Изысканный/Восторженный

Поэзия во время войны Они не сообщают о поэзии. Она не имеет отношения к таким новостям, как Суэц, повешения, дебютанты. Однако бывают дни, когда о ней следовало бы сказать. Бывают дни, когда Фредди хочется дать Гектору сценарий, посвящённый поэзии — но его останавливает то, как ужасно это может быть прочитано вслух, и то, что есть вещи похуже исковерканного Каммингса (1). Поэзия — это то, что нужно миру, но мир не знает, как попросить о ней, и именно это становится причиной изматывающих войн, тайн, лжи, смерти и боли, кровопролития и его отсутствия, что, однако же, часто бывает ещё хуже. Если бы люди в этом мире мечтали о поэзии так, как они мечтают о власти, если бы от этого зависела победа на выборах, написание законов и подчинение себе людей — да, тогда ничего из этого не имело бы значения, потому что у всех была бы поэзия, их валюта. Когда этот мир расколется и умрёт (танки, огонь, кричащие дети), это случится из-за того, что никто не читает достаточно много стихов. Фредди не пишет стихов. Господи, да, когда-то в юности он пытался, но путь его мысли от головы к чистой странице казался слишком размытым, а он был человеком, любившим факты, конкретику. Его никогда не беспокоило то, что он копировал чужие слова, чтобы отправить их Бел, потому что она могла бы услышать их в лучшем исполнении, нежели его собственное. «Где-то там, где я никогда не бывал» было бы не первым и не последним, но именно это стихотворение, по его мнению, прекрасно подходило им двоим. Хотя она даже не помнила о том, что он посылал ей стихи – возможно, ему следовало бы писать их самостоятельно, чтобы ей было над чем посмеяться. (Однажды Бел сказала: «Ради Бога, Фредди, не трать деньги на почту. Просто оставляй стихи на моём столе, если хочешь», — и он так и поступал. И даже сам не знал, почему перестал это делать – из-за нового мужчины, который пригласил её на ужин и, возможно, к себе в постель? Из-за девушки, улыбнувшейся ему в кафе? Из-за того, что на улице внезапно стало теплее на целую неделю – в тот самый день, когда он решился?) У Фредди начинало покалывать в груди, когда ему приходилось видеть Бел с этим человеком. С тем, кем он, Фредди, не является и кем ему никогда не стать. Стиль и фигура. Челюсть и плечи. Бел считает себя храброй, потому что любит такого человека, как Гектор, но Фредди знакомы такие семьи, как у него (Элмсы такие же). Они устраивали званые ужины и пировали вместе со своими гостями. Эти люди до сих пор открыто верили в честность правительства, преданность и подходящие носки. Гектор мог бы отказаться от переодевания к ужину, но вся эта часть мира с его кастовым устройством вполне его устраивала. Такие мужчины, как он, наслаждались обществом других женщин, но не желали расставаться со своими жёнами. Гектор причинит ей боль, но Фредди не станет их останавливать. Он не играет в такие игры. Это их молодость (его и Бел), и их любовь здесь не живёт. Она ждёт (коричневая бумага, упаковочная лента) того дня, когда Бел наконец узнает себя достаточно хорошо, чтобы увидеть в нём нечто большее, нежели просто маленького мальчика. Их история — долгая. Ценный груз Это город, забудьте о деревне. Одно здание, прижимающееся к другому — не клаустрофобия, но проявление дружеских чувств. Шум автомобилей и характерный визг тормозов на поворотах заставляют забыть о жучках и букашках. В квартире Бел мир такого же размера, как и комнаты, а они — всего лишь два человека, встретившихся однажды в дождливый день. (Отправив Фредди с его замыслами спать в его комнату, она сказала себе, что может отступиться от всего этого — но на самом деле это было ложью, потому что они танцевали, а не стреляли, а потом вернулись домой, словно с войны, и Гектор — геройское имя — у всех на глазах, на глазах у Бога и своей жены, прикоснулся к её руке, и она не стала отстраняться от него.) В студии они с Гектором разделили на двоих тост (и кое-что большее, кое-что смелое, чего не должно было быть), и Гектор буквально озарил светом часть её. Этот человек понимал, что работа — не самое главное в жизни. Есть и домашний очаг. И горькие рыдания по ночам. Благодаря плащу умершего человека Фредди удаётся не вымокнуть. Ему нужен сон, завтрак, и просто необходимо не ввязаться в ещё большие неприятности. Сейчас он кажется меньше, чем обычно – серый силуэт, слишком широкий в плечах. Они проходят прямо мимо него, рука Гектора лежит на её спине, очень низко – и Бел гордится своей осанкой и грацией. Затем звонит Марни, говорит что-то об обоях, в её голосе звучит какая-то затаенная резкость; но она сильная женщина. Они с Гектором сильные. Фредди, он всегда рубит сплеча, говорит правду в глаза (и, может быть, это их и погубит), но в тот момент он просто знает всё, и почему-то от этого становится легче. Отчасти, возможно, это из-за выпивки, но остальное — просто