясь, что до неугомонного друга наконец-таки дойдет. - Ничего. Нет. Я не могу. - В конце концов, он же тебя не убьет, - слова Джина, ординатора и лучшего друга в одном лице, успевают долететь до Татсуи, прежде чем он скрывается за захлопнувшейся дверью входа в кафетерий. - Ну и придурок, - буркнул Джин, закидывая в себя лапшу. С пару секунд пораскинув мозгами (которые Уеда, заливаясь смехом, называл серым веществом сорок пятого сорта), Джин чуть грустно выдохнул, всем своим видом демонстрируя полную капитуляцию перед принятым для себя решением. - Но друзья же не бросают друг друга в беде, да? Обед, ужин, клуб, девочки, простите меня, если я не уделю вам внимания на следующей неделе. Мертвый Джин вообще ничего делать не сможет. *** - Спасибо Вам большое, Уеда-сенсей, - радостно произнес Каменаши, пожимая руку Татсуе. Натянуто улыбнуться не составило труда, хотя стоило бы постараться сделать улыбку естественнее, все-таки человек перед ним ему не безразличен. - Надеюсь, в следующий раз мы встретимся при более... э... безопасных ситуациях? - Берегите себя, - выдавил из себя Татсуя, согласно кивая. Друзья Каменаши уже подхватили его вещи и, что-то крикнув тому, вышли через главный вход на улицу. Каменаши направился следом за ними, а Уеда семенил рядом, углубившись в изучение белых листов формата А4, которые так легко принять за документы, если закрывать папку от глаз посторонних. С каждым шагом Уеда отсчитывал удары сердца, которое билось быстрее, и чувствовал глухие вспышки боли. Разумеется, это не скорый инфаркт, но Уеде казалось, что лучше бы он, чем то, что происходит сейчас. Каменаши что-то рассказывал, жестикулируя и то и дело оборачиваясь к Уеде, ловя его вопросительный, чуть растерянный взгляд. Когда сей инцидент повторился в, кажется, седьмой раз, Каменаши остановился, прекратив болтовню. - Уеда-сенсей, вас что-то тревожит? - вежливо заботливо улыбаясь, спросил Каменаши, делая шаг вперед. Уеда отрицательно мотнул головой, бросив взгляд на чистые листы. - Вы выглядите не очень. Вам не хорошо? - Глупо спрашивать об этом у врача, - усмехнулся Татсуя, но собственный голос показался каким-то неуверенным, да и ритм чересчур быстрым. Немного, совсем, никто бы и не заметил. Однако за месяц близкого и постоянного общения Татсуя отлично понял, что Каменаши имеет особую способность обращать внимание на любые детали. Пусть и на что-то большее его глаза слепы, как за стеной. - Действительно, вам лучше знать. Но я хотел бы побыть доктором для доктора, мне кажется, это довольно забавно, - засмеялся Казуя, расслабляясь и вновь становясь тем же улыбчивым пациентом, который вывел нервную систему Татсуи из состояния покоя. Уеда шутливо закатил глаза, изображая деланное недовольство. Каменаши же подарил еще одну лучезарную улыбку и, обернувшись, потопал в сторону выхода. Уеде, как приличному врачу, требовалось пройти с ним до большого фонтана перед зданием клиники и попрощаться с пациентом, который влюбил в себя за несколько недель (видит Бог, Уеда сожалел об этом временами). Стоило им только оказаться в небольшом проходе между двумя автоматическими дверями, как Каменаши, схватив за руку Татсую, поволок того к крайнему углу в паре шагов от них. Удивленно промычав что-то, Уеда только и успел, что чудом сохранить папку в сохранности - ручка, прикрепленная к папке, выпала, когда Татсуя дернулся от неожиданности. С такого ракурса никто бы их не увидел, если бы не рассматривал целенаправленно. К тому же, их прикрывал объемный куст, отлично выполняющий роль баррикады. Уеда недовольно нахмурил брови, сверля будущего экс-пациента сердитым взглядом, пока тот переступал с ноги на ногу, поджав губы. Молчание, нарушаемое лишь постукиванием Каменаши пальцами по корпусу мобильника, длилось примерно минуту, пока Татсуя не выдохнул, устало прикрывая глаза. Играть в молчанку, когда объект твоих фантазий высокого рейтинга