Музыка

Светловолосый юноша играл на скрипке. Ресницы его закрытых глаз чуть подрагивали, бледные губы были приоткрыты в полуулыбке, и было видно, как он напряжен, весь обратившись в воодушевление. Изящно держа инструмент, юноша плавно и так легко водил смычком, будто танцевал венский вальс, уверенно и искусно кружась с красавицей-партнершей. Когда последние звуки музыки отзвенели в воздухе помещения, юный австриец опустил скрипку, слегка прижимая ее к себе и порывисто дыша, и восторженно посмотрел на своего учителя. - И как? - счастливо выдохнул Моцарт. Молодой мужчина, до этого сидевший в кресле, встал и поправил очки в посеребренной оправе. Привычным отточенным движением подперев тонкой рукой подбородок, он задумался, и творческой мукой театрально затуманилось выражение его лица. - Ну, meine Guete*... Это прекрасно, но, - тут прекрасный юноша вздрогнул в непритворно удивленном ожидании. - что-то не то... Родерих покачал головой, с сожалением глядя на ученика. - Но, пожалуйста, lieber Meister**! - воскликнул тот, подойдя к учителю и заглянув в его глаза редкого фиалкового цвета. - Я так старался! Что же здесь не так? - Готтлиб... - Вольфганг! - чуть обиженно перебил учителя австриец, искренне не понимая, чем он не угодил ему. - Вольфганг, - покорно повторил Родерих, потеребив кружевной манжет белоснежной рубашки, подбирая слова. Расстроенный вид ученика встревожил его, и говорить нужно было осторожно. - Мальчик, не нужно торопиться. Весь этот цветной вихрь твоих эмоций... он просто смазывается в одно яркое, но непонятное пятно, когда ты поддаешься им. Тебе нужно сосредоточиться. Однако юный музыкант удрученно поник, задумчиво опустив взгляд. Светлые прядки упали ему на лоб, и он машинально убрал их назад, проведя по волосам. - Учитель, мне казалось, что сейчас моя игра была превосходна. Но я не сомневаюсь, что вы правы! О, мне нужно подумать и попытаться снова... - Конечно, - Эдельштайн улыбнулся, ободряюще коснувшись плеча ученика. - Отдохни и попробуй снова. А пока я поиграю тебе. Вскинув светлые голубые глаза на учителя, Вольфганг кивнул и сел в кресло. Родерих достал свою скрипку из лежащего на столе футляра и любовно провел пальцами по темному дереву. Прижав к себе инструмент, австриец начал играть, и полилась музыка, глубокая, волшебная, совершенная. Юноша замер, держа свои скрипку и смычок на коленях, не смея шелохнуться среди этой прекрасной неземной мелодии. Ему казалось, что он вдыхает эти звуки, и они тончайшими нитями переплетаются между собой внутри него, создавая в сознании причудливый неповторимый узор, который немыслимым образом успокаивал, направлял юного музыканта в вечность Музыки. - Meister... - восхищенно прошептал Моцарт после в тишине учителю, который стоял и улыбался. - Кажется, я понял! Родерих кивнул ученику и выжидательно посмотрел на него. Юноша поднялся, отошел от кресла, выдохнул, снова обращая свое сознание к тем образам Музыки, и заиграл. Нет, теперь это был не танец, это был полет. Полет светлой и свободной птицы в чистом воздухе над сверкающими вершинами гор. И, слушая его игру, Родерих не мог не радоваться за своего ученика. Медленно положив инструмент на стол, Моцарт сияющими глазами посмотрел на учителя. - Wunderbar***! Это гениально, Вольфганг! Эдельштайн взял прекрасные руки юного австрийца в свои и восклицал, прижимая их к своей груди, пока ученик смеялся, радостно вопрошая: "Вы довольны, lieber Meister?". Они были счастливы. Учитель – за ученика, ученик – за то, что порадовал Мастера. * нем. Мой хороший ** нем. Дорогой мастер *** нем. Чудесно