Blindfold dance

У Тэгуна было всего два глаза, которыми он не успевал следить за движениями рук танцующего на небольшой площадке в парке парня. Всего два глаза и одно маленькое сердце, которое и не подумало посоветоваться с головой на тему уместности своего частого биения. На парне была тонкая черная водолазка с длинными рукавами, оставляющими открытыми только кончики пальцев, и тонкие же брюки, закатанные до колен. Парень улыбался, двигаясь в такт резкой музыки, и, казалось, летал. Тэгун закусил губу, представляя, какими горячими могут быть камни под его ногами – солнце палило уже который день. И парень, будто нарочно, касался босыми ногами земли как можно реже. Музыка закончилась, раздались редкие хлопки случайных зрителей. Парень поклонился. К нему тут же подбежали какие-то девочки, прося сфотографироваться. Тэгун отвернулся. – Вот ты где, – Вонщик обмахивался своей кепкой. – На что смотрим? Тэгун только кивнул в сторону парня, который безуспешно пытался обуть кеды – девочки осаждали его вполне серьезно. Вонщик поднял брови. Сердце Тэгуна снова стукнулось о ребра, и он, даже не думая, пошел к парню. Девочки как-то сразу вспомнили про свои дела – возможно, Тэгун не привлекал их физически, или, если Вонщик был прав, банально пугал. – Привет, – тихо поздоровался он, ловя танцора за локоть – тот опасно покачнулся, надевая кед на ногу. – Привет, – улыбнулся парень. – И спасибо – думал, что никогда от них не избавлюсь. – Идеальный способ заводить фанаток, – рассмеялся Вонщик, и Тэгун невольно поморщился – ему никогда не быть тем, кто может соперничать с Вонщиком. – Мало ли, вдруг пригодится, – смешливо подмигнул парень. – Чон Тэгун, – хмуро сказал Тэгун, отпуская локоть парня и протягивая руку для рукопожатия. – А это Ким Вонщик. – Ча Хагён, – рука танцора оказалась тоненькой и прохладной. – Приятно познакомиться. – Взаимно, – ухмыльнулся Вонщик. – Мне понравилось твое выступление, – сказал Тэгун, наблюдая за тем, как Хагён собирается. – Ты где-то учишься? – Преподаю, – Хагён подхватил свою сумку. – Учу танцам в балетной школе. А тут просто развлекаюсь... и завожу фанаток, – он рассмеялся, отсалютовав Вонщику. Тэгуну было неловко – его нельзя было назвать весельчаком, а многие шутки казались ему из серии тех, на которые не стоит обращать внимание. – Если понравилось – я буду тут послезавтра, – просто сказал Хагён. Тэгун уже не обращал внимания на то, как бьется его сердце, но казалось, что если он откроет рот – оно выскочит и упадет к ногам Хагёна, который внимательно смотрел на него и поправлял челку. Поэтому Тэгун только молча кивнул. – Ты влюбился? – Вонщик поставил вопросительную интонацию только из вежливости – ему было все понятно сразу же, а если учесть, что после ухода Хагёна Тэгун, и без того не особо разговорчивый, перестал даже слушать, то варианты того, что же с ним, сокращались до одного. – Видимо, – растерянно кивнул Тэгун. Вонщику захотелось дать ему подзатыльник, но он сдержался. Тэгун, вежливый мальчик, воспитанный по всей строгости каноничного общества, видимо влюбился в парня. Без каких-либо предпосылок и мыслей о том, что с ним такое тоже возможно. Просто пришел в парк – и все. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что сейчас у Тэгуна стресс и явное незнание, куда себя деть и что с собой делать. – Тебе нужен мой совет, или сам разберешься? – Вонщик участливо улыбнулся. – Нужен, наверное, – вздохнул Тэгун. – Узнай его получше, – самые простые слова, но Вонщик почти не сомневался, что его чудесный бесхитростный друг выложит о своих чувствах Хагёну завтра же. – Не торопись. Ты ведь не знаешь, что это за человек. – Да, – согласился Тэгун. – Это слишком глупо? – Ну что ты, – хмыкнул Вонщик, аккуратно похлопав его по плечу. – Это не глупо, это чудесно. Только не наседай. Тэгун рассеянно покивал – он и не собирался наседать, пока ему просто было страшно. Хагён казался ему кем-то не от мира сего. Возможно, это было временно. Тэгун пришел в это послезавтра, которого так долго ждал. Целые сутки и еще немного. Он изводился, не знал, куда себя деть, и слушал лекции очень невнимательно. Вонщика, который рассказывал о каком-то смешном случае в столовой, он тоже почти не слышал, и это ни в какие ворота не лезло – Тэгуну было не по себе обычно сотрясать воздух звуковыми словами, но чужие он воспринимал просто прекрасно, составляя из них картинки и думая, что и в его жизни что-то происходит. Сейчас в его жизни определенно происходил Хагён. Красивый, сегодня в белом, немного растрепанный – он заметил Тэгуна почти сразу и улыбнулся. Не этой дежурной улыбкой танцора, который не боится толпы, смотрящей на него во все глаза, а так, словно был рад именно Тэгуну в этой толпе. Вонщик подошел чуть позже – не то чтобы он хотел мешать, просто ему было слишком интересно наблюдать за таким Тэгуном. Открытым для эмоций и уязвимым, от этого мрачным еще больше, чем обычно. – Привет, – улыбнулся Хагён им обоим, когда они подошли после выступления. – Почему ты танцуешь босиком? – хмуро спросил Тэгун. Вонщик от неожиданности даже приоткрыл рот, успев заметить, как дернулись брови Хагёна. – Потому что так я чувствую тепло, – объяснил он, пожав плечами. – Камни горячие, – по лицу Тэгуна можно было подумать, что он готов вступить в самый настоящий спор. И это вместо того, чтобы сказать что-нибудь о том, как здорово Хагён танцует и как отлично выглядит. – Они дают мне стимул не уставать, – Хагён поджал губы, пряча улыбку. Тэгун фыркнул, понимая, что его логичные доводы тут просто не сработают – у этого парня свое картина мировосприятия. – Ты сейчас очень занят? – улыбнулся Вонщик, понимая, что нужно спасать ситуацию. – Да нет, – Хагён поправил челку, прочесав ее пальцами. – Есть предложения? Вонщик предложил сходить в кофейню, и Тэгун сначала подумал, что его это приглашение не касается. Хагён удивленно потянул его за рукав, когда понял, что тот и не собирается двигаться с места. Они сидели рядом, и бедро Хагёна постоянно терлось о его бедро. Тэгун даже забыл о своем кофейном коктейле, концентрируясь на этих ощущениях. На него не обращали внимания – Вонщик умеет занять беседой и не дать заскучать. Хагён не мог сидеть спокойно – он даже смеялся, казалось, всем телом. Дергался и касался Тэгуна, случайно. Он поворачивался к нему, ища хоть какую-то заинтересованность в беседе, но натыкался лишь на серьезный взгляд. Большое дело, вздыхал про себя Вонщик. Для Тэгуна – правда большое. Сколько раз он влюблялся до этого? Жаль, что новое чувство не заставляло его открывать рот, наоборот – закупоривало сильнее, отключало слух и зрение. И Хагёну, кажется, действительно было не по себе от того, что Тэгун настолько безучастен. Вонщик подумал, что было бы неплохо как-нибудь прояснить ситуацию – рассказать Хагёну, что таким странным образом Тэгун показывает свою влюбленность. Тем не менее, они умудрились просидеть несколько часов, за которые Хагён стал Вонщику чуть ли не другом и за которые Тэгун выпил несколько разных кофейных коктейлей. А закончилось все тем, что Хагён оставил свой номер телефона – им обоим. И сказал, что надеется увидеть их еще. Тэгун постоянно анализировал. Взгляды Хагёна, его слова и случайные прикосновения – какой во всем этом процент вероятности того, что Хагёну могут нравиться парни и может, в частности, нравиться Тэгун? Он понимал, что так нельзя – обычно, если у тебя есть чувства к кому-то, принято давать это понять. Намекать как-то, говорить приятные вещи, располагать к себе. Но Тэгун просто не мог переступить через самого себя – ему было страшно, он не знал, что делать, да и если бы не Вонщик, то давно бы запаниковал и сбежал. Потому что подойти к Хагёну первый раз оказалось легко, а вот делить с ним посиделки и выдерживать его ожидающий взгляд – очень сложно. Но был Вонщик, который много шутил и держал настроение. Тэгуну было не по себе от этого. Он, как загипнотизированный, следил за танцующим Хагёном. Ловил его взгляды и улыбки. Это были самые интимные моменты близости между ними – тогда Тэгуну действительно казалось, что у них все получится. Хагён танцевал для него, и в этом было так много личного, что у Тэгуна холодели руки. Вонщик же обычно приходил к концу выступления. Тэгун понять не мог, почему ему не нравится смотреть – это же самое волшебное, что может ждать тебя в парке. Вонщик махал рукой и морщился – это было время Тэгуна, раз уж он не решается разговаривать с Хагёном нормально. Впрочем, еще у Тэгуна было право придерживать Хагёна за локоть, пока тот обувался. Это уже стало привычкой, и пока Тэгун не протягивал руку, Хагён даже не смотрел на свои кеды. Хагён смеялся. Он болтал ногами в фонтане так, чтобы брызги попадали на Вонщика. – Почему у тебя только одна птица? – тихо спросил Тэгун. В левом ухе Хагёна была сережка-гвоздик с ласточкой, раскинувшей крылья. В правом ухе сережки не было. – Мне так больше нравится, – улыбнулся Хагён, касаясь мочки. – Я не люблю симметрию. – Она... красивая, – Тэгун неловко уставился на воду. – В смысле, сережка. А не симметрия. – Спасибо, – Хагён коснулся его плеча. Вонщик закатил глаза, но не сказал ни слова. Кажется, у Тэгуна, даже при всем его молчании, весьма неплохие шансы. Но если он будет тупить, то Хагён просто пройдет мимо. Впрочем, сейчас они были похожи на стесняющихся школьников, и Вонщика это крайне умиляло. Ему правда хотелось, чтобы Тэгун был счастлив. А потом, одним воскресным утром Вонщик с трудом открыл глаза, застонал от боли в голове и повернулся направо. Рядом с ним спал Хагён, и этого было достаточно, чтобы подскочить, вылететь из-под одеяла, понять, что совершенно голый, и дрожащими руками стянуть со стула простыню. В субботу вечером Вонщик пошел в клуб. Тэгун с ним обычно не ходил, для таких развлечений у Вонщика были другие знакомые. В клубе играли хип-хоп, а если повезет, то можно было даже затусить с каким-нибудь пришедшим расслабиться айдолом. Айдолов в этот раз не было, зато было очень много выпивки. Вонщик только после третьего стакана понял, в каком затяжном стрессе находился. А потом на танцполе его случайно толкнул какой-то парень, и вот же удивление – этим парнем оказался Хагён. С мокрыми волосами, пахнущий сладким ликером и с совершенно отчаянной улыбкой. Они успели перекинуться несколькими словами, а потом память Вонщика выключило. – Доброе утро, – сонно сказал Хагён. Он не улыбался, в его взгляде не было нежности или надежды на продолжение, из чего Вонщик сделал вывод, что ему не придется выворачиваться из попыток заставить его с ним встречаться. – Доброе, – неуверенно ответил он, заматывая на себе простыню сильнее. Хагён сел в кровати, взъерошил волосы и растерянно огляделся по сторонам. – Сколько ж я вчера выпил... – тихо сказал он. – Да уж не меньше, чем я, – виновато улыбнулся Вонщик. Хагён посмотрел на него и тоже улыбнулся. Вонщик вздохнул и сел на край кровати. – Ну, судя по всему, у нас был нереальный секс, – усмехнулся Хагён, кивая на вещи, раскиданные по комнате от двери, и косметику, скинутую с тумбочки. – Хочется верить, что тебе понравилось, – фыркнул Вонщик. – Если вспомню – скажу, – Хагён засмеялся, закрыв лицо руками. – Боже, со мной такого никогда не случалось. – Со мной тоже, – Вонщик погладил его по плечу. – И мне жутко неловко, потому что я, кажется, предал своего друга. Хагён внимательно посмотрел на него. – Ты нравишься Тэгуну. – Оу, – Хагён закусил губу. – Серьезно? – Думаю, что более чем, – Вонщик криво улыбнулся. – Он в тебя влюблен. – Но он даже не говорит со мной... – задумчиво протянул Хагён. – Он вообще мало говорит. – Давай проясним, – Хагён нахмурился. – Я тебе нравлюсь? Ты хотел бы продолжить наши... эээ... отношения? – Если честно, нет. Не обижайся. – Камень с души просто, – широко улыбнулся Хагён. – Тэгуну ничего не говори. Даже не