Межвидовая этика. Люди.

1. «Люди - тактильные существа». Фраза из учебника «Межвидовая этика. Люди. Адаптированное вулканское издание» стояла перед глазами у Спока весь путь на Землю и разве что не подсвечивала красным. Разумеется, мать Спока была землянкой и действительно часто нарушала личное пространство сына, но данный факт не фиксировался им как таковой ввиду давней привычки к нему. Так что, начиная первый учебный день в Академии Звездного Флота, Спок держал в голове этот тезис из учебника. Это был натуральный мандраж - в той степени, в которой он доступен вулканцу - хотя сам Спок назвал бы это «беспокойством». Правда, скорее, он никак бы это не назвал, потому что у вулканцев так не бывает. Спок понял, что с тезисом с большой вероятностью что-то не так. Поскольку в первый день его личное пространство намеренно не нарушил никто. Уверенность в ошибке пришла после того, как прошел месяц, а личный контакт с ним никто так и не инициировал. Собственно, первый намеренный тактильный контакт Спок перенес после финального экзамена первой сессии, сдав его лучшим на курсе. Один из однокурсников, кадет Уинслоу, нецелесообразно громким голосом заявил «У нас звезда, парни!», и в следующую минуту почти десяток человек похлопали вулканца по плечам, рукам и спине. От неожиданности Спок ошалел (хотя ни за что бы этого не признал) и едва удержался, чтобы не зажмуриться. Ментальные щиты, держащиеся специально для случайных контактов, выдержали напор чуждых эмоций. Тезис оказался неблагонадежным. Тогда же, пролистав с хмурым видом учебник, Спок нашел себе следующий тезис для экстренных ситуаций. Красным данное утверждение не отсвечивало, будучи более нейтральным. 2. «Инициацию личного контакта можно определить по характерному движению тела и мышц лица человеческого индивида», - этим правилом уже можно было руководствоваться. За непродолжительное время (два месяца одна неделя и пять дней) Спок научился замечать те незначительные движения тела (в основном) и мышц лица (значительно реже), которые являлись индикаторами попытки намеренного нарушения личного пространства. И разумеется, предупреждал их, вовремя отходя или вставляя уместную случаю реплику. Утверждение автора учебника оправдывало себя (и успокаивало Спока) до одного знаменательного случая. Люди задавали множество нелогичных вопросов и отпускали столь же нелогичные замечания. Спок уже знал, что если человек выражает сильную эмоциональную реакцию (плачет, радуется, мрачен), для окружающих будет вежливым спросить, что же случилось. Разумеется, мало кто жаждал рассказать бесстрастному вулканцу причину своих бед или радостей, отделываясь малозначимыми формулировками и, поскольку никто ничего не объяснял, со временем Спок решил, что вопрос - дань вежливости, призванная показать умеренную заботу. Поэтому, задав причитающийся случаю вопрос кадету Лесли с подозрительно покрасневшими глазами, вулканец совершенно растерялся, почувствовав близкий телесный контакт. Девушка обняла его и расплакалась, невнятно всхлипывая что-то. Он услышал несколько слов, давших представление о причинах истерики («этот ублюдок», «бессердечный», «я его любила»). Ментальные щиты, не предусмотренные для такого водопада эмоций, рухнули, потопив Спока в чужой серо-красной эмоциональной массе. А то, что вулканец обнял девушку, он сам списывал на условный рефлекс, выработанный при общении с матерью, никак иначе. Всхлипнув в последний раз, кадет Лесли пробормотала «Ты такой понимающий, Спок, спасибо тебе и извини» и поспешно ушла, оставив его разбираться с ментальными щитами и растущим недоверием к автору учебника. Спустя час, реабилитировавшись, Спок с подозрением нашел себе новый тезис, включавший кое-какие условия и уступки. Не то чтобы он теперь доверял автору, но других руководств по общению с людьми у него не было. 3. «Люди обыкновенно инициируют личный контакт в случае с двумя группами эмоций. 