Не переоценивайте себя

      Темно. Всё в пепле, который заменил нам дождь. Он валит с неба плотными серыми очередями. Вокруг осталось не так много людей, среди этих немногих и я. Мы в окопе. К груди прижата винтовка, штык упирается куда в плечо, но боли почти не чувствуется. Лишь дыхание. Вдох. Выдох. В моей ABC36 последние пять патронов, у моих товарищей по оружию и того меньше. Слияние в один организм - сейчас жизнь одного зависит от жизни другого. Я чувствую дыхание и сердцебиение солдат, большая часть которых оказалась на войне будучи ещё совсем юнцами. Одни приняли присягу, замещая своих раненых отцов и братьев, другие из-за глупого патриотизма. Но все прекрасно понимают одно: ничто не сможет окупить такое количество загубленных жизней. Много хороших людей погибло в Афганской войне, и ещё количеству большему предстоит погибнуть. Драматично, красиво, из-за вражеского снаряда. Это будет по-геройски - по-другому солдаты Англии умереть не могут. - Отряд, готовность номер один. Враг слева по флангу, их всего человек двадцать, снарядов у них тоже немного. Метров за тридцать располагаются обломки самолёта, мы можем укрыться от перекрёстного огня за ними. И не тратьте патроны зря. Пошли, - выкрикнул я. Мой отряд в пять человек быстро двинулся к обломкам, враг не дремал. Они видели, что солдаты уже на пределе, и открыли огонь. Я шёл в самом хвосте, я видел, как падают навзничь мои солдаты, я видел, как они искажаются от боли, умирают. Из пяти осталось только двое. Я и хрупкий рядовой Хортон - славный малый. Его лицо всё в грязи и кровавых подтёках, а невероятно огромный шлем, то и дело скатывался ему на глаза. Улыбаюсь. Мне опять хочется смеяться, мы сейчас умрём. Умрём из-за моей идиотской идеи. Хотя, мы бы всё равно умерли. Щелчок, удар какой-то железяки о камень. Граната - мы не успели отпрыгнуть, её разорвало прямо между нами. Я отключаюсь. - Джон, дорогой, вставай, - прошептала омега-мать на ухо. Я почти чувствовал сухость ее старых, поджатых от неудовольствия губ. - Да, сейчас, - слегка приоткрыв глаза, я невольно нахмурился. В глаза бил до того яркий свет, что становилось больно не только глазам, но и не до конца проснувшемуся мозгу, - Что-то случилось? - Твоя сестра пропала, Джон, - театрально грустно выдохнула она, слегка закатывая глаза. Иногда я смотрю на омег и вижу лишь глупое кокетство и жеманность, невольно возникает вопрос: "Неужели я и сам такой?". На локтях приподнялся и сел в кровать, тщательно укутав себя в одеяло: всё моё тело было в шрамах, которые слишком сильно "пробуждали" в ней материнские чувства, которые были до того неискренними, что становилось почти тошно. - Неужели? - Да. Уже неделю не появлялась, от неё никаких вестей. В полиции мне помочь отказались, сказали, чтобы я сама разбиралась с этой шалапайкой. - Не могу их осуждать за отказ в оказании помощи, она не первый раз убегает и, к сожалению, не последний. Ты знаешь, где её искать? - Нет, но знаю человека, который сможет помочь найти её, - очередная исключительная черта моей матери: имея решение, она должна найти и исполнителя, ибо не пристало леди заниматься грязной работой. - Кто? - Шерлок Холмс, знаменитый детектив, весь Лондон о нём жужжит. Слышал о нём? - Нет, на войне обычно не до лондонских сплетен. Напиши мне его адрес, съезжу после утреннего чая. Мать кивнула и вышла из комнаты, всё снова погрузилось в блаженную тишину. Уже три дня прошло с тех пор, как я вернулся с войны. Афганский бред закончился - мы проиграли. Тысячи и тысячи мёртвых согласятся со мной, качая своими искалеченными мертвыми головами. Этот дом стал каким-то чужим для меня. Может, меня просто никто не ждал, не ждал живым. А может, всё это было зря. Я говорю о своей борьбе за жизнь. Та граната разорвала рядового Хортона, мне же раздробила половину правой ноги. Когда союзники нашли меня, они не думали, что я выживу, но бродячего пса не так-то просто убить. Пять месяцев лечения, две операции - и я относительно в порядке. Правда, теперь воткни в ногу хоть нож - ничего не почувствую. Через минут десять мне в комнату подали чай и свежие пончики. Взяв чашку в руки, почувствовал обжигающий пальцы жар - приятно. Горький бергамот всегда приводил меня в чувства ранним утром. Мама, когда я был ещё ребёнком, подкупала меня сладким, чтобы я что-то сделал. Как это было давно, и мне уже не пять лет. Теперь я не употребляю сладкое и ненавижу сахар. Мой отец говорил, что сахар отупляет ум и делает человека зависимым от новой порции приятного продукта. Допив чай, резко встал. Голова слегка кружилась, вероятно, из-за трёхдневного сна. Пройдя к шкафу, достал оттуда новый черный костюм, который купили, вероятно, не