Единение

Напряжение, сковавшее тело третьего дитя, было почти осязаемым. Он был в ужасе от просьбы ангела. В глубине души он понимал: счастливого конца не будет... но всё же... - Ну, не могу я. Даже если ты меня сам просишь. - Что так? Это же моя последняя просьба. Что, боишься, совесть замучает? А обо мне ты даже не думаешь. Вот, значит, насколько ты ненавидишь меня. Икари стиснул зубы. Боль лавой разлилась в груди. Сердце медленно кипело в ядовитой ненависти. Гнев разрастался по телу, разрушая его изнутри. Ну почему? Откуда он мог знать, что всё так закончится? А если бы знал, сумел бы что-то изменить? Что если он теряет последний шанс на счастливую жизнь? Но скажи он, что чувствует, изменит ли это хоть что-то? Спасёт ли он его или же потеряет окончательно? - Чего молчишь? Даже ответом меня не удостоишь? - поинтересовался насмешливый голос. Вот только сейчас в этих словах скользило отчаяние, а не усмешка. - Я такой дурак, - хмыкнул в отчаянии Икари. - Думал, если оттолкну тебя, то спасу. - Что? - недоуменно выгибает бровь ангел. - Да думаю я о тебе!!! - выкрикнул пилот евангелиона. - Ни дня не было, чтобы не думал. - Я не понимаю? - опешил крылатый. Он уже собирался было засыпать третье дитя вопросами, как окуляры Евы-01 погасли, свидетельствуя о разъединении контакта робота и пилота. Каору недоуменно смотрел на приближающуюся фигурку подростка. Ангел стоял на плоской ладони Евы и не знал, куда деваться. Он словно забыл, что мог летать. - Ты прав! Я чертовски боюсь, что совесть меня замучает. Мне очень страшно. Я устал терять тех, кем дорожу! – с каждым шагом Икари повышал голос. Когда его руки, наконец, схватили Нагису за грудки, парень практически кричал. - Слышишь, ты мне не безразличен! Но я не смогу тебя убить, – голос сорвался, предавая своего обладателя. Слезы катились по щекам, разбиваясь о стальную ладонь. Каору, опешивший в начале этой тирады, уже успел совладать с удивлением и снова нацепил маску безразличия. Синдзи еле сдерживал себя, в горле стоял ком, плечи дрожали, а ноги подкашивались. И боль в сердце всё не унималась. - Даже если так. Я твои истерики терпеть не должен. Ты что думал, я тебя сейчас пожа… - сильный удар прервал крылатого на полуслове. Синдзи со всего размаха врезал кулаком по лицу пятого дитя. Каору пошатнулся, но устоял. Он поднял голову и злобно воззрился на своего обидчика. Икари стоял, сжимая кулаки, по раскрасневшемуся лицу текли слёзы. Он сейчас напоминал обиженного и сильно возмущенного ребёнка. Табрис усмехнулся. Он был загнан в ловушку, и его последняя надежда, кажется, себя не оправдала. - Хм. Ну ни в чём на тебя положиться нельзя, - хмыкнул ангел. - Да, нельзя. Хочешь умереть, хочешь жить, да ты можешь желать все, чего угодно, но не надо навязывать свои желания другим. Мне Мисато и отца хватает. - И снова Икари-кун, «Я», «МНЕ»... ты даже не интересуешься, каково мне? - горько усмехнувшись, вымолвил Табрис. - А ты сам? Ты спросил, что я чувствую и каково мне? - Конечно! - сорвался на крик ангел. – Я спросил, как ты ко мне относишься. Ты даже другом меня не считаешь! Так кто я тебе? Разве не логично, раз не друг - то враг. О чём я ещё могу тебя попросить, будучи твоим врагом? Только о смерти. Синдзи замер, припоминая тот разговор на развалинах. Именно тогда он велел Каору держаться от него подальше. Так вот что стало отправной точкой! Интересно, а если бы он не оттолкнул тогда блондина, хоть что-нибудь бы изменилось? Или ему пришлось бы убить тогда человека, которого он всем сердцем любит? А смог бы он? - Прости... – сорвалось с искусанных губ. Синдзи наклонил