1) «Подъем» (подробнее см. Глава 35) и 2) «Упадок» (подробнее см. Глава 36)». Действительно, если учитывать все движения тела в пространстве и выражения лица (а также воздерживаться от подозрительных вежливых вопросов вроде «Как дела?»), можно было вычислить обе группы эмоций и уйти куда подальше, потому что тезис «Люди непредсказуемы и нелогичны» - то, что Спок усвоил одним из первых, еще дома, с мамой. И поскольку никакой адекватной (читай: безопасной для себя) реакции Спок не придумал, оставался этот. Коварный автор учебника давал советы, явно непригодные для того, кто живет на Земле постоянно. Среди давно прочитанных страниц Спок даже смутно ощутил что-то вроде авторского страха и опасения, но одернул себя, потому что знал, что данных мало, а у вулканцев не бывает интуиции. Нет. У него нет даже отголосков. Совсем. И он не пытается оправдаться перед собой. Такого тоже не бывает. Тезис служил верой и правдой несколько лет, пока Спок не стал молодым профессором и коммандером. Он бы наверняка служил и дальше, в основном потому, что своим видом Спок отрезал всякое желание контакта. Пока в его учебной группе не оказалась кадет Ухура, которой по-человечески просто было плевать на то, что у кого-то что-то отрезало. У нее - ни капельки. Даже наоборот. Именно Ухура в понятных Споку терминах, щедро приправленных глубоким грудным голосом и соблазнительными движениями, объяснила, что инициировать нарушение личного пространства человек может ввиду такого чувства, как влюбленность. Спок воспроизвел в памяти главы учебника, касающиеся проявления людьми различных эмоций и не нашел там ничего конкретного. «Как именно инициировать?» - с любопытством спросил он и попался. Его поцеловали. Контакт оказался в целом приятным и будоражащим, но, что лучше всего, он не пробил ментальные щиты. Ухуре, как первопроходцу, пришлось учить коммандера тому, чего не было написано в злополучном учебнике: химия и физика влюбленности, психологическая сторона. Спок слушал и разве что не записывал. Теоретическая сторона вопроса явно волновала его больше практической. Учебник готовился к отправке на склад «в связи с неверностью ряда утверждений», однако в последний момент был дотошно изучен и временно оправдан в связи с оговоркой, которую Спок сразу же принял, отругав себя за невнимательность. 4. «Люди склонны инициировать личный контакт при ощущении того, что они называют влюбленностью (явление недостаточно изучено). Однако проявление к вулканцам подобного чувства не зафиксировано в достаточном количестве, чтобы иметь точные данные». Такая формулировка отвечала случаю Спока, предоставляя простор для небольшого исследования. Нужно сказать, что к тому времени, как в жизнь коммандера Спока вмешался кадет Кирк, исследование было почти завершено и сюрпризов больше не приносило, а вулканец подумывал отправить свои наработки по этому поводу автору учебника с указанием на неточности. Сам кадет Кирк никаких поправок не вносил, действуя в пределах собственного эмоционального диапазона (вопил, ненавидел, стремился уколоть побольнее, оспаривал действия, надоедал и получал за это). До тех пор, пока не стал капитаном. Произошло это так само собой и логично, что Споку ничего не оставалось, кроме как принять тот интересный факт, что капитан теперь его вроде как друг. А еще, что капитан ну очень любит нарушать чужое личное пространство. Едва ли не больше, чем дразнить корабельного врача Маккоя или самого Спока. Попытка инициировать контакт перед смертью - та, о которой Спок вообще предпочитал не думать - органично вписывалась во все прочие выводы вулканца, хотя и вызывала неуместную эмоциональную реакцию. А вот та, что произошла позже, уже после выздоровления… Капитан описывал новую миссию, выданную командованием в пределах пятилетней, Спок внимательно слушал, впустив на лицо комфортное выражение, вежливо смотрел в голубые глаза, как вдруг Кирк мимолетно провел ладонью по щеке вулканца, вызвав волну непонимания. - Ресничка выпала, - хитро улыбнулся он, - Можешь загадывать желание. Несколько дней коммандер наблюдал за остальной командой. Суеверие он отмел тут же, положившись на результаты наблюдений. Некоторые не замечали этого, некоторые просто говорили это собеседнику. Но никто не протянул руку и не вошел в контакт. Озадаченный Спок вытащил одну ресничку и поместил ее на щеку, показавшись Ухуре на мостике. - Ресничка, - сказала она нежным шепотом, - правая щека, - и сделала стряхивающий жест. «Несоответствие гипотезе!» - замигало красным в голове Спока. Учебник по межвидовой этике был изучен от корки до корки снова, но на сей раз никакой оговорки найдено не было. Больше всего поведение капитана походило на жесты Ухуры при личных встречах, но точно ими не являлось. Спок решился точно выяснить, что это было. Опытным путем. 