столько для меня, сколько для моего мёртвого тела. Сняв с себя одежду, стал перед зеркалом. Увиденное повергало меня в глубокое уныние: всё тело в шрамах, синяках, на бедре кое-как заштопанная дырка. Кто вообще позарится на такую омегу? Мне уже тридцать лет, через несколько лет стану негодным и для родов. Даже по пьяни никто со мной не переспит, я не говорю уже о том, чтобы зачать ребёнка без выпивки. Без должной внешности забудь, омега, о счастливой семейной жизни. Плюс ко всему, не совсем уверен, что я нуждаюсь в альфе. В том смысле, что, пройдя войну, я сам стал как альфа. А многим могу дать ещё и фору. Привлекательности во мне было ноль на массу. Рослая, худощавая, с хорошей мускулатурой, но с безнадежно испорченной кожей, с невыразительным, серым лицом, даже голубые глаза отливают серым, короткие волосы, как свежая солома. А годы-то летят… Перевязал открытые и не успевшие ещё зажить раны бинтами. Ну как всегда. Почему я не удивлён? Всё у меня не как у людей. Течка началась, как всегда, "вовремя". Интересно, только у меня нет режима и каких-то вестников этого приятнейшего события? Надеюсь, я смогу провести этот день без приключений на задницу. Взяв прокладку и воспользовавшись таблетками, специально припасёнными на такой случай, я надел приготовленный костюм. Взяв записку с подноса, прочел: «Бейкер-стрит, 221б». Поймал экипаж я довольно быстро, да и доехал без происшествий. Огромный дом из морёного дерева, выглядел как-то слишком пафосно среди этих нищенских жилищ. Несколько раз постучавшись в дверь, отступил, как и полагалось на шаг, сняв с себя шляпу. Дверь открыла приятная старая леди с мягкой улыбкой на морщинистом лице, на тонкой шее покоились жемчуга. - Что Вам угодно, сэр? - спокойно спросила она. - Мне нужно поговорить с Шерлоком Холмсом. - Проходите, - открыв дверь, она жестом пригласила меня войти. Проведя до старой, пошарпанной двери на втором этаже, удалилась. - Здравствуйте, - опасливо проговорил я, заходя в неприбранный, заваленный всяким хламом кабинет. - Смелее, заходите, - донёсся глубокий мужской голос. Оглядев весь кабинет и не увидев обладателя этого голоса, я внутренне напрягся, крепче сжав в руке трость. - Здравствуйте, Джон, - протягивая мне руку для приветствия, улыбнулся Шерлок Холмс, возникший из ниоткуда. Это был достаточно высокий и хорошо сложенный альфа: чёрные длинные волосы забавно вились, глаза цвета крепкого кофе смотрели дерзко и хитро. Я не сразу понял, что забыл пожать руку. Детектив с затаившейся в уголках рта улыбкой следил за тем, как я неловко пытаюсь выпутаться из перчаток, которые приходилось носить практически все время из-за шрамов и ожогов. - У Вас холодные руки, чай будете? - предложил тот, взяв мою руку в две свои, словно хотел согреть её. От этого фривольного прикосновения меня почти передернуло, лишь титаническими усилиями я заставил себя не вырваться. - Нет, спасибо. - Хм. А я вот не откажусь, - подойдя к небольшому кофейному столику, мужчина налил себе. - По какому вопросу знаменитая омега решила навестить меня? - Это насчёт моей сестры. - Элизабет Ватсон? - Да. - В семье не без урода, - вздохнул детектив, резко переменив тему: - Я наслышан о Вас, Джон, подобное мужество на войне заслуживает почтения. - Вы знаете, зачем я здесь. Если Вы и дальше продолжите тратить моё время на пустую болтовню... - Джон, я буду с Вами предельно откровенным, приходить в логово альфы в разгар течки не самая лучшая идея, несмотря на всю вашу храбрость. Вы не боитесь, что я могу Вас уложить на лопатки? - брови Шерлока изогнулись, словно он бросал мне вызов. Эти слова могли бы заставить меня покраснеть, пройдя войну, я утратил такую милую способность. Но внутри все же что-то неловко екнуло, наверное, давно забытая мною омежья сущность, которой все же было приятно, что её заметили. - Я Вас не боюсь, Холмс. Минимальной военной подготовки хватит, чтобы остудить ваш пыл. Мне жаль, что вам приходится терпеть запах. Я думал, что таблетки подействуют... - Вы очень откровенны, доктор, - Шерлок довольно улыбнулся. - А по внешнему виду и не скажешь, что вы такая очаровательная омега. Вы больше похожи на бету или даже слабую альфу. Но чтобы омега, кто бы мог подумать. - Сейчас это не имеет никакого значения. - Бромптон Роуд 129, второй этаж, третья дверь слева. Но Вам лучше не ходить туда, Джон. - Почему? - спросил я, хотя ответ знал уже сам. - Этот район кишит альфами, вам лучше не идти сейчас. Я ничуть не сомневаюсь в Вашей отваге и силе, просто не стоит переоценивать себя. - Спасибо за совет, - я улыбнулся и направился к двери, напоследок бросил. - Чек вы получите ближе к концу недели, благодарю за помощь, детектив.