голову, пытаясь не смотреть в глаза Нагисы. В этих кровавых озёрах было столько боли, что у человека не хватило бы сил вынести такое горе. Боль и отчаяние в сердце человека уступили место чувству вины и стыда. Синдзи лишь тяжело вздохнул, ситуация, в которой он оказался, сейчас казалась ему ещё более отчаянной, чем пару часов назад. Он-то был уверен, что хуже быть уже не может. Брюнет поднял голову, хрупкая фигурка пятого дитя сейчас казалась ему чем-то нереальным, эфемерным, как тёплое дыхание на морозе. «Вот-вот растает» -промелькнула мысль в голове брюнета, и зрачки в голубой радужке с ужасом расширились. Растает. Он больше никогда не увидит Каору. Никогда с ним не поругается, никогда не подерётся, никогда больше не переночует в его маленькой комнате. Никогда. Всё кончится прямо здесь, у него снова всё заберут и ничего не предложат взамен. Он снова останется в полном одиночестве. До тех пор пока снова не понадобится отцу или Мисато. От этих мыслей закружилась голова. Икари тряпичной куклой осел на ладони евы. - Не я должен жить. Ты, – прошептал он одними губами. Каору непонимающе глядел на брюнета. Ангел всеми силами пытался подавить порыв кинуться к пареньку. Нагиса совершенно не понимал, что творилось в его сердце. Там было так много эмоций, чувств, что он просто боялся быть поглощенным этим хаосом, но оставаться на месте не было сил. Шаг. Ещё один. Разум кричал: «беги от него прочь, он погубит тебя», - а сердце умоляло хотя бы коснуться напоследок. Белоснежные пальцы коснулись теплой нежной кожи. Дорожки слез обожгли ладонь, а взгляд, полный отчаяния, заставил душу сжаться. - Я люблю тебя! Люблю так сильно, что готов жить ради тебя, и так отчаянно, что, не задумываясь, отдам за тебя жизнь, - не помня себя от боли, выговорил, плача, Икари. Нагиса растерялся. Ангел стоял как громом пораженный, в голове поселилась гнетущая пустота. Теперь настала очередь Табриса метаться в попытке подобрать нужные слова. Блондин замялся, он в беззвучном крике открывал рот и не мог понять, почему звуки никак не оформляются в слова. В голове всё перемешалось, от его былой решительности не осталось и следа. Ещё пару минут назад он был готов отдать жизнь за Синдзи, отдать всё ради мимолетного мира для этого существа, но теперь он уже сам не знал, что делать. Каору хотел, безумно хотел остаться, но он не мог. Но ещё минуточку, ещё часок, ведь ещё совсем ненадолго можно побыть с ним рядом? Синдзи дрожащими руками вцепился в Нагису. Руки тряслись и не слушались, отчего хватка была слабой, но крепкие объятия в ответ, придали брюнету сил. Кулаки на спине Табриса сжались, сминая белую рубашку. Синдзи изо всех сил давил на лопатки ангела, прижимая хрупкую фигурку к своей груди. ******* Никогда не думал, что мой первый раз будет с парнем. Да ещё и в терминальной догме, да ещё и на ладони гигантского робота. И я уж точно не ожидал, что этого буду желать я сам. - Каору, а это правильно? Разве расстаться нам будет не больнее? - Мне куда больнее было бы умереть, так и не коснувшись тебя по-настоящему. Икари счастливо улыбнулся и, хотя из глаз по-прежнему текли слёзы,он был искренне рад. Он, наконец, может быть откровенным с кем-то и не бояться быть отвергнутым. Белоснежные руки ангела дрожали. Неужели это всё не сон, неужели Икари и правда сейчас в его объятиях? Такой тёплый, такой хрупкий... интересно, а какова его кожа на ощупь? Не став себя сдерживать, Табрис рискнул. Нажав на две кнопки на запястье мальчишки, заставил комбинезон осесть на металлический пол бесформенной тряпкой. Холод ледяными руками коснулся обнажённого тела, заставляя Икари