5. Разумеется, он снял щиты. Мало кто знает, как именно воспринимали эмоции вулканцы. Спок знал, что было написано в земных учебниках по анатомии и физиологии его расы. В главе о телепатии упоминался тот факт, что наличествует чтение эмоционального фона при близком личном контакте, а что это - не пояснялось. Вулканцы воспринимали эмоции не образами, не словами. Они чувствовали все то, что чувствовали люди, но, поскольку названия оставались для них только названиями (иных слов даже не было в вулканском словаре), то помогала восприятию цветовая гамма. Гнев был красным, обида - серой, тоска - зеленой. Чаще всего они выступали как смесь (например, чувства Ухуры были бежево-розовыми и приятными), а при мелдинге сопровождались внутренним голосом. Оставалось только инициировать личный контакт, чего Спок не умел делать так невзначай, как получалось у людей. И разумеется, вышло нелепо, когда явившийся вечером в каюту капитана вулканец, серьезно вещая об отчетах научных сотрудников, сделал шаг вперед и сжал теплую руку капитана на несколько секунд. Голубые глаза Кирка расширились, став еще более… гипнотизирующими («Правильно было бы - провоцирующими на ответный взгляд», - с досадой поправил себя Спок), чем обычно. Глаза капитана были определенно чем-то эстетически красивым и необычным, хотя коммандер не акцентировал внимание на таких не относящихся к службе вещах. Эмоции Джима Кирка были искрящегося золотого цвета, горячие, как солнце родной Споковой планеты, по которой он так соскучился и которую он больше никогда не увидит. Незнакомый цвет вызвал на лице Спока хмурое выражение непонимания. - Ты что-то хотел? - спросил Кирк, нервно облизывая губы и с надеждой глядя на коммандера (не то чтобы тот ее видел, правильнее сказать нет). - Да, - неожиданно для себя выдал Спок. - Позвольте изучить ваше сознание посредством мелдинга. Капитан пошатнулся и присел на кровать, не слишком-то уверенный, что услышал все верно. - Но разве у вас это не… ну… не слишком личное действие? - пробормотал он. - Так и есть, - невозмутимо кивнул коммандер. - Однако я хотел бы… проверить кое-что. По расчетам Спока Кирк сейчас должен был задать наводящие вопросы, стремясь обезопасить свои личные воспоминания, однако почему-то не стал, порывисто кивнув и в очередной раз убедив коммандера в своей нелогичности. - Зови меня Джим, - сказал он хрипло, - А то неловко… со званием. - Неловко? - переспросил Спок, капитан только отмахнулся и вытер отчего-то вспотевший лоб тыльной стороной ладони. - Итак, - он с любопытством уставился на вулканца, - Как это будет? Без лишних слов Спок прижал пальцы к пси-точкам на лице капитана («Джима», - поправил внутренний голос) и уловил то прекрасное, динамичное, живое и захватывающее, что наполняло жизнь и голову Джеймса Тиберия Кирка. «Спок!», «Это все ты виноват», «Я не хотел», «Так получилось», «Надеюсь, все будет хорошо», «Ты мне…» - пронесся голос Джима с беспорядочным эхом и интонациями. Удивленно моргающий Спок выдохнул и неохотно покинул голову капитана, погружаясь из искрящегося золотого жара в холодный для него воздух каюты. - Мне нужно подумать, - сообщил он и спешно вышел, чтобы хоть немного привести мысли в порядок, провожаемый мечтательным взглядом голубых глаз. В понимании тактильности людьми и вулканцами было как минимум одно важное отличие. Люди называли ее прикосновением, а вулканцы - нарушением личного пространства. Спок предпочитал нейтральный термин, который никого не задевал. Спок вообще по-вулкански искренне не понимал необходимости личного контакта. Пока не встретился с горячим солнцем, жидким золотом, плещущимся в эмоциях кап… Джима, пока не постиг динамики и энергии его разума, полного водопадов чувств и закоулков с исключительными знаниями, а еще ведь у него была интуиция, вот ведь интересно, как она выглядит… В сотый раз поймав себя на мысли, что мерзнет на каком-то странном, вовсе не физическом уровне, что любопытствует и испытывает раздражение, с которым не помогает справиться медитация, Спок, фигурально выражаясь, плюнул и отправился ждать конца капитанской смены. Учебник отправился в утилизатор. Все равно он был кругом неправильным и не объяснял самого главного. Что же это - золотистое горячее? Спок собирался это выяснить непосредственно на месте - в голове Джима Кирка.