творит что-то странное и непонятное, довольно сложно. Уеда прикусывает внутреннюю сторону щеки, направляет на Каменаши задумчивый взгляд и собирает руки крестом под грудью. Каменаши молчит. Уеда начинает злиться, ибо где-то в закоулках сознания рождается... паника. Что хочет сделать Каменаши и почему? Он нервно облизнул губы, быстро пробежал глазами по потолку над их головами, по лицу Татсуи, в конце посмотрев прямо ему в глаза. Уеда отчетливо видел в них взволнованность, неуверенность, чувствовал напряжение пациента и... видел во взгляде увеличивающийся страх? Серьезно? Закрыв папку с лже-документами, Татсуя кивнул, поправляя накинутый ранее белый халат. - Зачем вы это сделали, Каменаши-сан? - с места в карьер прыгает Татсуя, в кои-то веки вернув себе отчужденное выражение лица и холодный тон. И, кажется, правильно поступил, ибо обнаглевший (он уверен, что это слово подходит Каменаши) пациент слабо дернулся, нервно улыбаясь. - Я не понимаю. Вас что-то беспокоит? - Вообще-то да, - начал парень, скрестив руки за спиной. Очередной раз пробежав глазами по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям, наконец-таки шумно выдохнул и сделал шаг вперед. - Я давно хотел спросить вас... Вы не подумайте!.. Я не хочу причинять вам неприятности, но Аканиши-сан... Сегодня навестил меня, поздравил с выпиской и помог мне... - В чем? - еще сильнее нахмурился Уеда, чувствуя как паника стремительно растет, а внутри все холодеет от страха. Он судорожно перебирал в памяти всякие намеки на то, что Джин может вывести тайну Татсуи на чистую воду перед глазами его любимого человека, но все же... Татсуя искренне надеялся, что его друг не столь безнадежен. - Каменаши-сан?! - Да, я определенно должен, - тихо пробормотал Казуя и, протянув руку к Татсуе, сжал пальцами край халата и притянул к себе молодого врача. Уеде казалось, что он перестал дышать, если не забыл, как это вообще происходит. Глупый орган в районе грудной клетки, кажется, остановился, оставив Татсую без малейшего шанса на движение. Каменаши обнимал крепко, надавливая ладонью на затылок, а второй рукой крепко держал за запястье. Уеде казалось, что он сам целиком онемел, перестал что-либо чувствовать, кроме медленного поцелуя, неожиданного и шокирующего подарка за все его терзания. Папка с белыми листами с шумным шорохом приземлились на пол, кучкой собравшись у их ног. Да! Сколько раз Татсуя останавливал себя от соблазна поступить как Каменаши сейчас - держать под полным контролем и свести с ума. Сейчас Татсуя чувствовал себя так же, хватаясь всеми фибрами чувств за эти ощущения. Целовал Каменаши мягко, осторожно, боясь спугнуть и быть отброшенным за настойчивость. Пальцами поглаживал затылок, перебирая черные жестковатые пряди и опускаясь к шее, а сам поцелуй даже углубил - не встретил отказа, которого, вероятно, ожидал. А Уеда... Уеда не отвечал, все еще пребывая в некоторой прострации, позволяя пациенту творить, что ему заблагорассудится. Чувствовать чуть обветренные, теплые губы Каменаши на своих и осознавать, что это не сон, было просто потрясающе. Почему-то ему казалось, что в этом нет ничего неправильного - его безучастие, настойчивость Каменаши, этот поцелуй, медленный и мягкий, нежный и волнующий, - все было... идеальным? Нет ничего странного в том, чтобы целоваться с любимым человеком. Это совершенно нормально, это правильно... Это нужно, не так ли? Татсуя пошевелил пальцами, судорожно вдохнул воздух и, прикрыв глаза, прижал Каменаши к стенке, ответив на поцелуй. Это определенно в кайф, когда он целует, подумал Татсуя, беря его лицо в свои ладони. Но, когда руки Каменаши покорно легли на его талию, забираясь под темно-синюю униформу и футболку, Татсуя шумно простонал, совершенно позабыв, где и когда находится. И, похоже, это и сыграло основную роль - поцелуй стал смелее, а ласковые поглаживания по пояснице и животу доставляли еще больше