обнять себя руками. Ангел окинул его взглядом. Сомнения, что роились в сердце, вдруг исчезли, осталось только неконтролируемое желание. Табрис прижал к себе дрожащего юношу и, подняв его лицо, впился в нежные губы. Бледные руки легли на тонкую талию, сильнее прижимая к себе. Сердце билось о ребра, пытаясь выскочить, температура тела повышалась, они растворялись друг в друге. Икари задрал рубашку ангела, освобождая от пут. Два обнажённых тела, наконец, соприкоснулись, утопая в нежности и ласках друг друга. Длинные белые пальцы коснулись бусинки левого соска, вызывая стон. Синдзи смущённо прикрыл глазки. Блондин лишь улыбнулся такой реакции. - Поздно смущаться. Ни ты, ни я уже не остановимся, - констатировал факт ангел. Синдзи это прекрасно понимал. Он хотел этого не меньше, чем Каору, вот только в отличие от ангела врожденную скромность сразу перебороть нельзя. Набравшись храбрости, мальчик открыл глаза, но вся отвага улетучилась. - Оно всегда там было? - поинтересовался мальчик, видя как через белоснежную кожу, красноватым сияние просвечивает рубиновое ядро. - Да, - меланхолично ответил Табрис. Всё его тело напряглось, не хотелось бы спугнуть Икари. Он же только начал доверять блондину. Из мыслей ангел резко выдернуло прикосновение мягких губ к его груди. Тёплый язык прошелся по мягкой коже. Табрис затаил дыхание, он был сбит с толку такой прыткостью брюнета. Может, он не так уж невинен, как кажется. - Тебе неприятно? - послышался виноватый голос. Икари уставился на ангела янтарными глазами, выпрашивая прощения. - Нет, – ехидно улыбнувшись, ответил блондин, сжимая рукой ягодицы брюнета. Кареглазый отвернулся от блондина, нахохлившись, как недовольный попугайчик. При этом выражение его лица было очень задумчивым, как будто он что-то решал для себя. - Каору, тогда в той комнате... – начал было мальчик, но прервал себя на полуслове. Он сильно нервничал, и это делало его таким наивным и милым, что невозможно было удержаться, - если бы я тебя не оттолкнул, то это бы хоть что изменило? - наконец, высказался он. -Нет, - устало покачал головой ангел, мягко улыбаясь. - Я был обречен с рождения, так что уже свыкся с этой мыслью. Но когда встретил тебя, то я уже не хотел просто умереть. Я хотел прожить жизнь счастливым, остаться в чьей-то памяти. Брюнет с грустью посмотрел на блондина и, улыбнувшись про себя, прильнул к раскрытым губам. Табрис не растерялся и ответил, он осторожно лизнул нижнюю губу мальчика, прося разрешения и, получив его, запустил язык в рот брюнета. Икари от неожиданности замер. Инициатива полностью перешла к блондину, ангел изучал его, лениво вылизывая рот изнутри. Он прошелся языком по ровному ряду зубов, поиграл с язычком, заставляя брюнета прийти в себя. Синдзи и сам не заметил, как втянулся в эту игру. По началу присутствие чужого языка во рту было странным, даже немного неприятным. Но Нагиса так ласково утянул его за собой, что сомнений в темноволосой голове уже не осталось. Разорвав поцелуй, Табрис снял с себя остатки гардероба. Икари, покраснев, смотрел на парня. Молочно-белая кожа, мягкая и нежная, бусинки розовых сосков. Дойдя до пояса, мальчик покраснел и отвернулся. Ангел лишь шире улыбнулся. Он иногда не понимал действий, совершаемых парнем, но большинство из них его умиляло. То, как он стеснялся, то, как пытался выстроить стену между собой и окружающими - это лишь привлекало ангела, заставляло кровь циркулировать быстрее. А его поведение сейчас было таким неловким, таким забавным, что так и хотелось притянуть парня к себе и подчинить. Добиться его лаской, любовью, нежностью, привязать