вздумай. У нас вышло по беспамятству, не стоит его волновать. – Так у него есть шанс? – Вонщик поднял брови. – А он у него всегда и был, – Хагён пожал плечами и откинулся на подушку. – С самого первого взгляда. Тэгуну было немного неловко, потому что Вонщик сослался на завал по учебе и не пошел с ним в парк. И теперь он смотрел на какого-то по-особенному красивого Хагёна и думал, что же ему делать. Уйти сейчас он не мог – его гипнотизировали плавные движения танцора, его руки и взгляд из-под полуопущенных ресниц (Тэгуна бросало в жар от такого взгляда, адресованного именно ему). Значит, он традиционно поможет Хагёну обуться, скажет про выступление что-нибудь, если сможет, и только тогда пойдет домой. – Ты очень занят сегодня? – спросил Хагён, опираясь на его руку. – Да нет, – ответил Тэгун, понимая, что вряд ли Хагён будет счастлив от его молчаливого общества. – Но Вонщика сегодня нет. – Не страшно, – улыбнулся Хагён и поднял свою сумку. – Пойдем? Мне нужна твоя помощь. Шли они молча, но Хагёна, кажется, это нисколько не напрягало. Тэгун жестом предложил понести его сумку, Хагён без слов согласился. Уже смеркалось, Тэгун понятия не имел, куда они идут, но ему было действительно все равно. Хагён остановился у трехэтажного здания. – Моя школа, – объяснил он. – Сейчас здесь никого нет, поэтому войдем с черного входа. – А охрана? – спросил Тэгун. – Охрана привыкла, – Хагён улыбнулся и открыл дверь. – Я часто прихожу сюда вечерами – тренировки помогают собраться с мыслями. Он приветственно махнул синему огоньку камеры видеонаблюдения в коридоре и осторожно взял Тэгуна за руку. Тот вздрогнул. – Я не включаю в коридоре свет обычно, – прошептал Хагён. – Надеюсь, ты... не возражаешь. Тэгун не возражал. Сердцебиение зашкаливало, но к этому он даже привык за эти несколько недель. Хагён бросил сумку у стены танцкласса и потянулся, прогибаясь в спине. Потом наклонился, касаясь пальцами пола. – Через несколько недель будет конкурс, – сказал он. – Его устраивает одна американская школа, и победитель поедет туда преподавать. – Это хорошая перспектива, – согласился Тэгун, садясь на скамейку и не спуская с Хагёна глаз. – Идеальная, – кивнул он. – Я не думаю, что у меня получится победить, но всегда есть шанс, что тебя заметят. – Ты отлично танцуешь, – нахмурился Тэгун. – Просто ты не видел других, – Хагён повернулся к зеркалу и поправил челку. – Я подумал, что нужно придумать что-то необычное, что цепляло бы сразу. Поэтому я и попросил тебя помочь. Тэгун не очень понял логическую взаимосвязь, но все равно кивнул. Хагён достал из сумки длинную черную шелковую ленту. Наверное, Тэгун смотрел на него слишком ошарашено, потому что Хагён весело рассмеялся. – Я этого еще не пробовал. Хочу завязать глаза и танцевать так. А твоя помощь мне нужна, чтобы я не вывалился из окна или не врезался в стену, понял? Тэгун только вздохнул. Хагён не дал ему времени подумать – он завязал себе глаза и улыбнулся, проверив надежность узла и то, что повязка не сползает. Наверное, то, что он сейчас ничего не видел, было очень на пользу Тэгуну, потому что такой Хагён становился еще невероятней. Его широкая черная тонкая кофта, постоянно сползающая с правого плеча и открывающая идеальные ключицы, его черные узкие бриджи и босые ноги, а теперь еще и эта повязка на глазах делали Хагёна тем, кого Тэгун слишком хотел. В принципе и себе. – Тэгун? – Хагён протянул руку. Тэгун подошел и коснулся его пальцев своими. Тот улыбнулся. – Просто иди рядом. Мне нужно знать, сколько места у меня в распоряжении. Тэгун кивнул. Хагён не мог этого увидеть, но Тэгун был уверен, что тот все и так понял. Хагён двигался осторожно, исследовал зал, касался руками стен и тихо смеялся, когда Тэгун осторожно разворачивал его от окон. – В музыкальном центре должен быть диск, – сказал Хагён, когда они остановились в центре зала. – Включи, пожалуйста. Мелодия оказалась клавишной и очень размеренной. Хагён размял шею и всплеснул руками. – Я не буду двигаться резко. Не отходи далеко. Он танцевал осторожно и неуверенно – повязка все еще стесняла. Длинные концы ленты цеплялись за руки, заставляя Хагёна кривить губы. Он сделал еще один поворот и покачнулся. Тэгун тут же подхватил его. Хагён вздохнул и словно осел в его руках. – Жаль, что ничего не получается с первого раза, – прошептал он, выпрямляясь. Тэгун не мог решиться убрать руку с его талии, но и сам Хагён больше не двигался – он положил руку на плечо Тэгуна и застыл. – Это сложно, – сказал Тэгун. – У тебя еще есть время. Хагён криво улыбнулся. Повязка на глазах делала его совсем беззащитным, и Тэгун не отказал себе в возможности закрыть глаза и сосредоточиться на ощущении мягкой ткани кофты под пальцами. Хагён неловко дернулся, и Тэгун опустил руки, полагая, что тот решил прервать эти ничем не обоснованные прикосновения. Но Хагён подался вперед. Его губы попали в уголок губ Тэгуна. Шелковая лента мазнула по скуле, когда Хагён чуть наклонил голову, делая поцелуй поцелуем, а не случайным событием, случившимся из-за того, что он не видел, куда падал. Тэгун поднял руку и коснулся щеки Хагёна. Он углубил поцелуй сам, тратить время на бессмысленные удивления и переживания не хотелось. Хагён потянулся было к узлу повязки, но Тэгун остановил. – Оставь, – прошептал он, касаясь губами уха Хагёна. Тот судорожно выдохнул и кивнул. Руки Тэгуна были везде. Он осторожно вел по чуть мокрой спине Хагёна под кофтой, пока целовал, глубоко и влажно. Тот откидывал голову и кусал губы, когда Тэгун целовал его шею. Он сжимал пальцы в волосах Тэгуна, понимая, что единственное, что он сейчас может сделать сам – это целовать его, потому что повязка ограничивала не только танцы. Тэгун на мгновение остановился, чтобы поправить ленту на глазах Хагёна. Тот дышал тяжело и ждал. – Где твоя сережка? – спросил Тэгун, касаясь губами его уха. – Не знаю, – выдохнул Хагён, когда зубы Тэгуна сжались на мочке. – Потерял. Это важно? – Нет, – ответил Тэгун, прикусывая кожу шеи Хагёна. – Мне все равно. Он оттянул ворот кофты ниже, обнажая ключицы. Хагён подумал, что это его любимая кофта, но не важно, потому что он был готов ей пожертвовать, лишь бы Тэгун не останавливался. – Ты красивый, я давно хотел тебе это сказать, – прошептал Тэгун в губы Хагёна, осторожно поднимая край кофты вверх и снимая ее через голову, придерживая повязку. – Идеальный момент подобрал, – усмехнулся Хагён, поводя плечами, которых сразу же коснулись теплые руки Тэгуна. – Тут нет видеокамер? – Только в коридоре, – Хагён прижался к нему. – Всем плевать. – Отлично, – Тэгун опустился на колени и дернул Хагёна за собой. Темнота тихо шуршала, проходясь легкой тканью по ушам и шее. Тэгун губами тщательно повторял ее путь, отмечая вынужденные остановки болезненными засосами. Хагён уже давно позабыл, где они находятся и сколько прошло времени с того момента, как он перестал видеть и начал чувствовать. Пальцы Тэгуна ловко расстегнули ремень и дернули узкие бриджи на себя и вниз. Хагён всплеснул руками, пытаясь за что-нибудь зацепиться, чтобы не упасть, но Тэгун перехватил его запястья и резко вернул его обратно. – Тшш… Волнующий шепот заставил Хагёна закусить нижнюю губу. Он замер, чувствуя, как по спине пробегает волна мурашек, а поясницу сводит от тягучего неконтролируемого возбуждения. Рука Тэгуна скользнула по его животу, царапнув ногтями пресс, и опустилась ниже. Он аккуратно провел кончиками пальцев по члену Хагёна, и для того, в вынужденной темноте, это прикосновение взорвалось настоящими фейерверками. Он зашипел, стискивая зубы и запрокидывая голову. Тэгун усмехнулся и стянул бриджи еще ниже, а потом снял их окончательно, зацепив заодно и белье. – Смазки нет, – Тэгун требовательно ткнулся пальцами Хагёну в губы. Тот послушно приоткрыл рот, позволяя Тэгуну делать все, что ему только заблагорассудится. Когда внутрь проник первый палец, Хагён смог лишь прошептать что-то невнятное и царапнуть ногтями держащую его руку. На втором его прошило мелкой дрожью, а третий заставил его дернуться и прокусить изнутри щеку до крови. Тэгун положил свободную руку на его затылок и надавил, заставляя опуститься. – Смазки нет, – напомнил он, и Хагён приоткрыл губы, принимая его член разом на всю длину. Едва не закашлявшись, Хагён попытался отстраниться, но рука, до сих пор лежащая на затылке, не дала ему этого сделать, властно толкнув его вперед. Впрочем, задерживаться на этом этапе Тэгун явно не собирался. Он отодвинулся, позволяя Хагену, наконец, вздохнуть, и заставил его лечь на спину, перехватывая ноги под коленями. – Тихо… – Тэгун наклонился, заставляя Хагёна обнять его, скрестив за спиной лодыжки, – только тихо… Он вошел резко и сразу наполовину. Хагён выгнулся и застонал. Тэгун тут же зашипел ему в ухо. Он схватил один из концов ленты, все еще закрывающей глаза Хагёна, и накрыл ей его рот. Было немного неприятно, но Хагён только быстро закивал и вцепился в предплечья Тэгуна. Где-то в одну из свободных от прикосновений секунд, Хагён успел осознать, что молчаливый парень оказался не самым стеснительным, а тот факт, что их первый секс происходит мало того, что в танцклассе, так еще и с повязкой на глазах, обещал достаточно много, чтобы ждать продолжения. Хагён сжал зубами влажную ткань и со свистом втянул в себя воздух, кожей пытаясь запомнить каждое из чужих прикосновений. Но не видеть лица Тэгуна, не запоминать то, как он приоткрывает рот, не ловить его взгляды – мучительно. Хагён извернулся и снял повязку. Тэгун зарычал, сжимая его запястья, и толкнулся глубже, жестко целуя – и вовремя, потому что Хагён почти сорвался на крик. Такой Тэгун определенно нравился Хагёну больше. – Мне здесь завтра занятия вести, – скорбно вздохнул Хагён, когда они привели зал в порядок. Тэгун фыркнул и отдал ему свою толстовку. Они шли молча, снова. Тэгун аккуратно держал Хагёна за запястье, а тот просто улыбался, потому что, если честно, он думал, что все закончится невинным поцелуем и долгими объяснениями в начинающихся чувствах. Но и так было неплохо, так было даже лучше – удалось избежать неловкости и долгих раскачиваний. – Я тебя провожу, – сказал Тэгун. – Здесь не очень далеко, – кивнул Хагён. – И ты можешь остаться. – У меня завтра семинар, – виновато улыбнулся Тэгун. – Я не брал с собой конспектов. Хагён закусил губу и растерянно покивал. Причина похожа на правдивую, но что если внешность обманчива, и Тэгуна он больше никогда не увидит? Этим вопросом он мучился всю дорогу до своего подъезда. А ответ нашелся сам – Тэгун просто прижал его к стене и поцеловал. – Мы завтра увидимся, – прошептал он, гладя Хагёна по щеке. – У меня завтра урок допоздна, – вздохнул тот, прикрывая глаза и подаваясь за рукой Тэгуна. – Тебя встретить? – Было бы здорово, – он улыбнулся. – Я позвоню, – кивнул Тэгун и снова поцеловал его, глубоко и тягуче. – Спокойной ночи. Хагён провожал его взглядом и думал, что ночь спокойной явно не будет. Вонщик понять не мог, что сегодня не так с Тэгуном. Он абсолютно не слушал то, что говорил преподаватель, черкал ручкой в тетради и смотрел в окно с непроницаемым выражением лица. – Что-то случилось? – спросил он, когда Тэгун сел рядом с ним на скамейку во дворе. – Нет, – пожал плечами тот. – А ваша встреча с Хагёном как вчера прошла? Все хорошо? По губам Тэгуна скользнула улыбка. – Я дождался конца выступления, потом он попросил помочь ему с номером, мы пошли в его школу и занялись сексом прямо в танцклассе. Вонщик открыл рот. – Ты серьезно сейчас? – выдавил он. – Абсолютно, – кивнул Тэгун и посмотрел на свои руки. – И ты мне так спокойно об этом сейчас сообщаешь? – Предлагаешь поорать на весь двор? – усмехнулся Тэгун. – Это только наше дело, вроде. У Вонщика не укладывалось в голове. Видимо, он зря считал Тэгуна стеснительным и нерешительным парнем, пекущимся об