Возможно, это любовь.

С точки зрения извращенной логики беременного хомячка, вполне возможно, это, даже, любовь. Не такая изящная или пылкая, какой ее часто любят описывать, скорее даже мутная и стоячая, как вода в болоте. Наверное, даже правильнее было бы называть такие отношения "трясиной" - "любовь" слишком розовое слово, оно нам не подходит. Не подходят нам, так же, и всякие нежности, и цветы, и конфеты, и походов в кино у нас никогда не будет, не будет и так чтобы целовались мы, задыхаясь от нехватки кислорода в легких, и не будет признаний ни тихих, ни громких - ничего этого не будет. Будет только тихий шепот сквозь напряженно сомкнутые губы: - Мадара, ты же будешь со мной всегда? И что я должен на это ответить? Наверно то, что ты хотел бы услышать, что мы никогда не умрем и всегда-всегда будем вместе, словно Ромео и Джульетта, хотя для нас вернее было бы Ромео и Ромео. Я усмехаюсь последней мысли и с губ срываются совершенно другие слова: - Мы выберемся. И мы именно что "выбираемся", отстреливаясь и матерясь громко от всей души, точнее матерюсь я - какой-то "самурай" срезал мне добрый клок волос, за что я его, конечно же, покарал бы, но ты меня увел... А я его запомнил! Слышишь, увижу - побрею! Бежали мы по проспектам Питера едва касаясь ногами земли, словно за спиной были крылья из ветра. Честно говоря, я бежал за тобой, надеясь что ты хорошо знаешь этот дождливый город - мне он не нравился никогда. Коты вообще не любят сырость. Что я тебе и сказал, едва не сбив дыхание. А ты рассмеялся так, будто забыл, что нас вроде бы хотят убить. Ты вообще очень часто говоришь, что я похож на толстого хитрого кота, раскрашенного в триколор из рыжести, серости и белизны. Последнее, наверно, дань моим волосам. А первые два? Я едва успеваю схватить тебя за рукав твоей дурацкой куртки, чтобы толкнуть в открытую дверцу такси, и сигаю следом за тобой. Шофер скептически смотрит на протянутые мной баксы и предлагает нам самим сходить до ближайшего обменника. В этой стране вообще верят деньгам?! Я раздраженно пытаюсь объяснить ему, что нас преследуют и времени совсем нет и запоздало понимаю, что каждое мое слово накручивает еще по сотне к стоимости проезда. А ты смеешься. Я уже было хотел высказать тебе пару ласковых, но в зеркало заднего вида заметил, пробирающихся сквозь толпу, "туристов". Возможно, стоило и помягче, как ты в последствии мне обязательно скажешь, но ствол у виска резко сократил время на расспросы и убеждения, и мы трогаемся с места. А наши преследователи... единственное, что им остается это бежать за такси, удачно лавирующим между другими машинами с ловкостью индийского рикши и так же, как и рикша, плюющим на правила дорожного движения. И это даже хорошо. Я счастливо улыбаюсь, откидываясь на спинку заднего сиденья и вздрагиваю слыша тихое "вшш", и чувствуя, что потерял еще одну прядь волос. Как никогда захотелось взять и у... но вместо этого притягиваю к себе и обреченно слежу как ты ножом подравниваешь мои волосы. - С тобой все в порядке? - Спрашиваешь ты. И что я должен на это ответить? - Да, все хорошо. - "За исключением того, что я тебя люблю".