Глаза незнакомого мальчика.

      В деревню Пастухово ещё не заглянуло солнце, когда на пыльной дороге появился размытый силуэт человека, еле различаемый в тумане. Никто не знал, откуда прибыл этот странник, и для какой цели, но одного взгляда было достаточно, чтобы ощутить горе, веющее от незнакомца. Его загорелое хмурое лицо испещряли мелкие морщинки, худоба тела придавала вид ложного бессилия, рваная косуха едва прикрывала истерзанную ветрами грудь, а панталоны истёрлись до того, что более походили на сетку, чем на ткань. Одежда висела на мужчине грязными лохмотьями, придерживаемая толстой бечёвкой на поясе, - жалкое тряпьё. Но нашему герою не было дела до внешнего вида. Он брёл по широкой улице, глядя на изрытую танками дорогу, и, не спеша, жевал табак. Мышцы рта сосредоточенно работали, придавая лицу суровость, но она была напускной. Казалось, ничто не интересовало эту личность : даже самые ленивые мухи проплывали перед его лицом безнаказанно, а смелые же садились к нему на лоб или небритую щёку.       Самые ранние пастуховцы только начали выглядывать из окон, выбираться наружу и, сладко потянувшись, вдыхать утренний воздух. Они лениво оглядывали пожилого человека и вновь ныряли в приятную домашнюю теплоту. В то далёкое время не в диковинку было видеть запылённых пешеходов : многие армейцы возвращались домой с победой из западных стран. Но этот не вселял уверенности, которая сквозила у солдат на лицах, а наоборот горбился и тяжело вздыхал. Для него война ещё длилась : предстояло ещё хоронить семью, строить новый дом, искать работу. Будущее не сулило радости, оно надвигалось с суровым напоминанием о недавнем прошлом, которое навечно врезалось в память уродливым клеймом.       Размышляя о предстоящих заботах, служивый продолжал машинально шагать навстречу ветру, когда нечаянно налетел на что-то небольшое и тёплое, зашевелившееся от удара. От неожиданности он подскочил и выпрямился, чего от него никто не ожидал. Но буквально через минуту поник вновь : до слуха старого солдата донёсся тихий стон, и перед его просветлевшим взором возник ребёнок, сидящий с поджатыми ногами и испуганно раскрытым ртом. На вид мальцу было лет семь-восемь, пряди светлых волос спутались в один сплошной комок, на тощих ручках виднелись синие следы от гематом и кровоточащие ссадины, но глаза... Они были неживыми, пустыми, никто не осмелился бы предположить, что даже когда-то в них теплилась хоть искорка. Они блуждали в своих отверстиях, придавая жутковатый вид парнишке, который прислушивался к звукам, наклоняя свою неестественно большую голову набок. Вояка решился успокоить бедняжку и, наклонившись поближе, покровительственно положил руки на его хрупкие плечи. Слова изредка слетали с языка молчаливого старика, но их монотонность притупляла страх. Эти два одиноких человека, с поломанными судьбами, сидели так долго, пока холод не заставил их разжать объятия. Первым задвигался старый вояка, с кряхтеньем поднимаясь с мокрой травы. Он возвёл очи к небу и удивился кристальной чистоте последнего. Перистые облака не предвещали плохой погоды, а солнечный диск окрашивал в красные тона избы, деревья, ограды. Туман отходил, давая дорогу животворящему свету. Лёгкая улыбка тронула уста странника и быстро потухла.       Перед уходом он решился-таки на отчаянный шаг. Но, заглянув в белёсые глаза дрожащего немецкого мальчика, матёрый боец потерял всю смелость, вздрогнул и вдруг затрясся всем телом, словно его била сильнейшая лихорадка. Несомненно, это чувство было по страшнее смертельной болезни, оно прожигало его зачерствевшее за годы войны сердце, язвило душу, затемняло сознание - пробиралось до каждой клеточки его измученного тела своими невидимыми щупальцами и сжимало в свои тиски... Скорбь. Что может быть неумолимее и мучительнее сего? Только осознание причастности к тяжелейшему из грехов - не убийству, нет - нанесению увечий детям, чистым плодам человеческой любви. Вот, что угнетало старого вояку, прошедшего в одной рубахе всю Великую Отечественную Войну, потерявшего родных и близких, сражавшегося до последней капли крови за Отечество - достойного Сына СССР. Только сейчас он понял, что перед лицом ненависти наций равны все : виновные и безгрешные, трусливые и храбрые, молодые и старые... Она калечит каждого, вминая в грязь, и не жалеет. Никого не жалеет. Бессмысленная жестокая схватка...       Русский солдат рухнул от внезапного бессилья наземь, всколыхнув огромные клуба мелкой дорожной пыли, уронил свою седую голову на руки и стал беззвучно молиться Богу, едва шевеля иссохшими губами, по которым то и дело скатывались в рот скупые мужские слёзы; мальчик же лишь ворочал головой по сторонам, раскрыв широко свои слепые глазёнки, да обхватывал тонкими пальчиками свой грязный рваный узелок, данный матерью перед смертью. А над этой картиной летали птицы, весело щебеча песенки, и солнце, вставшее на востоке, оповещало о новом периоде истории - мирной жизни.       Вы скажите, а где же описание того, что увидел тоскливый бродяга в глазах мальчика? Что же на самом деле заставило его рыдать? Жаль, но этого уже никто не узнает...