общественных стереотипах. – Ты счастлив? – Думаю, что да, – Тэгун закусил губу. – Это все странно очень, конечно, но мне нравится. – Я так понимаю, что сегодня я занимаюсь один? – в голосе Вонщика не было грусти, он улыбался, и Тэгун был благодарен ему за это. Происходило кое-что очень важное в жизни Тэгуна. У Хагёна невольно перехватило дыхание, когда он увидел стоящего в дверях Тэгуна. Тот взлохматил волосы и осторожно улыбнулся. Хагён немного переживал, что Тэгун не придет, а если придет, то что ему делать и как себя вести. Впрочем, тот, кажется, подобной неловкости не испытывал. Кое-кто из учеников тоже обернулся к двери, за это Хагёну пришлось привлечь их внимание подзатыльниками. Вообще, он сегодня весь день был немного не в себе. Не лучшим решением было заниматься сексом на этом полу – слишком сильно волнение скручивало живот, когда Хагён смотрел в зеркало и вспоминал, как его макушка упиралась в стену, которая в зеркале как раз и отражалась. У него ныли запястья, потому что, как оказалось, его руки слишком нежные и не вынесли несдержанности Тэгуна. Он кусал губы, пытаясь сосредоточиться на уроках, но мысли все равно возвращались к Тэгуну. К Тэгуну, за пару минут перешагнувшему из просто знакомого в того, с кем Хагён встречается... ведь встречается же? Тэгун терпеливо ждал в коридоре, пока Хагён заканчивал урок. У него было непроходящее ощущение того, что его выдернули с привычного места и засунули в то, определения чему он пока сам не очень знает. Но Вонщик всегда говорил, что рано или поздно, но его достанет это. – Заскучал? – улыбнулся Хагён, останавливаясь напротив Тэгуна и аккуратно проводя пальцами по его волосам. – У тебя тут интересно, – качнул головой Тэгун. – Очень. Особенно после вчерашнего. Особенно мне. Тэгун беззвучно рассмеялся; Хагён поймал себя на глупой мысли, что эти искорки в его глазах – невероятны. – Мне нужно извиниться? – спросил он, проводя ладонью от предплечья до запястья Хагёна. Тот вздрогнул и задержал дыхание. – Идем ко мне, – выдохнул он. Тэгун только кивнул. Тэгун осматривался. Особенно надолго он замер у полки с дисками, проводя по некоторым пальцем и мечтательно улыбаясь. Вопрос Хагёна об ужине остался без ответа. Но Тэгун никуда не торопился, так что можно было сделать вывод, что сегодня у него с собой все записи для завтрашних занятий. У Хагёна было время, чтобы переодеться и привести себя в порядок. А потом еще и чтобы приготовить чай. И только тогда он рискнул нарушить уединение Тэгуна с его коллекцией музыки. – У тебя отличный вкус, – вздохнул он, садясь на диван и удивленно смотря на Хагёна в домашних штанах и майке – для Тэгуна явно прошла пара минут всего. – Я еще и душ успел принять, пока ты оценивал мой вкус, – усмехнулся Хагён. – Ты останешься сегодня? Тэгун на миг задумался, а потом кивнул. Хагёну было немного неловко – все же они с Тэгуном знакомы слишком мало. Можно было бы о многом поговорить, но слова застревали в горле, когда Хагён смотрел на пальцы Тэгуна, обхватившие чашку с чаем. Он ничего о нем не знает. Но это не мешает внутренностям скручиваться в комок при одном лишь взгляде на него. Хагён аккуратно забрал у Тэгуна чашку и отставил ее на стол. Тэгун только улыбнулся, сложил руки на груди. Хагён сел к нему на колени, опершись на его плечи и смотря Тэгуну в глаза. – Ты такой гостеприимный, – тихо хмыкнул Тэгун, проводя ладонями по плечам Хагёна. – Даже чай допить не дал. Хагён ткнулся носом в его шею и улыбнулся. – Потом допьешь, – прошептал он. – Окей, – улыбнулся Тэгун, выдыхая Хагёну в ухо. – Где ты хочешь? Здесь или в спальне? Прямота Тэгуна делала их пока короткие отношения ближе, поэтому Хагён зажмурился и прошептал: «В спальне». Тэгун не торопился. Он рассматривал то, что не успел рассмотреть в прошлый раз, то есть всё. Хагён чувствовал себя неловко только поначалу. Потом, когда теплые ладони Тэгуна заскользили по его рукам, неловкость ушла. – Я о тебе почти ничего не знаю, – вздохнул Хагён, подаваясь вперед. Тэгун шикнул и легко толкнул его обратно на кровать. – Твоя кровать просто создана для того, чтобы пресекать любые твои попытки поторопиться, – усмехнулся он, внимательно изучая спинку из переплетенных металлических прутьев. Хагён нервно сглотнул, на миг представив себя привязанным к этим прутьям. Это возбуждало. – Что тебе интересно? – Тэгун не прекращал касаться его, избавлять от одежды, очень неторопливо. – У тебя раньше были отношения? – спросил Хагён, снимая с него майку. – Если это можно так назвать, – хмыкнул Тэгун, быстро целуя Хагёна. – Мама хотела, чтобы я встречался с одной девушкой из семьи наших друзей. А мне тогда казалось, что от меня не убудет. – И долго продлилось? – мягкие поглаживания Тэгуна заставляли вздрагивать, но Хагён только руки в кулаки сжимал – он не был уверен, что хочет сегодня остаться без возможности обнять его и коснуться там, где захочет. – Пару месяцев, – Тэгун целовал его шею. – Ей нужны были настоящие чувства, а у меня к ней совсем ничего не было. Хагён понимал, что спрашивать про себя сейчас совсем не уместно, поэтому обнял Тэгуна, откидывая голову, прогибаясь в спине, чтобы почувствовать его кожу своей кожей. Тэгун рвано выдохнул. – Расскажи о себе, – прошептал он, запуская пальцы в волосы Хагёна. – Много, – Хагён облизал его скулу. – Разные. Но... Тэгун не дал ему договорить, глубоко целуя. – Если ты будешь дергаться, – горячо прошипел Тэгун, – я тебя привяжу. Хагёну в данный момент было все равно – его не очень устраивали только пальцы Тэгуна внутри; слишком медленно, а сам Тэгун слишком далеко. Он сжал губы и насадился сильнее, стискивая пальцы на плечах Тэгуна. – Хагён, – угрожающе зашипел Тэгун, отчего тот выгнулся и приоткрыл рот. Голосом Тэгуна его имя звучало совсем нереально. Тэгун отстранился, достал свои джинсы и одним резким движением выдернул из них ремень. – Не надо, пожалуйста, – захныкал Хагён. Возбуждение было почти болезненным, ему хотелось, чтобы Тэгун уже просто взял его и оставил свои эти медленные глупости на потом. – Я предупреждал, – равнодушно пожал плечами Тэгун, выворачивая запястья Хагёна, прижимая их к холодному металлу спинки кровати. Хагёна настолько гипнотизировал его уверенный вид, что он даже не подумал убрать руки, пока Тэгун не привязал их своим ремнем. – Хороший мальчик, – улыбнулся Тэгун, быстро целуя Хагёна в нос. – Тэгун, серьезно, – Хагён заёрзал, опускаясь ниже. – Серьезно, – кивнул Тэгун. – Я могу и рот тебе заткнуть, если что. Хагён вздрогнул и закатил глаза. Нависающий над ним Тэгун, касающийся его где только можно и нельзя, возбуждал до нереальности. И это было странно, потому что Хагён раньше не замечал за собой склонностей к какому-то принимающему мазохизму в сексе. Ремень впивался в его запястья, когда он дергал руками, пытаясь освободиться – просто потому, что язык Тэгуна на его члене заставлял хотеть схватить этого Тэгуна за волосы. Хагён знал, что останутся синяки, но ему было все равно. Тэгун отвязал его, только когда покончил с прелюдией и когда Хагён готов был уже просто взвыть и кончить. Ногти Хагёна скребли по спине Тэгуна. Хагёну казалось, что ему хочется кричать не только от накатывающего с каждым разом все сильнее наслаждения, но и от того, что это именно Тэгун. Было в этом парне то, чего Хагён еще не встречал. И смаргивая слезу, скопившуюся в углу глаза, Хагён думал, что если Тэгун сейчас только влюблен в него, то что будет, когда он полюбит его окончательно? – Тебе завтра рано вставать? – Хагён дышал ровно, уютно устроившись в руках Тэгуна, думая, что они первый раз засыпают вместе, хотя кажется, что их отношениям уже несколько месяцев. – Я завел будильник на телефоне, – Тэгун поцеловал его в висок. – Хочу заскочить в библиотеку еще, совсем забыл про одно задание. – Ой, прости, – фыркнул Хагён, натягивая одеяло на голову. – Беспокойный, – покачал головой Тэгун. – Спи. Вонщику Тэгун сейчас казался счастливым. Он даже немного улыбался, когда стоило улыбаться. Он не хмурился и не уходил в себя особо надолго. И очень тепло говорил о Хагёне, когда Вонщик просил рассказать про их отношения. Примерно так все Вонщик себе и представлял – у молчаливого Тэгуна внутри явно должно быть много всего, что стоит извлечь на поверхность, и сделать это сможет кто-то, кого Тэгун ставит выше друзей. Все идет правильно и логично, радовался Вонщик, умиляясь про себя своим же фантазиям о том, как Тэгун смущенно провожает Хагёна из танцевальной школы домой, как им неловко вместе, и вообще постарался забыть о том, что их отношения начались совсем внезапно с секса, который, по представлениям Вонщика, должен был у них случится только через месяц. И все было хорошо, ровно до того момента, когда Вонщик пригласил Хагёна в кафе, предварительно спросив разрешения у Тэгуна – они давно не виделись, и Вонщик действительно скучал по танцору. Хагён пил кофе и болтал про конкурс и Тэгуна, а у Вонщика, кажется, внутри все стыло. Рукава толстовки Хагёна были закатаны до локтя и открывали недвусмысленные синяки на запястьях и выше. Вонщик нахмурился. – У вас все в порядке? – перебил он монолог Хагёна о Тэгуне. – Да, а почему ты спрашиваешь? – удивился Хагён. Вонщик закусил губу и провел подушечкой большого пальца по запястью Хагёна. Тот опустил голову, краснея, и оттянул рукава до кончиков пальцев. – Не думаешь, что тебя это не касается? – тихо спросил Хагён. Вонщика это и правда не касалось, но он представить себе не мог, что с таким, как Хагён, можно быть грубым. Его тонкие запястья могли сломаться от одного только пристального взгляда на них. – Тебе это нравится? – так же тихо спросил Вонщик. – Да, – просто ответил Хагён. – Мне нравится все, что со мной делает Тэгун. От такого прямого ответа Вонщику стало не по себе. Словно они говорили о каких-то разных Тэгунах. Тот, которого знал Вонщик, был мягок и немногословен, в его голове было всегда слишком много канонов и принципов, чтобы вот так просто разломать их все. Вонщик очнулся от своих мыслей, когда понял, что палец Хагёна старательно разглаживает складку, залегшую между его бровями. – Не хмурься, – улыбнулся Хагён. – Мне правда все нравится. Я счастлив сейчас, хоть у меня и не было никогда таких отношений. Но то, что ты переживаешь за меня – это мило. Вонщик перехватил его руку, оттянул рукав повыше, развернул к себе запястьем и осторожно коснулся губами синяков. Хагён удивленно приоткрыл рот, но руку не вырвал. Он вздохнул и закрыл глаза. Вонщик целовал его запястье аккуратно, словно любое резкое движение может причинить Хагёну боль. Он зализывал следы чужой грубости и старался не думать о том, что на него вообще нашло сейчас. Просто Хагён, сейчас и вообще, был тем, кого хотелось поставить в центр вселенной. Вонщик не хотел с ним встречаться или любить его так, как тот этого заслуживает, но заботиться, быть чуть ближе, чем просто друг – это было бы прекрасно. И Хагён, прервавший Вонщика напоминанием о том, что на них все смотрят, был явно не против такого развития событий, иначе не стал бы отвечать на поцелуй Вонщика у своего подъезда. Вонщик держал его за плечи очень мягко, губами касался нежно, а Хагён тихо выдыхал ему в рот, набирал воздух и не собирался отстраняться. – Знаешь, – прошептал он, тыкаясь носом в щеку Вонщика, – этот рассказ не закончится так, как заканчиваются рассказы обычно. Я останусь с Тэгуном, потому что, кажется, люблю его, и это вот здесь, – он коснулся своей груди слева. – Он дает мне то, чего никто не давал никогда, и с ним я чувствую себя заполненным. – Я не собираюсь любить тебя до гроба, – улыбнулся Вонщик. – Ты хрупкий, и я хочу относиться к тебе бережно, чтобы не сломать. – Но не сегодня, – покачал головой Хагён. – Сегодня меня ждет Тэгун. – В другой раз, – кивнул Вонщик. На прощание он провел пальцами по запястьям Хагёна, и у того внутри все