Учителям

В них сокрыта зима, уходящая вдаль, в их глазах парят стройным клином птицы. Они лучше всего, их прочнее - сталь, что, порой, им ночами, бывает, снится. В них на толику больше, чем есть во мне, они старше меня и умней меня. Я училась у них не гореть в огне, и была с ними я горячей огня. В тот холодный апрель и дрожащий май отыскать первым делом мне стоило их, ибо знай бы о них я чуть раньше, знай... Они стали бы мне породней других. Пусть и так роднее, чем я скажу, ведь нельзя же мне так на себя пенять... Только помню, я к этому шалашу прихожу уже тысячный день подряд. Мне пылают костры - маяки в ночи, не потушит их дождь, не погасит снег. У огня же все вместе сидят они, забирают усталость с обвисших плеч, за собою тянут и мне поют, о забытых войнах, больных мечтах. И им тысячи внемлют, они все тут, мои братья и сестры, мой путь и страх. Их рассказы стоят миллион моих. Паутины тайн, пауки надежд... Так какого черта, /удар под дых/ вы стреляете в сердце, и в сердце - брешь? Это сложно понять и легко нести. Они ветер полей и отвесных скал. Неизменно, а именно к десяти, я сажусь у огня, прямо к их ногам. Я пойду в темноту, и в войну, и в плен, в сердце вмиг перестанет теплиться страх. С каждым днем я все больше встаю с колен, с их негромким именем на губах, я сажусь рядом с ними и мы молчим. Рядом лишь палатка и теплый ветер. Они здесь живут, не ища причин, чтобы быть всегда в ярко-чистом свете. Они сами свет, светом буду я, они будут намного родней других. К черту все. Только тысячный день подряд я читаю из дыма костров стихи.