История шута

- Шута! - всё таким же властным, как и когда-то, голосом потребовал король. Трон пошатнулся от неосторожного движения, рискуя отправить своего хозяина сразу в небытие. Шут шёл по краю обрыва, покачиваясь туда-сюда. Красная шапка его, щедро увешанная бубенцами, издавала звон на многие мили вокруг, но никто, кроме двоих, так его и не услышал. Сам шут был невилик, с копной рыжих волос, в каком-то ярко-желтом платье, легкомысленно подвязанном пояском. Его тонкие пальцы сжимали виски, и рот как будто бы пытался остановить улыбку, хоть и безуспешно. Шут качался, приближаясь, качался королевский трон, качался на нём король, дул холодный ночной ветер. - Шута! Быстрее! - снова приказал тот, кто называл себя королём. В то же время - сияние, что исходило от ненавистного шута, затмевало королевский свет. Сам король был по-старинному крепкий, по-королевски статный, старчески одинокий мужчина. Его лицо - некогда синие глаза, некогда чёрные брови - теперь выцвело, стало неразличимым в ночи. Шут же был восхитительно молод. На тридцать лет моложе короля... - Да, мой повелитель, - пригнулся шут, остановившись перед троном. - Ты долго! - гневно сказал король, дыша себе в белую бороду. - Знаеь ли ты, о чём я думал, пока ты шёл? Шут поднял глаза, улыбаясь, и предположил: - Возможно, мой повелитель, вы думали о том, что мы одни в этом мире, о потому вопрос о том, кто из нас король, а кто, собственно, шут, мог бы оставаться открытым, если бы... - Если бы? - Если бы мне не нравилось быть шутом. Но я люблю свою одежду, и я люблю эти чудесные бубенчики на моей рыжей голове, и ненавижу синий цвет, король!, - с этими словами шут снова поклонился, изобразив поцелуй края синего королевского одеяния. - Мы оба, король, на краю, но ты сидшь и покорно ждёшь падения - ведь наступит же оно когда-нибудь! А я хожу, я хожу далеко, влево и вправо... - тут шут крутнулся на месте, и исполнил что-то вроде короткого танца свободы. Король сжал и разжал пальцы. Он был умным, и он привык к власти, и, конечно, его нельзя было так просто вывести из себя. Однако просто так спускать шутам подобные выходки не полагалось, и он мягко ответил: - Нет, шут. Ты не угадал. Шут лёг на спину, растянувшись по сырой семле. Король плохо видел его лицо, но легко мог представить - эти тёмные глаза и рот от уха до уха. - Я думал о том, что когда-то, лет тридцать назад, я мог и бы не увлечься симпатичной, но уж очень упрямой фрейлиной моей ныне покойной жены-корлевы. Смотри, какая глупая вышла история - её почему-то пришло в голову, что я могу её любить, как будто она не видела самой королевы... - А королева была хороша, - глухо ответил шут. - А королева была хороша, - мечтательно ответил король, - светлые волосы, холодные синие глаза.. Она была немой, но она любила меня, и я любил её... А всё эти девчонки! Знали бы они, сколько их было! Сколько тёмненьких, сколько светленьких... вот и рыжая попалась. Тут король легко коснулся носком старого ботинка кудрей шута. Тот не пошевелился. - Странная она была. Провели мы пару сладких ночей, - до сих пор помню, горячая девка была! А ведь лет-то всего-ничего... Куда это ты? - спросил король насмешливо, когда шут дёрнулся. - Лежи, лежи, сам понимаешь, кто король, а кто - шут... Прошло, значит, месяцев сколько положено им, девкам... А потом она взяла да и заявилась к королеве, вот стерва-то. С ребёнком на руках, так и сказала - это теперь принц.. Королева - сама наивность, не поверила сперва, да расплакалась, а ведь я за каждую слезинку моей любимой полк солдат бы положил.. Позвали меня, ну я, конечно, объяснил моей милой, даже