Настоящая любовь не проходит

— Курт, родной, я купил овсянное печенье, твое любимое! - кричит Берт с порога, не подозревая о том, что его любимый и единственный сын лежит сейчас на полу ванной в луже крови. — Курт?! - Берт позвал снова, но в ответ услышал лишь мертвую тишину. Хаммел старший точно знал, что сын должен быть дома, и не понимал, почему везде так тихо. Берт поднялся в комнату Курта, но сына в ней не обнаружил. Мужчина хмыкнул, подумав, что Курт все-таки пошел развеятся, не предупредив его, поэтому Берт развернулся, чтобы спустится обратно на кухню и приготовить чего-нибудь съедобного к приходу жены и обоих сыновей. Да, Берт уже давно считает Финна своим сыном. Но тут его взляд упал на какое-то темное пятно, выходящее из ванной комнаты. Берт прищурился и начал подходить. Когда Хаммел старший подошел достаточно близко, чтобы понять, что это лужа густой крови на полу, его сердце на мгновение остановилось, а потом забилось с такой скорость, что кроме гулких ударов сердца ничего не слышал. Берт с большим усердием заставил ноги бежать в ванную комнату. Он отказывался верить, что, зайдя в комнату, обнаружит своего мальчика в луже его же крови. Но, увидев свой самый большой страх на яву, Берт не устоял на ногах и, упав на колени, пополз к своему ребенку. — Сынок, будь живым, только будь живым, - повторял отец, как мантру. Он испачкал всю одежду в крови собственного ребенка. Берт одной рукой зажал порез Курта, но это не помогало, потому что из другой руки продолжала размеренно-медленно идти густая, темно-красная кровь, а другой рукой нащупывал пульс на шее. Но Берт не чувствовал под своими пальцами ничего, кроме слишком холодной кожи сына. Берт, откровенно рыдая, прижал голову к груди сына. — Давай же! Я хочу услышать стук твоего сердца, сынок! Господи, умоляю! - Берт, не отрывая головы от груди сына, обеими руками стал останавливать кровь. Спустя пару секунд Берт услышал слабый стук сердца юноши. Берт ахнул и достал телефон из заднего кармана джинс. Устроиство выскальзывало из кровавых рук, а дрожащие пальцы не хотели попадать по нужным кнопкам, но Берту все-таки удалось вызвать скорую помощь. Берт взял полотенца и сделал жгут на обеих руках сына. Большего он не мог. Ему оставалось лишь ждать врачей и смотреть, как из родного сына медленно вытекает жизнь. — Все будет хорошо, сынок. Мы спасем тебя. Обещаю. Мы не отпустим тебя,- Берт погладил Курта по голове и поцеловал в липкий лоб. Хаммел не выдержал и, уронив голову на грудь сына, стал горько плакать, не забывая крепко зажимать порезы на руках. Губы Курта почти сливались с его бледной кожей, которая отдавала уже серым оттенком, когда прибыла скорая. *** —... Еще бы минут 15, и мы бы его потеряли, - первое, что слышит Курт, когда приходит в сознаниие. Голова кругом. Руки туго перебинтованы, но Курт не чувствует боли. Дело в лошадинной дозе обезболивающего. Жаль, оно не спасает от душевной боли. Дерьмовое обезболивающее. Во рту слишком сухо. — Пить, - хрипит Курт. Курт не открывает глаза, потому что боится посмотреть в глаза отцу. Курт не хочет говорить ни с кем, но он должен объяснится с родным отцом. Курт слышит, что в комнате засуетились. — Курт, дорогой, вот, попей. Шатен сразу узнал голос отца. Он был мягким, полным любви и очень усталым. Курт почувствовал, как в его сухие губы утыкается трубочка. Он приоткрыл рот и втянул жидкость. Простая вода. Сразу стало легче. Курт все-таки открыл глаза. Первое, что он увидел - лицо отца. Сейчас он казался намного старше, чем есть. Лицо бледное, уставшее. Хаммела старшего всего трясло. — Папа, - произнес Курт срывающимся голосом и разрыдался. Берт сразу же заключил сына в крепкие объятия. — Все у нас будет хорошо, сынок. Все будет хорошо, - по щекам Берта снова заскользили слезы. — Прости меня, - Курт уткнулся в руку отца и продолжал плакать. Тут Курт почувствовал, как его руку накрыла чья-то теплая ладонь. Курт поднял взгяд. Кэрол. Она была заплаканная и тоже дрожала. А за ее спиной Хаммел младший увидел Финна. Он был похож больше на приведение, чем на человека. — Простите меня, - уже перед всеми извинился Курт. — Тебе не за что извиняться, малыш, - по щеке Кэрол скатилась крупная слеза. — У вас и у мистера Хадсона совпала группа крови, так что в вас его кровь, - проинформировал врач. Курт и не подозревал о его присуствии. — Спасибо, - прошептал Курт искренне. У шатена было таке чувство, будто у него вырвали сердце, но он почему-то до сих пор жив, а в груди осталась лишь огомная, окровавленная дыра, которая не хочет затягиваться. После этой попытки суицида Курт понял, что хочет жить. Если бы у Курта Хаммела спросили, захотел бы он вернутся назад и снова повстречать Блейна, но с таким же невыносимо-болезненным расставанием, то Курт бы ответил: — Да, конечно. Ведь я был счастлив.