удовольствия. Краем сознания Уеда отметил, что надо вновь отправить Казую (в мыслях теперь только так зовет) на осмотр системы кровообращения в венах - из-за его холодных рук кожа покрылась мурашками, разбегаясь по всему телу. Футболка с жилетом задралась кверху, а руки без пяти минут экс-пациента смело легли на джинсы, теребя ремень и его пряжку. А сам Татсуя прикусил нижнюю губу Каменаши, получив в ответ тихое шипение и довольный стон, стоило зализать маленькую кровавую ранку. В любое другое время он бы не стал так рисковать, вытворяя сей беспредел в стенах клиники, но Каменаши выводил его из себя - первый шаг, сделанный им, позволил Уеде выплеснуть все эмоции, из-за которых он ходил как взвинченный. Однако долго это продолжаться не может, верно? - Кха... Стой, мои друзья... - стонал Казуя, вопреки своим словам не прекращая отвечать. - Хэй, я... серьезно... увидят... проблемы... - Нашел время думать, - промычал Татсуя, облизнув его губы. - Сам виноват... Черт, в таком случае, прекрати так... - Договорились, - прохрипел Казуя, оттягивая вниз верхнюю одежду Татсуи. А Уеда уткнулся в плечо Казуи, опираясь руками о стену позади него. Каменаши на пару с ним тяжело дышал, переводя сбившееся дыхание, и... Уеда не видел, но по голосу понял, что тот улыбается, широко и как-то устало. Что за день-то такой? - Ты с чего бы... - начал было Татсуя, как вдруг Каменаши мягко отстранился, вновь подарив ему яркую улыбку. Уеда сглотнул, забывая все, что собирался произнести. - Я надеюсь, это не последний раз, - фыркнул Казуя, лукавым взглядом пробежав по внешнему виду Татсуи и, взглянув за его плечо, ловко протиснулся между молодым врачом и огромным кустом. Быстро добежав до двери, Каменаши обернулся и, махнув рукой, быстро протараторил. - Передай мои благодарности Аканиши-куну! И, выйдя за дверь, побежал к авто-парковке, обогнав фонтан. Татсуя же остался стоять на месте, пораженно открывая и закрывая рот как немая рыба. Еще не отойдя от произошедшего, он даже не вышел из клиники увидеть, как отъезжает машина с чертовски привлекательным пациентом, который вконец вскружил ему голову. - Пф, вы выглядели так, будто у обоих не было секса больше года, - фыркнули за спиной, и Татсуя испуганно обернулся, но в следующую секунду расслабленно выдохнул - у дверей стоял Джин, не сдерживая улыбку довольной жизнью твари. Именно таким его охарактеризовал Уеда, вспоминая слова Каменаши перед уходом. - Йо, Тат-чан, вижу, ты приятно удивлен? - Он сказал, "передай мои благодарности Аканиши-куну", - процитировал слова экс-пациента Уеда, получая в ответ утвердительный кивок. - Ты в этом замешан? - В том, что Каме-чан осмелился наконец-то признаться тебе и подсунул кое-что тебе в карман, пока лапал? - ласковым голосом пропел Аканиши, строя невинные глазки. - Или в том, что копировалка в регистратуре сломалась? Во втором я не при чем, честное слово! Удивившись словам друга, Татсуя похлопал себя по карманам, пока не обнаружил небольшую выпуклость в заднем кармане брюк. Раскрыв желтый листочек, Уеда принялся вчитываться в иероглифы и после прочтения он метался между двумя чувствами - какое-то детское счастье и взрослое непонимание. "Аканиши-кун посоветовал не медлить, но я не понимаю, как пригасить парня на... свидание? Ты согласен, Уеда? Я был бы не против узнать тебя получше, к тому же, я давно хотел предложить что-то подобное. Надеюсь, ты не против не прерывать нашу связь и после моей выписки? Позвони, это мой домашний телефон. Спасибо большое за все, что ты сделал и забрался мне в голову, сенсей. Каменаши." - чуть ниже был дан телефон, украшенный двумя подмигивающими смайликами. Уеда не сдержал ироничного смешка. Каменаши Казуя действительно нечто странное в его жизни. - Что это было? - злобно прорычал Уеда, с трудом сдерживая глупую счастливую улыбку. - Это? - переспросил Джин, заливаясь смехом. - Это то, что доктор прописал.