не врал почти. Долго ещё она грустная ходила, да, помню... - с горечью пробормотал король. - Да уж, а про мать - помнишь? - с бешенством в голосе спросил шут. - А что помнить? Ясно, что не жить ей было после такого. Так вот, милый мой шут, я и думал - если бы тогда я и ребёнка убил, то был бы сейчас совем один. Видишь, как важно иногда милосердие? Шут не ответил. Они помолчали несколько минут, глядя в небо. Король думал о том, что, может быть, прямо сейчас шут попытается убить его - и тогда они, отец и сын, полетят с обрыва прямо в ад. "Прямо в ад, - думал король, - это-то и грустно. Рая я не заслужил, а значит, мы никогда больше не встретимся с моей королевой". Так и думали они - король о королеве, шут - о своей бедной матери. Наконец он поднял голову, легко тряхнув бубенцами. - Король, а, король, - почти как прежде сказал он. - Мы вот говорили с тобой. кто король, а кто шут... Так вот, это же работа шута - развлекать историями, позволь именно мне выполнять эту тяжёлую работу. Король усмехнулся, спрятав улыбку под густыми усами. - Давай, я же звал тебя вовсе не затем, чтобы ворошить свою память. Развесели меня! - Я расскажу тебе историю про мальчика и девочку. - Я верю твоему умению вести рассказ, но, как мне кажется, это будет одна из старых и давно уже рассказанных историй. - Ты не слышал её, король, и у меня сейчас нет другой, - ответил шут, покачивая в воздухе босой ногой. - Ну так что? - Говори! - разрешил король, опасно отклонившись вместе с троном. - Что же, - после минутной паузы заговорил шут. Его голос стал медленным, и слова летели как будто нараспев, стеклянными шариками падая в темноту. - На свете жили двое - мальчик и девочка. Они дружили в детстве, а потом встретились, когда оба уже повзрослели, но друг для друга они всегда оставались мальчиком и девочкой, потому что детская дружба когда-то связывала их. Они встретились случайно, на улице, и он пригласил её к себе домой. Конечно, они много говорили, потому что не виделись тысячу лет, а может быть, и больше. И девочка спросила мальчика: - Ты любил, мальчик? - Я любил, - сказал он в ответ. - Я любил много раз, я любил долго и коротко, я был женат и было одинок, я знаю любовь в лицо. - И что же? - спросила тогда девочка. - Я никого не полюблю, потому что я не хочу этого, - ответил он. - А ты, девочка, ты любила? - Нет, - ответила взрослая девочка, - Я пыталась полюбить и не пыталась, и я тоже знаю любовь, хоть она всегда ускользала от меня. - И что же? - спросил тогда мальчик. - Я никого не полюблю, потому что не умею, - сказала девочка. И они решили быть вместе всегда, но не любить друг друга, поскольку оба не были способны это сделать. Так началась эта история... - Шут! - прервал его король, чьё лицо, заинтересованное вначале, стало безразличным. - Я знаю эту историю. И я знаю, что будет дальше. Мальчик полюбит девочку. - А она... - Она - нет. Она не умеет, ведь ты же сам сказал. И они расстанутся. - Верно, король, - ответил шут. - Пожалуй, кроме нас двоих тут никого нет, и некому сейчас слышать мораль, ведь оба мы её знаем. - Но ты всё же скажи, - милостиво предложил король. - Те люди, что не хотят любить, всё же любят. И они любят именно тех, кто не умеет любить, - предположил шут. - А те, кто не умеют... - А ведь считается, что ты хорошо управляешься со словами, - вздохнул король. - Это можно сказать проще, шут. - Как же? - Всё те, кто сидят на краю обрыва, рано или поздно падают вниз. - Верно.. - ответил шут. - Но ведь ещё не время? Король прикрыл глаза, погружаясь в сон на своём деревянном троне. - Я не знаю, - ответил он. - Я не знаю...