Фредди, всегда ожидающий перемен, несчастливый, но готовый ко всему. (И Бел была готова назвать себя жестокой, но теперь начала понимать, что ему всё равно.) Гектор находит их на лестнице, — Фредди это неприятно, — и Бел хочет знать, что ещё хорошего он может сказать, но по тому, как она поворачивается к Гектору, Фредди становится ясно, что она не позволит ему заговорить. И здесь они танцуют друг с другом. Каким ты должен был быть Гектор не из тех, кто не обращает внимания на новости (газета за завтраком, радио и телевидение), но жить в тени новостных сюжетов — это совсем другое. Сообщения о новостях не укрощают мир. Возможно, зрителю новости из телевизора — сюжеты, вопросы и ответы — кажутся чем-то ясным и стабильным, но на самом деле их клетки постоянно делятся, огонь бушует, стекло трескается. Конец каждой недели Гектор встречает, размышляя, во что превратится этот мир к понедельнику. Мир изменяется в физическом плане, задыхаясь, ломая кости, и он, Гектор, — голос этого мира, и он не дрожит. Гектор заставляет себя остановиться, не дойдя до дверей Бел — это всего лишь кто-то возвращается домой из магазина, кто-то выходил за покупками — но это снова Фредди, быстрый, энергичный. Он слишком хорошо вписывается в этот антураж; он выглядит так, словно здесь его дом. Бел заботится о нём, словно о ребёнке. И о друге. И о брате. И о коллеге. Но возлюбленный?.. Гектор думал, что это не так, он считал Фредди всего лишь одиноким щенком, но ради него Бел становится такой мягкой. Гектор любит её пыл, огонь, но никто не может гореть, не обжигая, и это ради него она должна избавляться от маски амазонки, ради него, а не ради этого мальчика. Фредди умён, Фредди храбр, и в то же время Фредди глуп; по его фигуре, плохо сидящей одежде, по его искренним словам заметно, как он ещё молод. Успех — это когда ты ведёшь себя так, словно уже всего добился — ложь и всё такое — но Фредди посмеялся бы над ним из-за его мыслей о том, что он, Фредди, жаждет успеха. Всё дело в правде — хорошо, если ты всё ещё веришь, что истина превыше всего — и правда состоит в том, что Фредди действительно завладел частью сердца Бел, но эта часть недостаточно велика. Это всё из-за того, как долго они знают друг друга, как со временем люди привыкают друг к другу, и настанет момент — скоро — когда она наконец заставит Фредди отпустить её. Она слишком заботится о нём, чтобы продолжать удерживать его в ловушке, нелюбимым и жалким. Гектор бы сделал так, чтобы это произошло прямо сейчас. Отнял бы у него все привилегии и оправдания, лишил бы его парашюта. Даже если они с Бел остаются вдвоём, это не потому, что Бел всегда отвечает на телефонные звонки Фредди. Просто предполагается, что он женат. Женщина под дождём Она верит Гектору, верит, что он любит её — это та любовь, которую он называет неприятностью. Гектор любит её не так, как любит Марни. Для Гектора это всего лишь приключение, а все приключения когда-нибудь заканчиваются. Либо потому, что ты умираешь — сражаясь с дикими зверями или в огне, или в воде, или на войне — либо просто потому, что тебя победили или нашли, или ты просто обошёл весь мир и вернулся домой. Между яростными схватками, горами и бурями всегда бывает затишье, и любовь Гектора к Марни — именно эти спокойные периоды. (И она тоже его любит, вместе со всеми его недостатками). Но то, что Гектор говорит и то, что он на самом деле подразумевает, всё равно не имеет значения, потому что, если бы ей пришлось выбирать между этой работой и этим мужчиной, не о чем было размышлять. Она всегда выбрала бы «Час». Гектор был особенным, но в мире много людей и гораздо меньше новостных телепередач (а таких, как её программа, и вовсе больше нет). Желать заполучить всё и сразу — это ошибка. Больше всего Бел раздражает (даже больше, чем взгляды, из-за которых она чувствует себя маленькой и жалкой) то, что она была не права насчёт Гектора. Она думала, что он живёт по тому же принципу, что она: работает не потому, что хочет что-то изменить или сбежать, но потому, что любит работать. Гектор обладал такой врождённой самоуверенностью, что легко было забыть, что он всего лишь маленький мальчик, которому нужно, чтобы кто-то гладил его костюмы, готовил ему еду и держал за руку. Гектор взялся за эту работу, брал бразды правления в свои руки, когда его об этом просили, но теперь он может отправиться в любое другое место, заняться любым другим делом, которое заменит нынешнее. Бел никогда не будет жалеть о том, за кого она себя выдала, но ей всегда будет обидно, что она не сделала это более виртуозно. Даже учитывая то, что Гектор привнёс в их шоу, для Фредди он по-прежнему был человеком, ожидающим вопросов. Возможно, и она такая же. Ждёт, чтобы Фредди посмотрел на человека, который приглашает её на ужин, и ударил его. Хотя он никогда этого не сделает, потому что, с кем бы она ни отправилась