Другая Алиса

Она стоит вплотную к потёртому старому зеркалу, которое не щадили годы, безжалостно оставляя на холодной глади рубцы и трещинки. Всё здесь пропитано еле заметным ароматом безумия: испуганные забитые дети, безразличные ко всему взрослые, паутины в углах и блеклые подранные обои со старушечьими узорами, в которых по ночам можно разглядеть расплывчатые образы искривленных лиц или смазанных человекоподобных фигур. Алиса Лидделл невысокого роста и тощая, словно обтянутый кожей скелет. У неё огромные тусклые глаза зелёного цвета, в которых угасло пламя, тёмные криво остриженные волосы и тонкая бледная кожа, на которой даже от мало-мальски грубого прикосновения распускаются бутоны лиловых синяков. На юном теле неровно сидит поношенное платье в чёрно-белую полоску и старые башмаки, на размер больше чем надо. И в зеркале она видит Алису. Другую Алису. У той Алисы кожа нездорово бледная, но не тонкая, и, не смотря на изящную худобу, тощей её назвать сложно. По сутулым острым плечам струятся светлые нечёсаные кудри, а хрустальные карие глаза отрешенные, сосредоточенные на другом мире, и в их глубине блуждает по извилистым тропам серая дымка запутанных мыслей. На чуть приоткрытых губах розовеют трещинки. Длинное голубое платье хорошо бы держалось на аккуратной фигуре, если б она надела ненавистный корсет. У них общие тёмные круги под глазами одинакового размера и почти одного цвета. Алиса Лидделл постоянно спит, потому что не хочет открывать глаза и видеть мрачную тоску, скучную однообразную жизнь приюта и безбожного развращенного Лондона в целом. Алиса Кингсли каждую ночь до последнего не смыкает глаз, ведь старый кошмар, один и тот же глупый ночной кошмар, из года в год терзает её, не давая покоя. Алиса живет во снах. Алиса страдает бессонницей. Её зеркало новое, не потертое, но такое же безликое и безжизненное. Сонные глаза слипаются от постоянной дремоты, но совершенно чётко видят в отражении Алису. Другую Алису. Она дышит, но на зеркале не остается следов. Когда пальцы неуверенно, почти боязно ложатся на его поверхность, то не чувствуют никаких препятствий. Пустота. Рука свободно проходит сквозь воздух. Алиса слышит её дыхание, такое настоящее и реальное. Видит бледное, как мел, лицо. Думает, что всё же они похожи. Тонкие длинные пальцы переплетаются. Алиса чувствует их легкое тепло и шагает навстречу незнакомке прямо в чужое отражение. Алиса Лидделл тощая, невысокая, с длинными шелковистыми волосами. В её слишком больших глазах пылает безумие, зелёным вихрем сметая горы и океаны, а зрачки похожи на две блестящие чёрные пуговицы. Голубое платье не доходит и до колен, а на белоснежном фартучке виднеются застывшие капельки крови. Кажется, они были на нём с начала мироздания. В сильных тонких руках красуется острый нож, покрытый загадочными узорами, в которых читается хаос. Клинок отсвечивает величием, отражая суть хозяйки. От него, словно сладкими духами от знатной дамы, веет диким помешательством. Алиса Кингсли чувствует себя беззащитной, хотя на ней железной хваткой закреплены прочные рыцарские доспехи, а руки с силой оттягивает вниз начищенный вострый меч. Сон впервые за вечность отступил, давая увидеть всё под иным углом, но сейчас это не казалось таким уж важным. Важно. Неважно. Неважно. Важно. Алиса видит Страну Чудес. Одна – готическую, чуть блеклую, окутанную туманом и скрывающую в себе призраков и небылицы. Другая – кислотную, омытую кровью, где то и дело виднеются исковерканные лица, где грязь и плоть перепутались, а ум не то что заехал за разум, а просто свернул не туда и кубарем покатился с обрыва. Алиса видит не свою Страну Чудес. Одну из них это до жути пугает. Другую заставляет широко улыбаться. Когда Алиса порывисто впивается в её губы, она не отвечает. Меч выскальзывает из рук, оглушительно громко стукнувшись одновременно о две совершенно разные земли, покрытые разной травой. Алиса стоит столбом, но потом поддается их общему безумию, их общей боли, сдержав сдавленный вскрик, когда та в порыве пьяного помешательства начала кусать нежные потрескавшиеся губы в кровь, а потом ласково скользить языком по небольшим ранкам. От Алисы пахнет безумием. От каждой Алисы. Когда она просыпается в приюте, то чувствует металлический вкус чужой крови во рту, сладкий и странный. Когда она открывает глаза, лежа на мягкой кровати, то знает, что не спала. Это был не кошмар. И Алиса с надеждой заглядывает в зеркало, рассчитывая увидеть там размазанный силуэт другой девушки, худой и мертвецки бледной. И Алиса встречается с ней взглядом. Одна улыбается. Другая боится. Но каждая знает, что это будет повторятся часто, повторятся страстно, давая им излить общую боль в сумасшедшем порыве неясных чувств. У Алисы Лидделл и Алисы Кингсли одно безумие на двоих, и они разделят его поровну.