сжалось, а потом рассыпалось мурашками по позвоночнику. Вонщик уходил домой, думая, что это, несомненно, был самый странный вечер в его жизни, и что Ча Хагён его определенно гипнотизировал и лишал рассудка. Во что выльется их так и не оформленное в конкретные слова соглашение, Вонщик пока понятия не имел. – Даже странно, что ты нашел время, – улыбнулся Вонщик, открывая Тэгуну дверь. – Хагён занят до вечера, – пожал плечами тот. – А мы давно не занимались вместе. Вонщик, на самом деле, не знал, как относиться к Тэгуну и к себе самому. Поэтому решил отложить осмысление этого вопроса на потом, когда станет критично. Пока Тэгун такой же, каким был, и Вонщик правда скучал по их совместным занятиям. С Тэгуном было тихо – они никогда не отвлекались, пока не доделывали все. Не то чтобы Тэгун любил учиться – он просто понимал, что это для него важно. И для Вонщика тоже важно, поэтому разрешал списывать, а когда был в плохом настроении – стоял над душой, пока Вонщик сам не решал все задачи. Сегодня настроение у Тэгуна было хорошим, и Вонщик старательно переписывал в свою тетрадь его ответы. Тэгун взял с полки журнал и плюхнулся на кровать. Его нога скользнула вдоль тумбочки. Что-то острое впилось в большой палец, Тэгун тихо ойкнул и сполз на пол, чтобы посмотреть, что там такое – он не рассчитывал, что у Вонщика в ковре могут быть иголки. На светлом ворсе ковра раскинула серебряные крылья ласточка с гвоздика, который несколько недель назад был в ухе Хагёна. Тэгун смотрел на нее так, словно это была не обычная сережка, а пришелец с другой планеты. – Ты там в порядке? – нахмурился Вонщик, смотря на друга, стоящего на полу на коленях. Тэгун поднял сережку, прокатил ее по ладони и встал. Он молча показал ее Вонщику, тот приоткрыл рот. – Оу. – Это же... Хагёна? – спросил Тэгун, хмурясь. – Только не делай поспешных выводов! – Вонщик поднял руки. – Не делаю, – Тэгун прищурился. Увы, его поспешные выводы были правдивы, и Вонщик просто не мог врать, говоря, что Хагён заходил, а сережка выпала из его уха. По идее, он не мог вспомнить, как это на самом деле произошло и что они делали, но факт остался фактом – у них был секс еще до того, как Тэгун стал парнем Хагёна. Поэтому Вонщик подумал, что это не считается. – Я был в клубе, – вздохнул он, понимая, что рука у Тэгуна тяжелая, и если ему вдруг прилетит в челюсть, то это будет даже заслуженно, – мы с Хагёном встретились абсолютно случайно. Я честно не помню, что и как произошло – мы оба были не в себе. Тэгун поднял брови. Он вертел сережку своего парня в пальцах и смотрел на Вонщика, не моргая. – Видимо, на утро вы проснулись в твоей постели. Вонщик тяжело вздохнул. Наверное, ему было бы легче, если бы все осталось в том беспамятстве. Но сейчас он помнил, как Хагён целует и осторожно касается пальцами. Вонщик понимал, что это все очень сильно похоже на предательство (да и не только похоже, а им и является), но пока не зашло дальше, он запретил себе об этом думать именно в таком ключе. – Да, и меня это очень напугало, – честно ответил он. – Если бы я был трезв и давал себе отчет в том, что делаю, такого бы никогда не случилось. Тэгун сжал губы и пожал плечами, а Вонщик снова подумал о том, что не так давно целовал Хагёна, явно отдавая себе полный отчет в действиях. – Ему тоже было неловко, – попытался оправдаться он. – Когда я сказал, что ты в него влюблен, он взял с меня слово, что ты никогда не узнаешь о том, что случайно между нами произошло. – Ты сказал ему? – Тэгун прищурился. – Он ответил, что у тебя был шанс с первого взгляда, – улыбнулся Вонщик, – но ты проморгал бы его своим вечным торможением. Тэгун усмехнулся. Он перекатил сережку в ладонь и сжал ее. – Мне пора, – он встал. – Я могу оставить тебе тетради, если ты принесешь их завтра. – Ты не злишься? – Вонщик встал следом, виновато глядя на друга. – Мне не стоит злиться, наверное, – тот снова пожал плечами. – Это было давно, ты мне все честно рассказал. Вонщик кивнул. Уже у самой двери он коснулся локтя Тэгуна и спросил: – А если бы это случилось сейчас, когда вы встречаетесь? Тэгун посмотрел на него внимательно. – Я не могу забрать Хагёна себе целиком. Я не могу дать ему полностью все, что нужно. Наверное, я бы много думал. Вонщик смотрел на закрывшуюся за Тэгуном дверь и думал, что бы это могло значить. Они никогда не пересекались на почве личных жизней, и Вонщику начинало казаться, что Тэгун не такой уж милый и сдержанный, как он думал. Впрочем, синяки на руках Хагёна это только подтверждали. Хагён вздохнул и снял с глаз повязку. Тэгун его сегодня не встречает, но придет к нему домой вечером, когда закончит заниматься с Вонщиком. Все это было слишком странно, чтобы не думать об этом каждую свободную минуту. Он накрутил повязку на руку и плавно повернулся, наблюдая, как ее шелковый хвост описывает ту же дугу, что и его рука. Эти отношения сами по себе напоминали танец с завязанными глазами. Хагён чувствовал себя уже намного уверенней, он не натыкался на стены и окна – той пробы с Тэгуном вполне хватило. Он еще думал над некоторыми элементами, но в целом танец сложился у него в голове. Так и их отношения с Тэгуном. Некоторые моменты еще не ясны до конца, но все складывается, уже почти сложилось, Хагён действительно готов полюбить Тэгуна. И он ослеплен им, каждым его жестом, каждым словом. Ему нравится наблюдать, как он раскрывается перед ним, становится уверенней – так черная шелковая лента разматывается с его руки, прежде чем он завяжет ею глаза. Иногда, когда Хагён танцует слишком долго и теряется в собственных мыслях, он не следит за временем и оступается, натыкаясь на улыбчивого парня с ресепшена, Хонбина – он обычно приходит, чтобы напомнить Хагёну о том, что пора домой. Хонбин аккуратно придерживает его, чтобы тот не упал, и говорит тоже аккуратно, мягко. Хагён тогда снимает повязку и улыбается ему. Так и Вонщик, с которым его не связывает почти ничего, мягко держит его за локоть и невольно дает то, чего не может дать напор Тэгуна. Хагён пока не понял, зачем это самому Вонщику, но неплохо, почему бы и нет, хотя странно, правда странно. Словно у него две жизни: одна с завязанными глазами, принадлежащая Тэгуну, другая – с открытыми, в которой вполне хватает места для Вонщика. Хагён снова вздохнул. Ему пора домой, сейчас зайдет Хонбин, чтобы поторопить. Впрочем, Хагён сам спешил. У Тэгуна нет ключей, стоит ему их дать, наверное. Хагён начинал улыбаться, когда Тэгун только звонил в подъездную дверь. Хагён ставил чайник, хотя это была больше формальность, чем необходимость – часто они до чая даже не доходили. В голове он прокручивал, как Тэгун поднимается на площадку, как вызывает лифт, как едет в нем, поглядывая на электронное табло с меняющимися цифрами. Хагён прикрыл глаза, прислушиваясь к шагам за входной дверью. Тэгун позвонил коротко и один раз, он всегда так звонит. Его странное настроение Хагён понял еще с порога. – Все в порядке? – настороженно спросил он, понимая, что Тэгун не спешит проходить в комнату. Тэгун нес сережку с ласточкой в руке всю дорогу. Гвоздик приятно покалывал ладонь, Тэгун рассеяно улыбался. Впрочем, сейчас от улыбки не осталось и следа – он смотрел на Хагёна внимательно и чуть прищурясь. Хагёну стало не по себе. – Я дам тебе минуту, – недобро улыбнулся Тэгун, раскрывая ладонь и поднося свою сегодняшнюю находку почти к носу Хагёна. Тот задохнулся. Неужели вот так просто все рухнет, из-за того, чего он сам вспомнить не мог и не хотел? – Это была пьяная случайность, клянусь! – пробормотал Хагён, сжимая руки на груди. – Вот как, – Тэгун сделал шаг вперед. – Я должен был тебе рассказать, – Хагён закусил губу. – Но для меня это настолько не имело значения, что я забыл. Тэгун покивал, рассеяно улыбаясь, а потом резко толкнул Хагёна на стену, страхуя его затылок своей ладонью. Хагён не успел охнуть – Тэгун целовал властно и требовательно. Когда Хагён расслабился и попытался ответить, Тэгун рванул его за волосы и укусил за шею. Выпавшая из ладони сережка глухо стукнула о пол. Хагён закрыл глаза и сжал в кулаке кофту Тэгуна. Тэгун стянул с него футболку и мазнул губами по плечу, тут же кусая поверх поцелуя. Хагён вздрогнул, но лишь раскрылся для новых прикосновений. Каждое действие Тэгуна отзывалось у него внутри мелкой дрожью. Тэгун с легкостью выжимал из Хагёна тихие стоны и шипение. Он не просил и не требовал, просто брал, и это сводило Хагёна с ума. Тэгун толкнул его в сторону гостиной. Он остановил его в паре шагов от дивана, разворачивая и заставляя опуститься на четвереньки. Тяжело дыша, Хагён скользнул вниз, судорожно цепляясь за журнальный столик, стоящий сбоку. Его трясло от одних только предчувствий, любое сопротивление грубо подавлялось, но Хагён и не думал сопротивляться. Тэгун сдернул с него до колен домашние шорты и резко закрутил одну руку за спину. Хагён тихо застонал, утыкаясь лбом в ковер и чувствуя, как в него насухую входят сразу два пальца. Ногти проскребли по ворсу, а позвоночник напрягся, угрожая сломаться. – На полке… слева, – прошептал Хагён, жмурясь от переизбытка ощущений, – крем. Тэгун потянулся за тюбиком. Он не хотел серьезных травм. Пальцы сменились членом слишком быстро. Хагёну не понравилось, но тут все решал совсем не он. Зашипев, Хагён снова царапнул ковер. Тэгун шлепнул его по заднице, а потом завернул ему за спину и вторую руку. Перехватив оба чужих запястья в свою ладонь поудобнее, он качнул бедрами, входя на всю длину. Хагён нелепо ойкнул, его колени разъехались в стороны, а воздуха вдруг окончательно перестало хватать. Тэгун молча дернул его на себя, вынуждая прогнуться в спине. – Значит, не имело значения? – прошептал он, и от этого вкрадчивого еле слышного шепота у Хагёна зашевелились волосы на затылке. Он промычал что-то отрицательное, стараясь расслабиться, но его запястья внезапно отпустили. Хагён чуть не свалился на пол, едва успев выставить руки перед собой. И в этот же момент прохладные пальцы коснулись его шеи. Ласково, почти нежно, но необратимо, как сход лавины, они сжались, перекрывая поток воздуха. Хагён захрипел, бессильно дернувшись в сторону, но Тэгун лишь усилил нажим, не прекращая двигать бедрами, толкаясь все глубже. Хагён взвыл бы, если бы только не боялся потерять в этот момент сознание. Перед глазами плыли круги, легкие жгло от недостатка кислорода, но все это лишь добавляло возбуждения. Захват стал сильнее, круги превратились в пестрящие полосы, но Хагён был уже всего в одном шаге от настоящей эйфории. И он не мог понять, почему даже такое, продуманное причинение боли делает его счастливым. Впрочем, любая боль искупалась Тэгуном потом, когда он осторожно держал Хагёна в своих руках и целовал его веки. Вонщик подумал, что с появлением Тэгуна в качестве парня, Хагён стал реже выступать в парке. Должно быть, Тэгуну не нравилось, когда на Хагёна смотрит кто-то еще, к тому же ему правда слишком много девочек оставляли номера своих телефонов. Он уныло посмотрел на площадку, где когда-то они увидели Хагёна в первый раз, и повернул в сторону выхода из парка. – Скучаешь? Ему улыбался Хагён. На нем была черная водолазка, совсем не по погоде, но Хагён чуть ли не рукава оттягивал, чтобы было теплее. – Думал, что еще совсем недавно посмеивался над лучшим другом, который первый раз в жизни залип на парня, – Вонщик ответил на улыбку, легко касаясь в приветствии пальцев Хагёна. – Сейчас я занят с конкурсом, – кивнул тот. – Как продвигается? – Вонщик медленно шел рядом с ним. – С переменным успехом, – Хагён наморщил нос. – Если хочешь, можешь как-нибудь зайти, посмотришь. Вонщик рассеянно кивнул. Он передумал тысячу мыслей за те несколько дней, что не видел Хагёна. Предполагал, что между ними должна быть неловкость, но нет – они болтали так, словно ничего не случилось. – Ты заболел? – спросил Вонщик, указывая на ворот водолазки. Хагён смущенно засмеялся, подтягивая его выше. