На спор

Артуру было скучно. Что раньше на пирах за ним не замечалось. Он вообще, в последнее время, начал разочаровываться в жизни. Быть принцем еще хуже, чем он думал, в Гвен тоже разочаровался (да и она в нем). Единственной постоянной и неизменной частью его быта стал Мерлин. Чему уж тут радоваться? Слуга из него никудышный: то супницу господину на голову прочапит, то к цветам в вазу добавит нарциссы (а на них у Артура аллергия), то принесет на обед нечто совершенно несъедобное. И все это с таким выражением лица, что даже наказывать как-то стыдно. Похоже, Мерлин вьет из принца веревки. И он вечно пропадает в таверне! Взгляд блондина зацепился за какой-то странный овощ, вроде похожий на перец. Только какой-то сморщенный и узкий. Рыцари со смешками передавали диковинку друг другу, но никто так и не решился хотя бы откусить. — Что это? — интересуется Артур, когда «передачка» доходит до него. — Жгучий перец, — поясняет Гавейн. — Купцы привезли, только не берет его никто. Острый слишком. Говорят, больше одного стручка не съешь, вот спросом и не пользуется. — Бред, — уверенно заявляет Артур. — Не может он быть настолько острым, иначе его бы не пытались продавать. Глаза Гавейна загораются предвкушением веселья. У него вообще тормоза срабатывали редко, что уж тут говорить о попытках подшутить над принцем. — Ваше Высочество, спорим, что вы не сможете съесть и три перца? — Я не стану спорить, — отвечают ему с достоинством. — Это по-детски. Все рыцари обратились в слух. — Трусите? — вкрадчиво. Артур тут же вспыхивает. Мерлин в таких случаях говорит, что у него болезненная или (слово мудреное) гипертрофированная гордость. И что это не лечится. После чего получает подзатыльник и затыкается до следующей глупости своего господина. — Хорошо. На что спорим? — вздыхает парень. Гавейн довольно улыбается. — Если вы проиграете, то поцелуете Мерлина. — Что?! — Вы не уверены в своих силах, Ваше Высочество? Артур осекается. Подловили, как мальчишку! Может, прав был Мерлин? — Согласен, — сдается принц. — Но если я выиграю, ты месяц не будешь пить. — Не слишком ли это жестоко? — рыцарь тоже усомнился в своей авантюре, но тут же отмахивается. — Договорились. Младший Пендрагон искренне рад, что отец на этом пиру не присутствует. С другой стороны, будь он здесь, Артур бы не сел в лужу. И вот, перед молодым человеком лежат три роковых перчика, отбрасывая блики. Выглядят они вполне безобидно, и блондин смело засовывает в рот один из них. Делает пару жевательных движений… и судорожно хватает ртом воздух в тщетной попытке потушить возникший в нем пожар. Это просто адски остро! Артур сквозь слезы смотрит на следующую жертву, размышляя, а не послать бы все? Только вот перспектива поцелуя с Мерлином… Второй перчик был проглочен и запит огромным количеством воды. Рот жгло, пищевод и желудок тоже. Принц имел стойкое ощущение, будто он проглотил пылающие угли. И тем не менее он твердо решил расправиться с последним овощем… И не смог. Начав жевать он понял, что если не прекратит, то спалит себе внутренности к драконьей бабушке. — Ты проиграл, Артур, — подытожил Гавейн, глядя, как отплевывается его сюзерен. Честно говоря, он начал уже опасаться, что принц победит в споре, и с выпивкой придется распрощаться на нереально долгий срок. Но, видимо, удача еще хранила своего непутевого сына. Артур кивнул, подтверждая слова рыцаря. — При всех? — мрачно спросил он, обводя взглядом веселые лица друзей. — Не, не надо. Мы же знаем, что ты не смухлюешь, — щедро разрешает Ланселот. И принц понимает, что и правда не обманет. Да, Мерлин был прав: с его упертостью надо что-то делать. Кстати, о Мерлине… Гавейн провожает глазами подорвавшегося Артура. Мерлина было почти жаль. Слуга обнаружился в покоях принца, хотя по идее должен был прислуживать на пиру. — Мерлин! — парень вздрогнул от громкого окрика, в котором не было нужды. — Мне нужно тебя поцеловать. Постой спокойно. — Артур, — подозрительно. — Ты пьян? — Если я скажу, что да, тебе будет легче? — огрызается. Эмрис теряется. — Ты знаешь, вряд ли. — Ну, вот и помолчи, — наступая на мага. — А как же Гвен? — А что с ней? — недоуменно. — Ты мне зубы не заговаривай. Я тебя поцелую и все. — Да зачем?! — Я проспорил, — тихо. — Чего? — Я ПРОСПОРИЛ!!! — Кажется, я оглох, — трясет головой. — И поэтому ты должен… — Угу, — устало подтверждает Артур. Мерлин возводит глаза к потолку. — Я, кажется, уже говорил тебе… — Да-да, — перебивают его. — Просто заткнись и стой. Это приказ. Ты же не будешь оспаривать приказы своего будущего короля? — Глупые будут, — фыркает. — По-твоему, если ты скажешь спрыгнуть с колокольни, я должен тебя послушать? — Я не прошу тебя прыгать с колокольни, — раздражаясь и быстро сокращая расстояние до мятежного слуги. Но, оказывается, Мерлин может быть ловким, если захочет. Принц гоняет его по комнате минут десять, пока парню не изменяет сноровка и он не запинается, сбиваясь с ритма. И Артур пользуется моментом, отлавливая слугу, и целует, не дожидаясь, пока тот очухается. От такого простого вроде бы действия у принца сбивается дыхание. Подобного не случалось даже с Гвен. Да и Мерлин уже не так чтобы против, по крайней мере, наступить блондину на ногу он больше не пытается. Легкое касание перерастает в яростную борьбу за первенство, и Эмрис уступает, позволяя вести. Артур отрывается от губ раскрасневшегося парня и с минуту смотрит в ошалелые глаза. Затем резко разворачивается. Беспомощное: — Артур? — нагоняет его уже у порога. — Жди здесь, — строго. — Зачем? — растерянно. Артур смотрит через плечо, оценивает весь встрепанный вид своего личного слуги и неожиданно улыбается, вгоняя мага в ступор. — Пойду еще кому-нибудь проспорю.