ужинать, он будет уважать её выбор. Какое же счастье для неё — знать настолько самоотверженного человека, и какой же это абсурд, потому что иногда она почти до боли эгоистична. Может быть, её жизнь была легче, чем она думала. Я хотела обои с крошечными розочками, а он — однотонные Во Франции у них двое детей, которых учат не бояться мира. Они изучают географию и языки, искусство и греблю. Им не нужно оставаться дома или ложиться спать только из-за того, что взрослые разговаривают. Они создают разумное, доброе и вечное для мира, который в этом крайне нуждается. (Из-за того, что дети не слишком активно пользуются этими знаниями, никто не приезжает домой на каникулы и все едят при включённом телевизоре). Во Франции она уходит от него. Он остаётся, бродит под дождём, свет фонарей здесь как будто мягче, чем в Англии. В один прекрасный день он бронирует билет на корабль, идущий в Америку, и уезжает посмотреть на пустыню. Покинув её, через четыре года Гектор возвращается в Англию и встречает их в продуктовом магазине. Фредди всё такой же худой, Бел всё такая же прекрасная. Он понял, что уже потерял её, ещё будучи во Франции, когда тешил себя мыслью, что, может быть, когда-нибудь Бел полюбит его настолько, что покорится ему. Они покупают торт, не шоколадный; у Фредди день рождения. Во Франции они вскоре понимают, что они чужие друг другу. Они дерутся и мирятся, а потом Бел говорит, что надо начать всё сначала, забыв об Англии. Они пытаются сделать это, и Гектора шокирует осознание того, насколько ему не хватает Марни. Дома он старался как можно больше двигаться, потому что боялся, что если он остановится, она его задушит. Но здесь Бел всегда сидит в другой комнате, работает над каким-нибудь сюжетом, а ему просто хочется, чтобы кто-то сидел рядом с ним на диване и говорил о людях, которые его не интересуют. Это имеет такое же значение, как и то, как другой человек любит тебя, как это делала Марни, несмотря ни на что, и как Бел посмеялась над ним и ушла. (Марни не принимает его обратно, когда он просит об этом — с маленькими розовыми розочками). В Лондоне Марни берёт его плащ и шляпу и встаёт напротив него в дверях квартиры. Она молчит, и впервые он чувствует себя глупым и побеждённым, потому что она знает слишком много. Он пытается попросить прощения, но она качает головой, берёт его за руку, и они ложатся в постель. — Я не знаю, — говорит она утром, подавая ему на завтрак яичницу и тосты, — не настанет ли день, когда я больше не смогу тебя простить. Она старается прощать, и Гектор знает, что не заслуживает этого. Большое предательство или маленькое? Фредди чувствует себя так, словно какой-то гигант пожевал его и выплюнул. В детстве он думал, что его взгляд на мир — честный и ищущий — разделяют все остальные люди, просто это не так очевидно. Война излечила его от этого, но он до сих пор надеется найти особенных людей. Он думал, что здесь все близки к идеалу, но Кларенс — как из плохого приключенческого романа. Никто не замечает обмана, потому что нет никаких улик — просто одинокий человек, ищущий зрителя, который внезапно понимает, что шпионы — это драматично. Фредди ненавидит незнание, но ещё больше он ненавидит непонимание. Он упустил нечто настолько важное, что теперь не знает, как доверять самому себе в отношении головоломок. Не знает, кого попросить о помощи. Может быть, он остаётся честным потому, что Бел считает, что он сможет бросить её ради чего-то. Но как она может считать его настолько слабым — вот он, пример, приведённый другими людьми, этими чёртовыми людьми, которые предают, ненавидят и убивают. Он не такой (по крайней мере, с ней), и ему не верится, насколько Бел иногда бывает далека от него. Сегодня вечером Бел вернётся в свою квартиру, и Фредди будет есть её ужасную еду, и расскажет ей всю эту историю. И после того, как она накричит на него за все эти тайны, за то, что он не даёт ей нормально выполнять свою работу, он будет сидеть на полу и говорить ей о том, что он с самого начала знал, что от Гектора будут одни неприятности. Она посмеётся и не воспримет это всерьёз, да и он и в самом деле несерьёзен. Он не ненавидит Гектора. Он согласится, что Гектор действительно может быть хорош. Бел понимает свои ошибки, неудачи и глупое поведение. Ей не нужно, чтобы кто-то рассказывал ей о её преступлениях, ей нужен тот, кто видит её, а не тот, кого она любит. — Я ненавижу тебя, — говорит она, потом повторяет ещё раз, и никогда ещё она не казалась такой неуверенной и одновременно такой убеждённой. Фредди так устал, и этот плащ не подходит ему по размеру, и некоторые люди (Рут) всё ещё мертвы, и человек, перед которым он поклонялся, сегодня разбил ему сердце, и… — Я тоже тебя люблю, — говорит он, одно-единственное слово звучит намного проще, но на самом деле оно никогда не было таким. ______________ (1) - Американский поэт (1894 – 1962)