Level up

Наверное, за шестнадцать столетий что-то в Мерлине сломалось и непоправимо неправильно срослось. Стимпанковая философия, вся из пара, винтиков и шестерёнок, без спроса подменила собой тёплую плоть, откатила живые эмоции на второй план, во главу поставив механизм вечного двигателя, вечного существования. Магия Мерлина за века покрылась пылью и ржавчиной, залежалась комком промасленной тряпки и сейчас, после возвращения Артура, медленно раскачивалась, противно скрипя и отчаянно нуждаясь в волшебном пинке и долгой настройке. Сам Мерлин, променявший тело древнего старца на нутро такого же качества, отчаянно нуждался в долгой настройке, в заботливой руке, что сначала сотрёт въевшиеся от времени пятна, переберёт и проверит все детали, а потом найдёт нужный рычаг и перевернёт – вернёт! – мир так, как ему надлежит быть перевёрнутым. При этом он упрямо присматривал за Артуром, не произнося, впрочем, вслух всех тех забавных слов, что приходили ему в голову. Апгрейд. Прокачка знаний и навыков. Лэвэл ап. Мерлин старался не доводить до смешного, как и раньше балансируя на тонкой грани между дозволенным и непозволительным, но часто сам становился виновником неловких ситуаций прямиком из комедий о путешественниках во времени, которые спокойно уснули в надёжных и знакомых объятиях, а проснувшись внезапно обнаружили себя в шумном и пугающем будущем. Артур в такие моменты словно весь каменел, и Мерлин это ненавидел: глаза его короля становились заевшими затворками толстого стекла в солнечный день, скрывающими всё самое важное под игрой бессмысленных бликов, – ни открыть, ни разбить. Только сжатая в бессильной ярости челюсть ясно говорила о неполадках. Помнится, Мерлин думал, что Артур придёт в ярость сразу же как только узнает, сколько всего пропустил и как сильно успел измениться мир за время его отсутствия. Но нет, он воспринял новое знание гораздо спокойней, чем можно было ожидать, с головой и неуёмным любопытством ушёл в изучение всего вокруг и только спустя несколько дней, осознав что-то своё, сбился с почти отлаженного ритма, взорвавшись яркой вспышкой болезненной ярости. * Мерлин не отпускал его ни на шаг, стремясь объяснить всё и вся, болтал как обычно и даже больше – и сначала Артур думал, что есть всё-таки вещи, которые никогда не меняются: казалось, маг застыл во времени вместе с Артуром и вернулся вместе с ним, в тот же день и час, просто Старая Религия подарила ему возможность быть сторонним наблюдателем развития мира, всех его событий и открытий. После он раздражался на излишнюю опеку, на клоунские ужимки и дурацкие комментарии не к месту. И только потом на постепенно сложенной из обрывков фраз, случайных слов и движений картине увидел то, что не хотел бы видеть никогда. Сейчас Артур взахлёб читал книги и смотрел фильмы, благодаря магии вполне понимая современный английский язык, часами гулял по бесконечным улицам, превращая тем самым теорию в практику, а по вечерам слушал рассказы Мерлина, сонно покачиваясь на волнах его охрипшего за день голоса, и засыпал, убаюканный теплом пледа и ровного дыхания в плечо или шею. И не отходил от Мерлина ни на шаг. * Несколько месяцев спустя, когда период адаптации более-менее себя исчерпал, Артур решил съездить туда, где раньше был Камелот. Ему нравилась атмосфера дорожного кино, которую удалось воплотить в жизнь: взятая напрокат машина, остановки у заправок и закусочных, долгие разговоры и долгие молчания. Когда они приехали, светило солнце и дул лёгкий свежий ветер. Высокий холм скрывал небольшой городок за их спинами, и Мерлин остановился на пологом склоне, закрыв глаза и дыша полной грудью. Артур смотрел и видел, выражаясь языком Мерлина, под новым хромированным корпусом старый изношенный механизм, готовый в любое мгновение развалиться, прорвать обшивку и осесть на пол безжизненной художественной кучей. Сам Мерлин никак к этому изобретению не относился, он ощущался где-то в стороне, в тёмном полузабытом углу, под слоями испачканной в машинном масле ткани и грудой разнокалиберных деталей. Мерлин – и Артур принимал это на веру – спрятал своё живое горячее сердце подальше да понадёжней, сам превратился в героя сказок, надо только вытащить его из камня, вернуть улыбчивого мальчишку, пусть даже он будет в рабочем комбинезоне с торчащим из кармана гаечным ключом, пусть на вихрастой голове поселятся очки-авиаторы и на щеках – копоть от бурных экспериментов. Мерлин вдруг вздрогнул, распахнул глаза и в панике огляделся, как будто Артур мог быть где-то не здесь, как будто он мог быть только сном. Успокоился он, почувствовав сильные руки на своих плечах. Артур обнял его крепче, поцеловал в висок и тихо прошептал на ухо: - Ты больше никогда не будешь один. И Мерлин обнял в ответ.