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять. Вонщик вздохнул – он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Тэгун, оказывается, не сдержанный скромник, боящийся дышать на своего парня (боже, да у Вонщика в голове не укладывалось даже то, что у Тэгуна парень), а совершенно наоборот. И высокий воротник скрывает от любопытных глаз, скорее всего, яркие засосы. – Вчера Тэгун нашел твою сережку, – неловко сказал Вонщик. – Я знаю, – рассеянно кивнул Хагён, слегка оттягивая воротник водолазки. Синяки на шее. Вонщик забыл, как дышать, он замер и нерешительно поднял руку, касаясь локтя Хагёна. Тот тоже остановился и улыбнулся. – Оно того стоило, поверь, – улыбка Хагёна была почти мечтательной, Вонщик подумал, что не имеет права лезть в чужую постель, у каждого свои предпочтения. Но это ведь Хагён. Плавный, как движения его рук в танце. С мягкой улыбкой и челкой, постоянно падающей на глаза. С таким надо гулять по берегу реки, смотреть фильмы в темноте и дышать в макушку. – Неужели ты себе все так и представлял? – спросил Вонщик. – Конечно, нет, – Хагён качнул головой. – Я вообще не представлял, что буду встречаться с Тэгуном, а если буду, то это будет что-то неторопливое и теплое... не знаю. Но я правда рад, что так все получилось. Думаю, я сам о себе многого не знал, – он усмехнулся и погладил Вонщика по плечу. Тот вздохнул. Водолазка с Хагёна снималась легко, как и все его многочисленные браслеты, прикрывающие едва начавшие заживать синяки на запястьях. Сначала они болтали, а потом Вонщик, мучаясь и откровенно не решаясь, предложил поехать к нему. Хагён посмотрел на часы и ответил, что до прихода Тэгуна, занятого сегодня на дополнительном семинаре, есть еще два часа. И уже дома, за закрытой дверью, без случайных взглядов прохожих, все было совсем просто. На шее Хагёна действительно были небольшие синяки от пальцев, и Вонщик целовал каждый. Аккуратно, едва касаясь губами, отчаянно хмурясь и не понимая, как можно намеренно причинить боль тому, в кого влюблен. Хагён тихо вздыхал, откидывал голову и сжимал пальцы на предплечьях Вонщика. – У меня есть мазь от ушибов, – прошептал Вонщик. – Это очень мило с твоей стороны, – усмехнулся Хагён. Ему очень нравилось то, что происходит. С одной стороны Тэгун, буквально хватающий за волосы, кидающий на кровать до ее жалобного скрипа и не сдерживающий эмоций, на которые он скуп при дневном свете и определенном количестве одежды. А с другой – Вонщик, как-то очень безвозмездно отдающий Хагёну нежность, не собираясь углублять ее до взаимности и чего-то более серьезного. Вчера ночью они говорили об изменах. Хагён любил эти моменты, когда уставший Тэгун протягивал руку под его головой, позволяя устроиться у себя на груди. Он неторопливо и сонно перебирал волосы Хагёна, это успокаивало. У Хагёна болело все, но к этому он уже привык. Он заслужил это наказание, не самый худший способ искупить вину. Хотя он прекрасно понимал, что для Тэгуна это был всего лишь повод – вряд ли он почувствовал себя ущемленным или оскорбленным, узнав, что его лучший друг и его парень переспали. – Если ты когда-нибудь поймешь, что не хочешь быть со мной, – говорил Тэгун, смотря в потолок, – уходи. – Но ведь ты тоже можешь перестать чувствовать ко мне то, что чувствуешь сейчас, – резонно заметил Хагён, поднимая голову. Тэгун усмехнулся. Собирая факты о нем по мелким крупицам, Хагён уже мог сделать вывод, что если Тэгун и изменит свое отношение к нему, то это будет настоящая крепкая привязанность, любовь и то, что должно бы пугать Хагёна уже сейчас. Но он только улыбнулся. – Я смогу простить измену, когда ты будешь думать только обо мне, – вдруг сказал Тэгун. – Пока в твоей голове только я, все нормально. Но когда там появится кто-то еще – не мучай себя выбором, ладно? – Мне кажется, я всегда буду делать выбор в твою пользу, – Хагён улыбнулся, устраиваясь удобнее и закрывая глаза. – Если я пройду на какой-нибудь этап в конкурсе, ты поедешь со мной? Тэгун мягко поцеловал его в лоб. И сейчас, пока Вонщик осторожно целовал его, Хагён думал о Тэгуне. Ему было немного неловко, хотя если бы Вонщик начал говорить о том, что хочет быть с ним, Хагён бы убежал и постарался его никогда больше не видеть. А сейчас он получал то, чего ему не хватало. И, наверное, давай ему это Тэгун, было бы все немного не так, как нужно. А сейчас идеально, сейчас так, как должно быть. – У тебя лицо человека, ищущего себе оправдание, – усмехнулся Вонщик. – Видимо, этим я и занимаюсь, – Хагён потянулся, сжал руку Вонщика и сел удобнее, перекинув свои ноги ему на колени. – И как? – Думаю, что гореть мне в аду, конечно, – засмеялся Хагён, – но я не хочу ничего менять. При одном условии. Вонщик прекрасно понимал, что это за условие. – Я не собираюсь влюбляться в тебя, – хмыкнул он. – И я все еще не собираюсь заводить отношения с тобой, отбивать тебя у лучшего друга и всячески портить вам жизнь. Ты мой друг. – И у нас очень странная дружба, – Хагён дернул бровями. – Я не очень одобряю то, как Тэгун к тебе относится, – пожал плечами Вонщик. – Наверное, если бы я знал, как вывернуть на эту тему, я бы с ним поговорил. – Мне правда льстит то, как ты обо мне беспокоишься, – Хагён легко поцеловал его в висок, – но я взрослый мальчик. – Который сегодня вел занятия в водолазке, я так понимаю. – У меня давно не было наладившейся личной жизни. Вонщик вздохнул. Он гладил Хагёна по щеке и думал, что было бы, влюбись он в него. Вонщик прислушивался к ровному биению своего сердца и понимал, что Хагён ему друг. Очень странный, с рядом привилегий, но друг. И Тэгун тоже друг. Возможно, стоило тоже себе кого-нибудь найти и оставить этих двоих в покое. – Я надеюсь, что он не убьет тебя случайно, – сказал он. Хагён только рассмеялся. Дни проходили вполне обычно. Синяки на шее Хагёна сходили, новых там не появлялось, а значит все, что мог себе сейчас позволить Вонщик – это долгое объятие и обязательные поцелуи в запястья. Хагёну они нравились, он улыбался тепло и почти любяще, на что Вонщик ехидно усмехался и на что не обращал внимания. Это всего лишь благодарность. Тэгун никогда не отличался слепотой или невнимательностью, поэтому Вонщик чувствовал себя неловко, когда тот надолго задерживал на нем свой взгляд. Вряд ли Хагён рассказал, но ничто не мешало Тэгуну догадаться самому. И судя по тому, что Вонщик был еще жив и весьма здоров, Тэгун относился ко всей их ситуации весьма... философски. Наверное. Тэгун действительно занял удобную наблюдательную позицию. Он никогда не думал, что у него будут серьезные отношения, без советов родителей (которые, кстати, понятия не имели о Хагёне и были свято уверены в том, что их сын исключительно усердно учится) и по собственному желанию. Он настолько не рассчитывал иметь что-то свое, что ему казалось почти нормой то, что между Хагёном и Вонщиком явно что-то было. Вряд ли что-то серьезное – у Вонщика бы совести не хватило вот так просто трахать парня лучшего друга. Но и обычной дружбой тут не пахло. Хотя бы потому, что оба старались избежать встреч втроем, учитывая то, как мило они общались поначалу. Первое время Тэгун, встречая Хагёна у подъезда, пытался уловить чужой запах на его коже, но нет, ничего такого – только усталая расслабленность. Потом Тэгун успокоился – в отношении Хагёна ничего не поменялось, значит, просто есть вещи, с которыми стоит мириться и не принимать слишком близко к сердцу. Как человек, у которого никогда не было добровольных отношений, Тэгун не видел ничего плохого в том, чтобы немного делиться, если это сделает счастливым того, кого он почти любит. Впрочем, избегать встречи втроем перестало получаться, когда Хагён, заламывая пальцы, сообщил, что в пятницу первый тур конкурса. Тэгун обнял его и спросил, пригласил ли он Вонщика. Хагён кивнул. И Тэгун был рад этому. Потому что он чувствовал бы себя очень неловко, сидя в зале среди незнакомых людей. Хагён нервничал. Он постоянно пил воду и тыкался лбом в плечо Тэгуна. Вонщик стоял рядом и рассеянно улыбался. – Сегодня общий смотр, – вздохнул Хагён. – Классика и фристайл, у меня еще есть время доработать номер. – Ты справишься, – Тэгун провел ладонью по его плечу. – Не нужно так переживать. Хагён покивал. Вонщик смотрел на них с улыбкой, в которой не было ни капли искренности, но которая не желала уходить с его губ. Это важное событие для Хагёна. Он привел на него двух важных для себя людей. Но не стоит забывать, что первое место принадлежит Тэгуну, и после сегодняшнего успеха, в котором Вонщик даже не сомневался, Хагён будет со своим парнем. Почему-то от этого становилось не по себе. – Мы займем места поближе, – сказал Тэгун, мягко целуя Хагёна в висок. – Удачи, – Вонщик на миг сжал его пальцы, получил теплую улыбку и, кажется, успокоился. Тэгун выбрал места в третьем ряду, по центру. – Я ничего не понимаю в этом, – улыбнулся Вонщик. – Я тоже, – ответил на улыбку Тэгун. – Хагён говорил, что тут почти все профессионалы. – Он сможет. Правда, им пришлось самим понервничать – уровень участников был на высоте. Тэгун кусал губы и хмурился, Вонщику было любопытно за ним наблюдать. – Если он выиграет, – решился заговорить он, – ему придется уехать? – Финал в Америке в любом случае, – кивнул Тэгун. – И ты его отпустишь? – Он хочет, чтобы я ехал с ним. – Поедешь? – Ему нужна моя поддержка, – Тэгун снова нахмурился, наблюдая за тем, как танцует одна из участниц. – У нее костей нет, что ли. Вонщик усмехнулся. Хагён почти ничего не рассказывал о конкурсе, кроме того, что приз – преподавание в американской танцевальной школе. Сейчас Вонщик даже представить не мог, что будет, если Тэгун и Хагён уедут. – А мне как быть? – тихо спросил он, не надеясь, что поглощенный выступлением Тэгун услышит. – Пока все остается на своих местах, – Тэгун пожал плечами. – Ты прав, конечно, – согласился Вонщик, криво улыбаясь. Хагён танцевал уверенно, от недавней нервозности не осталось и следа. Вонщику казалось, что он нереальный, просто придуманный каким-то безумным сверхсуществом для того, чтобы проникнуть в его мозг и остаться там, изменить его жизнь. Хагён улыбался им, почти незаметно. От этого Вонщику становилось тепло и как-то обреченно. Вообще, он обещал себе, что как только его отношение к Хагёну изменится не в лучшую для его психики сторону, он просто уйдет. Потому что вставать на пути счастья лучшего друга он не намерен, зная прекрасно, что Хагёну от этого будет только хуже. Но сейчас он смотрел на собранного Хагёна, уверенного в себе, на его четкие движения, и думал, что не уйдет, даже если дружеская привязанность перерастет во влюбленность. – Он хорош, – прошептал Тэгун. – Думаю, у него есть все шансы. Вонщик покивал. Хагён закончил и ушел за импровизированную кулису. Конечно же, Хагён прошел первый отбор. Они шли до остановки втроем; Хагён суетился и радовался, хватал Тэгуна за руку, отцеплялся от него, хватал Вонщика и много улыбался. Тэгуна не то чтобы развлекало наблюдать за траурным лицом своего друга, но Вонщик действительно выглядел забавно – слишком много скорби для одного маленького дня. Поэтому Тэгун оставил их на улице, а сам зашел в супермаркет за водой. – Ты молодец, – улыбнулся Вонщик, касаясь запястья Хагёна. – Я старался, – кивнул тот. – Ты ведь придешь на второй тур? – Только позови, – вздохнул Вонщик, мягко обнимая его. Хагён выдохнул, расслабляясь, провел руками по спине Вонщика. – С тобой все в порядке? – усмехнувшись, спросил он. Вонщик молча кивнул. – Ты странный сегодня. Вонщик нехотя отстранился, держа Хагёна за предплечья. Его поцелуй был каким-то горьким, Хагён тоже хмурился, не понимая, что произошло, даже не допуская мысли, что отношение Вонщика могло измениться. – Сейчас вернется Тэгун, – Хагён виновато