его душу к своей душе. - Ляг на спину, - попросил Табрис, присев на колени, и глядя в янтарно-золотистые глаза. Мальчик покраснел, но подчинился. Нагиса навис над своей жертвой. Икари скрестил руки на груди, но вскоре его защита пала, когда он почувствовал, как серокрылый раздвигает его ноги. Первое, что захотелось сделать - это вырваться и прикрыться. Синдзи было дернулся, но нежные руки держали крепко. Блондин завел правую руку ему за голову. Нагиса облизал пальцы и, наклонившись, поцеловал мальчика. Мгновение, и сладостный стон превратился в крик, когда пальцы Табриса вошли в него: «Черт, не так приятно, как мне бы хотелось, но, Икари прошу, потерпи!». Подумал ангел, продолжая вводить глубже сразу два пальца. Брюнет прервал поцелуй, когда ему перестало хватать воздуха, из глаз текли слёзы, щёки жгло от смущения и удовольствия. Внизу живота волнами разливалось возбуждение. Синдзи боялся открыть глаза, на секунду ему вдруг почудилось, что это всё сон. Но, не выдержав очередного движения ловких рук внутри себя, третье дитя распахнул глазки. Он смотрел на Каору и видел, что сейчас Табрис в таком же состоянии, что и он сам. Глубоко дышит и улыбается, в рубиновых глазах лавой плещется желание вперемешку с возбуждением. Брюнет, прерывисто дыша, притянул к себе пятое дитя. Поцеловав его, Табрис тут же ощутил чужой язык внутри. Не сказать, что поцелуй вышел отличным, в конце концов, парни изучали себя и друг друга. Это было увлекательно, интересно пусть и очень распаляло. Ангел углубил поцелуй и ввёл в мальчика последний палец, Икари схватился за плечи Табриса. Вонзаясь в нежную кожу ногтями. Слёзы снова хлынули из глаз, но на сей раз, это было не так болезненно. - Каору, - произнёс мальчик, задыхаясь, - пожалуйста, сейчас, - молил ребёнок. Крылатый понимал, что собственное возбуждение не даст ему долго контролировать себя, но всё же хотелось сделать это как можно менее болезненно для Икари. Вняв просьбе мальчика, Табрис вошёл сразу и до конца. Пальцы брюнета силой впились в расцарапанные плечи. Икари дугой выгнулся в руках Нагисы, не подозревая, что так ещё глубже насадится. С губ слетел крик, плавно перерастающий в стон. Чувствовать в себе другого человека было странно, больно, это смущало и распаляло одновременно. Икари в какой-то момент перестал понимать, что с ним происходит. Он не осознавал, что испытывает. Боль или же наслаждение. Но он точно был счастлив. Он был совершенно открыт этому существу, и оно было полностью открыто ему. Синдзи смотрел на лицо Табриса и невольно заулыбался. Спутанные белые волосы, слегка влажные, сбивчивое дыхание, он даже отметил, как ангел закусывает нижнюю губу, когда в очередной раз меняет угол проникновения, в такие моменты, брюнет обычно закрывает глаза, так легче привыкнуть к новым ощущениям. Но продолжает ощущать тёплые ладони на бёдрах, то, как кисти рук сжимают ягодицы до синяков. Мальчик сбивчиво дышал, когда Табрис поднял его, усадив себе на колени, тем самым проникая глубже в девственное тело. Синдзи лишь вскрикнул, сильнее вцепившись в ангела: «Больно. Как же это больно». Мальчик покрепче вцепился в плечи Табриса. Он поднял голову и за спиной ангела увидел Лилит. И в это мгновение он понял, что он видит Каору в последний раз в своей жизни. Отчаяние сковало сердце, Икари и сам не понял, как начал всхлипывать. Он покрепче сжал любимого. - Каору, пожалуйста, не так сильно, - попросил мальчик, целуя блондина в висок. Табрис перехватил его, и впился жадным поцелуем в мягкие губы. Икари податливо откинулся, опираясь на руки и позволяя ангелу ласкать его грудь. Брюнет гладил