Искажение

С самого утра Ивана преследовало неприятное чувство. Как будто должно случиться что-то не очень хорошее. Может, виноват был очередной кошмар, или же это приступ паранойи. Как бы там ни было, а работу никто не отменял. Вчера он до самого утра писал новые главы, так что Франциск будет доволен. Вот только говорить ему о кошмарах не стоит, он же переживает за него как друг. А еще Гилберт... Что он теперь о нем думает? Будет сторониться? Или делать вид, что ничего не произошло? В любом случае, он всего лишь выполняет свою работу, и это единственная причина, по которой он здесь. Это следует помнить и не фантазировать лишнего. «Наверное, все дело в одиночестве. Я просто встретил человека, который мне нравится и не хочу, чтобы он думал обо мне плохо». Дверь за спиной тихонько скрипнула, возвещая о приходе его сожителя. Иван не обернулся, но прекрасно слышал, как детектив немного помялся на пороге, прежде чем войти. - Привет. Как спалось? – нарочито беззаботно спросил альбинос, но, поймав взгляд Ивана, стушевался. – Дурацкий вопрос, да? - Нормальный. Но не в моем случае, - устало улыбнулся писатель. – Что на завтрак будешь? - А что есть? Ну, то есть, ты не обязан меня кормить… - Ой, ну прекрати. Считай, что ты у меня гостишь. Все в порядке, - Иван улыбнулся уже куда более искренне. - Да? Ну, раз так... Может, яичницу? – по правде, Гилберт, как любой холостяк, не умеющий толком готовить, никогда особо не заботился вопросом питания и жил по принципу «что нашел в холодильнике, то и обед». Поэтому вопрос Ивана несколько застал его врасплох. Брагинский фыркнул, из-за чего стал похож на большого взъерошенного кота. - Ты так себе гастрит заработаешь. Мы сейчас сварим овсяную кашу и пожарим оладушки. Помогать будешь? – деловито осведомился Иван, завязывая сиреневый фартук с мишкой. «Какая-то у него нездоровая любовь к этому цвету», - отметил про себя альбинос. Иван, поймав вопросительный взгляд Байлшмидта, смутился. - Это сестра подарила... Гилберт понимающе хмыкнул. Ну да, кто еще, кроме женщины, мог подарить высоченному широкоплечему мужику фартук с мишкой и не получить за это по носу. Иван поручил соседу смешивать тесто для будущих оладушек, пока сам стоял у плиты и караулил кашу. Гилберт же поймал себя на том, что беззастенчиво пялится на широкую спину писателя. Как ни посмотри, а фигура у него была ладная. И детектив бы ни за что не поверил, что Брагинский не качается. От лежания на диване такой задницы не будет. На этой мысли Гилберт резко себя одернул. Ну что за ерунда... Это все Лиза с ее намеками на то самое. Достала уже подкалывать. Но мысли проходить не желали. Вот никак. Иван же, словно почувствовав взгляд немца, обернулся с мягкой полувопросительной улыбкой. И Гилберт опять залип, попав в плен аметистовых глаз. - Ты закончил? - Э-э... Да. Я кончил... Закончил то есть. Гилберт с досадой ощутил, как к лицу приливает кровь. Нет, определенно нужно остыть и проветриться. А то еще чего-нибудь ляпнет. Пора проконсультироваться со специалистом. - Я пойду покурю, если ты не против. Иван, одарив его улыбкой Чеширского кота, кивнул и отвернулся к плите. Уже стоя в гостиной, у окна, Гил быстро набирал знакомый номер, щелкая кнопками мобильника. Сенсорные телефоны он терпеть не мог. - Эй, Тони, позови-ка Лизку. Как ушла? Ну тогда передай, чтобы позвонила. Вот же черт. Единственный его специалист по нетрадиционным отношениям вздумал уйти со службы пораньше. Как еще Артур отпустил. Ну ладно, значит не судьба в этот раз. Надо все же покурить и возвращаться на кухню. *** Иван что-то мурлыкал себе под нос. Настроение медленно, но верно вылезало из минусовых температур. Определенно, ему не показалось. Значит все не безнадежно. Есть еще люди, которым он может нравиться несмотря на все странности. Особенно радовало, что Гилберт не был одним из его фанатов. Наверное, даже книг его не читал. И слава богу. Резкая трель дверного звонка вернула писателя в реальность. Иван несколько удивился, ну в самом деле, кто там пришел в такую рань? За дверью никого не оказалось, зато у порога лежало два свертка. Вернее, один длинный узкий сверток и красная коробочка, перевязанная все той же золотистой лентой. Как на маргаритках. Иван напрягся. Он решил не брать коробку или сверток в руки, поэтому присел на корточки, решая с чего начать. Подумав, осторожно потянул за край ленты. С тихим шорохом она соскользнула и мужчина заглянул в коробку. И тут же резко захлопнул. Нет, он не был шокирован. После его красочных снов, которые по живописности получше видео в HD качестве, содержимое коробки его не напугало. Он решительно потянулся к свертку. Зашуршала оберточная бумага. Догадка оправдалась. В длинной коробочке, завернутой в бежевую бумагу, лежала рука. Отрезанная человеческая рука. Судя по всему, женская. А в красной коробке – вырезанное сердце. Иван застыл, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Он краем уха услышал шаги. Видимо, Гилберту надоело ждать его, и он решил проверить, в чем дело. Сориентировался он моментально. - Тони, нет, я по делу в этот раз. Вызывай экспертов. Сам знаешь куда! У нас тут... Запчасти. Вань, ты только не трогай ничего, - Гилберт резко перешел с делового тона на мягкий, успокаивающий. «Наверно, думает, что у меня сейчас истерика будет», - отстранено подумал Брагинский. - ...И психолога нашего захвати. Да, до связи. Только не телитесь там, побыстрее. Байлшмидт с тревогой смотрел на Ивана. Тот все еще сидел на корточках. Длинная челка, падая на лоб, закрывала глаза, и увидеть их выражение детектив не мог. - Эй, Ваня... Вань... - Все нормально, – бесцветно сказал Брагинский, поднимаясь и проскальзывая в квартиру. Гилберт уверил себя, что сейчас надо заняться телом, вернее, его частями, а писателю поможет Хонда. Иван, зайдя в квартиру, прошел в гостиную и опустился на диван. Он почти ничего не чувствовал. Ничего, кроме всепоглощающего страха. И вовсе не из-за этих «подарочков». Он просто отчетливо помнил свой сон. Бедную светловолосую девушку, лежащую в луже собственной крови. С развороченной грудной клеткой из которой было вырезано сердце.