закусил губу. Вонщик снова кивнул. В конце концов, он был предупрежден сразу. В этом рассказе его роль неизменна, он может только уйти. Но не хочет. Хагён наблюдал за тем, как Тэгун готовит. Странное поведение Вонщика немного задело его, заставило задуматься. У нормальных людей есть кто-то один, который дает им все и сразу. У Хагёна двое – один из них дает ему все, кроме того обвала нежности, который можно получить от второго. Это все не очень честно. Причем большей частью по отношению к Вонщику – Хагён прекрасно понимал, что Тэгун оставил их вдвоем сегодня специально. – Устал? – Тэгун отвернулся от плиты и внимательно посмотрел на Хагёна. – Немного, – тот потер виски и вздохнул. – Пообнимаешь меня сегодня? Тэгун не сдержал смешка. Он шагнул к Хагёну, наклонился и поцеловал его в лоб. Губы у Тэгуна прохладные. Он задержал поцелуй, Хагён закрыл глаза. Нежность Тэгуна была такой естественной, как и все, что он делал. Не потому, что должен или жаль, а потому что сейчас ему хочется быть нежным. Наверное, стоит прекратить отношения с Вонщиком, потому что они начинают выглядеть как измена. Тэгун отошел обратно к плите, а Хагён продолжил наблюдать за ним, сонно думая, что было бы неплохо уехать – тогда все решилось бы само собой. Тэгун нашел бы работу или продолжил учиться, Хагён бы преподавал, а Вонщик ждал их в Корее и писал письма. Глупость какая. Тэгун иногда жалел, что слишком наблюдательный. Болезненность во взглядах Вонщика от него не скрылась, равно как и задумчивое выражение лица Хагёна. Вся эта странная ситуация пока была как натянутая струна. И исход решит тот, кто рискнет спровоцировать. Не то чтобы он не доверял Хагёну. Просто не считал нужным вмешиваться. Тэгун для себя все решил в тот день, когда впервые увидел Хагёна – танцор занял его мысли, как не занимал раньше никто другой. Он не воображал их будущую счастливую жизнь, Хагён просто постоянно был в его голове. Тэгун до мелочей помнил его улыбку и постоянно прокручивал его голос, чтобы не забыть. И при неудаче он не стал бы искать кого-то другого – он постарался бы запомнить Хагёна таким, каким тот был в свете заходящего солнца. Сейчас, полностью определившись с тем, что ему никто не нужен больше, Тэгун считал справедливым дать Хагёну время и шанс решить то же для себя. И если для этого ему необходимо целоваться с Вонщиком – пусть так. Лучше пройти этот этап сейчас, чем вернуться к нему через несколько лет, когда Хагён устанет от Тэгуна. И Хагён, уютно устроившийся в руках Тэгуна, сонно бормочущий что-то о том, что завтра он никуда не пойдет и Тэгуна не пустит, был именно тем, кого стоит ждать. Тэгуну не было больно. У Тэгуна было время. Хагён неловко замер у двери в квартиру Вонщика. Он крутил сережку, вернувшуюся в ухо, и не знал, правильно ли он поступает. Вдохнув-выдохнув три раза, он нажал на звонок. Вонщик удивился, но ничего не сказал. Просто пропустил Хагёна в квартиру и закрыл за ним дверь. Хагён не решался идти дальше прихожей, он стоял, смотря то за спину Вонщика, то на потолок, и все еще крутил сережку. – Что случилось? – натянуто спросил Вонщик. Хагён вздохнул. С этим надо было покончить, пока не зашло дальше, чем следует. Вонщик кивнул, казалось, самому себе. – Чай будешь? – не дожидаясь ответа, он прошел в кухню. – Проходи. Наливая воду в чайник, он прислушивался к тому, как стукают об пол кеды Хагёна, как нехотя тот делает пару шагов, останавливается у зеркала, поправляя челку. Если судить в общем, у них с Хагёном ничего не было. Иногда они целовались. Часто Вонщик касался его рук, обнимал и старался быть ближе. Никакого секса, ничего такого, за что следовало бы чувствовать непомерный груз вины. – Вонщик. Вид у Хагёна был жалобный. Он неплохой парень, не очень дальновидный и не всегда просчитывает свои поступки на несколько шагов вперед, но неплохой. Наверное, если и влюбляться, то в кого-то вроде него. Вонщик криво улыбнулся сам себе. – Я правда не хочу этого делать, – вздохнул Хагён. – Если не хочешь, зачем делаешь? – Вонщик поднял на него глаза. – Потому что это все заходит слишком далеко. Вонщик понимающе покивал. Чайник с налитой холодной водой был забыт на столе. Быть гостеприимным не хотелось. – Что ж. Я понимаю. – Правда? – в голосе Хагёна слышалась надежда, конечно, было бы неплохо, если бы все разрешилось само собой, без травм и лишних слов. «Нет», – хотел ответить Вонщик, но вместо этого он шагнул к Хагёну и обнял его. Тот привычно расслабился в его руках и вздохнул. И, наверное, Хагёну, если он так твердо все для себя решил, не стоило отвечать на поцелуй Вонщика, который совершенно не был похож на прощальный. И, конечно же, не стоило поддаваться и спиной пятиться к дивану в гостиной, чтобы упасть на него под весом тела Вонщика. Ну и тем более не стоило прикусывать губу и закрывать глаза, когда Вонщик целовал его ключицы и рвано дышал ему в ухо. Скорее всего, Хагёну стоило обдумать все еще раз, прежде чем понять, что он может принять сколько угодно решений – на каждое из них вполне может найтись веский аргумент против. У Вонщика такие аргументы имелись. «Я не сделаю того, чего ты не хочешь», – прошептал Вонщик, аккуратно стягивая майку с плеча Хагёна. И оказалось, что Хагён все же хочет почти всего. – Ты уже видел его номер? – спросил Тэгун, кидая рюкзак в угол рядом с музыкальным центром. Вонщик покачал головой. Он постарался не обратить внимания на то, что Тэгуну казалось нормальным, если Вонщик видел танец. – Хагён молодец. Сам Хагён сейчас договаривался с Хонбином о том, что ему нужно немного дополнительного времени в танцклассе – до очередного тура конкурса оставалось несколько дней, и Хагён хотел, чтобы и Тэгун, и Вонщик высказались по поводу танца. На самом деле, Хагёну было страшно. Этот страх мешался с ожиданием чего-то, что он пока не мог сформулировать, превращался в нервозность и помещался где-то в животе, ворочаясь и вызывая легкую тошноту. Впрочем, когда на глаза легла уже привычная шелковая лента и заиграла музыка, нервозность ушла. В этой добровольной темноте Хагён не видел, как на него смотрит тот, кого он почти любит, и тот, кого он боится потерять. Двигался Хагён уверенно, на стены не налетал, держался ровно. На него невозможно было не смотреть. Он гипнотизировал и заставлял приходить к мысли о том, что если ему понадобится еще десять таких Вонщиков, Тэгун их примет. Просто чтобы иметь возможность быть рядом. Поэтому, когда музыка прекратилась, а Хагён замер, протянув вперед руки, Тэгун не удивился, что Вонщик поднялся следом. Хагён мог не глядя понять, где чья рука. Тэгун держал уверенно, тепло, касаясь запястья большим пальцем. Хагён прекрасно понимал, что у Тэгуна всегда будет первое место в его сердце, как бы ужасно это ни звучало – он там не один. Потому что легкое касание прохладных пальцев Вонщика, нерешительное, потому что Тэгун рядом, делало Хагёна полноценным, даже в этой добровольной слепоте. Это все еще был танец вслепую. Хагён понятия не имел, куда его это приведет, но на данный момент своей жизни он не хотел лишаться ни Тэгуна, ни Вонщика. До второго тура оставалось два дня. Хагён был расслаблен – днем он виделся с Вонщиком, получил от него заверения в собственной уникальности. Ему это нравилось, Вонщик милый. Впрочем, было кое-что, что заставляло Хагёна ерзать на стуле. Рядом с ним за кухонным столом сидел Тэгун, полностью погруженный в свои конспекты. Он читал внимательно, отвлекаясь только на то, чтобы отпить остывающий чай из кружки. У них была договоренность, даже облеченная в слова, сказанные ртом: пока не закончится конкурс, Тэгун не трогает Хагёна. Никакого секса, потому что любой синяк и засос привлекут к себе ненужное внимание. Для Тэгуна, пожавшего плечами на такую просьбу, все, кажется, действительно было просто. Он позволял себе только сжать иногда руку Хагёна или поцеловать в висок или скулу. Вообще, прося быть осторожней, Хагён не имел в виду не касаться его совершенно. Он хмурился, смотря на сосредоточенное лицо Тэгуна. – Очень занят? – спросил он, легонько пиная под столом его лодыжку. Тэгун поднял голову и улыбнулся. Он протянул руку и погладил Хагёна по щеке. Словно щенка. Хагён поморщился и дернулся в сторону. – Что-то случилось? – Тэгун отодвинул тетрадь в сторону. – Ты меня игнорируешь, – скривился Хагён. – Совсем перестал внимание обращать. – Но мы же договорились... – И теперь ты предпочитаешь не замечать меня? Хагён злился. Тэгун дернул бровью. Он повернулся на стуле и развернул Хагёна к себе. Разгладил подушечкой большого пальца морщинку на переносице. Тэгун целовал мягко, осторожничая, словно любое резкое движение сломает Хагёна или оставит на нем следы, которые не скроет легкая полупрозрачная кофта, выбранная для выступления. Хагён подался вперед, вжимаясь сильнее, вырывая у Тэгуна невольный протестующий стон. А потом тот сдался. Жестко схватил Хагёна за затылок, целуя глубоко, до нехватки дыхания. Вся его импульсивность – в этом поцелуе. И Хагёну было наплевать, что край стола врезается ему в руку, что сидит он неудобно. Тэгун с трудом отстранился, его легко потряхивало, он сжимал волосы Хагёна на затылке в кулак. – Ты ведь просил... – Думаю, я переживу, – улыбнулся Хагён. Он по-дурацки смеялся, когда Тэгун очень аккуратно, стараясь избегать стен и косяков, толкал его до спальни. – Сколько лет мы знакомы? Вопрос прозвучал внезапно, Вонщик даже слегка вздрогнул. Тэгун смотрел куда-то мимо него, лениво покачивая ногой. Солнце заходило за приближающиеся тучи, темнело. – Больше пяти? – Вонщик честно не помнил. Иногда ему казалось, что Тэгун был в его жизни всегда. – Наверное, – тот пожал плечами. – Просто я думал, что за это время мы изучили друг друга. Вонщик вздохнул. Рано или поздно эта тема должна была подняться, и начать говорить об этом должен был Вонщик. – Мне очень хочется спросить, что у вас происходит, но я не знаю, как правильно сформулировать вопрос, – теперь Тэгун смотрел Вонщику в глаза. – Я не знаю, как так вышло, правда, – Вонщик выдержал взгляд друга. – Я никогда не предал бы тебя, будь это не Хагён. Тэгун усмехнулся. – Значит, все же предал. – Я не идиот. Я знаю, что ты для него всегда будешь первым. – То есть, меня это должно утешить и порадовать? – Тэгун смотрел на него с каким-то веселым сочувствием. – Да нет, – теперь плечами пожал Вонщик. – Это должно сказать, что я вряд ли добровольно оставлю его. – Ты его любишь? Вонщик не ответил. Он даже самому себе на этот вопрос пока ответить не мог. – Я думаю, что он любит тебя, – сказал Тэгун, откидываясь на спинку скамьи и переводя взгляд в темнеющее небо. – Не так, как меня, но если я поставлю его перед выбором, то сделаю очень несчастным. – То есть, ты разрешаешь мне с ним видеться? – А я и не запрещал, хотя мог бы, – Тэгун потянулся. – Жаль, что ты настолько мне не доверяешь, что не рассказал сразу. – «Привет, мне нравится твой парень»? – Вонщик усмехнулся. – Я не хотел быть закатанным в асфальт. Тэгун хмыкнул. Повисло молчание, в котором каждый обдумывал то, что начало происходить с появлением в их жизнях Ча Хагёна. – Знаешь, я мечтаю, чтобы Хагён выиграл, – тихо сказал Вонщик. – Тогда бы вы уехали, и мне пришлось бы жить с этим. – Ты представляешь меня в Америке? – улыбнулся Тэгун. – Что я буду там делать? Не думаю, что мой английский настолько совершенен, чтобы не чувствовать себя лишним. – То есть, ты не собираешься ехать? – Сейчас я собираюсь домой, – Тэгун встал. – Не хочу промокнуть – я не взял с собой зонт. Ты идешь? Вонщик все же не знал этого парня совершенно. Хагён не знал, что произошло, но чувствовал себя самым счастливым человеком во вселенной. Во-первых, он был уверен в себе и своем номере. Во-вторых, они пришли на час раньше и успели зарегистрироваться без огромной очереди приходящих вовремя. И, в-третьих, это было самым главным, сейчас