светлую макушку, двигая бедрами в такт любовнику. **** Стоны вперемешку со сдавленными криками разносились по терминальной догме, отражались от стен и возвращались обратно. Ангел спрятал свое лицо на груди брюнета, целуя его обнажённое тело. Времени оставалось всё меньше, а желание только возрастало, и сил сдержать его уже не было. Блондину так хотелось продлить эту безумную близость. Быть рядом с Икари, дышать вместе с ним, целовать его, ласкать и просто разговаривать. Ещё минуту назад он был так счастлив, а сейчас чувствовал лишь боль. Он так не хотел его отпускать. Табрис отчаянно сжал возлюбленного и, перехватив его поперек туловища, с силой вошёл глубже. Болезненный крик эхом отозвался во всём помещении. Ангел ощутил, как горячая кровь растекается по внутренней части бедра брюнета. Всхлипы ясно дали понять, что сейчас испытывает его вторая половинка. Но Каору уже не мог остановиться. - Не так сильно, пожалуйста, - всхлипывая, умолял мальчик. Нагиса сильнее прижал его к себе. Крылатый понимал, все, что он сейчас делает, приносит лишь больше страдания им обоим. Икари терпит, но ему очень больно. Табрис ослабил хватку и осторожно положил Синдзи, дрожащего от боли и возбуждения. Мальчик посмотрел на блондина, и выражение его лица изменилось. Он протянул дрожащую руку и вытер слезы с лица Табриса. Серокрылый наклонился и нежно поцеловал брюнета, извиняясь за свою резкость и жестокость. Парень обнял его, целуя в ответ. Блондин осторожно приподнял ноги Синдзи, перемещая их на плечи. Брюнет поморщился от боли, но прикусив губу, стерпел боль. Крылатый, медленно двигался внутри, стараясь не доставлять сильной боли. Он аккуратно покрыл тело Икари своим АТ-полем. Ангел робко коснулся человеческой души, но какого же было его удивление, когда на его робкую просьбу ответили радостным криком. Синдзи так счастливо открыл ему своё сердце. Нагиса не ожидал, что в ответ на его ат-поле у Икари откроется его собственное. Быть внутри третьего дитя было здорово, а слиться с его душой просто потрясающе. Такая нежная, сильная, тёплая и так отчаянно ищущая ответной теплоты и заботы. Каору был на пике блаженства, он не смог себя сдержать, и на пике толкнулся слишком глубоко. Икари вскрикнул от невыносимой боли, но тут же последовал за Нагисой, излившись тому на живот. - Прости, я сорвался, - хриплым от возбуждения голосом произнёс семнадцатый. Он аккуратно покинул дрожащие тело, и уложил брюнета себе на грудь. Икари глаз не сводил с Нагисы. Мальчик был счастлив, он загнал как можно глубже мысли о скором расставании, и, поверив фразе «Всё будет хорошо», посильнее обнял Табриса. *** Когда янтарно-шоколадные глаза распахнулись, Икари в ту же секунду понял, что он в терминальной догме совершенно один. Только холод пустота и белая рубашка, которой он был накрыт. Синдзи прижал её к себе изо всех сил, словно пытался удержать хотя бы частичку исчезнувшего света, но всё было тщетно. Каору Нагиса, семнадцатый ангел Табрис, был мертв. **** - Всё равно ты поступил верно, - закрывая дверь, произнесла Мисато. - Я так не думаю, но зато теперь я точно знаю, что хочу защитить, и с кем я обязательно встречусь в новом мире. ****** Где-то в новом мире. По старой улочке в окружении друзей, шел улыбаясь светловолосый парень с ярко красными глазами. Он о чем-то весело болтал с другим парнем. Чуть выше него с голубыми волосами. Они подошли к пешеходному переходу, и Табрис повернув голову вдруг заметил стоящего на против него голубоглазого человека. Зелёный свет загорелся и поток людей хлынул на встречу друг другу и в толпе ангел потерял своего человека.