его успокаивали самым лучшим образом, который только можно было представить. Тэгун обнимал его и прижимался губами к виску, а Вонщик мягко держал за руку и упирался лбом в другой висок. Хагён понятия не имел, что между этими двумя произошло, но сейчас это ему мало было интересно. – Все хорошо будет, – прошептал Тэгун, поправляя Хагёну челку. Тот кивнул. – А когда все закончится, мы пойдем в какое-нибудь кафе, – улыбнулся Вонщик. Он бросил нерешительный взгляд на Тэгуна. – Обязательно, – усмехнулся тот. Хагёну такое взаимное принятие казалось хорошим знаком. Когда всех участников попросили начинать заходить в порядке присвоенного номера, Хагён позволил себе легко поцеловать Вонщика. Тэгуну поцелуй достался долгий и благодарный. – Я бы сам застрелился, если бы поставил его перед выбором, – пробормотал Тэгун, идя впереди Вонщика к свободным креслам в коридоре. У Хагёна был двадцать седьмой номер, но ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. И факт, что за ним наблюдают две пары дорогих сердцу глаз, невероятно грел и заставлял верить. Если бы Хагёну хотя бы пару месяцев назад сказали, что он будет встречаться с двумя парнями, он бы рассмеялся. У него всегда были очень четкие представления о своей личной жизни, как у человека, не испытывающего проблем с собственной ориентацией и сексуальностью. Он вполне мог представить себя даже женатым – нельзя никогда знать, кто попадется тебе на жизненном пути. Но вот то, что у него будет два парня, Хагён точно представить не мог. Теоретически, парень у него был один. Но назвать Вонщика любовником не поворачивался ни язык, ни мысли – любовников прячут, а тут все как-то очень гладко шло, без особых моральных проблем. Хагён объяснял это тем, что Тэгуну главное быть на первом месте. Позиция странная, но в данном случае не хотелось копаться в ее предпосылках – Хагёна все устраивало. Результаты этого тура будут известны через несколько дней, поэтому сейчас Вонщик и Тэгун миролюбиво соревновались друг с другом в том, кто даст Хагёну больше заботы. – Он выглядит счастливым, – усмехнулся Вонщик, когда Хагён пошел выбирать себе пиццу. – Думаю, что так и есть, – Тэгун пожал плечами. – И ты не ревнуешь? – Вонщик наклонил голову. – А ты? – прищурился Тэгун. – До чертиков, – рассмеялся Вонщик, понимая, как глупо это звучит. – У тебя больше привилегий, сам понимаешь. – Я надеюсь, что ни один из вас никогда не предложит секс втроем, – фыркнул Тэгун. – Над чем вы смеетесь? – Хагён светился, наблюдая за тем, как заливается Вонщик и как Тэгун смотрит на него со снисходительной улыбкой. – Да так, – уклончиво ответил Вонщик. Тэгун не прекратил улыбаться, когда Хагён начал щекотать Вонщика в попытках узнать, что от него скрывают. Тэгун до этого всего и понятия не имел, что умеет притворяться. Нужно быть до крайности бездушным, чтобы безразлично смотреть на то, как твой молодой человек целуется с другим, а потом вспоминать об этом, когда он этими губами целует тебя. Тэгун бездушным не был. И, наверное, будь это не Вонщик, он давно бы уже вернул Хагёна с небес на землю. Сейчас его останавливала внезапная обреченность во взгляде лучшего друга и тотальное счастье Хагёна из-за того, что ему не надо делать выбор. Тэгун задумчиво брел к себе домой, потому что Хагён сегодня с Вонщиком. Не очень долго, конечно, но нет смысла ждать его у школы или у него дома. Впрочем, ему пришлось замереть и спешно свернуть за угол. По улице ему навстречу шли Вонщик и Хагён. Хагён что-то рассказывал, широко улыбаясь, и висел у Вонщика на руке. Тот, игнорируя косые взгляды, придерживал Хагёна за талию. Они не заметили бы Тэгуна, даже если бы он задел кого-нибудь из них плечом. Перевес в пользу Вонщика. Хагён был очень тактильным, он обожал обниматься, держать за руку, прикасаться. Не только дома – в любом людном месте тоже. Тэгун когда-то оборвал его с такими попытками стать еще ближе. Возможно, это было грубо, но для Тэгуна было очень важно, чтобы в их отношения не лезли посторонние люди, случайные прохожие, которые смотрели неодобрительно и всегда могли вмешаться со своими мнениями. Хагён принял это, и все, что он себе позволял в общественных местах – это взять Тэгуна за запястье или очень незаметно обнять, положить ладонь на поясницу. Тэгун думал, что Хагёну легко ужиться с таким. Оказалось, что нет. Он поморщился. Он действительно не собирался искать Хагёну замену. До Хагёна, если быть честным, он вообще не думал, что способен на серьезные отношения. Он действительно был готов идти на уступки, потому что поставь он Хагёна перед логичным выбором, то получил бы выбор в пользу себя, конечно, но какой ценой. Хагёну постоянно чего-то не хватало бы. Глупо это. Должен быть кто-то один, и на то она и любовь, чтобы мириться с недостатком или как-то решать этот вопрос друг с другом. Тэгун хотел бы когда-нибудь жить с Хагёном, но как это вообще сделать, если есть Вонщик, дружба с которым была, видимо, недостаточно крепкой. Тэгун долго смотрел им вслед. Он был груб и несдержан с Хагёном, потому что этот парень заставлял переворачиваться его внутренности, скручиваться в один пульсирующий узел, дрожащий от почти ненависти за то, что сделал зависимым от себя. Тэгун не говорил с ним о своих чувствах, и теперь, смотря на то, как Хагён счастлив с Вонщиком, ему казалось, что никогда не скажет. Хагён ждал Тэгуна у входа в танцевальную школу, переминаясь с ноги на ногу. – Что стряслось? – спросил Тэгун, быстро целуя его в скулу. – Мне сегодня принесли вот это, – он помахал запечатанным конвертом и потянул Тэгуна по дороге к дому. – Там решение, прошел я или нет. Идем скорее домой! – Ты его что, не читал? – Тэгун был удивлен, поэтому позволил себя тащить. – Нет, я хотел сделать это с тобой, – Хагён на миг остановился, чтобы тепло улыбнуться. Важные события своей жизни он хотел делить только с Тэгуном. И уже дома, закинув ноги ему на колени, сжимая конверт слегка трясущимися руками, Хагён понял, что принял верное решение. Каким бы ни был ответ, рядом тот, кто поддержит. Тэгун успокаивающе перебирал волосы на затылке Хагёна. – Я не могу его открыть, – вздохнув, прошептал Хагён. Тэгун молча протянул руку. Вообще, он считал, что у Хагёна есть все шансы. Его номер действительно был стоящим, и хоть Тэгун не был профессионалом, ему нравилось, как Хагён двигается. И тем не менее, Хагён не прошел. Зато в письме ему предлагали съемки в рекламе для одной американской компании. Тэгун глупо смотрел на бумагу в своих руках. То есть, Хагён в любом случае уедет? – Что там? – тихо спросил тот. – Тебя приглашают сниматься в рекламе, – Тэгун протянул ему письмо. Хагён перечитал его на несколько раз, а потом радостно вскочил. – Я же говорил! – улыбаясь, воскликнул он. – Меня заметили, мне дали шанс! И в Штатах обязательно заметят! О, Тэгун, я так счастлив! Тэгун наблюдал за тем, как он носится, с рассеянной улыбкой. – Я завтра созвонюсь с ними и все узнаю, – Хагён плюхнулся рядом на диван, его все еще потряхивало от радостного возбуждения. – Мы поедем в Америку, Тэгун, представляешь? Не самый лучший момент, конечно, но... – Знаешь, я не думаю, что у меня получится поехать, – Тэгун виновато улыбнулся. – Что? – Хагён приоткрыл рот. – Но почему? – Во-первых, я не могу сейчас бросить учебу, – Тэгун положил руку ему на колено. – Во-вторых, я не так хорошо знаю английский. Хагён растерянно покивал и поднялся. – Я, наверное, не имею права тебя упрашивать, да? Тэгун нахмурился. Это был первый выбор, перед которым он поставил Хагёна, и решение было принято не в его пользу. У Хагёна есть вещи, которыми он не может жертвовать ради кого-то. И стало немного больно оттого, что у Тэгуна-то таких вещей, видимо, не было. – Знаешь, я пойду домой, – Тэгун тоже поднялся с дивана. Хагён обиженно дернул плечами и ушел в комнату. Для Тэгуна такое поведение было ведром воды на голову. Он все еще не знал, имеет ли право требовать что-то от того, с кем его связывает пара месяцев сумасшедших отношений и, хоть это и не было озвучено, сильные чувства. Хагён хотел уехать, хотел еще до того, как они стали встречаться. Это все хорошо, конечно, но Тэгун не навязывал Хагёну своих взглядов на будущее. И он пока точно не планировал уезжать – родители признали бы его сумасшедшим, сорвись он в чужую страну, не доучившись последний год. Тем более, за человеком, которого он знает несколько месяцев. Тэгун вышел из подъезда и только тогда понял, что уже довольно поздно. Он шел до дома пешком, пытаясь понять, не правильней ли было сразу поставить Вонщика на место, а Хагёну твердо запретить встречаться с кем-либо, кроме него. Теперь уже поздно что-то менять. – У вас все в порядке? – Вонщик сел на соседний стул, Тэгун нехотя поднял голову от учебника. – Конечно, – отозвался он. – Тогда почему мне вчера вечером звонил Хагён и предлагал поехать с ним в Калифорнию? А вот это уже удар ниже пояса. Тэгун задохнулся, не успев отрегулировать внешнее проявление эмоций. – Видимо, потому, что он хочет ехать с тобой? – криво улыбнулся он. – Ты считаешь, что это нормально? – нахмурился Вонщик. – Я вообще не считаю нормальным отношения на троих, – Тэгун встал и собрал свои вещи в рюкзак, – но меня об этом никто не спросил, правда? Вонщик не решился идти за ним следом, потому что понимал – Тэгун прав. И если он решит исключить Вонщика из своей жизни, то тоже будет прав. Впрочем, что-то подсказывало ему, что если Тэгун и начнет исключать из жизни людей, то это захватит и Хагёна. Слишком все стало сложно. И не сказать, что Вонщик не имел к этому никакого отношения. Это чувство отравляло и ворочало внутренности. Тэгун шел и не видел, куда идет. Вдоль университетской ограды, мимо кофеен и сквериков, дальше и дальше, если бы только можно было убежать от того, что в голове. Если подумать, то не так было страшно встречаться с девочкой, которая любила его и требовала взаимности. Не убыло бы от него, сыграй он пылкую любовь. Зато сейчас ему не жгло бы горло, и он, возможно, понимал бы, куда идет. Все эти уступки в силу незнания о том, на что имеешь право, оказались пустыми. А любил ли его когда-нибудь Хагён? Было ли правдой что-нибудь из того, что он говорил, что чувствует? Насколько хорошим он был актером? Неужели действительно все затевалось ради того, чтобы в итоге набрать номер Вонщика? Тэгун был, в принципе, готов бросить все, лишь бы не чувствовать эту боль; поехать за Хагёном, следить там за его успехом и искать себе занятие. Но он никогда не был импульсивным и не собирался вредить себе. Тэгун сам не заметил, как дошел до школы Хагёна. Он удивленно остановился у дверей и поднял голову, смотря на окна класса, с которого, собственно, все и началось. – О, привет, – Тэгуну улыбался Хонбин, парень с ресепшена. Хагён их познакомил как-то, теперь Тэгуну пришлось отвечать кривоватой, но вежливой улыбкой. – Хагёна ждешь? Он уже даже закончил. Тэгун покивал и подумал, как бы ему уйти, чтобы не последовало лишних вопросов. Но Хонбин, кажется, решил составить Тэгуну компанию – он задавал какие-то глупые вопросы, на которые нужно было отвечать, и, конечно же, все закончилось тем, что на улицу вышел Хагён и уставился на Тэгуна так, словно видел его в первый раз в жизни. – Ладно, я пойду, – улыбнулся Хонбин. – Хорошего вечера! Тэгун хмуро посмотрел Хонбину вслед. – Я просто шел мимо, – вздохнул он, поворачиваясь к Хагёну, – Хонбин меня остановил. – Ну, значит я не буду тебя задерживать, – холодно сказал Хагён, перехватывая сумку поудобнее. Тэгун видел, как он уходит, и понимал, что сейчас, кажется, ломается все, что только могло сломаться. – Стой, Хагён, – он догнал его очень быстро. Хагён остановился и закусил губу. Тэгун протянул руку, чтобы коснуться его, но убрал ее, не решившись. – Это все? – спросил Тэгун, понимая, что теряет собранность и уступает эмоциям. – Что? – спросил Хагён, смотря равнодушно. – Неужели ты не понимаешь, что я не могу подстраивать свое будущее под тебя? Это все слишком быстро. – Я все понимаю и не виню тебя. – Именно поэтому ты предлагаешь Вонщику поехать с тобой? Хагён вздохнул и потер лоб. – Из вас двоих должен кто-то любить меня и не хотеть оставлять. Думаю, если уж у меня есть выбор... – А сам-то ты кого-нибудь любишь? – Тэгун щурился болезненно. – Видимо, от большой любви ты не чувствовал вины, изменяя мне с моим же лучшим другом. Хагён задохнулся. – Но ты ведь не видел в этом ничего плохого... – пробормотал он. Тэгун горько рассмеялся. – Удачи вам с Вонщиком, – бросил он и развернулся. Хагён смотрел на его удаляющуюся спину и думал, что сейчас он должен побежать за ним. Но его словно парализовало. Тэгун не собирался выставлять напоказ то, что сейчас происходило у него внутри. Ему очень хотелось игнорировать Вонщика, отсесть от него подальше, но он шел и делал вид, будто ничего не случилось. Вонщику было неловко, он не знал, как себя вести – от этого становилось немного злорадно, но вряд ли легче. Хагён молчал. Шли вторые сутки, когда Тэгун возвращался домой после учебы, падал лицом в одеяло и замирал, прислушиваясь – вдруг зазвонит телефон или придет сообщение. Он несколько раз проверял, включен ли звук, доступна ли сеть. Все в этом мире было в порядке, кроме него самого. Видимо, нужно привыкнуть ко всему сразу – и к тому, что твой любимый человек спокойно может предпочесть тебе твоего друга, и к тому, что этот друг так спокойно сделает выбор в пользу твоего любимого человека. С самого начала все надо было делать не так. Тэгун ошибся, проявив лояльность, или терпимость, или как это еще можно было назвать в его случае. Он считался с чувствами других и не совсем ждал, что с его чувствами никто считаться не будет. Он переворачивал эти мысли в голове час за часом, понимая, что учится на автомате, запоминая каким-то чудом получаемую от преподавателей и учебников информацию. Молчание со стороны Хагёна и Вонщика заставляло думать о том, что Тэгун где-то виноват. Правда, пока он не мог понять, где именно. Звонок в дверь вывел Тэгуна из клевания носом в программу передач – он никак не мог решить, что хочет посмотреть, а глазеть в телевизор просто так казалось чуть ли не кощунством. За порогом стоял Вонщик, немного встрепанный, с мелкими каплями воды на кожаной куртке – лето начиналось дождями. Тэгун отступил, давая ему пройти. Тот красноречиво звякнул бутылками в пакете. – Есть время? – запоздало спросил он. – Я свободен, как ветер, – скривился Тэгун. Они сидели на диване в гостиной, по телевизору шло какое-то кино, которое выбрал Вонщик, но они его не смотрели – звук был приглушен. – Хагён улетает через неделю, – решился заговорить Вонщик. Тэгун отхлебнул из своей бутылки и сморщился. – Ты с ним? – Ты серьезно считаешь, что я могу с ним поехать? – усмехнулся Вонщик. – У тебя же к нему такие сильные чувства, – фыркнул Тэгун, понимая, что нет никакого смысла строить из себя сейчас того, кому все равно. – Знаешь, я много думал, – Вонщик потер лицо ладонью. – Твои чувства к нему намного сильнее, и я не имел права лезть к вам, потому что для меня Хагён – явно не последний. Вонщик действительно много думал. Основным вопросом, который он себе задавал, был «что на меня вообще нашло?» Он прекрасно знал Тэгуна. За те годы, что они были друзьями, Вонщик неоднократно пытался втянуть этого затворника хотя бы в интрижку на ночь. Бесполезно – Тэгун не считал отношения с любым из полов какой-то обязательно необходимой составляющей его жизни. Поэтому когда с ним случился Хагён, можно было даже не строить догадок – это надолго, если не навсегда. Просто потому, что это Тэгун, просто потому, что это его странные тараканы. И да, Хагён Вонщику нравился, очень. Может быть, чуть больше, чем стоило бы. И в своем поведении он был в корне неправ – для него не было большой травмой пострадать с месяц, а потом найти себе кого-нибудь, кто будет лучше Хагёна и свободен. Это была большая и очень значимая ошибка, потому что она привела к последствиям, которых никто не ждал. И сейчас, конечно, ничего не исправить – он не знал, можно ли вообще было что-нибудь исправить с самого начала, ведь Тэгун в любом случае не поехал бы с Хагёном. Но, не будь Вонщика палкой в колесе, они расстались бы на время, необходимое для принятия окончательных решений. А теперь все зашло в тупик, потому что идиотский Хагён сам натворил дел, ухудшив ситуацию настолько, насколько вообще было возможно. Вонщик виделся с ним каждый день, и теперь ему было неловко касаться его рук, не говоря уж о привычных теплых поцелуях. Да и сам Хагён не рвался ему навстречу – он был подавлен и потерян, и когда рассказал об их последней встрече с Тэгуном, Вонщик был готов назвать его полным кретином. Чувства оставались там, где были. Но у дружбы всегда есть преимущества перед чем угодно вообще, если остальные варианты приносят боль. Вонщик говорил Хагёну, что им с Тэгуном нужно поговорить. Он настаивал, чтобы Хагён сам определился, чего хочет. Но тот лишь мрачно отмалчивался и хмурился. – Все равно уже все кончено, – горько усмехнулся Тэгун, приподнимая свой стакан, словно салютуя ушедшим отношениям. Вонщик хотел бы его переубедить, но он понятия не имел, что творится в голове у Хагёна, а если кто-то и мог все исправить, так только он. Поэтому оставалось только сочувственно толкнуть Тэгуна в плечо, получить от него истеричный смешок и молча просидеть половину ночи, смотря в экран телевизора и не понимая, что там происходит. Тэгун не помнил, как прошла эта неделя. Каждый день мешался в буквах, в подготовке к экзаменам и в каких-то спутанных мыслях с одним конкретным именем. Тэгун понимал, что Хагён уезжает, и не известно, когда вернется. Что делать с этим, он не знал, поэтому предпочитал просто погружаться в учебу и не думать о том, что еще совсем недавно у него была жизнь, которую любой назвал бы полноценной. В субботу не было дождя, но тяжелые тучи нависали все ниже, в воздухе разлилось какое-то тревожное ожидание. Тэгун не находил себе места. Оказалось, что тревога была ненапрасной. В дверь коротко позвонили, и у Тэгуна похолодели внутренности. Почему-то именно сегодня, именно в это время и именно в такое его состояние прийти должен был только один человек. – Я узнал адрес у Вонщика, – тихо сказал Хагён, не решаясь сделать шаг и войти. Тэгун молча кивнул и распахнул дверь шире. Ни разу Хагён не был у него, и это так глупо, что, кажется, больше и не будет. Хагён прошел в прихожую, осмотрелся и направился на кухню. Тэгун пошел следом. – Самолет завтра рано утром. Вот так сразу, без подготовки. Тэгун, кажется, уже привык задыхаться, словно от удара в солнечное сплетение. Его сложило пополам, но он нашел в себе силы кивнуть. – Чай? – пустым голосом предложил он. Хагён усмехнулся. Вернулись почти к тому, с чего начинали. Тэгун мало говорил и смотрел настороженно. Но если раньше в этой настороженности скрывался интерес, то сейчас там была болезненность, и ничего с этим нельзя было сделать. – Я был неправ. Тэгун чуть резче, чем рассчитывал, вскинул голову от заварочного чайника. – Мы все были неправы, – вздохнул Хагён, закусывая губу, наблюдая за тем, как неестественно бледные на фоне темной плитки на стенах кухни руки Тэгуна держат пакетик с заваркой и не двигаются. – Ты – потому что позволил мне так себя вести. Вонщик – потому что мог бы засунуть свою жалость куда подальше. И я, потому что... потому что такая вседозволенность не сделала ничего хорошего. – Жалость? – Тэгун уцепился за единственное слово, которое ему казалось здесь неуместным. – Вонщик видел синяки у меня на запястьях, – тушуясь, ответил Хагён. – Ему показалось, что ты слишком грубо ко мне относишься. А после того... – он смущенно закашлялся и потер рукой шею. Тэгун все понял. – Видимо, и в этом я был неправ, – усмехнулся Тэгун, нервно выливая горячую воду в заварник и обжигая себе пальцы. – Я никогда такого не говорил, – Хагён болезненно сощурился. – Мне нравилось все. – Думаю, что с Вонщиком все же нравилось больше, – Тэгун вцепился пальцами в столешницу и зажмурился. Не так он представлял себе их с Хагёном встречу. Он хотел быть холодным и собранным, но эта обида ломала его. – Вы вместе смотрелись такими счастливыми. – Думаю, это справедливо, – Хагён опустил голову. – Я должен просить у тебя прощения за все, что сделал. Знай я, что так все повернется... – Не стал бы целовать меня? – закончил за него Тэгун. – Может быть. Я не знаю, что было бы лучше – я все равно собирался уезжать, а ты все равно не собирался ничего бросать. – Неужели ты не понимаешь? – Тэгун повернулся к нему. – Я все уже понял, – вздохнул Хагён. – Имею я право на глупые обиды? Я представлял, что поеду в Калифорнию с тобой, потому что только ты и важен. Но да, я не подумал о том, что тебя может многое держать в Сеуле. Я был неправ. Повисло молчание, в котором Тэгун хотел спросить и про предложение поехать в Америку Вонщику, и про те слова о выборе того, кто любит и готов жертвовать. Но все испарялось из его головы, потому что Хагён смотрел на него так, что действительно хотелось все бросить и поехать следом. – Я люблю тебя, – прошептал Тэгун, надеясь, что Хагён не услышит. Тот вздрогнул и порывисто вздохнул. А потом встал и обнял Тэгуна. За эти дни Тэгун словно заморозил любое физическое скучание по Хагёну. Он не вспоминал его прикосновения, ощущение его тела в своих руках, потому что хватало и постоянного чувства одиночества. И сейчас плотину прорвало. Тэгун дышал через волосы Хагёна, и ему казалось, что только сейчас легкие наполняются жизнью. Он прижимал его к себе, крепко, получая ответные крепкие объятия. Хагён предательски шмыгал носом, тыкаясь в шею Тэгуна. – Мне правда нужно ехать, – пробормотал он. Его голос срывался. – Это хороший шанс для меня. Тэгун покивал. Он понимал все, хоть и эгоистично хотел, чтобы Хагён остался, равно как сам Хагён эгоистично хотел, чтобы Тэгун поехал с ним. – Я вернусь, – пообещал Хагён, поднимая голову. – Я вернусь, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты меня дождался. Его губы были чуть солоноваты на вкус. Вообще, он мог бы и не говорить об этом. Тэгун ждал бы его даже без просьб. На всех троих были солнечные очки. Хагён фыркал и говорил, что вчера стоило спать. Вонщику он позвонил ночью, пока Тэгун задумчиво перебирал его волосы. Ни Тэгун, ни Хагён так и не смогли уснуть. Они занимались сексом, говорили, молчали, смотрели друг на друга, но о сне не подумал ни один. Вонщик тоже не спал, потому что сейчас он имел полное право пить в одиночестве в темной комнате, слушать монотонные песни и крошить на части оставшиеся воспоминания. Он прекрасно понимал, что так правильно и будет лучше. Хагён прощался долго и ушел только тогда, когда девушка у стойки в третий раз напомнила, что скоро закончится регистрация. – В порядке? – спросил Тэгун, когда они вышли из аэропорта. – Нет, – усмехнулся Вонщик, поправляя очки, – но так и должно сейчас быть, правда? Тэгун тоже усмехнулся и посмотрел в сторону взлетного поля, с которого уже совсем скоро поднимется самолет с человеком, изменившим их жизни. – Будешь его ждать? – спросил Вонщик, высматривая свободное такси. – Я ждал бы его, даже если бы все осталось, как было неделю назад, – улыбнулся Тэгун. – Знаешь, что я тебе скажу? Это все – как танец вслепую. Я двигаюсь так, как хочу и могу, но в этой темноте мне нужна рука, которая удержит от падения и столкновения со стеной. Вот Хагён – моя рука. А я его, так уж вышло. Вонщик понимающе кивнул и хлопнул друга по плечу. – Ты стал значительно больше болтать, – сказал он, кивая в сторону такси. – Но тебе идет. Тэгун обнял его за плечи. Самолет с Хагёном поднялся в небо, чтобы вернуть его в Сеул через полгода.